Глава 4
Берта Кул осмотрела квартиру, заглядывая в самые немыслимые уголки, как это может делать только женщина.
– Чертовски хорошая старинная мебель, – сказала она. Я ничего не ответил, и через мгновение Берта добавила: – Во всяком случае, для того, кому такая нравится. – Она подошла к окнам, выглянула на балкон, снова обернулась, чтобы рассмотреть мебель, и решительно заявила: – Мне – нет.
– Почему? – спросил я.
– Боже мой, Дональд! Пошевели мозгами. Уже много лет я вешу около двухсот семидесяти пяти фунтов. И если кто-нибудь приглашает меня обедать, то непременно пододвигает мне стул в стиле Людовика XV – проклятую имитацию на журавлиных ножках с узким сиденьицем и ромбовидной спинкой – эдакого уродца из красного дерева.
– И ты садишься на него?
– Сажусь на него? Черта с два! Я бы так не возмущалась, если бы хозяйки подумали об этом заранее, но где там! Они приводили толпу гостей в столовую, все рассаживались, а я оставалась стоять, глядя на то, что предназначалось в качестве посадочной площадки для моей кормы. И представь себе, глупая хозяйка обычно застывала, глядя сначала на меня, а потом на проклятый стул, точно ей только сейчас впервые пришло в голову, что я должна есть сидя.
Одна дама как-то призналась мне, что просто не знала, как поступить, потому что боялась привлечь ко мне внимание, велев прислуге принести для меня другой стул. Я возразила ей, что была бы смущена этим вполовину меньше, чем если бы села на один из этих имбирных пряников с декоративными ножками и эта проклятая штука сложилась бы подо мной, как сломанный аккордеон. Ненавижу эти вещи!
Мы еще походили по квартире. Берта Кул выбрала кушетку, испытала ее рукой на прочность, затем наконец уселась, открыла свою сумку, достала сигарету и изрекла:
– Не вижу, чтобы мы, черт побери, хоть сколько-нибудь сдвинулись с того места, откуда начали.
Я предпочел не возражать.
Она чиркнула спичкой о подошву своего ботинка, закурила, посмотрела на меня и воинственно вопросила:
– Ну?
– Она жила здесь, – сказал я.
– Ну и что?
– Она жила здесь под именем Эдны Катлер.
– А какая, собственно, разница?
– Мы знаем ее вымышленное имя. Знаем, где она жила. В ту пору в Новом Орлеане было очень дождливо. Питалась она не дома, но вряд ли в дождливые дни уходила далеко. В пределах двух ближайших кварталов есть два-три ресторана. Думаю, нужно побывать там, возможно, что-то удастся выяснить.
Берта посмотрела на часы. Я поднялся, направился к двери и вышел.
Вниз, во внутренний дворик, вели скрипучие ступени, затем шел длинный коридор. Я повернул направо, миновал еще один внутренний дворик и оказался на Ройял-стрит. Увидев на угловом здании вывеску «Бурбон-Хаус», вошел.
Это был ресторан, типичный для Французского квартала. Вовсе не ловушка для туристов, помпезностью привлекающая к себе, а заведение с низкими ценами и хорошей кухней. Никаких ненужных украшений и выкрутасов – здесь обслуживали постоянных посетителей.
Я наткнулся на то, что искал. Любой, кто живет в этой части квартала, наверняка бывает здесь регулярно.
Я направился было к двери, которая вела в бар, но передумал и свернул в помещение, где находились стойка, за которой люди завтракали, пара аттракционов и музыкальный ящик.
– Что вам угодно? – спросил мужчина за стойкой.
– Чашку черного кофе и несколько жетонов для автомата, – сказал я, бросая на стойку четыре мелкие монетки.
Он вручил мне жетоны по пять центов и пододвинул кофе.
Возле аттракционов толклись два-три человека. Из их разговора я понял, что они завсегдатаи этого заведения. В шум вклинились звуки музыки из ящика, и женский голос произнес: «Эта песня посвящена администрации». Раздались первые аккорды песни «Вниз по Суон-Ривер». Я вынул из кармана фотографии, которые дал мне Хейл, отхлебнул кофе и издал возмущенный возглас.
– В чем дело? – спросил человек за стойкой. – Что-нибудь не так с кофе?
– Да нет, – ответил я, – не с кофе, а с фотографиями!
Он посмотрел на меня недоуменно, но с сочувствием.
– Фотограф отдал мне не те снимки, – объяснил я. – Интересно, где теперь мои?
В этот момент других посетителей у стойки не было. Мужчина перегнулся через прилавок, а я, как бы случайно, разбросал фотографии так, чтобы он мог взглянуть на них.
