Советские спецслужбы и Красная армия. Часть вторая. Военная разведка (С. С. Войтиков, 2017)

Осенью 1917 г. высшее военное руководство взяло твердый курс на демобилизацию армии. У руководителей Наркомвоена вплоть до марта 1918 г. отсутствовали даже единство взглядов и понимание способов организации аппарата военного управления. Достаточно отчетливо это проявилось в «саморазоблачительном» по сути послании В. И. Ленину (документ датирован 1 апреля 1918 г., копия направлялась Я. М. Свердлову) лидера коллегии Наркомвоена Н. И. Подвойского. Этот документ излагает совершенно фантастическую «программу» реорганизации центрального военного аппарата в… некое подобие Высшего совета народного хозяйства. Результаты, достигнутые к весне 1918 г., были налицо: аппарата нет, реальных проектов строительства реальной армии нет, сколько-нибудь реальной вооруженной силы – тоже нет. Есть лишь разнобой проектов и мнений: не комиссариат, а дискуссионный клуб по военным вопросам[335].

Разведка Главного управления Генерального штаба

В начале Первой мировой войны, как пишет Н. С. Батюшин, «весь персонал разведывательного отделения Главного управления Генерального штаба, с генералом Монкевицем во главе, уходит не в Ставку Верховного главнокомандующего, чему надлежало бы быть», а в низшие штабы, «предоставив молодым и совершенно неопытным их заместителям расхлебывать не ими плохо заваренную кашу. Между тем на Главном управлении Генерального штаба лежала чрезвычайно ответственная работу по ведению через военных агентов нейтральных стран тайной разведки в глубоком тылу наших противников…

В самой Ставке Верховного главнокомандующего настолько не предают значения делу тайной разведки, что даже не формируют особого разведывательного отделения для общего руководства этим нелегким делом в армиях и для постановки очередных задач Главному управлению Генерального штаба. Этим же обстоятельством надлежит объяснить и полное игнорирование Ставкой радиотелеграфной разведки, когда дело это хорошо было поставлено в подчиненном ей флоте, откуда и можно было бы пересадить его в сухопутную армию. В результате этого небрежения всю» Первую мировую войну «мы вели почти вслепую, и наша тайная разведка являлась плохим помощником в деле осведомления о противнике оперативной части штабов. Блестящий таким образом опыт тайной разведки мирного времени был сведен почти на нет» во время Первой мировой войны «только благодаря низведению ее опять на роль пасынка, как то было до Русско-японской войны, и полному игнорированию опытных ее работников, которых Ставка расценивала как рядовых офицеров Генерального штаба, не используя их специальных познаний и опыта. За все это небрежение в таком важном и ответственном деле, как тайная разведка, мы заплатили потом сотнями тысяч жизней, миллионами денег и даже существованием самого государства»[336].

Во время Февральской революции и Октябрьского переворота центральным разведывательным и контрразведывательным органом вооруженных сил России был отдел генерал-квартирмейстера (с декабря 1917 г. Отдел 2-го генерал-квартирмейстера) ГУГШ, который было решено сохранить в ходе сворачивания отдельных частей старого центрального военного аппарата[337]. По мнению исследователя М. Алексеева, решение было связано с тем, что генерал-квартирмейстер Генштаба (руководитель военной контрразведки) генерал Н. М. Потапов[338] еще в июле 1917 г. через тогдашних членов Петросовета и будущих высших военных руководителей М. С. Кедрова и Н. И. Подвойского вошел в контакт с большевиками[339] (по свидетельству Кедрова, «сам предложил свои услуги»[340]). После Октябрьской революции руководящий состав во главе с генерал-майором Генерального штаба П. Ф. Рябиковым в основном оставался на своих местах. Начальником разведчасти был А. В. Станиславский. Отделения разведчасти возглавляли, соответственно: 1-е разведывательное делопроизводство с января 1918 г. – полковник Генерального штаба Н. Н. Шварц; 2-е романское – А. Л. Нолькен; 3-е романское – П. М. Васильев; 5-е австро-венгерское – Преображенский, В. Е. Гарф; 6-е ближневосточное – Ласкин, А. Г. Грундштрем; 7-е средневосточное – вакансия, затем отделение ликвидировано; 8-е дальневосточное – должность была занята в Отделе 1-го генерал-квартирмейстера, затем К. И. Эзеринг.

Из расчета на заключение большевиками сепаратного Брестского мира 2-й отдел генерал-квартирмейстера выдвинул план реорганизации разведчасти. Предполагалось, что сбор развединформации будет охватывать следующие страны: Германию, Австро-Венгрию, Англию, Францию, Италию, Швецию, Японию, Китай, США, государства Ближнего Востока, Финляндию и Польшу. В конце декабря структура ГУГШ была изменена – организацию и ведение агентурной разведки за рубежом возложили на Отдел 2-го генерал-квартирмейстера. Большинство российских военных атташе отказались сотрудничать с большевиками – их сменили отдельные опытные сотрудники ГУГШ, которые, оказавшись за границей, также «изменили» Советской власти. Это был серьезный удар, тем более что отправку новых кадров за границу затруднял даже новый, более строгий, порядок командирования сотрудников наркоматов (в том числе военного) за границу. Это было реакцией высшего руководства РСФСР на активную эмиграцию и перевод средств буржуазии, проводимые под прикрытием заграничных командировок. Последнее препятствовало «успешному проведению в жизнь валютной политики, борьбе со спекуляцией и наводнением заграничных денежных рынков рублями и падением курса» рубля. 27 августа 1918 г. Наркомат финансов отписал Л. Д. Троцкому, что отдельные наркоматы (в данном случае имеется в виду Наркомвоен) выдают своим служащим, командируемым за границу, а в ряде случаев и частным лицам «разрешения на вывоз рублей или устраивают этим лицам перевод валюты за границу через иностранные консульства или дипломатических курьеров». При этом – без «особого в каждом случае разрешения» Особой канцелярии по кредитной части Наркомата финансов, как того требовал закон. Наркомат финансов просил Троцкого «не отказать сделать соответствующее распоряжение по всем учреждениям… комиссариата, указав на недопустимость выдачи самостоятельных разрешений». Просьба Наркомфина была удовлетворена[341]. Юрьев день, естественно, касался и военных разведчиков.

По позднейшим воспоминаниям одного из сотрудников Главного управления Генштаба, «после Октябрьского переворота деятельность штабов вообще замерла, в том числе и разведывательная служба. После подписания Брестского мира, благодаря ликвидации всех штабов, разведывательная служба прекратилась совершенно, и хотя некоторые партизанские отряды и вели разведку, но ее никто не объединял, и сведения пропадали». К концу года ГУГШ перестало высылать деньги на ведение разведки, в результате центральный орган разведки русской армии остался без зарубежного агентурного аппарата (агенты стали отказываться от сотрудничества и переходить на службу к Антанте и американцам) и подчиненных ему разведотделений штабов, фронтов и армий[342].

С марта 1918 г. разведывательное отделение ГУГШ занялось учетом сил германцев по ту сторону демаркационной линии. Главнейшими источниками сведений стали сводки штабов военных руководителей и Оперода Наркомвоена; выводы о присутствии той или иной части на фронте приходилось строить на «крайне неопределенных, сбивчивых и в большинстве случаев указывающих только шифровку на погонах, замеченных у неприятельских солдат», данных агентуры. Принимая во внимание перетасовку оккупационных войск, 3-я часть признавала «настоятельно необходимым, чтобы в каждой сводке, исходящей из штабов военных руководителей и Оперативного отдела [Наркомвоена] по возможности всегда указывалось, к какому времени относится наблюдение агента и точно разграничивалось бы, какие сведения получены из собственных источников и какие заимствованы из сводок других штабов». Дело в том, что 2-е отделение было лишено возможности разделить источники информации и сопоставить агентурные данные. Также просили о предоставлении еженедельных сводок из всех разведорганов, которых, забежим несколько вперед, развелось более чем достаточно[343].

8 мая Главное управление Генерального штаба было формально объединено с рядом центральных военных учреждений (Всероссийской коллегией по организации и формированию РККА, Главным комиссариатом военно-учебных заведений, Управлением по ремонтированию армии) во Всероссийский главный штаб.

В составленном генералом Н. М. Потаповым в 1936 г. «кратком очерке» деятельности Высшего военного совета освещаются обстоятельства, которые непосредственно предшествовали учреждению Всероглавштаба. По словам Потапова, когда «в первой декаде апреля» 1918 г. в коллегии Наркомвоена подняли «вопрос о том, что наряду с Главным штабом, ведающим, главным образом, вопросами комплектования и службы комсостава, нужно иметь еще для военно-оперативной работы Генеральный штаб, раздавались замечания: «Мы ликвидировали генералов, а хотим оставить Генеральный штаб!..» В результате, заключал автор очерка, решили вместо двух органов создать единый громоздкий аппарат – Всероссийский главный штаб[344]. Нельзя не отметить то обстоятельство, что во главе Всероглавштаба летом 1918 г. встал генерал старой армии Николай Николаевич Стогов – расстрелянный впоследствии как глава Штаба Добровольческой армии Московского района контрреволюционной организации Всероссийский национальный центр.

Всероглавштаб, задуманный как универсальный оперативный и военно-административный орган, действительно оказался тяжеловесным и бюрократическим учреждением. В его составе находилось 6 управлений: Оперативное, По организации армии, Военных сообщений, Военно-топографическое, Военно-учебных заведений, По командному составу. При этом ВГШ сосредоточился преимущественно на вопросах формирования частей и соединений РККА, действуя даже на этом сравнительно узком участке работы бюрократически – неспешно[345]. Всероглавштаб по сути представлял собой конгломерат центральных военных органов, работавший до крайности неэффективно: в частности, механически объединенные Главный штаб и ГУГШ продолжали полуавтономное существование в составе ВГШ. Военспецы, среди них – руководящие сотрудники военного ведомства (генерал В. Ф. Новицкий и генштабист В. И. Самуйлов), признавались: в управлениях По организации, Оперативном, Военных сообщений и Топографическом была «выражена» деятельность прежнего ГУГШ, а в Управлении по командному составу – прежнего Главного штаба. В декабре 1918 г., докладывала руководству комиссия Высшей военной инспекции по обследованию деятельности Всероглавштаба, «вся искусственность» проведенного в мае слияния Главного штаба и ГУГШ прослеживалась еще очень четко[346]. Хотя автора декабрьского доклада комиссии генерала В. Е. Борисова сложно признать человеком объективным (он отстаивал идею воссоздания Генерального штаба, громоздкость Всероглавштаба действительно накладывала отпечаток на работу всех структурных подразделений, в частности отвечающих за разведку и контрразведку. В мае Отдел 2-го генерал-квартирмейстера стала называться Военно-статистическим отделом (ВСО) Оперативного управления, функционировавшего в составе двух частей – разведчасти и Регистрационной службы (военной контрразведки) до октября 1918 г.[347] Результаты работы были крайне низки, хотя Всероглавштаб и приступил к созданию разведки в военных округах Советской России.

Разведка Высшего военного совета

3 марта 1918 г. был создан новый высший военный коллегиальный орган – Высший военный совет, взявшийся за строительство массовой регулярной армии. Естественно, начинать следовало с центрального военного аппарата, разрушенного действиями Подвойского со товарищи. При этом выяснилось, что в ведении военной разведки единство отсутствует.

17 марта 1918 г. утвердили первый штат Высшего военного совета: военный руководитель; его помощник (со штатом состоящих при них порученцев и лиц административно-технического состава); генерал-квартирмейстер при Высшем военном совете (с двумя помощниками по оперативной части и двумя – по разведке, начальником связи, заведующим иностранными миссиями и топографом); начальник военных сообщений; полевой инспектор артиллерии; полевой инженер при Высшем военном совете; полевой интендант при Высшем военном совете; инспектор санитарной части при Высшем военном совете; Отдел по формированию; Канцелярия при Высшем военном совете[348].

На следующий день ленинский СНК отклонил предложение Л. Д. Троцкого развернуть Высший военный совет в «военно-политический центр» – «Высший комитет народной обороны» (Л. Д. Троцкий, в случае принятия такого предложения, автоматически превращался в военного диктатора). В решении говорилось: «Признавая необходимым создание Общего комитета народной обороны в качестве политического и делового центра и объединение в нем Морского ведомства и Народного комиссариата по военным делам, вопрос этот отложить обсуждением до более конкретного выяснения»[349].

19 марта ВЦИК уточнил компетенцию Высшего военного совета и внес изменения в его персональный состав. Высший военный совет был поставлен «во главе дела обороны страны»: по замыслу создателей, он должен был стать координирующим и контрольным центром военного и морского ведомств, ведающим кадровой политикой военного ведомства (Высший военный совет должен был «осуществлять систематическое собирание всех сведений о военных… пригодных на должности высшего военного командования»)[350].

Структура Высшего военного совета была изменена 14 мая 1918 г.: отдел по формированию был преобразован в Организационное управление; штат генерал-квартирмейстера переименован в Оперативное управление, вместо должности полевого интенданта введена должность военно-хозяйственного инспектора[351]. 8 июня в штат Морского Генерального штаба включена должность начальника отделения для поддержания постоянной связи между Высшим военным советом и Морским Генеральным штабом[352]. 5 июня управления Высшего военного совета прибыли в Муром. 10 июня 1918 г. военный руководитель М. Д. Бонч-Бруевич указал, что работа управлений совета «должна иметь характер, близкий к работе полевого штаба». Наименее рационально, по его мнению, действовало Оперативное управление, в составе которого и находилась военная разведка[353]. 20 июня 1918 г. должность помощника военного руководителя реорганизовали в должность начальника Штаба Высшего военного совета. В подчинение начальника Штаба перешли Оперативное и Организационное управления, начальник военных сообщений и комендант Высшего военного совета. В непосредственное подчинение военного руководителя Высшего военного совета перешли инспектора: хозяйственный, артиллерии, инженеров и санитарный. Они должны были докладывать военному руководителю в присутствии начальника Штаба. Затем вся работа была объединена в Штабе Высшего военного совета, в подчинении которого находились все отделы и инспекции[354]. По оценке Управляющего делами Наркомвоена генерала Н. М. Потапова, Штаб Высшего военного совета стал «чисто фронтовой организацией»[355]; по оценке главкома И. И. Вацетиса – «чисто бумажным учреждением».

10 июля 1918 г. Высший военный совет утвердил ряд необходимых «временных» положений: о начальнике собственного Штаба; начальниках Оперативного и Организационного управлений Штаба; об Управлении военных сообщений; о коменданте Главной квартиры. На практике формирование управлений Высшего военного совета затянулось на месяц – постановление совета объявили приказом Наркомвоена только 18 августа 1918 г.[356]

Начальник Штаба являлся «ближайшим сотрудником военного руководителя Высшего военного совета» и, руководствуясь его указаниями, непосредственно объединял и координировал деятельность всех подразделений Штаба (т. е. управлений – Оперативного, Организационного, Военных сообщений, коменданта Главной квартиры). Особенно существенно, что в числе конкретных функций начальника Штаба Высшего военного совета «Положение» предусматривало разработку и передачу центральным управлениям военного ведомства (!) и войскам необходимых распоряжений, обеспечение согласованности их работы[357].

Оперативное управление состояло из Канцелярии, казначейской и журнальной частей. Начальник управления являлся заместителем нач. Штаба «по разработке военных операций». На него возлагались непосредственная разработка всех оперативных документов, ведение учета боевого состава армии, дислокации, перемещений, действий и снабжения частей и соединений. Кроме того, ему же вменялось руководство сбором и анализом разведывательных данных, организация и финансирование контрразведывательной деятельности, учет генштабистов и организация снабжения воинских частей и учреждений топографическими картами[358].

