Глава 6. Заговор
Столица Темного Трона бурлила: слухи разошлись мгновенно, и демоны праздновали будущую победу над вампирами, хотя срок ультиматума не вышел и окончательного разрыва кланов еще не произошло.
Злачные заведения были переполнены, и кабаре «Пляски скелета» не стало исключением. Закрытые ставни спасали посетителей от неяркого солнца. В искусственном затемнении мерцали алые огоньки демонических глаз, посверкивали клыки и когти. Громыхала музыка, клубился дым от табачных трубок.
В центре на круглом подиуме отплясывали полуголые низшие демоницы. Зрители орали тосты, пили и рукоплескали, хохотали над попытками особо рьяных поклонников забраться на магически защищенный подиум и составить компанию танцовщицам. Особенно усердствовали адепты Академии, соскучившиеся по женскому обществу.
Публика была разношерстная, и мало кто обращал внимание на столик в самом затемненном углу зала, где сидели посетительницы далеко не юного возраста.
– Ох ты ж, чего вытворяют! Тьфу, разврат какой! – ругалась бабка Рагана, не сводившая, однако, глаз со сцены, где мелькали голые ножки в пенных кружевах юбок. – Хороши, заразы темные! У нас в Серых пределах такого не увидишь. Но скажи, Кикерис, неужто другого места не нашлось для наших посиделок, поспокойнее? Что я, девок голых не видала? Да я их вынянчила столько, что самой тошно!
Ее товарка залихватски сдвинула на затылок соломенную шляпку, сунула два пальца в рот и оглушительно свистнула:
– Долой! Надоели! Мужика давай!
Под громовой хохот пьяной публики демоницы убежали со сцены по воздушному мостику, к немалой радости зрителей, успевших заглянуть им под юбки. А вместо девушек появился сногсшибательный рогатый экземпляр метра под два ростом, одетый лишь в черные ленточки. Музыка сменилась на тихую и плавную, верзила начал покачиваться, одеяние скользило по смуглой коже облаком змей. Собственно, змеями оно и оказалось, к восторгу зрителей.
– Все-таки зачем ты притащила нас именно сюда, сестра? – брезгливо поморщилась третья ведьма, сидевшая за столиком с видом оскорбленной невинности. Она имела интеллигентнейшую внешность старой девы – надзирательницы пансиона благородных ангелиц (что, собственно, было не так далеко от действительности).
В отличие от сестер, ведьма за собой тщательно следила: белая блузка с кружевным воротником под горлышко тщательно выглажена, на темно-синей юбке – ни пятнышка осенней грязи, как и на лакированных сапожках. Брови на морщинистом старушечьем лице тонко выщипаны, ресницы и губы слегка накрашены. Пенсне в золотой оправе довершало строгий, но благородный облик.
О состоянии нервозности говорила лишь одна не замеченная ведьмой деталь: крашеный лиловый завиток выбился из гладкого узла на затылке и топорщился, как средний палец в неприличном жесте.
– Поговорили бы в твоей башне, раз уж ты ко мне в гости не захотела прийти, – ворчала она.
– Занята моя башня! – отмахнулась Кикируся. – Птичник там несусветный, надоел уже. В Академии все разбежались праздновать. А я что – рыжая? Я к народу ближе быть хочу!
– Ну так будь, мы тут при чем? Для чего ты нас звала?
Полюбовавшись на извивавшегося демона, Кикируся щелкнула пальцами, и тьма вокруг столика сгустилась до полной непроницаемости. Свеча, стоявшая на столешнице, вспыхнула ярким голубым огоньком, а гомон зала совсем затих.
– Так лучше? – Кикируся, опрокинув рюмочку вишневой наливки, вытащила спицу и понюхала острый кончик.
Рагана, вздохнув не без сожаления, придвинула к себе чашку кофе, наполовину разбавленного коньяком.
Третья ведьма принципиально пила минералку, используя в качестве соломинки трансформированную вязальную спицу. Синяя свеча ее тоже не устроила, и под сердитым прищуром старухи огонек затрещал, почти погас до синей точки, но тут же взметнулся радостным золотисто-оранжевым язычком.
– Вот так лучше.
– Скучная ты, Брегетта, до ужаса, – покосилась на нее Кикируся. – У нас мало времени, сестры. Мне еще за Дьярушкой присмотреть надо, а то Тени-то совсем расшалились, того и гляди из повиновения выйдут. Некогда мне развлекаться. А нам решить надо, что с мальчишками и нашей девочкой делать будем. Ирек-то, слышали, что отчудил?