– Похоже, мне не повезло, – горестно вздохнул я. – Они перепутали пленки и отдали мои кому-то другому, я их никогда больше не увижу!
– Возможно, они просто перепутали квитанции, – сказал мужчина. – Вы получили фотографии девушки, а она – ваши.
– Ну мне от этого не легче! Как я ее найду?
– Послушайте, а я видел эту девушку! – воскликнул он. – Она время от времени ела здесь. Подождите минутку, спрошу у одного из ребят.
Он подозвал цветного официанта и показал ему фотографию.
– Кто эта девушка? – спросил он.
Официант взял фотографию, поднес ближе к свету и тотчас ответил:
– Не знаю, как ее зовут, но примерно два-три года назад она частенько приходила сюда поесть. По-моему, она больше здесь не бывает.
– Уехала из города? – спросил я.
– Нет, не уехала, я видел ее на улице примерно месяц назад. Просто не приходит сюда больше, вот и все.
– Ну тогда есть шанс, что фотограф знает ее. Она, по-видимому, была у него недавно со своими пленками, так как снята почти на всех этих фотографиях.
– Кстати, вспомнил, где ее видел, – сказал цветной юноша. – Она выходила из бара Джека О’Лири. С ней кто-то был.
– Мужчина? – уточнил я.
– Да.
– А этого мужчину ты, случайно, не знаешь?
– Нет, не знаю. Высокий мужчина с большими руками. У него был портфель.
– А какого он возраста?
– Лет пятидесяти – пятидесяти пяти, точнее не скажу. Мужчину этого я не знаю, просто вспомнил девушку и то, что она больше не бывает у нас. Я обычно обслуживал ее, когда она приходила.
– Ты можешь сказать мне еще что-нибудь об этом мужчине? – спросил я.
Официант подумал минуту и ответил:
– Да, пожалуй, могу.
– Что именно?
– У него был такой вид, будто он держал что-то во рту.
Я не стал проявлять настойчивость и прекратил расспросы. Расплатился за кофе, отошел, постоял некоторое время, наблюдая за парнями у аттракционов, и отправился в бар Джека О’Лири.
В этот час там было немноголюдно. Я уселся на табурет и заказал джин и севен-ап. Бармен принес мне напитки, обслужил другого посетителя и снова оказался поблизости от меня.
– Что это за фотография? – спросил я, показывая ему фотокарточку Роберты Фенн.
– А?
– Она лежала на табурете. Я подумал, что это клочок бумаги, и хотел его смахнуть, а потом рассмотрел хорошенько – фотография.
Он взглянул на снимок и нахмурился.
– Ее, по-видимому, выронили, – сказал я. – Вероятно, это был тот, кто минуту назад сидел на этом табурете.
Он покачал головой и, не задумываясь, сказал:
– Нет, минуту назад этой женщины здесь не было, но вообще-то я видел ее. Не понимаю, как эта фотография попала сюда? Та женщина давно не заходила, а уж сегодня ее, я уверен, не было.
– Вы ее знаете? – спросил я.
– Узна́ю, если увижу, но как ее имя?.. – И он пожал плечами.
Я убрал фотографию в карман. Бармен поколебался, оценивая ситуацию с точки зрения этики, и отошел.
Я покончил со своими напитками, вышел на улицу и остановился на углу, обдумывая дальнейшие действия. Попытался поставить себя на место молодой женщины. Парикмахерша, маникюрша, химчистка…
На противоположной стороне улицы в нескольких шагах находился салон красоты. Женщина, которая, казалось, была преисполнена добродушной приветливости, подошла к двери, заметив, что я стараюсь повернуть входную ручку.
– В чем дело? – спросила она.
– Хочу разузнать что-нибудь об одной женщине, – объяснил я. – Она ваша клиентка. – И я подал ей лучшую фотографию Роберты Фенн.
Любезная дама сразу узнала девушку на снимке.
– Мне кажется, она не была у меня более двух лет. Раньше приходила довольно часто. Сейчас не припомню ее имя, но она была хорошей клиенткой. Приехала сюда из Бостона или Детройта, а может, из какого-то другого места на севере. Когда она пришла в первый раз, я подумала, что она ищет работу, но потом, похоже, эта проблема ее больше не волновала.
– Вероятно, нашла работу.
– Нет, не думаю. Она приходила в будни, где-то в середине дня. Я видела, как она шла завтракать около одиннадцати часов, а иногда и не раньше полудня.
– Вы не знаете, она все еще в городе?
– Сомневаюсь, потому что она наверняка зашла бы ко мне. Вы знаете, ей нравилась моя работа, и она любила поболтать со мной. Я думаю, что она… Кстати, а почему вас это интересует?