Организационное управление непосредственно ведало организацией вооруженных сил Республики, формированием войск, их боевой подготовкой, а также назначением высшего комсостава (от начальников дивизий). Кроме того, на это подразделение Штаба намечалось возложить организацию деятельности местных военных органов (коих тогда еще не было в РСФСР)[359].

На Управление военных сообщений при Высшем военном совете возлагалось руководство всеми подведомственными учреждениями, управлениями ВОСО Петроградского, Московского и Воронежского округов путей сообщения и военными представителями при управлениях железных дорог и на станциях; планирование (по соглашению с НКПС и ВСНХ) воинских перевозок; организация охраны путей сообщения; координация работы по обеспечению Высшего военного совета связью и транспортом. Начвосо Высшего военного совета непосредственно назначал начальников 3 округов путей сообщения; составлял задания по развитию, усилению и оборудованию путей сообщения и передавал эти задания в НКПС для исполнения[360].

Коменданту Главной квартиры подчинялись на правах командира полка: охранный взвод; служительские команды и команды курьеров Высшего военного совета; фельдъегеря и прочие войсковые части и команды различного назначения, состоящие при Штабе (за исключением подчиненных одному из начальников управлений). Также в ведении коменданта находились все приданные Высшему военному совету лечебные заведения[361]. При необходимости для удовлетворения нужд Главной квартиры прибегнуть к реквизиции комендант испрашивал надлежащие указания у начальника Штаба.

Согласно утвержденным Высшим военным советом 10 июля 1918 г. положениям, основанием для распорядительной деятельности начальников управлений были распоряжения (протоколы) Высшего военного совета. Сотрудники управлений должны были утверждаться начальником Штаба Высшего военного совета на основании представления начальников управлений[362].

22 июля 1918 г. из личного состава штаба Московского района Высший военный совет постановил сформировать «одну-две инспекции (по формированиям) при Высшем военном совете»[363]. 26 июля 1918 г. были созданы 3 инспекции по формированию при Высшем военном совете, каждая в составе инспектора и двух делопроизводителей[364].

Таким образом, со времени объявления штатов управлений при Высшем военном совете в структуре Совета произошли следующие изменения: введено особое отделение в составе Регистрационной службы (о ней позднее); сформированы 3 инспекции по формированиям при Высшем военном совете; сформирована инспекция путей сообщения при Высшем военном совете. После переезда из Мурома в Москву было увеличено число низших служащих и технического персонала[365].

Полномочия начальника Оперативного управления определялись «Положением о начальнике Оперативного управления Штаба Высшего военного совета», принятом на заседании ВВС 10 июля и опубликованном 18 августа. Начальник Оперупра признавался ближайшим помощником начальника Штаба по разработке военных операций. В его обязанности входило осуществление полномочий:

1. Непосредственное руководство войсками:

– Составление по общим указаниям начальника Штаба планов и расчетов действия высших войсковых соединений, непосредственно подчиненных ВВС.

– Подготовка, своевременная рассылка и проверка получения необходимых для этого распоряжений.

– Обладание полными и точными сведениями о боевом составе армии, расположении войсковых частей, и в целом – о ходе военных действий, а также степени обеспечения армии всеми видами снабжения.

2. Информационное обеспечение:

– Руководство всеми органами Штаба по осуществлению связи и разведки.

– Обработка сведений о неприятеле и обеспечение своевременной их передачи соответствующим полевым управлениям и войскам; расходование на разведку и борьбу со шпионажем в армии суммы по указаниям начальника Штаба.

– Обладание необходимыми сведениями о личном составе чинов Генштаба, занимающих штатные должности на театре военных действий для доклада начальнику Штаба по всем вопросам, связанным с этими специалистами.

3. Должностное положение:

– В случае временного отсутствия, болезни или смерти начальника Штаба начальник Опер[ативного] управления временно исполняет его обязанности.

– С разрешения начальника Штаба определяет личный состав управления.

4. Хозяйственное обеспечение:

– Определение армейских подрядов и поставок.

– Разрешение расходов из хозяйственных сумм управления на всякую сумму[366].

В составе Оперативного управления Высшего военного совета нас интересует Регистрационная служба. Военный руководитель Высшего военного совета генерал и – по мнению ряда авторитетных партийных бонз – «отъявленный черносотенец» М. Д. Бонч-Бруевич нацелил вспомогательный аппарат Высшего военного совета (в частности Регистрационную службу) исключительно на борьбу с внешним врагом[367].

Аппарат Высшего военного совета попытался организовать разведку в оккупированных по итогам Брестского мира территориях бывшей Российской империи. Идея организации агентурной разведки на базе партизанского движения оказалась весьма удачной: партизаны давали ценные сведения о германских частях. Помощником начальника Оперативного управления Высшего военного совета по разведке первоначально стал полковник Генерального штаба А. Н. Ковалевский, затем полковник Генерального штаба Б. М. Шапошников[368]. Ковалевский был профессиональным контрразведчиком: он занимал должность начальника отделения военного контроля Штаба Западного фронта вплоть до 5 марта 1918 г., когда начальник штаба генерал В. Н. Егорьев подписал приказ «о расформировании и ликвидации всех отделений военного контроля Западного фронта»[369]. В управлении генерал-квартирмейстера во главе с Б. М. Шапошниковым создали разведчасть. Ковалевский в мае 1918 г. перебрался на юг и возглавил мобилизационное управление штаба Северо-Кавказского военного округа, где его и А. Л. Носовича арестовал член ЦК РКП(б) И. В. Сталин. Л. Д. Троцкий настоял на освобождении профессионалов – Ковалевского назначили начальником оперативно-разведывательного управления штаба Южного фронта. Однако Носович бежал к белым, а Ковалевского впоследствии арестовали и расстреляли[370]. Естественно, особого доверия к разведке Высшего военного совета после этого у партийных работников быть не могло.

Верный своей установке противодействовать германским частям в случае возобновления наступления, Бонч-Бруевич наладил контакт с французской военной миссией: 10 июня 1918 г. Шапошников препроводил в разведывательное отделение штаба военного руководителя Западного участка отрядов Завесы переведенные на русский язык материалы, поступившие от французской военной миссии. При этом Борис Михайлович уточнил: «Кроме разведыв[ательных] сводок, в которых сообщаются находящиеся у французов разного рода данные, препровождаются также изложенные в виде ряда вопросов сведения, нуждающиеся в проверке; такие сводки препровождаются для проверки и дополнения имеющимися у Вас данными, а в случае нужды и для выяснения их дополнительной специальной разведкой (посылкой агентов). Благоволите ответы на вопросы, находящиеся в таких сводках, присылать почтой» по специальной форме[371]. Примечательно, что проверить предлагалось сводки о данных по состоянию на 20 мая (переведены 23, 26, 7 мая; 1 июня). Похоже, французская военная миссия (Бонч-Бруевич?) не торопилась с предоставлением сведений. При этом разведка Высшего военного совета подробно проинструктировала разведотделение, какие именно сведения надлежит проверить разведке Завесы. Приказание было исполнено[372]. В июле Оперативное управление Штаба Высшего военного совета неоднократно просило провести агентурным путем проверку полученных штабом данных[373].

13 июня Бонч-Бруевич разослал военным руководителям Завесы и военных округов телеграмму: «Военнопленные и перебежчики опрашиваются в штабах отрядов районов участков Завесы или лицами, ведающими разведкой, или особым лицом, ведающим опросом. Каждая инстанция опрашивает лишь по тем вопросам, которые имеют значение. Пленные или перебежчики для ускорения [дела] не посылаются пешком, а им предоставляются перевозочные средства. Воспрещается отбирать у пленных деньги, ценные предметы, ордена, семейные карточки и всякие войсковые знаки (погоны, петлицы). Личные знаки должны оставаться у пленных и перебежчиков. Первый опрос пленного производится в штабе отряда, причем тут же у него отбираются бумаги, карты, переписка, записная солдатская книжка и прочее. При опросе предлагаются примерно следующие вопросы, по которым составляется допросный лист: 1) какой части (полк, батальон, рота), национальность, вероисповедание, возраст; 2) обстоятельства пленения (когда, где, добровольно или нет); 3) откуда прибыла часть (когда кого сменил, кого видел по пути к позиции); 4) ближайшие задачи противника на данном участке (наступление, оборона, отступление); 5) подробности расположения – фланги, резервы, соседи; 6) подробности оборонительных сооружений (пулеметы, минометы и прочее); 7) имя и фамилию (фамилию, как показывает опыт, лучше спрашивать в конце опроса). По окончании опроса пленный или перебежчик вместе с опросным листом и документами направляется в штаб района или участка, где проверяются данные опроса в штабе отряда и предлагаются вопросы: 1) сведения о соседях и ближайших резервах на участке района; 2) пехотная позиция (устройства окопов, ходы сообщения, опорные пункты, искусственные препятствия, склады огнестрельных припасов и т. д.); 3) артиллерия (группа артиллерии тяжелой и легкой, места батарей, направления стрельбы, есть ли химические снаряды, порядок службы на наблюдательных пунктах, укрытия и ложные батареи); 4) инженерная часть, производимая по укреплению позиции работа, минные работы; 5) состав роты по списку и налицо (состав штаба дивизии и корпуса, начальствующие лица); 7) тыл (места штабов, пути сообщения, резервы, парки, склады, тыловые позиции); 8) порядок службы и внутренний быт в боевых службах и резервах. В разведывательном отделении штаба участка Завесы, если пленный раньше был в штабе района, производится подробный опрос: проверяются данные предыдущих вопросов и дополнительно выясняется: 1) вопросы организации армии и командный состав; 2) состав частей по возрастным классам и порядок пополнения состава запасных частей и рекрутских депо; 3) переброска войск (сроки и маршруты переброски, кто сменил и кого сменили части пленного и т. д.); 4) обучение и быт войск; 5) вооружение, новые технические средства; 6) вопросы оперативного характера (намерения и планы противника, признаки сосредоточения); 7) устройства тыла, сети путей, почтовые конторы и прочее; 8) вопросы внутреннего состояния государства (политические, экономические, моральные и пр.). Подробный опросный лист доставляется из штаба участка Завесы в Высший военный совет: более важные сведения помещаются в телеграфной сводке, остальные – в недельной. Опрос пленных лучше всего производить поодиночке, показать при опросе свою осведомленность, и тогда можно получить ценные данные»[374].

15 июня Бонч-Бруевич телеграфировал (на этот раз исключительно военным руководителям Завесы) разъяснения: «Одними из важных данных для разведки» являются сведения, доставляемые как «различного рода перебежчиками, так и… агентами тайной разведки. Под документами следует подразумевать всякого рода инструкции, приказы противника, планы, карты, зольдбухи, записные книжки, различные дневники, письма и прочее. Изучение содержания документов и корреспонденции дает очень ценные данные о группировке, переброске частей, о призыве, потерях и внутреннем состоянии стран. Изучение почтовой корреспонденции от пленных дает возможность по штемпелям установить часть, которая отправляет корреспонденции, и ту, к которой принадлежит адресат, номер полевой почтовой конторы, может дать указание на местонахождение данной части; кроме того, адрес часто дает сведения о вновь сформированной части. Пленные должны быть тщательно обысканы при их пленении, и все [их] документы тотчас же вместе с пленными направляются в штаб отряда. Из штаба отряда документ, также без изучения, отправляется в штаб района или участка, где нет районов Завесы. В штабах участков Завесы в их разведывательных отделениях производится уже разбор и детальное изучение документов и корреспонденции, т. к. таковое изучение требует хорошего знания организации армии противника и его языка. Указанным же порядком производится сбор и отправление документов, взятых с убитых, захваченных в окопах или штабах противника и доставленных агентами, причем обязательно оговаривать точно, где и когда взяты документы. Строго воспрещается оставлять что-либо на память из документов и корреспонденции. Данные штаб участка (где нет участка, то района) предоставляет вместе с подлинными документами в Высший военный совет, [в] Оперативное управление, и помещает в сводки – телеграфные и недельные. Образец ведомости разбора корреспонденции и документов будут высланы дополнительно. Прошу распоряжение изложенное принять к руководству»[375]. В тот же день Бонч-Бруевич в дополнение телеграфировал тем же адресатам: «Бежавшие из плена и возвращающиеся из такового наши солдаты могут дать ценные сведения о противнике и особенно о его тыле. Опрос бежавших из плена должен производиться так же, как и военнопленных: необходимо при опросе точно устанавливать маршрут их побега и место перехода позиции противника, т. к. этим можно воспользоваться при пропуске наших агентов. Опрос производится вначале в штабе отряда, причем выясняется: 1) какой части, имя и фамилия; 2) когда попал в плен; 3) где находился в плену; 4) когда убежал; 5) маршрут побега и где прошел позицию противника; 6) какие части противника заметил на первой линии и в ближайшем тылу. Вместе с опросным листом бежавший из плена направляется в штаб участка или района, где снова проверяются все предложенные в штабе отряда вопросы и затем дополняются: 1) какие части противника расположены в ближайшем тылу и где расположена артиллерия; 2) каков порядок службы частей противника на передовой линии; 3) какие тыловые войска и учреждения расположены в ближайшем тылу; 5) каково настроение войск противника по личным наблюдениям и по словам местных жителей; 6) какое настроение жителей ближайшего тыла. По окончании опроса бежавший вместе со своими опросными листами препровождается в штаб участка Завесы, если раньше был в штабе района, где ему производится уже подробный опрос, причем предварительно проверяются сведения предыдущих двух опросов, затем дополняются: 1) какие части, штабы и учреждения и склады расположены в тылу – ближайшем и глубоком; 2) не видел ли перевозки войск по железной дороге или передвижения войск по грунтовым дорогам; 3) какие части охраняли пленного; 4) где и что (так в тексте, правильно: «кем». – С. В.) работал пленный, порядок содержания и довольствия в плену; 5) настроения населения в оккупированных областях и Германии; 6) настроение населения политическое. Опросный лист предоставляется в Высший военный совет…»[376]

Михаил Бонч-Бруевич не случайно дал столь подробные указания: как пишет Николай Батюшин, «умело веденный допрос пленных, особенно взятых на широком фронте, является одним из надежнейших средств тайной разведки, т. к. показания одних пленных перекрестной и очной ставкой могут быть проверены показаниями других пленных, а главное – подтверждены захваченными материалами, т. е. средствами уже документальной разведки. Это, впрочем, можно отчасти достигнуть умелым опросом пленных и перебежчиков, особенно перед намечающимися противником операциями большого размера»[377].

20 июня военный руководитель штаба Северного участка и Петроградского района Завесы Д. П. Парский и военный комиссар Л. М. Глезаров[378] в докладе Бонч-Бруевичу об организации обороны Петрограда на случай ожидавшегося возобновления германского наступления писали, в том числе: «8. Приняты все меры к возможному усилению тайной разведки для выяснения намерений противника, причем организация эта поставлена в трудные условия, т. к. проникновение в полосу, занимаемую противником, особенно на северном, важнейшем, направлении, встречает серьезное противодействие (финны); кроме того, денежный отпуск на средства разведки крайне недостаточен. На месячную потребность для нужд разведки и контрразведки отпущено всего лишь 25 тыс. Считаясь с тем, что противником в районе участка прекрасно организована деятельность шпионажа и противодействие разведке, – успешная активная работа в этой отрасли выполнима только при широком отпуске денежных средств. Я просил на разведку на месяц 40 тыс. руб., на контрразведку – 75 тыс. Отпущено на ту и другую лишь 25 тыс. руб.; при такой ничтожной сумме на положительную организацию работы рассчитывать невозможно, особенно при современной дороговизне…»[379] Таким образом, на постановку разведки в Завесе денег катастрофически не хватало.

