Золотой мираж Индии
Закованный адмирал
Христофор Колумб был, без сомнения, выдающимся моряком и обладал массой положительных качеств, благодаря которым он навсегда останется в памяти человечества. Однако было бы неверно и антиисторично рассматривать его образ вне тех конкретных условий, в которых жил и совершал свои подвиги этот великий мореплаватель. При всех своих достоинствах Колумб был сыном своего века. И тянула его за горизонт, увы, не бескорыстная жажда познания, а вполне меркантильные соображения. Целью каждого из четырех его плаваний было золото.
Испанцы в Новом Свете
Еще за два года до открытия Америки, в 1490 году, Колумб написал: ««Золото – чудесная вещь. Из золота делаются деньги, а с деньгами, если они есть у кого, можно сделать, что угодно; можно даже извлечь души из чистилища в рай». 17 апреля 1492 года, отправляясь в свой первый рейс к берегам таинственной Индии, он заключил соглашение с королем Фердинандом и королевой Изабеллой, согласно которому Колумбу причиталась десятая часть всех сокровищ, которые будут найдены, куплены, выменены или добыты в ходе этой экспедиции – будь то золото, серебро, драгоценные камни, жемчуг или пряности – в то время как остальные девять частей отходили испанской короне. Ни в этом, ни в других документах, относящихся к подготовке Колумбом его исторического плавания, нет ни слова о географических открытиях, познании мира и прочей ерунде. «Золото, слава и – но не менее прочего – Бог!» – таков был девиз Колумба. Он написал это своей собственной рукой в 1490 году. Очень изящная оговорка: Бог ставится всего-навсего на третье место, но при этом он все же «не менее прочего»! Впрочем, в дневнике, который Колумб вел во время плавания, он уже все реже вспоминает о Боге и делает такую запись: «Я иду далее исключительно ради золота и пряностей». Золото становится для него навязчивой идеей: «Наш Господь в своем милосердии направляет мой путь туда, где я открою золотые россыпи».
Вернувшись в марте 1493 года в Испанию, Колумб уже 24 сентября того же года вновь вышел в море. На этот раз в составе экспедиции насчитывалось 17 кораблей, а на их борту – около 2000 человек, многим из которых предстояло стать первыми испанскими поселенцами в Новом Свете. 22 ноября 1493 года Колумб основал колонию Исабель на северо–западном побережье острова Эспаньола (ныне Гаити), где испанцы впервые нашли золото. Месторождение, однако, оказалось очень бедным, и спустя три года Бартоломе Колумб, брат великого мореплавателя, перенес колонию на южный берег острова, где 4 августа 1496 года был основан город Санто-Доминго – первая столица Нового Света.
Между тем Христофор Колумб упорно разыскивал Индию. 30 апреля 1494 года он достиг Кубы, 5 мая открыл Ямайку. Он исследовал южное побережье Кубы и решил, что это полуостров, возможно, принадлежащий огромному материку (Индии?). Курсируя вдоль берегов новооткрытых островов, Колумб – на основании сведений, почерпнутых из описания путешествия Марко Поло, – усиленно искал Малаккский полуостров, известный под именем «Золотого Херсонеса». Но его надежда не оправдалась. 20 августа Колумб вернулся на Эспаньолу, и, оставив губернатором колонии своего брата Бартоломе, отплыл в Испанию. А 10 апреля 1495 года король Фердинанд и королева Изабелла опубликовали указ, разрешающий любому испанцу совершать путешествие в Индию, селиться там, исследовать и осваивать новые земли и торговать с аборигенами.
30 мая 1498 года Колумб в третий раз отправился к берегам Индии – на этот раз с шестью кораблями. 31 июля он высадился на острове Тринидад, в течение первой половины августа исследовал побережье Венесуэлы, обнаружил устье реки Ориноко и описал открытые им земли как часть неизвестного нового континента, по-видимому, представляющего собой южную часть Китая. 19 августа Колумб прибыл на Эспаньолу. В колонии назревал бунт: многие поселенцы были недовольны, считая, что Колумб ввел их в заблуждение относительно богатств Нового Света. Нескольких особо рьяных бунтовщиков пришлось повесить. Однако колонисты, вернувшиеся в Испанию, и моряки – участники плаваний Колумба – завалили королевский суд жалобами на самоуправные действия адмирала, обвиняя его и его братьев в деспотизме и неумелом руководстве. В октябре 1499 года Колумб был вынужден обратиться к королю с просьбой назначить в колонию специального королевского уполномоченного, чтобы помочь ему в управлении.