– Ну, она симпатичная девушка, – сказал я. – Не хотелось бы потерять ее из виду.
– О! – Женщина улыбнулась. – Была бы рада вам помочь, но не могу. Извините, меня ждет клиент. Если она появится снова, может, передать ей что-нибудь?
Я покачал головой.
– Если только она в городе, я найду ее сам. – И добавил с легкой улыбкой: – Думаю, так будет лучше.
– Несомненно, – согласилась женщина.
Я направился дальше по улице к химчистке. В помещении находилось одновременно жилье и мастерская. Переднюю комнату посредине перегораживал прилавок.
Я вынул фотографию и спросил женщину, управляющую заведением:
– Вы знаете эту девушку?
– Да. Она одно время сдавала мне в чистку много вещей. Это мисс Катлер, верно?
– Верно, а вы знаете, где она сейчас?
– Нет, не знаю, то есть не могу вам сказать, где она сейчас живет.
– Но она здесь, в городе?
– О да. Я встретила ее на улице примерно… дайте вспомнить… кажется, недель шесть назад. Я редко бываю вдали от центра – не могу уйти, если некого оставить вместо себя.
– И где же вы ее встретили? – спросил я.
– На Канал-стрит. Это было… около пяти тридцати вечера. Она шла по улице. Сомневаюсь, что она узнала меня, но у меня хорошая память на лица. Часто узнаю своих клиентов на улице. – Она улыбнулась. – Многим из них кажется, что они видели меня раньше, но, вероятно, не могут вспомнить, где именно, потому что привыкли встречать здесь, за прилавком. Я никогда не окликаю их, если они сами ко мне не обращаются.
Поблагодарив ее, я вернулся в квартиру. Берта Кул сидела, откинувшись в кресле, и курила сигарету. Перед ней на маленьком столике стоял стакан виски с содовой.
– Ну, как дела? – спросила она.
– Не очень хорошо.
– Это все равно что искать иголку в стоге сена, – сказала она. – Боже мой, Дональд, знаешь, я нашла чудесный ресторан!
– Где?
– Здесь рядом, если идти вверх по улице.
– А разве твоя главная сегодняшняя трапеза уже не состоялась? Вот не знал, что ты голодна! Так, на всякий случай зашел узнать, не хочешь ли ты поесть.
– Нет, дружочек, уже не хочу. Мне кажется, я себя лучше чувствую, если поем до того, как здорово проголодаюсь. Почему бы не перекусить немножечко, чтобы умерить аппетит?
Я согласно кивнул.
Удовлетворение разлилось по лицу Берты. Она едва не облизала губы.
– Окра с рисом, – сказала она. – Я думала, что это легкое блюдо.
– Ну и действительно легкое?
– Вот это была еда!
– Значит, ты сыта? – спросил я. – Может быть, все же пойдешь со мной и съешь еще кусочек чего-нибудь?
– Не говори мне о еде, Дональд Лэм! Я уже исчерпала свою дневную норму. Впрочем, выпила бы чашечку чая и съела тост – вот и все на сегодня.
– Хорошо, тогда пойду перехвачу что-нибудь – и за работу…
– А что мне делать?
– Пока ничего.
– Не знаю, зачем я торчу здесь, – возмутилась Берта.
– И я не знаю.
– Этот адвокат настаивал, чтобы я приехала. Он считает, что, после того как ты найдешь Роберту Фенн, я смогу лучше, чем ты, поговорить с ней. У него есть деньги, чтобы заплатить за это. И раз он устраивает бал, я решила принять в нем участие.
– Правильно.
– Будет шикарно, – мечтательно произнесла Берта, – если мы сможем получить еще и премию!
– Еще бы!
– Как же все-таки дела?
– Пока не могу сказать ничего определенного, но я работаю в нужном направлении.
Я вернулся на Ройял-стрит и пошел по направлению к Канал-стрит, спотыкаясь на тротуаре, уложенном много лет назад поверх огромных плоских камней, кое-как слепленных цементом. Некоторые камни были утоплены глубже других, а некоторые слегка выпирали. Выглядело все это, возможно, и живописно, но не слишком располагало к хождению вслепую.
Я был на полпути к Канал-стрит, когда мой мозг внезапно пронзила любопытная мысль. Я вошел в телефонную будку и принялся обзванивать бизнес-колледжи.
Уже второй звонок позволил мне получить исчерпывающую информацию обо всем, что меня интересовало. Нет, они не знают никакой Эдны Катлер, но мисс Фенн прошла у них курс обучения и была очень способной ученицей. Да, им удалось ее трудоустроить. Она работает в одном из банков. Она секретарь менеджера. Нужно подождать минуту – и они дадут мне адрес.