20 июля 1918 г. начальник Штаба (аппарата) Высшего военного совета генерал Николай Иосифович Раттэль телеграфировал военному руководителю Беломорского ВО А. А. Самойло, военным руководителям штабов Северного и Западного участков отрядов Завесы – Д. П. Парскому и В. Н. Егорьеву – приказание: «О проведенных расходах на разведку и Регистрационную службу (военную контрразведку. – С. В.) за истекший месяц прошу доносить в Высший военный совет к 10 числу следующего месяца»[380].

27 июля 1918 г. Штаб Высшего военного совета телеграфировал военному руководителю Западного участка отрядов Завесы В. Н. Егорьеву: «Ввиду представленного в Народный комиссариат по военным делам на утверждение нового Положения об организации разведки и ввиду того, что последним ведение разведки в оккупированных областях, а также в Финляндии и Польше возложено на Оперативный отдел Народного комиссариата по военным делам, полосы разведки органам войсковой Завесы могут быть сокращены и будут таковы:

а) Беломорский военный округ – берег Ледовитого океана до бывшей государственной границы с Норвегией, по последней до Ботанического залива, линией Улеаборг, Куопио и Повенец – все пункты до округа включительно;

б) Северный участок Завесы – Повенец исключительно, Куопио исключительно, С. Михель, Тавастгус, Ганго, Балтийский порт, побережье Рижского залива до [Шлов] включительно, Митава, Повенец, Двинск, Освея – все перечисленные выше пункты, за исключением Повенец, Куопио включительно для участка и далее демаркационная линия от Освеи до Повенец;

в) Западный участок Завесы – Освея, Краславка, Двинск (исключительно), Поневеж (исключительно), [Ландворовк], Лида, Барановичи, ст. Лунинец, р. Припять, Мозырь, ст. Фастов, ст. Цветково, ст. Знаменка, ст. Пятихатка, ст. Синельниково, ст. Лозовая, Чугуев, Короча – все пункты, за исключением Двинска и Поневежа, включительно – для Западного участка Завесы, а далее демаркационная линия от Короча до Освеи;

Воронежский район Завесы – Короча (исключительно), Харьков (исключительно), Лозовая (исключительно), ст. Синельниково (исключительно), ст. Чаплино (включительно), Мариуполь (включительно), далее по берегу Азовского моря до Ростова-на-Дону (включительно), Новочеркасск (включительно), ст. Усть-Белокалитвенская, линия железной дороги Ростов – Воронеж до Журавки (включительно) и далее демаркационная линия Журавки – Короча;

г)[381] Северо-Кавказский округ – ст. Поворино (включительно), Журавка (исключительно), линия железной дороги Воронеж – Ростов от Журавки до ст. Усть-Белокалитвенская (исключительно), побережье Азовского и Черного морей до Поти (включительно) и далее по линии Кутаис – Тифлис, устье р. Кура включительно.

О распределении задач и полос разведки между подчиненными Вам штабами прошу донести в Высший военный совет»[382].

31 июля Раттэль написал Егорьеву: «Одним из органов на местах по ведению агентурной разведки являются агенты-резиденты, насаждаемые как в тылу противника, так и в своем тылу, если бы ход операций заставил наши части отходить вглубь страны. Насаждение агентов-резидентов в своем тылу должно быть сделано заблаговременно, дабы при развитии операций иметь на местах уже подготовленных надежных людей и заранее налаженную с ними связь. Ввиду вышеизложенного прошу распоряжения немедленно приступить к насаждению и подготовке агентов-резидентов в Вашем тылу, сообразуясь с нашими оперативными соображениями на случай отхода». Раттэль просил уведомить о схеме насаждения агентов-резидентов «с указанием деталей»[383]. Как видим, не прошло и четырех месяцев, как Штаб Высшего военного совета озаботился вопросами агентурной разведки. Ответ последовал только 21 августа: «В случае наступления противника, согласно плана обороны, все отряды Западного участка отрядов Завесы отходят на линию: Торжок – Ржев – Вязьма – Сухиничи – Горбачев–Ефремов, где должна собраться вновь сформированная в тылу армия. Таким образом, пространство, ограниченное настоящей демаркационной линией и линией, предполагаемой для обороны, будет нуждаться в освещении всех действий противника, его намерений, его передвижений и т. д.» Егорьев предлагал «заблаговременно» расположить агентов-резидентов в пунктах: Великие Луки – Невель – Витебск–Орша – Смоленск – Рославль – Брянск – Курск – Орел. Кроме того, 8 августа Высший военный совет распорядился подготовить опытных агентов-ходоков. Егорьев предложил подготовить хотя бы по одному агенту-ходоку на каждый пункт и просил выделить ему деньги на жалованье девяти агентам-резидентам по 600 руб., ходокам – по 500 руб.[384] Принимая во внимание инфляцию (в 1918 г. пятьсот или шестьсот рублей – это были копейки), говорить об эффективности «агентурной разведки» при таких «зряплатах» агентам просто смешно.

Как показывают доклады М. Д. Бонч-Бруевича, Н. И. Раттэля и Оперативного управления (в случае с разведкой – помощника начальника Б. М. Шапошникова) коллегии Высшего военного совета, штаб предоставлял высшему военному руководству оперативную информацию о положении на границе с немцами и положении в оккупированных областях бывшей Российской империи. Однако положение разведки Высшего военного совета оставляло желать лучшего.

Разведывательное отделение Оперода Наркомвоена насаждало агентурную сеть в районах сосредоточения германских войск на захваченной ими территории, а также в районах сосредоточения и развертывания войск Антанты, США и Японии на территории России (см. Часть первая, глава 1)[385].

Весной 1918 г. на волне всеобщего хаоса разведотдел штаба Московского ВО, без согласования с центром, взялся за ведение разведки в районе: на севере – Великие Луки, Шавли, Двинск, Поланген; на западе – по линии Шавли – Ковно – Белосток – Брест-Литовск; на юге – жел. дор. Пинск, Мозырь, Гомель (все эти пункты включительно). В задачи отдела входило: наблюдение за «всякого рода» вооруженными силами в указанном районе, наблюдение за ж.-д. перевозками войск, изучение системы военного управления, дисциплины и внутренней жизни войск Антанты, взаимоотношений национальных войск и германских и отношение к ним местного населения; наблюдение за настроением широких слоев населения и политических партий. К 10 июня 1918 г. (докладывал Штаб МВО) отдел систематизировал «полученный от высших соседних штабов материал, касающийся расположения противника (германских частей. – С. В.) в оккупированной полосе»; перевел «много французских и немецких документов»[386].

Таким образом, к лету 1918 г. в Советской России насчитывалось 3 центральных органа военной разведки и «примкнувший к ним» разведотдел штаба МВО. При этом Военно-статистический отдел Оперативного управления Всероглавштаба не имел средств для ведения агентурно-разведывательной деятельности и занимался аналитической работой, составляя общие разведсводки по всему фронту на основании данных, полученных от штабов войсковых Завес, Оперода Наркомвоена, штаба военного руководителя Московского района и французской военной миссии, имевшей собственную агентуру[387]. Параллелизм в работе органов военной разведки был неприемлем.

Координация деятельности органов военной разведки

5–7 июля проходило общероссийское совещание развед- и контрразведывательных органов Красной армии. Оно фактически представляло собой банальный дележ бюджетных средств между существующими органами военной разведки и военной контрразведки. В результате работы совещание приняло «Общее положение о разведывательной и контрразведывательной службе», четко разграничившее предметы ведения 3 центральных органов[388]. В состав комиссии входили: от Всероглавштаба – начальник Оперативного управления С. А. Кузнецов (председатель), врид начальника ВСО А. В. Станиславский и его сотрудники (врид начальника Разведчасти А. Л. Нолькен, начальник Разведотделения Н. Н. Шварц, врид начальника Регистрационной службы А. А. Чернявский); от Высшего военного совета – помощник начальника Оперативного управления по разведке Б. М. Шапошников; от Оперода – заведующий Отделением военного контроля М. Г. Тракман и консультанты Б. И. Кузнецов и И. Д. Чинтулов; от Штаба МВО – начальник Оперативного управления В. М. Цейтлин; от Штаба Ярославского ВО – Н. Н. Гурко-Омельяновский, от Штаба Северного участка и Петроградского района Завесы – начальник разведотделения В. В. Салов, начальник регистрационной службы В. Ф. Гредингер; от Морского Генерального штаба – начальник Регистрационной службы А. И. Левицкий; от ВЧК – Я. Г. Блюмкин. Последний принял участие только в одном заседании[389]. Высшему военному совету поручалось организовать и вести разведку в районе демаркационной линии, создавать агентурную разведку штабов войсковой Завесы; Опероду Наркомвоена – организация разведки против потенциальных противников Советской России, а также разведка в оккупированных германскими войсками областях Украины, Польши, Курляндии, Лифляндии, Эстляндии, Финляндии и Закавказье[390]. Положение не сразу вступило в силу: еще 26 июля начальник Оперативного управления Штаба Высшего военного совета Н. А. Сулейман[391], направляя В. Н. Егорьеву «Общее положение…», указал: «проект представлен на утверждение [Троцкого] и впредь до этого сообщается лишь для сведения»[392].

19 августа Сулейман предложил установить связь с пограничными округами, привлеченными к разведывательной работе[393].

30 августа Егорьев имел весьма содержательную беседу по прямому проводу с Б. М. Шапошниковым:

– Тов. Шапошников? Здесь, у аппарата? Я Егорьев. Чем кончился вопрос об усилении средств [на] тайную разведку, который (очевидно, Н. И. Раттэль. – С. В.) должен был быт[ь] поднят [на] заседании Высвоенсовета [во] вторник (3 сентября 1918 г., когда Высший военный совет был уже формально упразднен. – С. В.)?

– Честь имею кланяться. Вопрос решен в положительном смысле и наложена резолюция Оперода Наркомвоена выдать впред[ь] до отпуска Военно-законодательным советом, а последнему ускорить отпуск. Резолюция вчера по телефону мною передана заведующему Разведывательным отделением Оперода Наркомвоендела (Б. И. Кузнецову. – С. В.), почтой послана туда же в Военно-законодательный совет. Расход исчислен согласно представляемой Вами смете 165 тыс.

– Значит, можно послать за деньгами в Оперативный отдел Наркомвоена?

– Я полагаю, что через день-два-три такая посылка возможна, если у них есть деньги.

– Благодарю Вас, больше ничего. Егорьев.

– Имею честь кланяться. Шапошников»[394].

Надо полагать, что к августу положение с деньгами несколько улучшилось.

30 августа коллегия Наркомвоена разрешила Всероссийскому главному штабу созвать совещание начальников разведотделений штабов военных округов и полевых штабов для выяснения следующих вопросов: «1) законченность организации разведывательных отделений; 2) постановка агентурной разведки, ее план, выполнение плана, условие работы, стоимость разведки; 3) планы работы, выполненные штабами по изучению вооруженных сил Четверного союза, военной системы и военно-экономической области; 4) взаимоотношение по разведке жизни новых пограничных штабов округов и штабов Завесы; 5) что могут дать в настоящее время по разведке штабы округов и штабы Завесы; 6) мероприятия, необходимые для улучшения постановки агентурной разведки». Совещание было назначено на 9–12 сентября. Оно проходило под эгидой Военно-статистического отдела Оперативного управления Всероглавштаба (Молчановка, 20). Приказ был циркулярно разослан всем адресатам – «начальникам разведок… Ярославского, Московского, Орловского округов; Северного и Западного участков, Смоленского района и группы Пехлеванова»[395]. Сказывалась общая разруха: новый начальник ВСО А. Г. Грундштрем предупредил: «Ввиду трудности найти в Москве соответствующие помещения, командируемые должны захватить с собой походные кровати». Руководство ВСО просило командировать начальников разведотделений «с таким расчетом, чтобы они могли получить накануне совещания, 8 сентября, в Военно-статистическом управлении Программу совещания»[396]. Совещание проходило с 9 по 11 сентября. «Программа работ совещания представителей разведывательных отделений» (автограф простым карандашом) отложилась в фонде Штаба Западного участка отрядов Завесы. Приведем ее полностью:

«I. Положение разведывательных отделений (штабов участков Завесы. – С. В.) и штабов [военных] округов в смысле законченности их организации.

1. Личный состав разведывательных отделений, время пребывания его в должности:

а) начальники отделений, время пребывания их в этой должности;

б) делопроизводители, подготовленность последних к работе по разведке.

2. Обеспеченность разведывательных отделений разного рода справочными и руководящими материалами.

II. Агентурная разведка штабов [военных] округов.

1. Основной план организации агентурной разведки (агентурная сеть, ее задачи).

2. Выполнение плана в данный момент:

а) порядок вербовки агентов;

б) характеристики контингента округов;

в) современная агентурная сеть, ее стоимость;

г) условия работы для агентурной разведки.

3. Порядок дальнейшего развития агентурной сети согласно основного плана.

III. Агентурная разведка штабов Завесы.

1. Условия работы.

2. Вербовка агентов.

3. Характеристика контингента агентуры.

4. Современная агентурная сеть и ее стоимость.

5. Взгляды на будущее в отношении развития агентурной сети.

IV. Работы по разведке, выполняемые и выполненные штатами [военных] округов и Завесы.

1. Изучение вооруженных сил Четверного союза.

2. Изучение пограничными округами областей.

а) Система военного управления: 1) учреждения; 2) личный состав главнейших учреждений;

б) Вооруженные силы;

в) Военно-экономическое положение области;

г) Роль иностранного элемента в военной жизни области;

д) Оценка источников и добытых материалов по разведке.

V. Взаимоотношения в деле агентурной разведки штабов военных округов и штабов Завесы.

VI. Что могут дать в деле разведки штабы [военных] округов и отряды Завесы.

1. Глубина зоны разведки.

2. Размах агентурной сети.

3. Характер и объем задач по разведке.

VII. Мероприятия, необходимые для улучшения постановки агентурной разведки в данное время и пожелания на будущее»[397].

Совещание констатировало плачевное состояние агентурной разведки Красной армии. Выяснилось, что штабы Ярославского и Московского военного округов еще не приступили к организации работы по разведке (сведения о штабе МВО, кстати, весьма сомнительны), в штабе Орловского военного округа разведотделение создали и даже направили двух (!) агентов-резидентов – в Харьков и Екатеринослав; процесс формирования разведорганов и штабов Завесы также находился в зачаточном состоянии. Неукомплектованность объясняли отсутствием преданных Советской власти специалистов-разведчиков[398]. При этом на Западном участке отрядов Завесы к сентябрю уже существовала агентурная сеть из 20 агентов-резидентов, 6 из которых имели помощников. Они наблюдали за обстановкой в южной части Финляндии, Эстонии и Латвии, а также за воинскими перевозками противника по важнейшим ж.-д. магистралям: Рига – Двинск – Витебск – Смоленск, Варшава – Вильно – Двинск – Псков. Профессионалами их нельзя назвать при самом большом желании, но за неимением лучшего и это было значительным шагом вперед[399].

4 октября начальник Штаба РВСР бывший генерал Николай Иосифович Раттэль направил в военные советы участков Завесы инструкцию: «В целях однообразия ведения отчетности в расходовании денежных, поступающих в дело разведки, сумм, прошу распоряжение о заведении всеми органами, ведущими разведкой, приходно-расходного журнала и ведомости оправдательных документов по прилагаемым при сем формам. Кроме того, для документов и переписки надлежит в каждом разведывательном отделении завести особое секретное дело, к которому подлинные документы приобщаются по утверждении произведенного месячного расхода. Расчет расхода утверждается в дивизиях и армиях начальниками штабов и во фронте начальником оперативного отдела. О ежемесячном расходовании ассигнований на разведку сумм должны быть представляемы в порядке подчиненности сведения. В этих сведениях должны помещаться выписки месячных итогов из приходно-расходного журнала и остаток, если таковой был, от предыдущего месяца. Сведения должны представляться с таким расчетом, чтоб они поступали в Революционный военный совет Республики 10 числа следующего за отчетный месяц»[400]. Не прошло и ста лет, как додумались наладить в армии отчетность по расходам на разведку.