Этим уполномоченным стал Франсиско Бобадилья, рыцарь ордена Калатрава; однако данные ему полномочия оказались значительно шире тех, о чем просил Колумб: королевский двор, затрачивая огромные средства на подготовку новых экспедиций, до сих пор не получил от адмирала ничего существенного, кроме донесений о предстоящих находках золотых россыпей, и испытывал к Колумбу все меньшее доверие. В 1499 году Бобадилья был назначен губернатором новых заокеанских владений Испании. Прибыв в Санто-Доминго в августе 1500 года, он немедленно выдвинул против Колумба и его братьев Бартоломе и Диего обвинения в злоупотреблениях. Как пишет испанский историк Консуэло Варела, «даже те, кто любили его [Колумба], должны были признать, что злодеяния имели место». Арестовав адмирала, Бобадилья отправил его в Испанию. Впервые Колумб пересекал океан в цепях…
Первые сокровища, первые жертвы
Между тем в октябре 1500 года – в то время, когда скованный цепями первооткрыватель Америки ждал решения своей участи в тюрьме Санто-Доминго, – из испанского порта Кадис к берегам Америки на двух небольших кораблях отправилась экспедиция, возглавляемая предприимчивым испанским авантюристом Родриго Бастидасом. Каравеллы достигли побережья Венесуэлы и взяли курс на запад. Пройдя мыс Ла Вела, Бастидас обнаружил и исследовал удобную бухту – позже здесь будет построен знаменитый «золотой порт» Картахена. Далее к западу расстилалось довольно неприветливое побережье, которое испанцы назвали Тьерра Фирме (Tierra Firme) – «сухая земля» (северо-западное побережье Колумбии и южная часть Панамского перешейка). Несмотря на кажущуюся неприветливость, «Сухая Земля» оказалась довольно богатой. Повсюду, где высаживались испанцы, они обнаруживали у индейцев жемчуг и золотые безделушки и выменивали драгоценности на всевозможные пустяковины.
Родриго де Бастидас
Идя вдоль побережья Тьерра Фирме, Бастидас достиг Дарьенского залива. При виде его испанцы решили, что это пролив, ведущий к заветной Индии. Однако продолжать плавание было невозможно: оба корабля были до такой степени источены морским червем (teredo navalis), что вот-вот готовы были пойти ко дну. Из-за плохого состояния судов Бастидас решил повернуть к берегам Эспаньолы. С большим трудом, борясь со встречными ветрами, испанцы добрались до острова Контрамаэстре, где были вынуждены встать на ремонт – источенные червями корпуса кораблей заливала вода. Ремонт, предпринятый в походных условиях, не дал заметного результата, и в течение всего рейса члены экипажей обоих судов не впускали из рук помпы и ведра, борясь с прибывающей водой. Они смогли добраться только до бухты Харагуа на юго-западном побережье Эспаньолы. Оба корабля затонули прежде, чем их успели разгрузить. На дно пошли и многие моряки, и скованные цепями рабы-индейцы, захваченные Бастидасом в Колумбии и Панаме. Впрочем, испанцы сумели спасти большую часть золота и жемчуга. Бастидас разделил всех уцелевших на три группы и приказал каждой из них своим путем и на свой страх и риск добираться по суше до Санто-Доминго. Каждой группе досталась своя доля сокровищ – на них в пути предстояло выменивать пищу у местных индейцев…
По прибытии в Санто-Доминго Бастидас был арестован губернатором Эспаньолы Франсиско Бобадильей и обвинен в незаконной торговле с индейцами без лицензии. Хотя Бастидас и располагал грамотой за подписью короля, разрешавшей ему торговать с жителями всех стран, которые он обнаружит в ходе своей экспедиции, на Бобадилью эта бумага впечатления не произвела: он придрался к тому, что об Эспаньоле в этом документе речь не идет. Напрасно Бастидас оправдывался тем, что его люди покупали у индейцев Эспаньолы только пропитание, чтобы не умереть с голода, – все было втуне. Бобадилья видел в удачливом первооткрывателе лишь источник пополнения своего собственного кармана. Сокровища Бастидаса, привезенные из далекой Тьерра Фирме, были конфискованы в пользу губернатора, а сам моряк брошен в тюрьму в ожидании отправки в Испанию.