– Ничего страшного, чтобы пугаться, – фыркнула Брегетта. – Знаю я, о чем мой Алиан с драконом говорил. Не найти Иреку такого демона, который с ним крыльями поменялся бы. Моя девочка все равно не для него. И, дорогая Кикерис, не для твоего любимца Дьяра. Нечего делать моей малышке в этом темном вертепе.
– Не заговаривайся, сестра! Не твоя девочка, а моя! – возмутилась Рагана. – Ты еще ни одного узелка не связала из этого клубочка. Занимайся своим светлейшим Алианом, а к моей девочке даже думать не моги соваться. Не дам! И не тебе решать, с каким клубочком я эту нить свяжу.
– Как это не мне? Я что – чужая? Да мы с Алианчиком…
– А ну, тихо! – рявкнула Кикируся. – Поздно драться-то. Пока вы спорите, да один клубочек с двух концов вязать пытаетесь, мерзавка Лойт ее у вас обеих увести пытается.
– Она давно пытается, с Ликиного рождения, да не выйдет у нее ничего! – отмахнулись сестры.
– Вы еще новостей не знаете, как я погляжу, многомудрые мои да всеведающие, – ехидно прищурилась Кикируся. – Да и Лойт-то, зараза лунная, думала – не узнает никто до поры. А я узнала, потому что сердце Лики сейчас каплю Дьярушкиной крови хранит. Через ту каплю я и услышала, что богиня хочет ее своей Верховной жрицей сделать. И уже обещание у нее вырвала, паучиха дрянная!
Две ведьмы ахнули, переглянулись, и распря тут же была забыта.
– Вот поэтому срочно надо девочку вашу влюбить. – Кикерис откинулась на спинку стула и спрятала хитрый прищур под полями съехавшей на глаза соломенной шляпки. – Решайте, сестры, тянуть дальше некуда. И, кстати, две замечательные кандидатуры у меня имеются. Оба красавчики. Вот только если Ирек, дурак такой, крылья поменяет и лишится способности любить, то сердце у девочки разбитым окажется. Так что думайте тщательнее.
– Да что тут думать? Не отдам ее за бастарда. Остается Дьяр, – поморщилась мадам Брегетта.
– Ни за что! – из чувства противоречия уперлась Рагана. – Не бывать темному владыке мужем сельо! Небеса против! Забыли, чем предыдущая попытка закончилась? Да и моей Эльде Ирек больше по душе пришелся как будущий зять.
– Ты себя-то всеми Небесами не называй, ишь, возомнила! – возмутилась младшая ведьма. – Не твоей Эльде соваться в сердечные дела дочери! А за бастарда не дам девочке выйти! Костьми лягу, а не дам.
– Ну сама посуди, Брегги, нам ли с тобой кочевряжиться? Вот пусть независимый кофейный дух покажет, кто ее судьба, – Рагана допила кофе и опрокинула чашку на блюдце вверх дном. – Девочка-то у нас тоже не в законном браке рождена. И все из-за тебя, младшая.
– Из-за меня?! – возопила Брегетта. – Да ты мне в ножки должна поклониться! Да если бы я Алиану вовремя не открыла путь в Серые пределы, ни Лики бы не было, ни твоей разлюбезной Эльды!
Кикерис кашлянула, и ссора двух ведьм быстро увяла.
– Ох, и хитра же ты, средняя, – Брегетта сверкнула на нее стеклышками пенсне. – Думаешь, я не понимаю, почему ты об Иреке заговорила? Если Лика в него влюбится, о черных крыльях он сразу забудет, и твой любимчик Дьяр на Троне усидит. Так ведь?
– Они у меня оба любимчики. Ты не о том думай, младшая. Я-то любую судьбу приму и в нужный узор вплету. Ты о том думай, как Лойт обмануть, а то и припугнуть. Она ведь, как ни крути, богиня любви у нас, и в сердце своей жрицы днюет и ночует. Любой огонек романтических чувств в девочке гасит, не дает разгореться.
Брегетта залпом опрокинула остатки минералки, ее пергаментные щеки мгновенно раскраснелись, и двум старшим сестрам показалось, что в стакане была уже отнюдь не безобидная водичка.
– Хорошо! – Младшая ведьма хлопнула пустым стаканом по столу, и он сразу наполнился.
– Виски? – принюхалась Кикируся. – Из другого мира небось? Туточки такое еще не гонят.
– Шотландский. Кстати, у нашей старшей арманьяк в кофе был налит. Варварши вы обе. Такой продукт переводить!