Регистрационное (развед) управление (РУ) – первый центральный орган советской военной разведки

14 октября 1918 г. РВС Республики объявил приказ № 94, 3-й пункт которого предписывал «руководство всеми органами военного контроля и агентурной разведкой сосредоточить в ведении Полевого штаба РВСР». Из ведения ВСО изъяли агентурную разведку, и в отделе остались лишь региональные обрабатывающие отделения. На ВСО возлагалось: 1) изучение вооруженных сил, военно-экономической мощи, планов обороны и внешней политики иностранных государств; 2) составление описаний и справочников военно-статистического характера по иностранным государствам; издание важнейших наставлений и обзоров по вопросам военно-экономической жизни иностранных государств; 3) подготовка «всех данных военно-статистического характера, в коих может встретиться надобность нашим военным представителям на будущих международных совещаниях по ликвидации текущей войны»[401].

2 ноября Семен Аралов и военком Оперативного управления Полевого штаба Александр Гиршфельд телеграфировали начальнику штаба Смоленского района Западного участка отрядов Завесы Александру Васильевичу Новикову: «В телеграмме за № 125 указывается, что схема и боевое расписание высылаются почтой. Категорически напоминаю, что столь секретные бумаги должны пересылаться [с] нарочными»[402]. Как видим, дело налаживалось очень постепенно.

5 ноября Реввоенсовет Республики постановил создать в составе Полевого штаба Регистрационное управление (РУ) в качестве центрального органа военной разведки[403], что отмечается ныне как День военной разведки. К 10 ноября Регистрационное управление было сформировано в составе 3 отделов: агентурного (разведка), военно-контрольного (военная контрразведка) и военно-цензурного (на базе военно-цензурного отделения Оперода, задачи которого распространили на всю территорию Советской России)[404]. Деятельность управления началась лишь в последних числах декабря 1918 г., когда были собраны агенты и разработаны военно-цензурные положения[405]. РУ на первых порах работало безобразно: 23 февраля 1919 г. начальник управления и комиссар Полевого штаба Семен Аралов указал в приказе: «За последнее время наблюдается нарушение установленного внутреннего распорядка работы управления, и (что особенно прискорбно) виновниками такого нарушения являются очень часто и приходящие в управление по делам службы… коммунисты, а также и некоторые сотрудники управления. Обращая внимание тт. сотрудников на вышеуказанное, предупреждаю, что я, не считаясь ни с принадлежностью к партии, ни с занимаемой должностью, буду без всякого снисхождения увольнять виновных от службы и предавать суду Революционного трибунала всех лиц, не соблюдающих внутреннего распорядка и хода работы в управлении, установленного моими приказами»[406].

Если уж в центре творилось такое, то в подчиненных РУ органах военной разведки также не могло быть порядка. Как пишет исследователь В. Я. Кочик, в связи с тяжелым положением на местах секретные сотрудники РУ «фиксировали состояние дел не только по ту, но и по эту сторону фронта. Так, многочисленные донесения агентов побудили его руководство обратиться к высшему командованию РККА: «Из опросов агентов выяснено, что в поездах и на станциях жел. дор. Великороссии красноармейцами и лицами низшего командного состава очень открыто высказываются сведения военного характера о местонахождениях штабов, частей войск на фронте и в тылу; называются участки фронта, кои занимаются теми или иными частями. Агентами во многих случаях указывается на явное злоупотребление своей осведомленностью чинов действующей армии и тыловых частей. В последнее время на Курском вокзале в Москве один из агентов отдела (№ 63) часто замечал спорящие группы красноармейцев в присутствии штатской публики, из состава которой некоторые лица задавали вопросы спорящим группам с явной целью детального выяснения частей войск и их местонахождения. О вышеизложенном сообщается для принятия зависящих мер. Консультант Теодори, комиссар Павулан. 24 декабря 1918 г.» Через несколько дней последовал секретный приказ главкома И. И. Вацетиса о недопустимости подобного положения. Позднее «генштабист 1917 года» А. И. Кук констатировал: в Гражданскую войну «откровенность и болтливость на фронте процветали»[407].

У истоков Агентурного отдела (во главе стоял капитан ускоренных курсов Генштаба В. Ф. Тарасов, с 9 ноября его обязанности исполнял капитан ускоренных курсов Генштаба Г. Я. Кутырев[408]) стоял сам создатель РУ Г. И. Теодори. О масштабе деятельности управления можно составить представление по названию разделов «разведывательной сводки № 1576-Р/54». Всего на двух страницах машинописи: «УКРАИНА: Организация украинской армии, Учреждения по воинской дисциплине, Дисциплинарный устав, Юнкерские училища, Кредиты по военному ведомству, Новый германский комендант г. Киева; ДОН – Приказы ген. Краснова, Призыв казаков, Разжалование ген. Болховитинова[409]; ЯПОНИЯ – Большая военная программа» (название разделов)[410]. Как видим, особо похвастать подписавшим документ начальнику Управления РВСР Аралову, начальнику штаба Теодори и заведующему 2-м (разведывательным) отделением Краснову пока было нечем. Но Георгий Иванович с энергией взялся за организацию агентурной разведки.

Самой важной функцией Агентурного отдела Теодори считал распределение задач по агентуре между фронтами армий и тыловыми военными округами, распределение средств и норм расхода на них; определение районов агентуры для военных округов (в мирное время) и фронтов (в военное время); руководство наиболее слабыми из них; разработка штатов для всех инстанций агентуры[411]. 7 декабря Теодори и Павулан телеграфировали в штаб Восточного фронта: «Суммы, отпущенные на агентурную разведку, распределите по своему усмотрению между штабом фронта и армиями с присылкой [в] Регистрационное управление… порядка распределения сумм и сметы их расхода по каждой армии»[412]. Отдел должен был командировать военных агентов в нейтральные страны, не связывая их работу с работой советской агентуры. Агентурный отдел был призван собирать и анализировать для главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики и Полевого штаба сведения, необходимые для ведения операций; организовывать систематическое изучение состояния вооруженных сил белой армии, враждебных групп и стран (условия их комплектования, мобилизации, сосредоточения, плана перевозок и снабжения; сведения об их общественной жизни, внешней и внутренней политике, торговле, промышленности, финансах, общественном мнении, экономических и политических планах и задачах), а также прессы, военных изданий, уставов, инструкций и т. п. иностранных государств. Агентурный отдел должен был организовывать агентурную разведку по всем указанным вопросам, о войсках, тыле и перевозках войск противника, их настроении, боевом и численном составе и т. п.; о планах и предстоящих боевых задачах, проникновение в штабы войсковых соединений различных состава и назначения; о состоянии путей сообщения, транспортной и этапной службах и т. п. В задачи отдела входил также анализ сведений, полученных от Морской регистрационной службы. По всем вопросам Агентурный отдел составлял еженедельные сводки с выводами из них. В экстренных случаях при получении важных и срочных сведений отдел немедленно сообщал их в подлиннике главному командованию с указанием источника получения, степени достоверности и т. п. В отделе печатались описания районов боевых действий, предполагалось, что раз в год будет осуществляться полное обновление сведений. В функции отдела входили также: печатание и перевод иностранных военных книг, инструкций и наставлений; печатание и рассылка инструкций для всех штабов фронтов, армий и дивизий – для агентов, агентурных пунктов и по агентурной разведке; всех сведений и новых способов и приемов изучения и разведки во всех областях жизни противника[413].

Все агенты Регистрационного управления были провалены: их принимали не на конспиративных квартирах, а в самом управлении, притом что среди агентов было как минимум два шпиона. Известный советской военной разведке под именем Бирзе латышский полковник А. И. Эрдман, один из руководителей савинсковского «Союза защиты Родины и свободы», под видом лидера поддерживающих советскую власть анархистов втерся в доверие к Ф. Э. Дзержинскому и был назначен в РУ «представителем ВЧК». Бирзе использовал документы и деньги РУ для своей контрреволюционной деятельности. Если верить письму, направленному Бирзе Дзержинскому в 1920-е гг., именно он спровоцировал в июле 1918 г. попытку военного переворота, предпринятую в июле 1918 г. главнокомандующим Восточным фронтом М. А. Муравьевым, способствовал расколу между большевиками и левыми эсерами, а затем и внутри самих большевиков, всячески запугивая «левых коммунистов» и левых эсеров германской угрозой и т. д. При этом следует заметить, что в письме много откровенных ошибок, начиная с того, что Оперативный отдел Наркомвоена упорно именуется «Оперативным отделом Троцкого». Человек действительно осведомленный не мог не быть в курсе, что Оперативный отдел к Л. Д. Троцкому особого отношения не имел и тогда уж скорее должен был называться «Оперативным отделом Свердлова». К тому же заявление Бирзе о том, что он и еще один шпион Ф. Бредис, ведя разведку против германцев, травили и пугали большевиков, намеренно преувеличивая германскую угрозу[414], не выдерживает никакой критики. Оперод сосредоточил свои усилия на борьбе с внутренним врагом, разведкой против германцев занимались, преимущественно, Михаил Бонч-Бруевич и его Штаб Высшего военного совета. Ряд громких заявлений Бирзе – Эрдмана также весьма сомнителен. Не исключено, что прав был Ф. Э. Дзержинский, охарактеризовавший полученное послание как «бред сумасшедшего», отягченный «манией величия»[415]. Кроме Бирзе славу провокатора стяжал венгр-инженер Сатке, который появился в январе 1919 г. в Особом отделе 5-й армии как представитель подпольной организации, якобы подготовившей восстание на Экибастузских копях; доложил в Москве о положении в Сибири, был с благословения РУ переправлен за линию фронта и канул в Лету[416].

Оперативное управление Полевого штаба осенью 1918 г. выглядело следующим образом: управление инспектора радиотелеграфа действующей армии и шесть отделений: оперативное; общее; разведывательное; военно-топографическое; морское оперативное; связи. Последнее, в свою очередь, состояло из телеграфно-телефонного отделения; трех частей: автомобильной, общей журнальной; штаба и мастерской. Оно занималось сбором общих сведений о боевой численности фронтов, армий, отдельных отрядов, флота и флотилий; сбором, хранением и разработкой сведений о вооруженных силах противника, сбором данных о расположении, действиях и обеспеченности высших войсковых соединений, подчиненных главкому. Управление руководило постановкой службы в действующей армии, ведало обеспечением действующей армии военно-топографическими картами.

В результате реорганизаций октября – ноября 1918 г. Разведотделение Оперативного управления Высшего военного совета стало Разведотделением Оперативного управления Полевого штаба РВСР. В его функции входило ведение войсковой (тактической) разведкой, в Оперативном управлении Всероссийского главного штаба осталась информационная служба[417].

Естественно, потребовалось время, чтобы Агентурный отдел РУ и разведывательное отделение Оперативного управления Полевого штаба РВСР стали работать согласовано. Уже 22 ноября Аралов распорядился в телеграмме «кроме Оперативного управления Полевого штаба… разведывательные сводки также направлять [в] Регистрационное управление»[418]. Руководство Оперативного управления Полевого штаба вошло с ходатайством в РВС Республики о распоряжении «средствами агентуры получить прессу Антанты, которую по обработке в нашем штабе присылать [в] Разведывательное отделение Полевого штаба» только 31 декабря 1918 г.[419]

О работе Разведотделения Оперативного управления Полевого штаба можно судить по его сводкам. В «Разведывательной сводке № 8505/р. по данным к 15 декабря 1918 года», подписанной начальником отделения «Генштабистом 1917 года» Б. И. Кузнецовым, указано 40 адресатов сводок: председатель Совета Обороны (Ленин), председатель РВС Республики (Троцкий), главнокомандующий всеми вооруженными силами Республики (Вацетис), начальник Полевого штаба Реввоенсовета Республики (Костяев), военком Полевого штаба (Аралов), член РВСР (Данишевский), начальник Регистрационного управления Полевого штаба (Аралов), начальник Оперативного управления Полевого штаба, начальник Оперативного управления Всероссийского главного штаба, председатель Высшей военной инспекции (Н. И. Подвойский), нарком по иностранным делам Г. В. Чичерин, заведующий связью с Морским Генеральным штабом; полпред Туркестанской Республики Косматов; Реввоенсоветы Северного, Западного, Южного и Восточного фронтов; штаб 7-й армии (фактически Г. Е. Зиновьев); Московский, Ярославский, Орловский, Приволжский, Уральский окружные военкоматы; В. А. Антонов-Овсеенко, Штаб войск ВЧК; начальник Морских сил; Резервная армия В. П. Глаголева; военные комиссары [Е.]В. Гиршфельд и А. Г. Васильев; сотрудники Полевого штаба – начальник Разведывательного отделения (Б. И. Кузнецов), его помощник, начальник Общего отделения И. Д. Моденов, «для дел Разведывательного отделения», «для дел Оперативного управлен[ия] Пол[евого] шт[аба]». При этом из прилагаемого к данной сводке листа рассылки следует, что один экземпляр ушел Ленину, три Аралову, а Троцкому не отправили ни од ного[420]. Логика в рассылке не прослеживается: первый раздел «Положение в Западной Европе», другие разделы содержат сведения о военной интервенции – при этом сводку не послали в НКИД Г. В. Чичерину; детально характеризуется обстановка на фронтах, а председатель РВСР, начальник и комиссар Полевого штаба и Реввоенсоветы фронтов ее не получают. Зато в различных подразделениях Полевого штаба остались 12 экземпляров. Фактически получается, что информация есть, а до тех, кому она необходима, она не доходит. В данном контексте можно заподозрить Кузнецова со товарищи в стремлении к «утаиванию информации» (головотяпству?).

Военнопленные с фронтов стали важным источником информации не только для войсковой разведки, но и для внешнеполитического ведомства Советской России – 7 декабря Аралов телеграфировал в действующую армию: «Всех забранных в плен англичан, американцев, итальянцев после допроса во фронтах и армиях направить в Москву – Наркомат иностранных дел, во 2-й Дом Советов Рейнштейну»[421]. Б. И. Рейнштейн был советником Ленина по международным экономическим вопросам.

Агентурный отдел РУ и Оперативное управление ВГШ работали совершенно независимо друг от друга. И здесь сказывался «личный фактор»: как уже говорилось, Георгий Теодори и его однокурсники – «молодые генштабисты» – были на ножах со «старым Генштабом», а потому ненавидели руководство Всероссийского главного штаба и не поддерживали с ними никакой связи[422].

9 января 1919 г. РВС Республики в секретном приказе № 34 уточнил схему организации агентурной разведки на фронте: «В целях объединения ведения и организации тайной (агентурной) разведки в действующей армии РВСР постановил: 1) Штабам военных округов Московского, Ярославского, Западного, Уральского и Приволжского передать все органы агентурной разведки и кредит на них в соответствующие штабы фронта или армии; 2) Штабам Петроградского и Орловского военных округов продолжать вести агентурную разведку впредь до особого распоряжения; 3) Для согласования и общего руководства ведени[ем] агентурной разведки подчинить агентуру штабов фронтов и входящих в их состав армий (через штабы фронтов) Регистрационному управлению Полевого штаба РВСР; 4) Кредит на ведение агентурной разведки штабов фронтов и округов (не входящих в состав армий) испрашивать через Регистрационное управление»[423].

Так как Семен Аралов постоянно находился в Серпухове – место дислокации Полевого штаба РВСР – в Москве, на Пречистенке, «на делах» специальной телеграммой с 23 февраля 1919 г. оставлялись его заместитель Валентин Павулан и консультанты Гавриил Кутырев и Георгий Теодори[424]. Телеграмма закрепила уже сложившееся на практике положение.