Четвертое плавание Колумба (11 мая 1502 – 7 ноября 1504 гг.) и гибель первого «золотого флота»
В октябре 1500 года арестованный Христофор Колумб высадился в Кадисе, а спустя два месяца его приняла в Альгамла и его слезами, их величества милостиво обошлись с Колумбом. Он был освобожден, но королева уже никогда не вернула ему прежние полномочия. Адмирал искал справедливости. 3 сентября 1501 года по жалобам Колумба испанская корона наконец сместила губернатора Бобадилью со своего поста.
Золотая испанская монета с изображением короля Фердинанда и королевы Изабеллы
Новый губернатор Эспаньолы Николас Овандо (1460–1518) был выходцем из благородного семейства, опытным солдатом и рыцарем ордена Алькантара. 13 февраля 1502 года он отплыл из Испании во главе армады из тридцати судов. Это был самый большой флот, уходивший когда-либо к берегам Нового Света. Отправлявшиеся с ним 2500 новых колонистов должны были пополнить испанское население Эспаньолы. В отличие от предыдущих поселенцев, эта группа была целенаправленно отобрана, прекрасно организована и представляла собой настоящий срез тогдашнего испанского общества – здесь были представлены все социальные слои. На одном из судов находился молодой священник Бартоломе де лас Касас, позже прославившийся как «Защитник индейцев».
15 апреля 1502 года Овандо прибыл в Санто-Доминго – как раз в то время, когда остров оказался охвачен пожаром индейского восстания. Новый губернатор был безжалостен; современные историки полагают, что администрация Овандо на Эспаньоле была одна из наиболее жестоких по отношению к индейцам. Несчастных туземцев принуждали работать на плантациях, а избыток невольников направляли целыми партиями в Испанию. Кроме того, каждого туземца заставляли в определенные сроки вносить точно установленное количество золота. Когда испанцы в 1492 году прибыли на остров местное население насчитывало около 500 тыс. чел.; в 1507 году, согласно испанской переписи, численность индейцев составляла уже 60 тысяч.
11 мая 1502 года Колумб отправился в свой последний, четвертый рейс к берегам Америки на четырех небольших кораблях с экипажем в 150 человек. Целью этого плавания был поиск Малаккского пролива, ведущего в Индийский океан, – адмирал продолжал упрямо верить в то, что он нашел морской путь в Индию. Сопровождаемый братом Бартоломе и 13-летним сыном Фернандо, 15 июня 1502 года Колумб высадился на острове Мартиника. Надвигался ураган, обычный в этих широтах. Колумб поспешил на северо-запад, надеясь найти защиту на Эспаньоле. 29 июня он подошел к Санто-Доминго и обратился к губернатору Овандо с просьбой разрешить ему войти в гавань, чтобы укрыться от приближающегося шторма. Однако губернатор самонадеянно заявил, что никакого шторма не будет, и отказал адмиралу в его просьбе. Колумб был вынужден отвести свои корабли в устье реки Хаина.
Тем временем из порта Санто-Доминго к берегам Испании готовился отправиться первый в истории Нового Света «золотой флот». Он должен был пополнить королевскую казну первыми реальными сокровищами «Индии», в число которых вошли и золото Кубы и Эспаньолы, и жемчуг и золотые украшения, доставленные экспедицией Бастидаса с берегов Тьерра Фирме. Губернатор Овандо придавал особое значение этому рейсу: добыча, доставленная из-за океана, должна была послужить зримым свидетельством успехов колониальной администрации и новым стимулом к дальнейшему освоению Нового Света.
Основу первого «золотого флота» составили корабли, за несколько месяцев до этого доставившие на Эспаньолу Николаса Овандо и группу новых переселенцев. На борту одного из них находился экс-губернатор Франсиско Бобадилья, на другом – закованный в цепи Родриго Бастидас, злосчастный первооткрыватель Панамы. Напрасно Христофор Колумб предостерегал испанцев о надвигающемся шторме – и Овандо, и капитаны кораблей пренебрегли предсказаниями опытного адмирала. 30 июня эскадра подняла паруса и вышла в открытое море.