– Зато ты у нас, фифа, виски хлещешь, аки лесоруб. Плесни-ка и мне, люблю Шотландию. Жаль, отпуск от дел праведных еще не скоро, прогулялась бы. Или лучше Туманный Альбион шугануть? А то уж забыли там нас поди…
Брегетта опустила в рюмочку сестры соломинку, поболтала в пустоте. Вмиг оказалось, что соломинка размешивает не воздух, а прозрачную жидкость.
– Благодарствую. – Кикерис хлопнула рюмашку, блаженно улыбнулась, понюхав кончик спицы. – А у тебя что там вырисовалось, Раг? Показывай, не стесняйся.
Рагана прибегала к гаданию на кофейной гуще только в спорных случаях, и обычно после свидетельства непредвзятого духа спор оказывался решенным в ее пользу. Увы, на этот раз разбавленный коньяком кофе подвел: гуща полностью сползла в блюдце, и стенки чашки оказались девственно чистыми.
– Странный эффект, – удивилась Рагана.
Кикерис, сунув нос, хмыкнула:
– Полная аннигиляция. Вот что значит тащить один воз в разные стороны.
– Это она все испортила! – Рагана показала спицей на хихикавшую Брегетту.
– Ну, я. – Младшая и не думала скрывать, что колданула, почистив чужое гадание. – Мы что, сами не справимся? Я согласна и на Ирека. Даже спицы в клубки вставлять не буду, клянусь. Но при одном условии, Раг. Ты дашь хотя бы один шанс моему Алиану. Не прошу о большем, знаю все об Эльде и Сатарфе. Всего один шанс, Раг. А ты, Кикерис, помолчи. Мы тебе твоих темненьких спасаем? Спасаем. А разве мой светленький не заслужил хотя бы прощения?
Голубенькие глазки Кикерис засверкали, но она, фыркнув, прикусила губу и отвернулась. Рагана кивнула, правда, напомнила строго, что «внучата» сами решают, а забота нянек – следить, чтобы узор их жизни не перекосило всякими неразумными решениями.
– Теперь надо подумать, как нам Лойт обвести вокруг пальца, – вздохнула Рагана. – Сплетем заговор, сестры?
Она потянулась к огоньку свечи, вытянула из него светящуюся ниточку, словно из кудели. Младшие сестры вскинули спицы, и вскоре под колдовские бормотания закипела работа в шесть рук, вывязывавших круг из огненной нити.
Три ведьмы, отгородившись от шумного мира, так увлеклись, что не видели и не слышали происходящего в «Плясках скелета». Ни звука до них не долетало сквозь завесу. Кикерис знала: появления Дьяра она не упустит, а остальное неважно.
Мир вмешался в заговор вершительниц судеб ужасающим образом: на белоснежную скатерть столика шлепнулась темная капля, просочившаяся сквозь невидимую щель в дощатом потолке. Еще одна звонко булькнула в стакане с виски, окрасив его в розовый цвет. Третья капля упала на свечу, погасив ее и оборвав колдовскую нить.
– Ах! – горестно воскликнули ведьмы, не успевшие завершить заговор. Сплетенный круг сразу утратил яркость и растаял на глазах.
А через миг сверху щедро полилась тонкая струйка, расплываясь на ткани безобразным багровым пятном.
– Кровь! – ужаснулась Брегетта. – Там кого-то убили!
– Тут через день кого-нибудь режут, – пожала плечами Кикерис. – Это темная столица, сестра. Демоны кровожадны. Не знала? Тьфу, такое плетение нам испортили!
Брегетта вцепилась в Рагану:
– И ты все еще хочешь связать сердце нашей девочки с темным? Одумайся, сестра!
– Мало ли что я хочу, – огрызнулась старшая. – Не по моей и не по твоей прихоти земные пути вьются!
– Хватит уж вам. – Кикерис решительно поднялась, поправила шляпку. – Ну-ка, свистать всех наверх. Посмотрим, что за мерзавец испортил нам обедню. На наших глазах, почитай, зло сотворил! Вы как хотите, а я такую наглость спускать не намерена. Может, он и подслушать нас смог? Сверху-то защиты не стояло, только по бокам.
Ведьма сняла полог как раз в тот момент, когда шум в кабаре стал запредельным: со второго этажа заведения, где располагались уютные кабинеты для желавших уединиться, раздался истошный визг.
В моей башне царила подозрительная тишина: ни Кикерис не прибежала посмотреть, кто явился, ни горгульи не побеспокоились. Привыкли уже, наверное, что за их подопечной арестанткой не уследишь. А грифон с Шуршем давно переселились в Белую империю, за моим папулей присматривать.