Большими успехами военная разведка похвастать не могла. Коммунисты, направленные на работу в РУ, не сумели составить надежный костяк ни сотрудников разведки, ни агентов – один по простоте душевной повесил на двери квартиры табличку: «Агент Полевого штаба», генштабистам – однокурсникам Георгия Теодори – попросту не доверяли. Уровень подготовки «зеленой молодежи» академии Генштаба (термин генерала М. Д. Бонч-Бруевича) к ведению агентурной работы был крайне невысок – вербовка агентов происходила без соблюдения конспирации, что не давало возможности сомневаться: вся агентура – под колпаком вражеской контрразведки.

Личный состав 89 агентов по состоянию на 15 февраля 1919 г. оценивается следующим образом. Национальный состав агентов иллюстрируют основные направления шпионской деятельности разведывательного отделения: 39 латышей и эстонцев, 11 русских, 11 белорусов, 6 финнов, 6 малороссов, 1 немец, 2 венгра, 7 евреев и 6 поляков. По подданству – 81 «русский», 5 финляндских, 1 польский, 2 бывших украинских. По партийной принадлежности – 59 коммунисты, 17 сочувствующие, 3 левых эсера, 10 беспартийных. Образовательный уровень агентов оставлял желать лучшего: только 12 имели высшее образование, 21 законченное и незаконченное среднее, познания 66 ограничивались начальным. По роду прежней деятельности – 1 тайный военный агент старой армии, 4 бывших по службе по тайной военной разведке в новой армии, 2 журналиста, 9 бухгалтеров, 19 приказчиков, 11 техников, 43 рабочих всяких специальностей. Таким образом, только 5 человек были профессиональными разведчиками. По затратам на содержание: 1 получал 9 тыс. руб. в месяц, 20 от 1500 до 4000 руб., 51 от 900 до 1500; 17 работали «без определенного жалованья»[425].

Аралов, очевидно, запросил В. А. Срывалина о цели доклада. 26 февраля Срывалин просил начальника отдела Б. И. Кузнецова телеграфировать Аралову, что доклад он написал по приказанию Кузнецова «и только на его имя, а начальник отдела имеет право и должен знать не только номера агентов, но и фамилии их». Кузнецов написал в тот же день: «Совершенно согласен» и направил С. И. Аралову[426].

9 февраля 1919 г.[427] приступили и к сформированию в структуре РУ Морского разведывательного отделения (МРО), военным комиссаром первоначально назначили жену Ф. Ф. Раскольника Ларису Рейснер – будущего автора поэмы о Льве Троцком «Свияжск». Сформирование МРО превратилось в оперетту: Рейснер прислала Теодори 30 революционных матросов, причем сказала их вожаку Карягину, что он будет ведать агентурой отделения (любопытно было бы предположить, каких результатов добилась бы агентура МРО под руководством столь компетентного лица). Кроме того, Рейснер прислала Теодори «разведчиков, чтобы принять их сверх штата». Такие поступки для весьма раскрепощенной «леди» Совнаркома были нормой: В. Б. Шкловский вспоминал позднее, что в 1918 г. он вернулся в Петроград «с каким-то фантастическим мандатом» за подписью Ларисы Рейснер – тогдашнего комиссара Морского Генерального штаба[428]. 4 марта Теодори с ведома Павулана просил Аралова «срочно указать Л. Рейснер, что отделение сформировано и присылка партиями разведчиков, ничего общего не имеющих с агентурой, ставит ее (Рейснер. – С. В.) в ложное положение, а нас в трагическом смысле» заставляет обеспечивать продовольствием и увольнять присланных[429].

МРО было сформировано к 14 марта 1919 г. Начальником отделения стал военный моряк Михаил Осипович Дунин-Барковский, его помощником бывший военный консультант ОВК генштабист И. Д. Чинтулов, комиссаром А. Б. Елисеев; Г. И. Теодори пристроил в отделение машинисткой сестру Елену Ивановну[430]. 16 марта помощником начальника отделения назначили Андрея Андреевича Деливрона. МРО словно нарочно подбирало кадры, априорно подозрительные для значительной части партийных работников: Дунин-Барковский был начальником отдела иностранных сношений Морской регистрационной службы, находился под следствием по делу «Окерлунда», в результате которого в апреле 1919 г. двоих расстреляли за шпионаж в пользу Антанты, двоих заключили в концентрационный лагерь до окончания Гражданской войны[431].

В начале 1919 г. чекисты перетянули из ведомства Троцкого военную контрразведку (См. Часть третья, глава 2), и Регистрационное управление постепенно сосредоточилось на разведывательной деятельности. А 22 марта был арестован создатель Регистрационного управления Теодори. Его дело стало знаковым в отношениях современных ГРУ и Департамента военной контрразведки ФСБ России.

Документ № 2.1.1

Доклад военного руководителя Высшего военного совета М. Д. Бонч-Бруевича

в Высший военный совет о необходимости скорейшего ассигнования средств на проведение разведки

и военную контрразведку
[432]

№ 926

10 мая 1918 г.

Секретно

В Высший военный совет

В настоящих условиях правильно поставленная агентура должна оказать весьма существенную помощь нашей разведывательной службе, особенно принимая во внимание невозможность для нас получения периодических контрольных пленных.

В настоящее время, когда войсковые штабы в общем уже сформированы, главным тормозом к интенсивному ведению агентурной разведки является отсутствие своевременного отпуска кредитов. Штаб Западного участка Завесы, напр[имер], вынужден был ассигновать из оперативного кредита на апрель месяц с. г. 11 тыс. руб. на агентурные расходы; в мае месяце он уже не имеет возможности произвести какие-либо ассигнования.

Кроме того, представляется совершенно необходимым организовать и вести самую интенсивную борьбу со шпионством, что также задерживается неотпуском специальных кредитов.

Ввиду доложенного признается настоятельно необходимым:

1) Ассигновать в распоряжение начальника Штаба Западного участка Завесы в возврат израсходованные им на ведение агентуры в апреле с. г. 11 тыс. руб.

2) Производить ежемесячные авансовые ассигнования кредитов на ведение разведки и борьбы со шпионством в районе Завесы [в] следующем размере:

а) Для штабов участков Северного и Западного и для Штаба Московского района по 25 тыс. руб.;

б) Каждому из отрядов Завесы и Московского района по 10 тыс. руб.

Кроме того, необходимо ассигновать в распоряжение начальника Оперативного управления В[ысшего] в[оенного] совета[433] как на могущие быть расходы по разведке и борьбе со шпионством, так и на случай необходимости усилить средствами разведку и борьбу со шпионством в каком-либо направлении в полосе Завесы – ежемесячно 15 тыс. руб.

В испрашиваемые кредиты не входят оклады содержания личного состава отделов и отделений по разведке и по борьбе со шпионством.

Военный руководитель,

Генерального штаба Б[онч]-Бруев[ич]

Постановление Высшего военного совета: «Для разрешения сегодня же (10 мая) в Коллегии Наркомата по воен[ным] делам. Троцкий, Потапов».

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 128. Заверенная машинописная копия с подлинной подписью М. Д. Бонч-Бруевича.

Документ № 2.1.2 Доклад помощника начальника Оперативного управления Высшего военного совета

Б. М. Шапошникова начальнику Оперативного управления

Н. А. Сулейману о необходимости организации изучения иностранной периодики

в Оперативном управлении Всероссийского главного штаба и в штабах пограничных округов
[434]

№ 2211, гор. Москва

30 мая 1918 г.

Особая папка[435]

Начальнику Оперативного управления

Изучение газет и повременной печати противника и нейтральной составляет один из видов разведывательной службы штабов и учреждений. Давая главным образом сведения о внутреннем состоянии государств, газеты, несмотря на военную цензуру, иногда помещают сведения, проливающие свет на военную организацию армии противника, их состав, а также и на проводящиеся в жизнь планы операций.

Изучение и надлежащая обработка газетных сведений требует: систематического ведения работы; опытных сотрудников, могущих выбирать необходимые материалы, обрабатывать их и издавать в виде недельных сводок. Кроме того, получение газет требует определенного адреса, связанного с постоянным (более или менее) пребыванием на одном и том же месте.

Приведенные выше условия работы указывают на то, что наиболее продуктивно было бы организовать изучение печати (как немецкой, австрийской, болгарской и турецкой, так и Украинской, Финляндской и Донской) в Оперативном управлении Всероссийского главного штаба и в штабах пограничных округов. Полевые штабы и Высший военный совет, ввиду сложности работы, были бы запружены этим и должны были создавать особый штат людей, ведающих этой работой.

Обработанные в Оперативном управлении Всероссийского главного штаба газетные сведения, в виде недельных сводок, должны рассылаться в полевые и военно-окружные штабы и будут использоваться как материалы для изучения противника.

Представляю изложенные выше соображения на усмотрение.

Помощник начальника Оперативного управления, Генерального штаба Шапошников

Резолюция Н. А. Сулеймана: «Ходатайствую об установлении порядка, изложенного в докладе. Н. Сулейман. 30/5».

Резолюция М. Д. Бонч-Бруевича: «Ходатайствую об издании Главным штабом важнейших сведений из газет в виде сводок. М. Бонч-Бруевич. 31/V».

Постановление Высшего военного совета: «Утверждает[ся]. Л. Троцкий, Антонов».

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 87–87 об. Подлинник – машинописный текст с автографом на бланке «Высший военный совет. Оперативное управление». Резолюция Высшего военного совета – автограф Л. Д. Троцкого, подписи подлинные.

Документ № 2.1.3

Доклад исполняющего должность начальника Военно-статистического отдела

Оперативного управления Всероссийского главного штаба

А. В. Станиславского Н. А. Сулейману об отсутствии средств на ведение военной разведки

№ 38392/б, г. Москва 31 мая 1918 г.

Начальнику Оперативного управления Всероссийского главного штаба

Циркулярной телеграммой военного руководителя Высшего военного совета от 25 мая 1918 года за № 1962 дана очередная задача для военной разведки – получение данных о формировании национальных армий на Украине и Финляндии и тщательное наблюдение за постоянным развитием их.

Разведывательная часть Главного управления Генерального штаба (ныне – Всероссийского главного штаба) в ряде докладов на имя начальника Генерального штаба, начиная с февраля 1918 года, неоднократно указывала на необходимость самого широкого осведомления в вооруженных силах Украины и Финляндии, но полное отсутствие кредитов мешало сделать что-либо для проведения в жизнь намечаемых мероприятий[436].

Разведывательная часть ГУГШ с октября месяца 1917 г. по настоящий день не получала на ведение разведки ни одного рубля, несмотря на все попытки в этом направлении. Ныне, при рассмотрении у народных комиссаров находятся 2 ассигновки в общей сумме 600 тыс. руб., представляющие собой кредиты на разведку на первое полугодие 1918 г.

Как только указанные кредиты будут разрешены, Разведывательная часть приступит к осуществлению давно выработанного плана агентурной разведки в Финляндии и [на] Украине.

И.д. начальника отдела А. Станиславский

РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 391. Л. 5. Подлинник – машинописный текст с автографом черными чернилами на бланке «Военно-статистический отдел Всероссийского главного штаба».

Документ № 2.1.4

Доклад военного консультанта Разведотделения Оперативного отдела Наркомвоена

Б. И. Кузнецова заведующему Оперода С. И. Аралову

об отпуске средств на ведение агентурной разведки

№ 18РК[437]

17 июня 1918 г.

Срочно, секретно

Заведывающему Оперативным отделом[438]

В своем докладе от 13 мая с. г. за № 3Р я определенными цифрами ассигнований на разведку, в полугодовом размере, подтвердил срочную необходимость организации разведывательной службы на местах (в штабах районов и участков [Завесы] по докладу военного руководителя Высшего военного совета от 10 мая с. г. за № 926[439]).

Деньги дали, началась работа, главным образом агентурная, и в результате мы знаем с достаточной достоверностью расположение частей иностранных войск в пограничной полосе с ближайшим тылом, условия жизни в оккупационных местностях и заглядываем даже в такие центры, как: Рига, Митава, Либава, Минск, Берлин, Киев, Одесса и т. п.

В последнее время, помимо формирований на Украине, Дону и в Финляндии, происходят организационные изменения в Германской армии, где, по-видимому, благодаря, с одной стороны, опытным данным по управлению войсками, с другой – колоссальным потерям на Западном фронте и отчасти особым условиям службы на Восточном фронте, отказываются от корпусных соединений, а переходят к дивизионным.

14 июня в докладе своем за № 14РК я конкретизировал цифрами ходатайство начальника Главного Всероссийского штаба[440] о скорейшем проведении штатов «отделов Регистрационной службы военно-окружных штабов», что тесно связано с ответственной службой органов разведки.

Ныне, давая заключение о необходимости удовлетворения испрашиваемых кредитов Военно-статистическому отделу Главного всероссийского штаба по докладу № 38392/б, считаю необходимым задачи по разведке в Финляндии и на Украине распространить на все иностранные государства в том масштабе, как это предусмотрено «Положением о Военно-статистическом отделе» и, кроме того, предложить В[оенно]-с[татистическому] отделу ГВШ[441] в наикратчайший срок обработать и издать боевые расписания Германской и Австро-Венгерской армий, а также краткие наставления по разведке для постоянного пользования на местах в целях объединения общей работы.

Упоминаю о наставлениях и кратких расписаниях потому, что в течение последних дней начали поступать просьбы из округов о снабжении их всеми необходимыми в работе справочниками.

Отпустят деньги В[оенно]-с[татистическому] отделу – организуется глубокая агентурная разведка и отрегулируется работа мелких штабов.

Приложение: Сношение № 027.

Военный консультант Б. И. Кузнецов
Резолюция С. И. Аралова: «Тов. Мехоношину. Вполне присоединяюсь к докладу консультанта Кузнецова и прошу отпустить требуемую сумму. 17/VI Аралов».
Резолюция К. А. Мехоношина: «В Народный комиссариат по иностранным делам. Прошу о направлении прилагаемого письма по адресу: Брест, т. Троцкому».

РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 391. Л. 4–4 об. Подлинник – машинописный текст с автографом черными чернилами на бланке «Военный консультант Оперативного отдела Народного комиссариата по военным делам». Резолюция С. И. Аралова – черные чернила, Л. 4 сверху слева.

Документ № 2.1.5

Из проекта Положения о Высшем военном совете

г. Муром 20 июня 1918 г.

[…]

21. Начальник Оперативного управления ведает вопросами, связанными с организацией в сухопутных войсках:

а) службы Генерального штаба;

б) военной разведки и контрразведки;

в) службы связи всеми имеющимися в войсках для сего средствами;

г) снабжения топографическими картами и статистическо-топографическими описаниями театра войны или отдельных его частей.

22. Начальник Оперативного управления обязан располагать в необходимой полноте для принятия Высшим военным советом всех оперативных решений нижеследующими данными:

а) численность, расположение и степень боевой готовности войсковых соединений, подчиненных Верховному Командованию;

б) общий статистическо-топографический очерк театра военных действий и отдельных его частей или рубежей;

в) фортификационная подготовка театра войны вообще и отдельных рубежей и пунктов;

г) общее состояние железных дорог и других путей сообщения в предвидении их использования для оперативных перебросок вооруженных сил;

д) численность, группировка и состояние вероятных неприятельских армий;

е) обработанные и наглядно представленные сводки сведений:

1) о вероятном неприятии;

2) о местности;

3) о сети войсковой связи.

ж) укомплектованности штабов войсковых соединений специалистами по службе Генерального штаба.

23. В силу вышеназванных обязанностей начальника Оперативного управления ему предоставляются права – а) участия в комиссиях по выработке соответствующими управлениями Народного комиссариата по военным делам общих мероприятий вообще по службе Генерального штаба (см. п. 21⁴) и б) получения от этих управлений для согласования с их работой работы Оперативного управления при Высшем военном совете, необходимость проектов, соображений, отчетов и руководящих распоряжений.

