Инкогнито из Венусбурга?
Кабак шумел, но за толстыми дверями, которые вели в офис владельца заведения, царила тишина. Тишину эту нельзя было назвать безмятежной. Пожалуй, точнее всего к ней подходил эпитет «гробовая». Несмотря на старательное пощелкивание климатической установки, нагнетающей в офис прохладу, лица и шеи двух джентльменов, сидящих в глубоких покойных креслах, были багровы и блестели от пота.
– Черт вас побери, Харрис! – бурчал низенький толстый человечек в дорогом костюме из золотистого искусственного шелка, роющийся в кипе финансовых отчетов. – Вы могли бы поаккуратнее заполнять накладные…
Второй джентльмен, высокий и сухощавый, одетый в поношенную серую тройку, перегнал потухшую сигару из одного угла тонкогубого рта в другой.
– Все делалось с вашего благословения, мистер Джонс, – сказал он. – Это была ваша идея – отвести тоненький ручеек от океана общей прибыли в бездонные резервуары вашей жадности.
– Заткнитесь, Харрис! – вскипел мистер Джонс. – Резервуары ВАШЕЙ жадности, как вы изволили выразиться, не менее глубоки!
Харрис взял с треугольного журнального столика зажигалку, выполненную в виде стартующей ракеты. Щелкнул крышкой. Прозрачный огонек атомного пламени подпалил кончик сигары, свернутой из листьев первосортного венерианского табака.
– Не будем ссориться, мистер Джонс, – выпустив струю ароматного дыма, произнес Харрис. – Если слух о наших делишках достигнет ушей Старика, нам обоим не миновать выгребной ямы. Давайте лучше искать выход.
– Какой тут может быть выход, – проныл мистер Джонс. – Не сегодня завтра Старик назначит ревизора, и тогда нам крышка! Вы что-нибудь слышали о Питере Грее?
– Об этой фискальной крысе из Венусбурга?! – откликнулся Харрис. – Разумеется! Лично предан боссу и абсолютно неподкупен… Иначе он давно бы был у меня в кармане.
– Вот видите… Стоит Старику натравить эту крысу на наши филиалы, и вся эта ваша липа… – Мистер Джонс потряс пачкой накладных, – сгодится лишь на разжигание камина в особняке босса. И кто знает, может быть, в это самое время Грей под личиной мелкого клерка роется в наших квартальных отчетах где-нибудь на Титании…
Харрис едва не выронил сигару, чертыхнулся, стремительно обернувшись к управляющему.
– Сплюньте, мистер Джонс! – проговорил он.
– Сплюну, если лучших идей у вас нет, – пробурчал толстяк. – Учтите, такие проверки проводятся исключительно инкогнито…
– Значит, нужно как можно быстрее закрыть прорехи в нашем бюджете, мистер Джонс! – сказал сухощавый.
– Не спорю, – буркнул управляющий, – но каким образом?..
– Нас спасет только гигрит! – заявил Харрис.
– Вы с ума сошли, Харрис, – сказал мистер Джонс. – Вы хотите не просто сунуть голову в петлю, но и собственными руками соорудить виселицу? Пожалуйста, но без меня…
– Не спешите с выводами, мистер Джонс, – перебил его сухощавый. – У меня есть идея. Дело в том, что в Ираклионе появилась мисс Зайчик!
– Хм… – Мистер Джонс нацедил в стакан холод- ной шипучки и принялся пить мелкими глотками. – Я рад за вас, но при чем здесь ваша подружка?!
– Сразу видно, что вы не читаете газет, мистер Джонс… Мисс Зайчик дочь известного минералога профессора Марка Зайчика!
– Ну и что?
– А по некоторым данным, причем весьма достоверным, профессор открыл на одном из дальних планетоидов колоссальные залежи гигрита. В газетах появились сообщения об исчезновении экспедиции Зайчика. И его дочь, разумеется, озабочена судьбой своего папаши…
– Ну-ка, ну-ка… – подбодрил его мистер Джонс.
И Харрис рассказал ему историю, которую этой же ночью мисс Зайчик поведала лорду Рокстону и его супруге.
– Значит, вы утверждаете, что агентство отказало любящей дочери в посылке спасательной экспедиции?
