Глава 14
Эрик закрыл за собой дверь, установил штатив и закрепил камеру. Бьёрн, наблюдая за ним, крепко потер лоб.
– Обязательно снимать на камеру? – спросил он.
– Только для архива, – ответил Эрик. – Я предпочитаю ничего не писать во время процедуры.
– Ладно. – Бьёрн как будто не слушал ответа.
– Для начала можете лечь на диван. – Эрик подошел к окну и задернул занавески.
Комнату окутал приятный полумрак; Бьёрн улегся, сполз на несколько сантиметров и закрыл глаза. Эрик сел на стул, придвинулся ближе к Бьёрну, увидел, насколько тот напряжен, как подергивается тело под воздействием разных импульсов, понял, что в голове у него сейчас творится хаос.
– Дышите медленно, через нос, – начал Эрик. – Расслабьте рот, подбородок и щеки… почувствуйте, как затылок всей своей тяжестью давит на подушку, как расслабляется шея… не нужно напрягать шею, голова покоится на подушке… Мускулы челюстей делаются мягкими, лоб разглаживается, веки тяжелеют…
Эрик не спеша прошелся вниманием по всему его телу, от макушки до пальцев ног, а потом снова вверх, до самых усталых век и отяжелевшей головы.
С усыпляющей монотонностью Эрик соскальзывал в индукцию, в его речи звучали нисходящие интонации, а сам он пытался сосредоточиться и обрести спокойствие перед погружением Бьёрна в транс.
Тело Бьёрна расслабилось почти до степени каталепсии. Иногда из-за психической травмы восприимчивость к гипнозу возрастает, словно мозг жаждет новой команды, ищет пути выхода из непереносимого состояния.
– Вы слушаете только мой голос… если вы услышите что-то кроме, то расслабитесь еще больше, еще лучше сосредоточитесь на моих словах… Сейчас я начну обратный отсчет, и с каждой цифрой вы будете расслабляться глубже.
Эрик подумал о том, что ожидает их обоих, что увидел Бьёрн, переступив порог дома: они вернутся в тот момент, когда шок обрушился на Бьёрна всей силой, – этот момент даст ключ к разгадке.
– Девятьсот двенадцать, – спокойно считал Эрик, – девятьсот одиннадцать…
Низким, убаюкивающим голосом Эрик на каждом выдохе произносил цифры в обратном порядке, медленно и монотонно. Спустя какое-то время он нарушил логику цифр, но сохранил обратный порядок отсчета. Сейчас Бьёрн уже на хорошей глубине. Резкие складки на лбу разгладились, рот обмяк. Эрик считал, погружаясь в гипнотический резонанс, с тревогой предвкушая слова Бьёрна.
– Теперь вы глубоко расслабились… вам спокойно, приятно… – медленно говорил Эрик. – Скоро к вам вернутся воспоминания о вечере пятницы… Когда я досчитаю до нуля, вы будете стоять перед домом, но вы совершенно спокойны, потому что вы в безопасности… Четыре, три, два, один… Вы стоите на улице перед своим домом, такси отъезжает, под колесами поскрипывает гравий…
Бьёрн открыл глаза, сморгнул, но взгляд был устремлен внутрь, в воспоминание, и тяжелые веки снова опустились.
– Вы сейчас смотрите на дом?
Ночной воздух пропитан прохладой; Бьёрн стоял на дорожке перед домом. Странное свечение слабо пульсировало в небе, вторя сердечному ритму. Дом словно подавался вперед, когда свет расширялся и тени уплывали в сторону.
– Он двигается, – почти беззвучно сказал Бьёрн.
– Теперь вы подходите к двери. Прохладный вечерний воздух; вокруг все тихо…
Бьёрн дернулся, когда с дерева, хлопая крыльями, сорвались галки. Вот они чернеют на фоне неба, тени метнулись по траве, и птицы исчезли.
– Вы совершенно спокойны и в полной безопасности, – твердил Эрик. Рука Бьёрна тревожно потянулась к диванной подушке.