– Лика, можно тебя попросить об одолжении? – Ирек не торопился прощаться. Склонился, заглядывая в глаза. – Не говори ничего Дьяру.
– О чем именно?
– О моей сделке с драконом смерти.
Со времени сделки прошло уже столько времени, что я удивилась: странно, почему Ирек раньше не попросил? Потом догадалась: бастард хотел признаться брату, все это время мучился, и только сегодня принял окончательное решение молчать. Почему?
А раз так, я тоже приняла решение.
– Не могу обещать, Ирек. Как телохранительница, я обязана доложить об угрозе…
– Какая угроза, Лика?! – прорычал он, слегка тряхнув меня. – Да я никогда ничего против него не сделаю, клянусь! Я люблю брата! Понимаешь? Да где тебе, у тебя же ни братьев, ни сестер никогда не было…
– Какое условие поставил тебе Шурш?
– Я же сказал – невыполнимое.
Скептически поджав губы, я не отводила взгляда от черных глаз. Кто кого пересверлит.
Ирек сдался первым, отпустил меня и отвернулся.
– Твой дракончик – тот еще шутник, Лика. Он предложил мне найти высшего демона, который захотел бы поменяться со мной крыльями. А где я его найду? Таких дураков нет.
«Шурш в своем репертуаре», – хмыкнула я про себя. Действительно, условие невыполнимое. Беспокоиться не о чем. Я повеселела.
– А ты не думал, Ирек, что цвет крыльев – не главное в демоне?
– Может, и не главное. Но Тьма так не считает, – вздохнул он. – Ладно, отдыхай. Дьяру я сам скажу. Потом. Он будет в бешенстве, конечно.
– Подожди. Покажи мне их.
Парень недоверчиво покосился на меня, стиснул зубы.
– Издеваешься?
– Нет! Они такие красивые! Ну, пожа-а-алуйста-а-а!
Он вдруг ухмыльнулся:
– Покажу, если ты мне покажешь свои. Идет?
– Нет! – шарахнулась я. И не важно, что всяк, кому не лень, видел мои крылья на коронации Дьяра. Но сам же говорил: чары в башне усилены, а крылья – это магия. И как я потом снова иллюзию на спину наложу?
– Башня заперта, тут никого нет, кроме нас, – подзадорил парень. А глазищи-то как разгорелись предвкушением. – А места достаточно. Никто не увидит, Лика. Полетаем? Я помогу потом замаскировать твои крыловые щели, как было.
От одной мысли распахнуть крылья хотя бы на миг, спину свело болью, а сердце забилось где-то у горла. Слишком долго я их не раскрывала. Случай на коронации – не в счет, там я полетать толком не успела, только в воздух прыгнула, чтобы Дьяра заслонить от летящего кинжала. А тут… И правда же никого нет. Сила рвалась, распирала меня изнутри.
– Ну, давай, – шепнул подлый провокатор. – На счет «три». Раз, два… три!
Полумрак вспыхнул золотым маревом, разгоревшимся за спиной Ирека. А через миг в зале стало еще светлее – на угрюмых каменных стенах заиграла россыпь перламутровых лучей, а по спине прокатилась волна прохлады, и душа замерла от ликования и… Свобода! Какое пьянящее, волшебное чувство!
Крылья прорвались сквозь ткань свитерка, как могучий поток, снесший плотину. Они тоже отличались от обычных лунных, но я никогда не комплексовала по этому мелкому поводу. Подумаешь, перламутровые радуги вместо ровного и бледного лунного света.
Я взвилась под высокий свод. Ирек рванул за мной, и мы носились, забыв обо всем, как два мотылька – золотой и жемчужно-радужный. Виток, другой. Бастарду явно не хватало тренировок, заметила я по угловатым движениям парня и неловкости, с которой он едва разминулся со стеной.
В башне полыхали отблески света. Мы хохотали, как сумасшедшие, гоняясь друг за другом. Почти как на вступительных испытаниях. Только без жужелек и толпы ликующих зрителей.
Упс. Один все-таки был.
Заметив замершую в дверном проеме высокую фигуру, завернутую в непроницаемый черный кокон, я от неожиданности кувыркнулась в воздухе. Ирек, обрадованный, что сумел догнать, налетел на меня:
– Попалась, пташка!
– Ирек, там… – я повернула лицо к двери.
Бастард тоже повернулся.
– Подсматриваешь? – зло сощурились его черные глаза.