Катастрофа разразилась уже на следующий день. «Золотой флот» оказался в самом эпицентре урагана. Небывалой силы ветер рвал снасти, огромные волны захлестывали корабли. Одно за другим испанские суда исчезали с поверхности бушующего моря. Вскоре из тридцати кораблей остался только один. Пошел на дно вместе со всем экипажем своего корабля недруг Колумба, экс-наместник Эспаньолы Франсиско Бобадилья; погибли несколько десятков скованных индейцев-рабов, которых везли в подарок королю. Более пяти сотен человеческих жизней отнял ураган. На морском дне осталась лежать большая часть первых сокровищ Нового Света – королевская доля и частные капиталы, всего на сумму более чем 200 тысяч кастеллано золотом[1].
Одно-единственное уцелевшее судно «золотого флота», «Агуха», вырвавшееся из тисков смерти, сумело достичь берегов Испании. На его борту находились четыре тысячи золотых песо, принадлежавших лично Колумбу, золото и жемчуг, доставленные из Панамы Родриго Бастидасом, и… сам Родриго Бастидас, хотя и скованный, и измученный тяжелым путешествием, но все-таки живой и здоровый.
Испанская корона оправдала первооткрывателя Панамы и вернула ему его сокровища. Бастидас сделал щедрые пожертвования в королевскую казну, а король распорядился, чтобы во время возвращения Бастидаса в его родной город Триану перед ним торжественно везли три открытых сундука, наполненных золотом и жемчугом, – пусть каждый встречный увидит, сколь богаты заокеанские земли…
Открытие Тьерра Фирме вызвало большой интерес и было оценено по достоинству: король назначил Бастидаса губернатором открытых им земель и назначил ему ежегодную пенсию в 50 тысяч мараведи. В свою очередь, Бастидас горел желанием вернуться в Новый Свет – в отличие от многих испанских идальго, еще раздумывавших, стоит ли им сниматься с насиженных мест, его душа уже навсегда была отравлена богатствами Индии. По существу, Родриго Бастидаса можно считать первым испанским конкистадором в Новом Свете. Вскоре он, захватив с собой жену и детей, вернулся в Санто-Доминго, где стал владельцем огромного ранчо, распоряжаясь стадом в 8000 голов крупного рогатого скота. В 1504 году Бастидас на двух кораблях совершил набег на Тьерра Фирме и захватил в плен 600 аборигенов, которых потом выгодно продал в рабство на Эспаньоле.
Индия где-то рядом
Между тем пока скованный цепями Бастидас еще пересекал Атлантический океан в трюме чудом уцелевшей «Агухи», Христофор Колумб продолжал свои безуспешные поиски Малаккского пролива. Оставив Эспаньолу, он, после краткой остановки на Ямайке, 30 июля 1502 года достиг побережья Центральной Америки. В течение двух месяцев корабли Колумба исследовали берега Гондураса, Никарагуа, и Коста-Рики. 14 сентября адмирал высадился близ мыса Грасиас-а-Дьос (Никарагуа) и исследовал область, которой он дал название Серабора. Здесь Колумб наткнулся на многочисленные выходы золотой руды и, расспросив местных индейцев, установил, что драгоценный металл в больших количествах добывается в районе, лежащем далее на восток, и носящем название Верагуа. Колумбу удалось собрать множество образцов золотой руды и получить приблизительное описание золотых копей.
Продолжая идти на юго-восток, Колумб достиг северного побережья Панамы и 2 ноября 1502 года высадился на берег в районе лагуны Чикири. После двух недель отдыха и исследования окрестностей адмирал приказал поднять паруса и взять курс на Санто-Доминго, но спустя три дня из-за сильной бури был вынужден вернуться к побережью Панамы. Место своей второй высадки Колумб назвал Ретрете – «место отступления». Здесь он оставался до 5 декабря, пока море, наконец, не успокоилось, и сильно потрепанные за время долгого плавания корабли снова подняли паруса.
7 января 1503 года испанцы достигли устья большой реки, которую индейцы называли Кебира и которую Колумб окрестил испанским названием Рио-Белен. Аборигены рассказывали смутные вещи – будто там, дальше к западу, земля кончается и за ней снова расстилается безбрежное синее море… Можно ли выйти в это море на кораблях? Ведет ли туда какой-нибудь пролив или протока? Индейцы не знали. Всматриваясь в горизонт, адмирал видел на западе только голубеющие в туманной дымке горы.
Колумб назвал эту горную цепь Сан-Кристобаль. Неужели там, на западе, лежит Индийский океан, на поиски которого он потратил столько долгих лет и положил столько сил? Неужели судьба вновь окажется к нему немилостивой, и он не сможет найти пролив, ведущий к заветной Индии?