– Да, но, по моим сведениям, мисс Зайчик особа решительная и обязательно найдет того, кто ей поможет…
– Так-так, – пробормотал мистер Джонс, поигрывая зажигалкой. – Самым лучшим выходом для нас была бы посылка этой самой спасательной экспедиции, но…
– Она потребует колоссальных расходов, – подхватил сухощавый, – которых мы себе не можем позволить!
– Вот именно! В чем же тогда заключается суть вашей идеи?
– Наш человек должен оказаться на борту корабля, хозяин которого не устоит перед слезами несчастной девушки. Причем человек этот должен быть честен и максимально бескорыстен. Ни о чем не подозревая, он будет отправлять нам короткие радиограммы, содержание которых будет оговорено заранее, и…
Толстяк замахал на него пухлыми руками: дескать, увольте от подробностей. Харрис послушно смолк, и тогда мистер Джонс проговорил:
– Звучит разумно, только где вы найдете такого простака?
– Да хоть вон там! – Харрис ткнул пальцем в сторону двери. – В вашем кабаке вечно толкутся десятки таких простаков, готовых ради пары фунтов на что угодно.
Мистер Джонс отставил стакан, с трудом выкарабкался из кресла, подошел к двери и поднял заслонку, прикрывающую телескопический глазок, позволяющий владельцу видеть все, что творится в обеденном зале.
На самых непрестижных местах сидели унылого вида мужчины – дешевые мятые костюмы, запыленные шляпы, нечищеные башмаки. Это были безработные, со всех сторон стекающиеся к космопорту Ираклиона в поисках заработка. Было видно, что полуденное солнце Крита нещадно жгло этих бедолаг, встречные грузовики обдавали их горячей пылью, а витрины туристического района слепили усталые глаза.
– Ну и который из них? – осведомился управляющий.
– Да хотя бы вон тот высокий блондин, – проговорил чиновник, – что торчит у самой стойки и с видом восторженного идиота пялится на эстраду.
Мистер Джонс всмотрелся. В стороне от толпы соискателей, покачиваясь на каблуках, стоял рослый молодой человек без шляпы, в измятой, серой от пыли одежде. У ног его лежал приплюснутый дорожный саквояж, содержимое которого составлял главным образом воздух. Рот молодого человека был приоткрыт, а глаза устремлены к эстраде, где как раз выступала певица в черном с блестками платье.
– Какой-то бродяга… – пробурчал владелец кабака.
– Вот именно, мистер Джонс! – воскликнул Харрис с воодушевлением. – Деревенщина, который притащился сюда не столько в поисках работы, сколько ради того, чтобы поглазеть на межпланетные корабли. У него нет знакомых в городе. Он ни с кем не связан. И его ничего не стоит обвести вокруг пальца.
Толстяк пожевал похожими на непропеченные оладьи губами.
– М-м… пожалуй, – промычал он. – Попробуйте, Харрис… Только, ради бога, разговаривайте с ним сами.
– Разумеется, мистер Джонс! – откликнулся сухощавый. – Я обтяпаю это дельце в лучшем виде, не беспокойтесь. Разумеется, потребуются некоторые расходы…
Харрис пытливо взглянул на управляющего. Мистер Джонс нехотя вытащил из внутреннего кармана чековую книжку.
– Тысячи вам хватит?
– Хватит! – быстро ответил сухощавый. – Выписывайте!
Толстяк заполнил листок, вырвал его и протянул своему подельнику:
– Держите! И я очень рассчитываю, что на этот раз вы все сделаете как надо, Харрис.
– Разумеется! – в который раз за время разговора произнес сухощавый свое любимое словечко. – Не извольте беспокоиться!
Харрис сунул чек в карман, кивнул мистеру Джонсу и вышел из офиса. По пути к своему небольшому кабинету в подсобных помещениях он окликнул взмыленного официанта, показал ему на блондина и велел привести его.
Харрис уселся на свое место в узком закутке, заваленном бумагами и образцами минералов, доставленных с далеких планет. Из небольшого бара, спрятанного под столом, он достал початую бутылку виски и отхлебнул прямо из горлышка. Длинные костистые пальцы сухощавого дрожали. Разговор с мистером Джонсом дался Харрису гораздо труднее, чем могло показаться на первый взгляд. Владелец припортового кабака по совместительству был одним из управляющих подпольной сети нелегальных рудников, разбросанных по всей Солнечной системе. Не поверь толстяк Джонс в его безумную затею, валялся бы сейчас Харрис с перерезанным горлом в выгребной яме.