– Брат, ты мне нужен, – ответил необычно глухой, словно мертвый, голос Дьяра. – Идем.
Мы опустились на пол, дружно втянули крылья. Мои колени отчего-то ослабели. Не от полета и избытка эмоций. Такой Дьяр – холодный, мертвенно-бледный, без единой кровинки на лице – вгонял меня в тоскливый трепет. У него даже глаза из ярко-синих стали какими-то тускло-пепельными. Лицо равнодушное, каменное, губы плотно сжаты.
– Срочно? – переспросил бастард. – Мне надо Лике помочь ее крылья спрятать.
– Срочно. Лика, из башни никуда не выходить.
– Это арест? За что?! – от возмущения у меня сел голос.
– Не спорь с ним, – шепнул Ирек. – Что-нибудь придумаем. Видишь, сейчас он немного не в себе?
– Что случилось, Дьяр? – кипела я.
Он промолчал.
Ирек развернул меня. Мягкие теплые ладони прошлись вдоль позвоночника, погладили лопатки. Щекотно же!
– Сойдет, – сказал он через минуту моего хихиканья. – Потом получше иллюзию наложу.
– Не годится, – подал голос отстраненно наблюдавший Дьяр. – Любой, не самый лучший магистр, заметит такую топорную работу. На коронации в суете никто ничего не понял, даже крылья не успел разглядеть. Тебя все еще считают сельо-полукровкой, не способной толком летать. У полукровок могут появиться слабые открылки, пробить временные крыловые щели, которые уже должны затянуться. Потому не порти игру, раз уж начала.
Говоря, он подошел чеканным шагом, эхом отдававшимся под сводами. Словно стал тяжелее раза в два. Я боялась повернуться: жутко не хотелось встречаться с ним взглядом.
Прикосновений почти не почувствовала, если не считать касаний морозных воздушных потоков. Спину словно панцирь сковал. Через миг иллюзия ледяного плена исчезла, как будто лед впитался под кожу и растворился, оставив ощущение легкой стянутости под лопатками.
– Вот теперь все.
Ирек восхищенно вздохнул:
– Круто ты продвинулся в магии!
– Это не моя магия, а сила владык, – со странной горечью заметил синеглазый. – Толку, что теперь эта чужая сила – у меня? Отец был сильнейшим, а после отречения стал слабее низшего демоненка.
– Ты не прав. Мечник тоже заведомо сильнее безоружного, если владеет мечом.
– Если… Нет времени на споры. Поставь усиленную охрану к башне, – распорядился Дьяр.
– Подожди! – дернулась я за ними. – Зачем охрана? Почему мне нельзя выходить?
Не поворачиваясь, синеглазый пояснил на ходу:
– Убийца снова вышел на охоту. Сегодня он напал на девушку из Тринадцатого клана, а это еще мои подданные. Нагло, чуть ли не при всех. Видимо, испугался, что не успеет до появления драконов смерти. Вырезал ей сердце. Следующей жертвой, как нетрудно догадаться, он выберет сельо. Ты должна казаться слабой, но охраняемой дичью, Лика. Тогда будет шанс обмануть ловца.
Врет. Он просто решил, что убийца не должен иметь никаких шансов. Правильно решил, нечего и возразить. Но сидеть взаперти я не буду!
– Тринадцатый клан – это же вампиры! – удивилась я. – Но ведь убийце нужны для ритуала живые сердца, а вампиры – нежить!
Дьяр замер. Развернулся, вперив мрачные очи:
– Да, вампиры – это неупокоенные мертвецы, но в момент поглощения чужой крови и несколько дней после сердце вампира снова начинает биться. Не знала?
Ну вот что он злится? Что подданную не уберег? Так и Сатарф не уберег. И Алиан своих беленьких адепток не уберег. За каждой девчонкой не уследишь. Кстати…
– А вы провели переговоры с моим отцом, Ваше Темнейшество?
– О чем? – Дьяр вышел из зала.
– Да, точно, я же тебе докладывал, – подхватил Ирек. – О тех кинжалах эпохи Шарх. Он что-то о них знает.
– Не до того было, – вздохнул синеглазый и свернул на лестницу. – Даже если он что-то знает о кинжалах, как это может помочь найти убийцу?
Ирек последовал за ним. Я не отставала. Может, проскользну под шумок, раз оба отпрыска Сатарфа изволят ножками по бренному камню ступать, а не теневой дорогой. Не хочу я быть узницей! И кольцо надо забрать у бастарда – это мой единственный путь к бегству, если эти гады башню запрут.