Колумб резко меняет свои планы и лихорадочно начинает искать проход к лежащему на западе океану. Он бесплодно рыщет туда-сюда вдоль побережья Панамы, пересекает залив Сан-Блас, лавируя между островами архипелага Мулато, в нескольких местах подходит к берегу – все напрасно… Панамский перешеек лежит между ним и Западным океаном непреодолимым барьером. Прохода нет. Истрепанные долгим плаванием, изъеденные морским червем корабли еле держатся на воде. Пора возвращаться…
16 апреля 1503 года Колумб взял курс на Эспаньолу.
Золотая Кастилия
Известие о золотоносных полях Верагуа, доставленное Колумбом в Испанию при возвращении из четвертого (последнего) плавания адмирала, заставило испанскую корону пристальней всмотреться в открытую Бастидасом Тьерра Фирме. Огромная земля, лежащая далеко к западу от Эспаньолы и Кубы, как это показали исследования Бастидаса и подтвердило плавание Колумба, была, по-видимому, чрезвычайно богата! Очевидно, что именно туда необходимо было направить первостепенные колонизационные усилия.
Таким образом, современная Коста-Рика, а в особенности – современная Панама первыми стали известны европейцам как «страны золота». Колумб во время своего четвертого путешествия восхищался золотыми изделиями здешних индейцев, особенно их прекрасными золотыми нагрудными пластинами. И подобно тому, как Колумбия стала для испанцев Эльдорадо – страной «золотого короля», так и Панама получила на старых испанских картах название Кастилия дель-Оро (Castilla del Oro), что означает «Золотая Кастилия», а Коста-Рика – свое нынешнее имя (Costa Rica), которое в переводе с испанского означает «Богатое побережье». Земли, лежащие к востоку от реки Атрато (северное побережье Колумбии и Венесуэлы), стали называться Новой Андалусией (Nueva Andalusia).
Испанская карта Карибского моря
Золото обрабатывали не только коста-риканские, но в еще большей степени – и панамские индейцы, создатели культур верагуас, чирики и особенно кокле. С золотыми изделиями культуры кокле испанцы встретились на южном побережье западной части Панамы, прежде всего на обширном полуострове Асуэро, омываемом водами залива Парита. Создатели этой культуры широко торговали своими изделиями, золотые предметы культуры кокле были обнаружены даже в прославленных колодцах-сенотах городов майя на Юкатане. Гонсало де Бадахос, один из первых испанцев, проникших в эту страну золотых дел мастеров, получил в дар от местного «короля» обтянутую оленьей кожей пятидесятикилограммовую корзину, доверху наполненную золотыми предметами. Другой испанский конкистадор, Фернандес де Овьедо-и-Вальдес, вспоминает, что видел у индейцев золотые наконечники, прикрывавшие детородный член, и какие-то «бюстгальтеры» из пластин чистого золота, которые и в самом деле служили для того, чтобы поддерживать грудь женщин. Те, что видел Фернандес, имели величину более полутора человеческих ладоней в диаметре и весили, по его словам, 150–200 песо, то есть примерно около килограмма.
И король, и испанский Совет по делам Индий были крайне заинтересованы в скорейшей колонизации Золотой Кастилии, однако из-за внутренних неурядиц в самой Испании первая попытка в этом направлении была предпринята только в 1508 году, спустя четыре года после возвращения Колумба из своего последнего рейса.