24. На начальника Оперативного управления может быть возглавляемо Высшим военным советом инспектирование в сухопутных войсках и войсковых штабах и управлениях организации и состояния:

а) службы Генерального штаба;

б) военной разведки и контрразведки;

в) войсковой связи;

г) снабжения топографическими картами и статистическо-топографическими материалами по обозрению театра войны;

д) маневренно-полевой практики войсковых частей. […]

Пом[ощник] в[оенного] р[уководителя] ВВС С. Лукирский[442]
Инспектор инженеров В. Малков-Панин[443]
Инспектор артиллерии Р. Зейц

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 48. Л. 1–11 с об. Подлинник – машинописный текст с автографами.

Документ № 2.1.6

Телеграмма военного руководителям Высшего военного совета генерала М. Д. Бонч-Бруевича начальнику Всероссийского главного штаба генералу А. А. Свечину, военному руководителю Северной трудовой коммуны генералу Д. П. Парскому, военным руководителям Завес генералам В. Н. Егорьеву, Д. П. Парскому, В. В. Чернавину, Управляющему делами Наркомвоена генералу Н. М. Потапову с постановкой задач по постановке агентурной разведки

№ 1962

25 июня 1918 г.

18 час. 40 мин.

Создавшиеся политические условия, намечающие образование новых армий из местного населения в Финляндии и [на] Украине, выдвигают очередную задачу по разведке: сбор сведений об этих армиях и установление тщательного наблюдения за постоянным развитием их. [В]виду этого представляется необходимым широко развит[ь] агентурную разведку с указанными выше задачами и выяснит[ь]:

1. Организацию и численност[ь] Украинской армии на Украине и Финской армии в Финляндии.

2. Способы их комплектования.

3. Вооружение, снаряжение.

4. Снабжение и форму.

5. Дух войск, отношение их к местному населению и отношение последнего к новым армиям.

6. Дислокация армии, наметив и рекрутское дело.

7. Все вопросы, связанные с созданием армии [и] ее использованием.

Получение повторных данных настоятельно необходимо, и потому организация агентурной разведки должна быть тщательно продумана и изысканы наилучшие и быстрые способы доставки донесений. Получаемые данные должны включаться как в телеграфные разведывательные сводки, так и [в] еженедельные, причем в последние особым отделом[444]. Относительно средств на разведку и борьбу со шпионажем благоволите обращаться [к] Управляющему делами Народного комиссариата по военным делам [Н. М. Потапову][445].

Бонч-Бруевич

Помета Н. М. Потапова: «Н[ачальни]ку Всер[оссийского] гл[авного] шт[аба]. Пр[ошу] приказать заготовить для доклада в Высш[ий] в[оенный] сов[ет] справку, в каком положении находятся у нас уже сейчас все эти вопросы. 26/V. Н. Потапов».

РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 391. Л. 6–7. Телеграфная лента (экз. Н. М. Потапова).

Документ № 2.1.7 Доклад М. Д. Бонч-Бруевича в Высший военный совет о необходимости «организации постоянных местных комиссий в полосе демаркационных линий»

№ 1920 1 июля 1918 г.

Особая папка[446]

В ВЫСШИЙ ВОЕННЫЙ СОВЕТ ДОКЛАД ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ПОСТОЯННЫХ МЕСТНЫХ КОМИССИЙ

НА ПОЛОСЕ ДЕМАРКАЦИОННЫХ ЛИНИЙ
[447]

Разрешение многих вопросов, возникавших в пограничной полосе наших демаркационных линий, а также урегулирование отношений между нашим, германским и украинским местными командованиями происходили до сих пор путем переговоров особых представителей или делегаций обеих сторон в пунктах или заранее намеченных (Ямбург, Гдов, Торошино, Псков, Карамышев, Себеж, Рабчик, Стародуб и т. д.), или назначаемых на каждый случай в отдельности. Такая организация переговоров, имеющая нередко весьма срочный и серьезный характер, крайне неблагоприятно отражалась на ходе самих переговоров в отношении их своевременности и даже компетентности, не говоря уже о случаях неприбытия тех или других представителей в силу многих местных и случайных причин.

В настоящее время, когда уже определена более или менее точно пограничная полоса с областями, оккупированными Германией, и с Украиной, является желательным установить постоянные местные комиссии, на обязанности которых можно было бы возложить:

а) установление прочной связи с таковыми же местными и постоянными комиссиями Германского и Украинского командований;

б) немедленное расследование всех случаев нарушения условий договоров и недоразумений в пограничной полосе на определенных участках;

в) разрешение возникших и уже расследованных вопросов путем личных сношений комиссии;

г) урегулирование более сложных соотношений по санкциям высших инстанций.

Было бы, без сомнения, наиболее целесообразным образовать смешанные комиссии в пунктах или нашего, или германского расположения, но таковая организация может при неустановившихся политических отношениях дать повод и способ к развитию тайной разведки с той или другой стороны, почему от таких смешанных комиссий приходится в настоящее время отказаться. Германское командование, судя по выраженному мнению Главной квартиры армий генерала Эйхгорна, вполне идет навстречу образования постоянных местных комиссий, но ничего не упоминает об образовании каких-либо смешанных комиссий. Необходимость отказаться от образования смешанных комиссий вызывается еще тем соображением, что в будущем придется, вероятно, установить нейтральную зону между демаркационными линиями, при наличии которой может еще более развиться деятельность противника по тайной разведке.

Что касается организации таких односторонних комиссий в отношении выбора пунктов и назначения участков, то таковая должна удовлетворять [следующим] требованиям: 1) расположение вблизи приграничной[448] полосы; 2) обслуживание участка приграничной полосы не более 150 верст; 3) удобство путей сообщения; 4) удобство размещения; 5) оборудование средствами связи и сообщения.

В отношении личного состава комиссий, таковой должен удовлетворять условиям компетентности с одной стороны – специально военного характера, с другой – международных прав и интересов с государственной точки зрения, почему в этот состав должны войти представители местных наиболее крупных военных советов и военных руководителей и представителей Комиссариата по иностранным делам.

Сообразуясь с вышеизложенным, предлагается следующий проект организации постоянных местных комиссий в полосе демаркационных линий от Нарвского залива до юго-восточных границ Воронежской губернии.

Пункты расположения комиссий:

№ 1 – г. Ямбург – для обслуживания участка от Нарвского залива до впадения р. Черьмя в Чудское озеро севернее Гдова (Ямбургский отряд Северного участка Завесы);

№ 2 – г. Гдов – для участка от р. Черьмя до юго-восточного берега Псковского озера (Ямбурский и Новгородский отряды);

№ 3 – ст. Торошино – от Псковского озера до впадения р. Синей в р. Великую (Новгородский и Старорусский отряды);

№ 4 – ст. Себеж – от устья р. Синей до озера Освея включительно (Новгородский отряд);

№ 5 – ст. Полота – от озера Освея до линии жел[езной] дор[оги] Полоцк – Невель включительно (Невельский отряд Западного участка Завесы);

№ 6 – ст. Ловша – от линии жел[езной] дор[оги] Полоцк – Невель до условной линии Сенно-Черея (Витебская группа Смоленского района);

№ 7 – ст. Орша – от линии Сенно-Черея до Шклова включительно (Оршанская группа);

№ 8 – м. Луполово – от Шклова до ст. Быхово включительно (Рославльский отряд);

№ 9 – с. Довек (на пересечении Рогачевского и Гомельского шоссе) – от ст. Быхова до р. Сож (Рославльский отряд);

№ 10 – ст. Унеча – от р. Сож до линии жел[езной] дор[оги] Унеча – Стародуб включительно (Новозыбковская группа Брянского района);

№ 11 – ст. Зернов – от линии жел[езной] дор[оги] Унеча – Стародуб до большой дороги Севск – Глухов включительно (Особый отряд Брянского р[айо]на);

№ 12 – ст. Колонтаевка – от б. дороги Севск – Глухов до линии жел[езной] дор[оги] Льгов – Ворожба включительно (Льговский участок Курского о[тря]да)

№ 13 – ст. Локинская – от линии жел[езной] дор[оги] Льгов – Ворожба до р. Приоль у г. Обоянь (Суджинский участок);

№ 14 – ст. Беленихино – от р. Приоль до д. Троицкой (Белгородский уч[асто]к);

№ 15 – ст. Бибиково – от д. Троицкой до р. Тихая Сосна (Правый отряд Воронежского района);

№ 16 – д. Генераловка – от р. Тихая Сосна до д. Ржевка (Правый отряд);

№ 17 – д. Бадуров – от р. Ржевки до д. Осиковки (Левый отряд Воронежского района).

Приложение: Карта 80 в. в одном дм.[449]

Военрук Бонч-Бруевич

Постановление Высшего военного совета: «В[о] Вс[ероссийский] гл[авный] штаб для рассмотрения. Антонов, Беренс».

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 43–44 об. Подлинник – машинописный текст с автографом. Резолюция Высшего военного совета – автограф В. А. Антонова-Овсеенко, подпись Е. А. Беренса подлинная.

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 40. Незаверенная машинописная копия.

Документ № 2.1.8 Положение о начальнике Штаба Высшего военного совета

На подлинном написано: «Вр[еменно] утверждается для руководства впредь до издания соответствующего положения.

г. Москва

10 июля 1918 г.

Председатель Высшего военного совета Л. Троцкий

Члены: Антонов, Беренс, Бонч-Бруевич, военкомиссар Шарманов[450]».

С подлинным верно: Для поручений при нач[альнике] Воен[ного] совета ВЦСВ Ахшарумов

Положение о начальнике Штаба Высшего военного совета

1) Начальник Штаба есть ближайший сотрудник военного руководителя Высшего военного совета по всем частям; он должен быть в полной мере осведомлен о всех его планах и предположениях.

2) Начальник Штаба обязан направлять деятельность всех управлений и инспекций Штаба в духе полученных от него указаний, объединяя ее в случаях, если разработка какого-либо вопроса касается нескольких из названных подразделений, причем непосредственно ему подчиняются: Оперативное и Организационное управления, Управление военных сообщений при Высшем военном совете и комендант Главной квартиры.

3) По всем разрабатываемым в Штабе вопросам начальник Штаба докладывает лично военному руководителю, а в случаях, когда военный руководитель желает принимать доклад непосредственно от начальников управлений и инспекторов Штаба, присутствует при этих докладах, высказывая по этим докладам свои соображения и заключения.

4) Начальник Штаба принимает участие в совещаниях Высшего военного совета, когда то признано будет необходимым.

5) Начальник Штаба в соответствии с указаниями Высшего военного совета разрабатывает и передает подлежащим центральным управлениям Военного ведомства и войскам необходимые распоряжения и сообщает им сведения, нужные для согласованности их работы.

6) Начальник Штаба устанавливает, в соответствии с указаниями военного руководителя, порядок работы и внутреннего устройства в Штабе, ведает личным составом его, причем при замещении всех должностей в Штабе о кандидатах, предназначаемых на должности, коим присвоены оклады по IV разряду (приказ по Военному комиссариату 1918 года № 289) и выше, испрашивает указания военного руководителя, а всех предназначенных для замещения прочих должностей допускает к исправлению их самостоятельно, отдавая о сем в издаваемых им приказах.

7) В случаях отсутствия или болезни военного руководителя начальник Штаба является его заместителем, если не последует по сему особых указаний Правительства.

8) При производстве хозяйственных операций, заготовлений и работ начальник Штаба, сверх прав, предоставленных в этом отношении начальникам управлений и Инспекторам Штаба, пользуется еще нижеследующими правами:

а) Разрешать на сумму не свыше 5 тыс. руб. производство операций и работ, предусмотренных сметой; на производство же таковых операций и работ на сумму свыше 5 тыс. руб. испрашивает разрешения Высшего военного совета.

Во всех случаях при этом необходимо заключение соответствующего контрольно-хозяйственного органа.

б) Утверждать условия на подряды и поставки сообразно с утвержденными ценами, согласно п. а, существующими узаконениями и выгодами казны.

в) Назначать торги на все подряды и поставки в делах, предусмотренных п. а; разрешать производство новых торгов, когда от повторения их можно предвидеть успех и выгоды казны.

г) Окончательно разрешать жалобы подрядчиков и поставщиков, приносимые на заготовку поставленных ими вещей, припасов и материалов.

д) Разрешать, при неимении или недостатке помещений, вольный наем таковых в пределах, предусмотренных сметой.

е) Разрешать принятие на счет казны происшедших от неумышленных действий служащих убытков, на сумму до 2 тыс. руб. в один раз.

ж) Назначать общие и частные платные реквизиции для удовлетворения нужд управлений, инспекций и служащих Штаба.

з) Разрешать на нужды, не предусмотренные сметой расхода, на сумму не свыше 1 тыс. руб. каждый раз, из экстраординарных сумм.

и) Разрешать на нужды разведки и контрразведки расходы не свыше 10 тыс. руб. в один раз.

к) Разрешать расходы из хозяйственных сумм Штаба на всякую сумму.

л) Разассигновывать отпущенные в распоряжение Штаба кредиты на правах первостепенного распорядителя.

Сборник приказов Наркомвоена за 1918 г. Типографский экз.

Документ № 2.1.9

Положение о начальнике Оперативного управления Штаба Высшего военного совета
[451]

На подлинном написано: «Вр[еменно] утверждается для руководства впредь до издания соответствующего положения.

г. Москва 10 июля 1918 г.

Председатель Высшего военного совета Л. Троцкий Члены: Бонч-Бруевич, Антонов, Беренс, военкомис[сар] Шарманов С подлинным верно: секретарь начальника Штаба Высшего военного совета N».

1) Начальник Оперативного управления является ближайшим помощником начальника Штаба по разработке военных операций.

По общим указаниям начальника Штаба он составляет соображения и расчеты относительно группировки и действий высших войсковых соединений, непосредственно подчиненных Высшему военному совету, и подготовляет необходимые для них распоряжения по выполнению военных операций. Своевременная рассылка этих распоряжений по принадлежности и поверка получения их на местах лежит на его непосредственной ответственности.

2) Начальник Оперативного управления руководит службой и объединяет деятельность всех лиц, учреждений и войсковых частей, приданных штабу для связи и разведки.

3) Начальник Оперативного управления, сосредоточивая во вверенном ему управлении сведения о неприятеле и районах военных действий, получаемые им от соответствующих штабов, с своей стороны принимает меры: к организации сбора таковых, к общей обработке и своевременному сообщению их соответствующим полевым управлениям и войскам.

По общим указаниям начальника Штаба начальник Оперативного управления расходует ассигнуемые на разведку и борьбу со шпионством суммы и наблюдает за ведением отчетности по ним.

4) Начальник Оперативного управления обязан иметь в постоянной готовности полные и точные сведения о боевом составе армии, расположении войсковых частей в армиях, о передвижениях и вообще о ходе действий, а равно и о степени обеспеченности армий главнейшими видами довольствия.

5) Начальник Оперативного управления содержит все необходимые сведения о личном составе чинов Генерального штаба, занимающих штатные должности Генерального штаба на театре военных действий; он докладывает начальнику Штаба по всем вопросам, касающимся службы означенных чинов означенного штаба.

6) Начальник Оперативного управления принимает меры для своевременного снабжения армий и тыловых учреждений военно-топографическими картами в необходимом количестве.

7) Начальник Оперативного управления, руководствуясь общими указаниями военного руководителя или начальника Штаба, разрабатывает соображения по вопросам, изложенным в п.п. 1–6, и представляет их начальнику Штаба для доклада Высшему военному совету.

Утвержденные Высшим военным советом соображения служат основаниями для распорядительной деятельности начальника Оперативного управления.

8) В случае временного отсутствия, болезни или смерти начальника Штаба начальник Оперативного управления вступает во временное [исполнение] его должности.