Вот так все просто!
Менеджер банка оказался весьма сговорчивым парнем. Я сказал ему, что хочу получить кое-какую информацию, которая позволит уладить вопрос о наследстве, и спросил, могу ли поговорить с его секретаршей. Он пообещал выслать ее ко мне через пару минут.
Роберта Фенн выглядела в точности так, как на фотографии. Судя по подсчетам, ей сейчас лет двадцать шесть, однако, не зная об этом, можно было дать года двадцать два или, в крайнем случае, двадцать три. У нее была мимолетная улыбка, ясные внимательные глаза и хорошо поставленный приятный голос.
– Вы хотите о чем-то меня спросить? Мистер Блэк сказал, что вы пытаетесь решить какой-то вопрос о наследстве.
– Правильно, – ответил я. – Я расследую одно дело и хочу выяснить кое-что о человеке, связанном с адвокатом по фамилии Хейл. – По ее глазам я понял, что попал в цель, и продолжил: – У него есть родственник, имени которого я не знаю, но думаю, вы с ним знакомы. Неизвестно мне, правда, и кем он приходится Хейлу.
– Вы не знаете имени этого человека?
– Нет, – ответил я.
– У меня здесь не очень широкий круг знакомых.
– Это рослый человек с высоким лбом, довольно густыми бровями, и у него очень большие руки с длинными тонкими пальцами. Ему около пятидесяти пяти.
Она задумчиво нахмурилась, точно пыталась отыскать что-то в своей памяти.
Я некоторое время внимательно наблюдал за ней, затем сказал:
– Не знаю, быть может, это просто привычка или у него плохо сделаны зубы, но когда он улыбается…
На моих глазах выражение ее лица стало меняться.
– О! – воскликнула она и рассмеялась.
– Вы догадались, о ком я говорю?
– Да. Как вам удалось найти меня?
– Я слышал, что этот человек в Новом Орлеане и он непременно должен увидеться с вами по делу.
– Но вы не знаете его имени?
– Нет.
– Его имя – Арчибальд Смит, – сказала мисс Фенн. – Он из Чикаго. Работает в страховом агентстве.
– У вас есть его чикагский адрес?
– С собой – нет, – ответила она. – Он записан у меня дома.
– О! – простонал я, изобразив на лице глубочайшее разочарование.
– Я могу посмотреть и сказать вам его завтра.
– Это было бы здорово. А вы давно знаете этого человека, мисс Фенн?
– Нет. Он приезжал в Новый Орлеан примерно три-четыре недели назад и пробыл здесь пару дней. Мой приятель дал ему письмо ко мне, в котором просил показать своему знакомому город. Я сводила его в несколько наиболее типичных мест, вы понимаете? Показала ему рестораны, бары и все такое, что обычно хочет посмотреть турист.
– Французский квартал? – спросил я.
– О да!
– Думаю, для вас, местных жителей, там нет ничего необычного, но туристам интересно.
– Да, – не очень уверенно согласилась она.
– Очень хотел бы связаться с мистером Смитом, – сказал я. – Убежден, что он имеет отношение к делу, которым я занимаюсь. Нельзя ли мне получить его адрес сегодня вечером?
– Ну, я могла бы сообщить его вам, когда вернусь домой.
– У вас есть телефон?
– Нет. В здании есть автомат, но дозвониться трудно. Сама же я могу позвонить без особых хлопот.
Я взглянул на часы, и этот взгляд вернул ее к реальности – как это она бесцельно тратит драгоценное рабочее время! Осознав это, мисс Фенн стала несколько беспокойно переминаться, явно желая побыстрее покончить с разговором.
– Я не хотел бы показаться назойливым, но позвольте узнать, ваша квартира близко отсюда?
– Нет, довольно далеко, на Сент-Чарльз-авеню.
– Разрешите мне быть здесь с такси, когда вы закончите работу, – внезапно предложил я. – Я отвезу вас к вам домой. Вы сможете поскорее сообщить мне нужный адрес да к тому же окажетесь дома быстрее, чем если будете добираться городским транспортом.
– Хорошо, – сказала она. – Я освобождаюсь в пять.
– Банк в это время уже закрыт?
– О да.
– Где же мне тогда подождать вас?
– Вон там, у дверей.
– Большое спасибо, мисс Фенн, – сказал я. – Чрезвычайно благодарен вам за любезность.
Я галантно приподнял шляпу, вышел из банка и отправился в отель. Повесив на двери моего номера табличку с надписью «Не беспокоить», позвонил дежурному и попросил позвонить мне в четыре тридцать. Затем свалился на кровать, чтобы поспать хоть пару часов.