Человека, затеявшего это небезопасное, но сулившее немалые прибыли предприятие, звали Алонсо Охеда. Он был одним из тех испанских дворян, что первыми откликнулись на призыв Фердинанда и Изабеллы свободно осваивать открытые Колумбом заокеанские земли, опубликованный 10 апреля 1495 года. Охеда участвовал во втором плавании Колумба, отличился в сражении с аборигенами и был известен своим резким и мстительным характером и неудержимой отвагой. 20 мая 1499 года он возглавил собственную экспедицию в составе четырех кораблей, исследовавшую северо-восточное побережье Южной Америки от современной Бразилии до Венесуэльского залива и озера Маракаибо, и первым из европейцев обнаружил устье реки Амазонка. В июне 1500 года Охеда вернулся в Испанию с большим количеством жемчуга и захваченных в плен индейцев, которых он продал в рабство в Севилье. В этой экспедиции Охеду сопровождал еще никому не известный в ту пору Америго Веспуччи – позже его именем назовут весь огромный, открытый Колумбом континент: Америка…
При всех своих недюжинных способностях Алонсо Охеда не был настолько богат, чтобы в одиночку осваивать земли Золотой Кастилии. Однако довольно быстро ему нашелся партнер и, увы, соперник – дон Диего Никеса, пользовавшийся весомой поддержкой при королевском дворе. Назначая первого губернатора Золотой Кастилии, король долго колебался: опыт и способности Алонсо Охеды не могли перевесить в его глазах богатство и связи Диего Никесы. В итоге король пошел на компромисс: он назначил сразу двух губернаторов, разделив земли Тьерра Фирме на две провинции: дону Диего Никесе досталась северная часть, от мыса до Грасиас-а-Дьос приблизительно до границы Новой Андалусии, Алонсо Охеде – южная часть, приблизительно от границы Новой Андалусии до мыса Ла Вела. При этом, однако, король не позаботился точно провести линию раздела между провинциями, что в дальнейшем послужило причиной многих споров.
Осенью 1509 года оба губернатора встретились на Эспаньоле и сразу же вступили в конфликт. Вспыльчивый Охеда даже вызвал Никесу на поединок. При посредничестве друзей кровопролитие было предотвращено, и в итоге губернаторы согласились считать реку Дарьен (Атрато) границей между двумя областями. Впрочем, перемирие это оказалось очень шатким. Оба противника затаили друг на друга зло и тайно – а порой и явно – продолжали строить друг другу козни. На стороне Никесы были богатство и связи, и это позволяло ему лучше организовывать и вести дела; на стороне Охеды были опыт и блестящая репутация, и под его знамена стекались лучшие и наиболее способные из молодых конкистадоров. Достаточно назвать только два имени: Эрнан Кортес и Франсиско Писарро, громкая слава которых была еще впереди…
В числе сторонников Охеды оказался и бакалавр права Мартин Фернандес Энсисо. Этот молодой стряпчий, прослужив несколько лет в колониальной администрации, успел сколотить изрядный капиталец, но Охеда сумел убедить его, что богатство гораздо легче приобрести в далеких неизведанных землях, сражаясь с аборигенами, а не сидя за пыльной конторкой в Санто-Доминго. Подобно многим другим, Энсисо подпал под обаяние Охеды, который пообещал сделать его верховным судьей Новой Андалусии.
12 ноября 1509 года Охеда на четырех кораблях покинул Эспаньолу и взял курс на юг. С ним отправились около трехсот испанцев, в числе которых был Франсиско Писарро. Другой знаменитый в будущем конкистадор, Эрнан Кортес, не смог принять участия в этой экспедиции из-за раненого колена. Как показали дальнейшие события, Кортеса ждала иная судьба…
Высадившись в восточной части залива Ураба, Охеда основал колонию Сан-Себастьян. Слухи о богатствах «Золотой Кастилии» подтвердились довольно быстро, однако задержаться надолго губернатору здесь не удалось: местные индейские племена оказали испанцам ожесточенное сопротивление. Предчувствуя недоброе, Охеда поспешил покинуть Сан-Себастьян и вернуться в Санто-Доминго, назначив лейтенантом Франсиско Писарро и поручив ему управление колонией. Все сокровища, добытые и захваченные у аборигенов – золото и жемчуг, – Охеда предусмотрительно захватил с собой.
Неудачей закончилась и экспедиция второго губернатора «Золотой Кастилии», несмотря на то что она была снаряжена гораздо лучше. Диего Никеса покинул Санто-Доминго 14 ноября 1509 года на пяти кораблях, в сопровождении семисот человек, большинство которых недавно прибыло из Испании и было плохо знакомо с местными условиями. На подходе к Панамскому перешейку буря разметала корабли Никесы, часть из них погибла, около 400 человек пошли ко дну. Уцелевшие высадились в разных местах перешейка: одна группа – в устье реки Рио-Белен, другая – в устье реки Чагрес. Собрав своих людей, Никеса повел их в бухту Бастименто. Разбив здесь лагерь, губернатор твердо сказал: «Мы останемся здесь во имя Божье!» Так была основана колония Номбре-де-Диос (исп. – «Имя Божье») – первое испанское поселение на Панамском перешейке. Его основатель дон Диего Никеса вскоре погиб вместе с большей частью своих последователей.