9) Начальник Оперативного управления имеет надзор, личный и через начальника Канцелярии, за правильным ведением казначейской и журнальной частей.

10) Начальник Оперативного управления избирает себе всех сотрудников по управлению, представляя сведения о них начальнику Штаба и испрашивая его разрешения о допущении их к исполнению должностей.

11) При производстве хозяйственных операций, заготовлений и работ начальник Оперативного управления пользуется всеми правами, предоставленными начальнику дивизии, и, кроме того, следующими правами: а) избирать любой из способов, указанный в законе, наиболее по обстоятельствам момента и местным условиям выгодный и удобный для производства операций и работ, предусмотренных сметой, причем на операции на сумму свыше 2 тыс. рублей испрашивает разрешение начальника Штаба.

Во всех случаях при этом необходимо заключение соответствующего контрольно-хозяйственного органа;

б) утверждать условия на подряды и поставки сообразно с утвержденными согласно п. а планами, существующими узаконениями и выгодами казны;

в) назначать торги на все подряды и поставки в пределах, предусмотренных п. а; разрешать производство новых торгов, когда от повторения их можно предвидеть успех и выгоды казны;

г) окончательно разрешать жалобы подрядчиков и поставщиков, приносимые на браковку поставленных ими вещей, припасов и материалов;

д) разрешать, при неимении или недостатке помещений, вольный наем таковых в пределах, предусмотренных сметой;

е) разрешать принятие на счет казны происшедших: от неумышленных действий служащих убытков, на сумму до 1 тыс. руб. в один раз;

ж) назначать общие и частные платные реквизиции для удовлетворения нужд управления и служащих;

з) разрешать расходы из хозяйственных сумм управления на всякую сумму;

и) разассигновывать отпущенные в его распоряжение кредиты на правах первостепенного распорядителя.

Сборник приказов Наркомвоена за 1918 г. Типографский экз.

Документ № 2.1.10

Постановление Высшего военного совета о принятии мер на случай общего наступления германских войск
[452]

16 июля 1918 г.

Ввиду признаков возможного [в] ближайшем будущем общего наступления противника Высший военный совет приказывает:

1. Во всех частях Завесы перегруппировать войска таким образом, чтобы наиболее важные пункты и направления были заняты наиболее надежными частями при твердых и опытных [в] боевом отношении начальниках; войска на важных пунктах и направлениях расположить [в] боевом порядке, выделив необходимые резервы; в передовых частях и резервах окопаться и создать необходимые опорные пункты; обратить самое серьезное внимание на доставление перекрестного обстрела всех подступов ружейным огнем, а также совместным огнем пехоты, пулеметов и артиллерии, где, возможно, необходимо применить фланговый огонь пулеметов.

2. Усилить меры разведывания, дабы наступление противника не захватило наши войска внезапно и врасплох.

3. Принять меры самого бдительного охранения, не изматывая, однако, войска чрезмерным нарядом на охранение.

4. Установить между частями прочную связь по фронту и в глубину и сообщать друг другу все необходимые сведения относительно обстановки и выработанных планов действий, дабы достигнуть полного согласования в действиях между соседними частями.

5. Принять меры, чтобы все части с их начальниками и чтобы каждый красноармеец поняли и усвоили поставленные им задачи и боевые свойства местности [в] районе их расположения.

6. Всюду, где следует, устроить необходимые фортификационные постройки и искусственные препятствия и подготовить к разрушению железные, шоссейные дороги, мосты на них и прочие сооружения.

7. Сформировать подрывные команды и дать им задачи на разрушение, точно указав, что именно и в каком случае надлежит разрушить.

8. Если неприятель начнет теснить, то с железных дорог снимать рельсы на значительное протяжение и увозить их с собой или прятать так, чтобы противник ими не мог воспользоваться, однако сообразовать порчу дорог и снятие рельс с возможностью увезти подвижной состав и эвакуировать грузы, для чего начальникам отрядов и подрывных команд поддерживать тесную связь с лицами, про изводящими эвакуацию, и с железнодорожными агентами движения.

9. Во всей полосе Завесы подготовить действия партизанскими отрядами местных жителей, оказав им помощь боевыми средствами и указаниями этим отрядам приемов их действий; партизанские отряды должны действовать в тылу и на флангах противника отдельно, а не рядом с войсками, но в связи с войсками.

10. Во всех местностях, откуда придется отойти под натиском противника, оставлять хорошо организованные боевые разведывательные группы и надежных организаторов народного восстания в тылу противника.

Высший военный совет указывает на всю важность оказания наибольшего сопротивления наступлению противника и требует от всех (от старшего руководителя до рядового стрелка-красноармейца включительно) полного подчинения, строжайшей дисциплины и решительного отпора противнику, если бы он начал наступление.

Правда за нами! Вперед, если будет нужно, за нашу свободу!

Председатель Высшего военного совета Троцкий
Военный руководитель Бонч-Бруевич
Члены Совета Антонов, Беренс, Потапов

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 90. Л. 255–257. Подлинник – рукописный экз.

Документ № 2.1.11

Доклад М. Д. Бонч-Бруевича в Высший военный совет о необходимости

продолжить обмен разведывательными сводками с французской, английской и итальянской миссиями
[453]

№ 3364, гор. Москва

23 июля 1918 г.

Особая папка[454]

В Высший военный совет

Учет германских и австрийских сил требует постоянного наблюдения за всеми их воинскими частями, действующими как на нашем, так и на других фронтах.

Для изучения исчерпывающей полноты сведений о дислокации сил противника, руководящие разведывательные органы нашей армии обменивались сведениями о расположении австро-германских частей с таковыми же разведывательными органами французской, английской и итальянской армий.

Без такого обмена сводками часть противника, исчезая с нашего фронта, совершенно бы уходила из нашего угла зрения, и мы бы не знали, отведена ли снятая часть во вторую линию или же она переброшена на Западный фронт.

Бывают случаи, когда немцы перебрасывают отдельные части одной и той же дивизии одновременно на наш и на Западный фронт. Еще чаще повторяются случаи, когда от снятой с участка немецкой дивизии мелкие части, как-то: тяжелая артиллерия, пулеметные команды, самокатные роты, егерские батальоны – появляются где-либо на другом участке нашего фронта, тогда как вся дивизия сводками англо-французов обнаруживается на Западном фронте.

Наконец, австро-германцами все время производится замена солдат средних возрастов на нашем фронте солдатами молодых и старших возрастов с англо-французского фронта, поэтому на нашем фронте встречаются номера полков, числящихся на другом фронте, и при отсутствии англо-французских сводок можно эти полки принять на учет и у нас, что было бы, конечно, ошибочно.

Кроме того, продолжающиеся боевые действия на англо-французском фронте дают документальный материал о новых способах ведения войны и боя австро-германцами; о новых изобретениях техники, применяемой ими при боевых действиях, что не должно уходить от нашего внимания[455], т. к. изучение способов действий и их технических средств должно быть непрерывно, независимо от того, находимся ли мы с ними в состоянии войны или мира. Иностранная разведка и в этом приходила нам на помощь, давая материалы по вышеизложенным вопросам.

Приказом Народного комиссариата по военным делам, опубликованного[456] в Известиях Народного комиссариата по военным делам за № 66, предписано «всем учреждениям Военного ведомства (как и всем военнослужащим вообще) не оказывать никакого ни в чем содействия французским и английским сухопутным и морским офицерам»[457].

Посылавшиеся ранее иностранным военным миссиям разведывательные сводки дают лишь с нашей стороны материал относительно австро-германских армий; иных данных (а тем более наших оперативных соображений) в них нет, и поэтому служить источником, раскрывающим последние, они не могут. Без получения сведений об учете австро-германских сил на англо-французском и итальянском фронтах учет их на нашем фронте будет очень затруднен, а потому полагал бы необходимым продолжать обмен разведывательными сводками с французской, английской и итальянскими миссиями.

Военный руководитель, Генерального штаба Бонч-Бруевич
Начальник Штаба, Генерального штаба Раттэль
Начальник Оперативного управления,
Генерального штаба Н. Сулейман
Постановление Высшего военного совета: «Ввиду того, что английск[ая] и французск[ая] миссии являются органами, руководящими враждебными против России военным действиями, полагаться на их сообщения нет возможности, а потому нет и основания обмениваться с ними военными сведениями.
Л. Троцкий, Беренс, Потапов».

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 33 с об. – 34. Подлинник – машинописный текст с автографами. Резолюция Высшего военного совета – автограф Л. Д. Троцкого, подписи Е. А. Беренса и Н. М. Потапова подлинные.

Документ № 2.1.12

Доклад М. Д. Бонч-Бруевича в Высший военный совет о необходимости

передачи гражданскими следственными властями перебежчиков-германцев в распоряжение полевых штабов
[458]

№ 2532/р., гор. Москва 13 августа 1918 г.

Особая папка[459]

В Высший военный совет

Из штабов Завесы поступают донесения, что перебежчики-германцы, по переходе ими демаркационной линии, забираются следственными комиссиями и, таким образом, полевые штабы оказываются лишенными возможности произвести надлежащий опрос указанных выше лиц.

Опрос перебежчиков в настоящее время является самым главным способом поверки получаемых агентурных данных о расположении германцев, а потому ходатайствую о постановлении Высшего военного совета просить Народный комиссариат по военным делам войти в сношение с подлежащими советскими учреждениями, дабы гражданские следственные власти не задерживали перебежчиков-германцев, а предоставляли бы таковых всецело в распоряжение полевых штабов[460].

Военный руководитель, Генерального штаба Бонч-Бруевич Беренс
Начальник Штаба, Генерального штаба Раттэль
Постановление Высшего военного совета:
«Утверждается. Склянский, Беренс, Потапов. 13/VIII».

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 10. Подлинник – машинописный текст с подлинными подписями. Резолюция Высшего военного совета – автограф Э. М. Склянского, подписи Е. А. Беренса и Н. М. Потапова подлинные.

Документ № 2.1.13

Доклад полевой инспекции артиллерии Штаба Высшего военного совета

Высшему военному совету о необходимости установления отпуска кредитов на разведку и контрразведку
[461]

№ 2474/р., гор. Москва 15 августа 1918 г.

ВЫСШЕМУ ВОЕННОМУ СОВЕТУ ОТ ПОЛ[ЕВОЙ]

ИНСП[ЕКЦИИ] АРТИЛЛЕРИИ

Развитие операций и образование новых направлений вызывает за собой расширение агентурной разведки сил противника. В то же время постепенное вздорожание[462] жизни выяснило, что тех отпусков на разведку и регистрационную службу, которые были установлены Высшим военным советом 10 мая сего года, не хватает для постановки на надлежащую высоту указанных выше полевых служб.

А потому, на основании вышеизложенного, полагал бы установить отпуск кредитов на агентурную разведку и регистрационную службу, согласно прилагаемого при сем расчета. Вместе с тем полагаю, что в испрашиваемых размерах кредит должен быть открыт Всероссийскому главному штабу, равно как ему же открывается кредит и для округов с таким расчетом, чтобы Всероссийский главный штаб каждый месяц разассигновывал через доверенных лиц органам Завесы, Штабу Высшего военного совета и Северо-Кавказскому [военному] округу упомянутые выше деньги.

Приложение: смета кредитных ассигнований.

Военный руководитель, Генерального штаба Бонч-Бруевич
Начальник Штаба, Генерального штаба Раттэль
Начальник Оперативного управления,
Генерального штаба Н. Сулейман
Постановление Высшего военного совета: «Н. М. Потапову к материалам. Склянский, Антонов, Беренс. 16/VIII».

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 16. Подлинник. Машинописный текст. Резолюция – автограф Э. М. Склянского, подписи подлинные.

Смета кредитных ассигнований на агентурную разведку и Регистрационную службу для Штаба Высшего военного совета и органов войсковой Завесы[463][464]

Военный руководитель, Генерального штаба Бонч-Бруевич
Начальник Штаба, Генерального штаба[465]
Начальник Оперативного управления,
Генерального штаба Н. Сулейман

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 17–17 об. Подлинник – машинописный экз. с правкой. Подписи подлинные.

Документ № 2.1.14

Доклад М. Д. Бонч-Бруевича в Высший военный совет о необходимости расширения штатов разведывательных отделений

№ 2376/р., гор. Москва

21 августа 1918 г.

Особ[ая] папка[466]

В ВЫСШИЙ ВОЕННЫЙ СОВЕТ

Характер разведывательной службы требует известной подготовки лиц, ведающих этой службой, а также для успешности работ и навыка остальных лиц, работающих по разведке. Поэтому в каждом полевом штабе должны быть назначены определенные лица, составляющие разведывательное отделение этого штаба и выполняющие специальную работу.

В утвержденных штатах штабов дивизий, районов и участков Завесы, а также и Штаба Высшего военного совета разведывательные отделения как самостоятельные органы не выделены, и разведывательную службу приходится выполнять лицам Оперативных управлений и отделов этих штабов. Число лиц последних вполне может выполнять указанные функции органов разведывательного отделения. А потому, дабы не менять штатов, полагал бы лишь руководящими распоряжениями указать тех лиц, которые из оперативных управлений выделяются в разведывательные отделения, согласно прилагаемых при сем штатов разведывательных отделений.

Дополнением к утвержденным штатам штабов Высшего военного совета, участков, районов Завесы и дивизий полагал бы ввести лишь должности переводчиков, необходимых во всех штабах, как лиц, опрашивающих пленных и перебежчиков, так и разбирающих их документы.

А потому полагал бы: а) В Штабе Высшего военного совета, в Оперативном управлении, добавить в штат лишь одного переводчика с окладом 600 рублей в месяц, так [как] другой переводчик уже имеется; б) в штабе участка Завесы добавить в штат отсутствующих совсем 1 пере водчика с окладом 600 руб. в месяц; в) в штабе района Завесы и штабе дивизии добавить по 1 переводчику с окладом 600 руб. в месяц, чертежников не добавлять, т. к. составление несложных схем может быть исполнено лицами разведывательных отделений этих штабов[467].

Приложение: проекты штатов разведывательных отделений[468].

Военный руководитель, Генерального штаба Бонч-Бруевич
Военный комиссар Шарманов
Начальник Штаба, Генерального штаба Раттэль
Начальник Оперативного управления,
Генерального штаба Н. Сулейман
Постановление Высшего военного совета: «Сроч[но]. В В[оенно]-зак[онодательный] сов[ет]. Склянский, Потапов. 30/VIII».
Помета Н.А. Сулеймана: «Разведывательная. Копия резолюции согласно резолюции в В[оенно]-зак[онодательный] сов[ет]. НС. 31/8».

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 21. Подлинник – машинописный текст на бланке «Высший военный совет» с автографами. Резолюция Высшего военного совета – автограф Э. М. Склянского, подписи подлинные.

Документ № 2.1.15

Положение о военных консультантах Регистрационного управления Полевого штаба РВС Республики

Не ранее 2 октября – не позднее 9 октября 1918 г.

ПОЛОЖЕНИЕ О ВОЕННЫХ КОНСУЛЬТАНТАХ РЕГИСТРАЦИОННОГО УПРАВЛЕНИЯ РЕВВОЕНСОВЕТА
[469]

§ 1. Ввиду особенности в конструкции Регистрационного управления и Отдела военного контроля Реввоенсовета в них введены должности военных консультантов, в Отделе военного контроля и консультантов-юристов.

§ 2. Прием, назначение и увольнение военных консультантов (генштаба) и консультантов-юристов производится приказом по Полевому штабу Рев[олюционного] в[оенного] сов[ета] не иначе, как с согласия наштаба и Главкома[470].