В дверь постучали. Харрис спрятал бутылку в бар и крикнул:
– Войдите!
В закуток втиснулся блондин. В не слишком просторном помещении стало совсем тесно. Харрис принялся с любопытством разглядывать вошедшего. Высокий, широкоплечий, светловолосый. Ярко-голубые наивные глаза. Застенчивая улыбка. Сразу видно – простак из простаков.
– Как тебя зовут, парень? – спросил сухо- щавый.
– Моя фамилия Гант, сэр, – отозвался блондин. – Юджин Гант.
Харрис поморщился. Голос у этого Ганта был под стать облику.
– Откуда ты?
– Из Теннесси, сэр.
«Американец!» – удивился сухощавый.
– Как ты попал на Крит?
– Нанялся в Нью-Йорке кочегаром на сухогруз… Захотелось мир повидать…
– Ищешь работу?
– Да, сэр!
– Не так громко, сынок.
– Простите, сэр, – почти шепотом произнес Гант.
– А что ты умеешь? Чем занимался там, у себя, в Теннесси?
– Всем понемногу… Работал на ферме. Водил грузовик. Помогал учителю в школе…
– Ты учился в школе?
– Да, сэр. Я окончил школу в Нэшвилле. Хотел поступить в колледж, но для этого нужны деньги… Ведь я сирота, сэр. Отец погиб полгода назад, во время взрыва на заводе ракетного топлива. А мать умерла, когда мне не исполнилось и трех лет…
– У тебя будут деньги, – нетерпеливо сказал Харрис. – Кроме того, я похлопочу, чтобы тебя приняли в колледж и назначили стипендию…
– Спасибо, сэр, но я…
– Не перебивай! – окрысился Харрис. – Я и не думаю заниматься благотворительностью. Я лишь плачу за указанные мне услуги.
– Всегда рад помочь, сэр! – гаркнул Гант.
Сухощавый зажал уши, сверля громкоголосого верзилу злым взглядом. Вновь обретя слух, он процедил:
– Если ты, парень, немедленно не заткнешь пасть, я велю вышвырнуть тебя вон. Желающих получить работу пруд пруди. Я могу нанять любого. Учти это.
Гант раскрыл было рот, видимо, чтобы опять гаркнуть «Да, сэр!», но спохватился и только кивнул.
– Вот и умница, – продолжал Харрис. – Поступай так и впредь… Работа тебе предстоит не пыльная, сынок. Все, что от тебя требуется, это отправлять мне регулярные послания. Умеешь обращаться с радиопередатчиком? – Гант опять кивнул. – Славно… Что именно должны содержать эти сообщения, вскоре узнаешь. По возвращении получишь изрядное вознаграждение и место в колледже. Устраивают такие условия?
Гант оживленно затряс головой. Губы его беззвучно шевелились.
– Говори, – милостиво разрешил сухощавый. – Только не гаркай…
– Я… с-сэр… я не знаю… чем обязан, но… сделаю все…
Харрис усмехнулся.
– Сделаешь, сделаешь, – проговорил он. – Запомни еще одно, сынок, ни одна живая душа не должна узнать, чем ты занимаешься. Проболтаешься – душу выну!
– Я понял, сэр! – сдавленным голосом отозвался Гант. – Разрешите один вопрос?
– Давай.
– Откуда я буду должен отправлять радиограммы?
– Болван, – проворчал сухощавый. – Уж точно – не из ближайшего бара… Из дальнего космоса, сынок! С борта межпланетного корабля!
Харрис пристально посмотрел в глаза американца и понял, что не ошибся в выборе. Выражение лица Юджина Ганта было неописуемым. Восторг мешался с недоверием. Он, американский провинциал, без денег и приличного образования, увидит другие миры! Болотистые джунгли Венеры, высохшие моря Марса, вулканические пустыни Меркурия и ледяные фиорды Каллисто… Да мог ли он мечтать о таком, сидя теплыми летними вечерами на изгороди коровьего выгона и глядя на такие прекрасные и такие недоступные звезды…
Ну и так далее.
– Когда я должен лететь, сэр?
– Об этом ты вскоре узнаешь, – сказал Харрис. – Никуда не уходи, я велю Гаркеру, чтобы он тебе выделил какой-нибудь угол и накормил. По первому же зову изволь явиться ко мне.