§ 3. Консультанты объединяют и направляют работу Управления и Отдела в техническом отношении. Для чего консультанты:

а) составляют и разрабатывают проекты положений, штатов, законоположений, организации и инструкции;

б) наблюдают за техническим выполнением утвержденных проектов, входя по всем возникающим при исполнении неправильностям с докладом по принадлежности к Заведыв[ающему] Управлением, Заведыв[ающему] Отделом и Старшему консультанту (в Отдел);

в) дают заключение по всем вопросам исполнительного и организационного характера;

г) дают отзыв о способности всех служащих и заключение о приеме и устранении важнейших служащих;

д) консультанты Отдела военного контроля в исключительных случаях ведут активную работу, как по агентуре, так и по производству дознаний.

§ 4. Все разногласия, возникающие на практике при проведении в жизнь тех или иных вопросов, требующих заключения консультантов, разрешаются в окончательной форме Заведывающим Управления Реввоенсовета.

Член Реввоенсовета Аралов

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 204. Л. 23–23 об. Подлинник – машинописный текст с автографом черными чернилами.

Документ № 2.1.16

Протокол заседания «генштабистов 1917 года» – руководителей советской военной разведки

– о ходе организации Разведывательного отделения Полевого штаба Реввоенсовета Республики

31 октября 1918 г. Сов[ершенно] секретно

ПРОТОКОЛ заседания 31 октября 1918 года

Москва, Ленивка, 7, кв. 11.

ПРИСУТСТВОВАЛИ: начальник Разведывательного отдела Генштаба ТАРАСОВ, начальник Агентурного отделения Генштаба Григорьев, начальник Разведывательного отделения Полевого штаба Генерального штаба Кузнецов и секретарь Разведывательного отдела т. Басис.

ОГЛАШЕНО: Новые штаты,

Списочный состав Разведывательного отдела.

ЗАСЛУШАНО: и принято заявление Генштаба Кузнецова войти с ходатайством [к] члену Реввоенсовета Республики т. Аралову об устройстве оставшихся за штатом 8 служащих 2-го отделения Оперод[а] Наркомвоена (Андреев, Головачевский, Волков, Ольсен, Рыбаков, Гуров, Епифанова, Вендеров).

ВЫЯСНЕНО, какие дела переходят в Полевой штаб: сводки Всероссийского главного штаба и Высшего военного совета (приемщик – т. Семенов, время приема – 1 ноября); какие дела остаются в Разведывательном отделе и какие подлежат сдаче в архив (распоряжением и ведением секретаря т. Басиса).

ПОСТАНОВЛЕНО: все иностранные книги, карты и наставления сдать 1 ноября в секретариат Разведывательного отдела.

Перевод немецких книг продолжать, а переведенную книгу «Битва при Лодзи» изд[ания] Германского Генерального штаба отдать в печать.

Вопрос о передаче имущества по инвентарным спискам решить 1 ноября.

Генштаба Тарасову 1 ноября передать последнее боевое расписание со схемой Полевого штаба Реввоенсовета Республики.

ЗАСЛУШАНО: проект Конституции Разведывательного отделения Полевого штаба (приложение № 1), которое дополнено следующими пожеланиями: § 8 как сказано в Конституции с добавлением «обязательное присутствие с правом решающего голоса консультанта Регистрационного управления, начальника Разведывательного отдела и начальника агентурного отделения того же управления»; предоставить право начальнику Регистрационного управления, по сношению с начальником Полевого штаба, приглашать на заседания по вопросам разведки с правом решающего голоса начальника Разведывательного отдел[а] Полев[ого] штаб[а].

УСТАНОВЛЕНО: форма и порядок взаимной связи.

ЗАСЛУШАНО: и принято к сведению пожелание Генштаба Кузнецова об изменении характера работы по прессе, а именно издание недельных сводок по прессе с обзором иностранных и оккупационных газет, кои рассылать не только в Полевой штаб Главнокомандующего, но посылать их также в штабы фронтов и армий. Установить более тесную связь с РОСТом (использовав тт. Ольсена и Гурова).

Установить более тесную связь со всеми военными представителями за границей.

ПРИЛОЖЕНИЕ: Проект Конституции.

Протокол заслушан членами заседания, верно
Секретарь Разведывательного отделения Я. Басис

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3. Л. 8–8 об. Подлинник – машинописный текст.

Приложение

Проект Конституции Разведывательного отделения Полевого штаба,

выработанный военными специалистами Полевого штаба Реввоенсовета Республики

Секретно

Проект ОСНОВНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ (Конституция)

Круг деятельности Разведывательного отделения Полевого штаба Главнокомандующего:

1. Начальник отделения объединяет и направляет разведывательное дело на всех фронтах по указанию начальника Штаба и его комиссара, которым докладывает все вопросы разведывательного характера.

2. Учет всех сил противника.

Разработка и систематизация всех сведений, добываемых низшими штабами. Составление и выпуск: а) разведывательных сводок; б) схем и в) боевых расписаний.

3. Сосредоточение всех данных специальной разведки, получаемых в других отделах и управлениях Полевого штаба (радиослежка, сведения военно-цензурного характера и т. п.).

4. Изучение агентурных сведений (помощ[никами] начальника отделения генштаба), получаемых или непосредственно от наших военных представителей за границей, или из Регистрационного управления (где сосредоточивается все дело организации заграничной разведки).

5. По указанию начальника Полевого штаба и его комиссара, а также по предложениям штабов фронтов он дает через посредство Регистрационного управления очередные задачи для заграничной агентурной разведки.

6. Разрабатывает вопросы о распространении ложных слухов оперативного характера, как через комиссара и начальника Полевого штаба поступают для исполнения в прессу и низшие штабы.

7. В отделении изучаются и обрабатываются для рассылки в войска получаемые из различных источников материалы, полезные сведения о состоянии войск противника (вопросы организации, комплектования, обучения и тактика).

8. Для объединения деятельности различных органов и видов разведки, установления единства взглядов и приемов в работе имеет право с доклада начальника Полевого штаба по утверждению Реввоенсовета Республики созывать начальников разведывательных отделений фронтов и армий. В этом случае на заседаниях присутствует с правом решающего голоса начальник Регистрационного управления. Председательствует комиссар начальника Полевого штаба.

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3. Л. 7–7 об. Подлинник – машинописный текст.

Документ № 2.1.17

Письмо заместителя председателя Революционного военного совета Республики Э. М. Склянского начальнику Регистрационного управления Полевого штаба Реввоенсовета Республики С. И. Аралову о необходимости реорганизации разведки на Украине

№ В 595-а, гор. Москва

28 декабря 1918 г.

Т[оварищ] Аралов Военная разведка на Украине поставлена чрезвычайно неудовлетворительно. Необходимо организовать ее в широком масштабе. О принятых Вами мерах прошу сообщить мне[471].

Склянский

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 14. Л. 30. Автограф синим карандашом на бланке «Председатель Революционного военного совета Республики. По Управлению делами».

Документ № 2.1.18

Доклад Б. И. Кузнецова начальнику Оперативного управления Полевого штаба РВС Республики В. И. Михайлову «Об организации более тесной связи с агентурным отделением Регистрационного управления»

№ 337/р. 31 декабря 1918 г.

Секретно

ДОКЛАД

начальнику Оперативного Управления Полевого штаба Революционного военного совета Республики

До сего времени связь между Разведывательным отделением Полевого штаба и агентурным отделением Регистрационного управления осуществлялась путем пересылки телеграмм, обработанных и необработанных материалов, сводок, схем, обзоров прессы и разговоров по телефону[472].

Для проведения в жизнь более тесной взаимной связи полагал бы целесообразным приказом по штабу установить регулярные, еженедельные поездки уполномоченных чинов Разведывательного отделения в Москву и приезда ответственных работников Агентур ного отделения Регистрационного управления в Серпухов с целью взаимного ориентирования и обсуждения всех разведывательных вопросов.

Если опыт покажет жизненность и продуктивность предлагаемой меры, то число таковых поездок может быть увеличено.

Постоянное прикомандирование чинов одного отделения к другому считаю, при существующем штате, вредным для дела, ибо появятся одна или две «мертвые души», работа коих перейдет к другим лицам, что при существующем размере работы – совершенно немыслимо.

Кроме того, считаю необходимым установить связь с Народным комиссариатом по иностранным делам, для чего желательно командирование чинов Разведывательного отделения хотя бы два раза в месяц в Москву к замнаркоминделу т. Карахану.

ПРИЛОЖЕНИЕ: Проект приказа по Полевому штабу.

Начальник Генерального штаба Б. Кузнецов

Пометы синим карандашом: 1) Б. И. Кузнецова – «Разв[ед отделению]. 1/I. Донес ВИ [Михайлову]»; 2) В. И. Михайлова – «Командирование разрешено. ВИ»; 3)»В дело. 4/I».

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 204. Л. 9. Подлинник – машинописный текст с автографом черными чернилами.

Документ № 2.1.19

Приказ по Полевому штабу РВСР о рационализации работы Разведотделения Оперативного управления Полевого штаба

Гор. Серпухов

Декабрь 1918 г.

Секретно

§ 1. Для проведения в жизнь более тесной связи Разведывательного отделения Оперативного управления приказываю установить еженедельные поездки ответственных лиц указанных отделением в начале недели от Разведывательного отделения в Москву – в конце – от агентурного отделения в Серпухов, для взаимного ориентирования и обсуждения всех разведывательных вопросов.

§ 2. Начальнику связи в Серпухов и помощнику его в Москве озаботиться предоставлением средств передвижений командируемым лицам каждый раз по заявлениям начальников Агентурного или Разведывательного отделений.

Начальник штаба

Военный комиссар, член Революционного военного совета Республики

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 204. Л. 12. Незаверенная машинописная копия.

Документ № 2.1.20

Доклад Б. И. Кузнецова В. И. Михайлову с ходатайством об увеличении штата разведотделения Оперативного управления Полевого штаба РВС Республики

№ 30р.

11 января 1919 г.

ДОКЛАД начальнику Оперативного Управления В. И. Михайлову
[473]

Штатом Разведывательного отделения предусмотрены должности четырех помощников начальника отделения по числу фронтов, кои замещены ныне: 1) Генштабом Т. С. Косачем; 2) П. К. Удаловым; 3) С. С. Красновым; 4) В. А. Семеновым.

Работа между ними распределена следующим образом: Т. С. Косач ведает Западным фронтом; С. С. Краснов – Северным, В. А. Семенов – Южным, Кавказским и Украинским, П. К. Удалов – личным составом отделения, Канцелярией, общей перепиской, денежной отчетностью и положением дел в Западной Европе, в частности весьма обширным делом «о мирной конференции», связанным с просмотром советской, зарубежной русской и иностранной прессы; Восточный фронт пока ведет переводчик А. В. УИТТЕНГОВЕН.

С установлением новых фронтов желательно расширить штат Разведывательного отделения на одну должность помощника (Генерального штаба), коему и передать Восточный фронт. Освобожденный от этого фронта А. В. Уиттенговен поступит в распоряжение П. К. Удалова и будет ведать просмотром и обработкой сведений из прессы, что особенно важно в настоящее время, ибо о многих событиях мы имеем сведения исключительно только из печати.

Газет и журналов мы получаем много, но просматривать их внимательно и обрабатывать одному человеку, имеющему к тому же целый ряд побочных обязанностей, совершенно не под силу. В силу изложенного испрашивается Ваше ходатайство об увеличении штата Разведывательного отделения на одну должность помощника начальника отделения (Генерального штаба) с окладом в 1700[474] руб. в месяц.

Генерального штаба Б. Кузнецов
Резолюция В. И. Михайлова: «Разв[едывательному отделению]. 11/I. Согласен. Составить доклад и проект приказа РВСР, соединив его с Оперативным [отделением]. В. Михайлов»[475].

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 204. Л. 36–36 об. Подлинник – машинописный текст с автографом черной ручкой. Резолюция – синий карандаш.

Приложение

Проект доклада начальника Полевого штаба РВС Республики, составленный под руководством В. И. Михайлова

Гор. Серпухов

15 января 1919 г.[476]

Доклад о добавлении в штат Оперативного и Разведывательного отделений по два помощника
[477]

Ко времени установления штатов Полевого штаба Революционного военного совета Республики (т. к. к 1 ноября 1918 г.) вооруженным силам Республики приходилось вести военные действия на четырех фронтах – Северном, Восточном, Южном и Западном. Исходя из этой данной, и штат Оперативного и Разведывательного отделений проектировался в составе начальника отделения и четырех его помощников лиц Генштаба (в Разведывательном отделении 2 лица Генштаба), каждому из которых было поручено ведение дел отдельного фронта во всех отношениях (боевых действий, учет сил, переброска частей и т. д.).

В настоящее время образовано новых 2 фронта: Каспийско-Кавказский (приказ РВСР № 001 от 8 декабря) и Украинский (протокол совещания РВСР 4 января 1919 г.).

Кроме того, в Разведывательном отделении, помимо ведения фронтов, организованы работа по сбору и обработке сведений о положении дел в Западной Европе и о подготовке европейских держав к «мирной конференции», работе, связанной с пересмотром получаемой зарубежной и иностранной прессы.

В целях правильного распределения оперативной работы Полевого штаба является необходимым добавить в штат Оперативного и Разведывательного отделений еще по 2 помощника из лиц Генерального штаба с окладом в 1700 руб. в месяц.

Начальник штаба

На документе имеются пометы: 1) В. И. Михайлова – «Разв[едывательному отделению]. 15/I. ВИ»; 2) В. В. Даллера – «Нач[альни]к штаба этот проект отклонил; пошел проект на увелич[ение] только двух пом[ощников] Операт[ивного] отд[еления]. Даллер. 14/I»; 2) 2) Б. И. Кузнецова – «Удалову. Хранить в делах отделения. 15/I. Кузнецов».

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 204. Л. 40. Машинописный текст на бланке начальника Полевого штаба. Помета В. И. Михайлова – синий карандаш; В. В. Даллера и Б. И. Кузнецова – простой карандаш.

Документ № 2.1.21

Приказ по Регистрационному управлению Полевого штаба РВСР

о недопустимости нарушения распорядка работ в управлении

№ 12, Москва

12 февраля 1919 г.

ПРИКАЗ по Регистрационному управлению полевого штаба Революционного военного совета республики № 12
[478]

г. Москва 12 февраля 1919 года

§ I.

За последнее время наблюдается нарушение установленного внутреннего распорядка работы управления, и (что особенно прискорбно) виновниками такого нарушения являются очень часто и приходящие в управление по делам службы тов[арищи] коммунисты, а также и некоторые сотрудники управления.

Считаю необходимым указать, что высокое звание коммуниста в особенности обязывает быть исполнительным и аккуратным в порученной работе. В секретные комнаты заходят безответственные сотрудники, ходят толпой, производят шум. Многие лица до сих пор проникают в помещение управления без пропусков, некоторые сотрудники приводят своих знакомых, не имеющих никакого касательства к работе управления. При замечании по этому поводу отвечают, что это мой знакомый и т. д. Обращая внимание тт. сотрудников на вышеуказанное, предупреждаю, что я, не считаясь ни с принадлежностью к партии, ни с занимаемой должностью, буду без всякого снисхождения увольнять виновных от службы и предавать суду Революционного трибунала всех лиц, не соблюдающих внутреннего распорядка и хода работы в управлении, установленного моими приказами. Коменданту принять меры к усилению наблюдения и к непропуску[479] в помещение лиц, не служащих в управлении и не имеющих пропусков. Коменданта и регистраторш Парусникову и Линкевич предупредить, что будут немедленно уволены при первом случае прохода без пропусков.

Подлинный подписали:
Начальник Регистрационного управления,
Член Революционного военного совета Республики Аралов
Консультант Теодори
С подлинным верно: Для поручений [подпись]

РГВА. Ф. 6. Оп. 3. Д. 1. Л. 14. Заверенная машинописная копия.

Конец ознакомительного фрагмента.