43. На реке
Как-то летним вечером я услышал стук по батарее отопления – условный сигнал моего приятеля Олега, жившего этажом выше: «Та‑Та‑Та». Я взял ложку и так же трижды постучал по батарее. На стук «ТиТи»– предложения о встрече, я ответил согласием «ТиТи». Встретились на лестничной площадке и уговорились идти на рыбалку.
Ночью мы обычно рыбачили на подпуска с плотов. Подпуск -длинный шнур с 10…20 крючками, привязанными на поводках-жилках. Один конец подпуска с кормушкой топился с грузом и привязывался к плоту, а другой – свободный с наживленными крючками отпускался по течению. Сборы были недолги: накопав за сараем червей для насадки, взяв корзинки со снастями да по ломтю хлеба, мы отправились к реке.
Когда перешли деревянный мост через Вятку, уже стемнело. Было тепло и тихо. Прошли бор заречного парка, деревеньку Нахаловку и луг до начала плотов. На реке стояла моль – свободно плавающие бревна, сдерживаемые плотами– бонами с которых мы и собирались рыбачить. На боны можно было попасть, обойдя с берега метров сто. Напрямую было всего 7…10 метров и днем мальчишки перебегали на боны прямо по моли ловко и быстро, перескакивая с бревна на бревно. Я, было, собрался бежать, но Олег сказал, что пойдем в обход… «Чо слабо?» – спросил я. «Да нет. Просто я обещал бабушке не бегать по моли». Спорить с ним было бесполезно, и мы отправились в обход. Тут стоит рассказать об Олеге.
Олег был родом из Ленинграда. Перед войной в 1940 году он с мамой и бабушкой переехал в наш город, поменяв свою ленинградскую квартиру на небольшую отдельную двухкомнатную квартиру в нашем доме. Мать и дочь были типичной еврейской внешности. Олег был русоголов и совсем не походил на мать. Это обстоятельство не давало покоя досужным теткам нашего дома, вызывая среди них разные толки. Семья жила независимо и замкнуто и тактично пресекала все попытки вопрошателей выведать их семейные тайны. Ходили слухи, что эти женщины усыновили мальчика-сироту после гибели его родителей. Это было в духе времени, в какой-то мере объясняло причину их переезда и толки стихли. Олег соблюдал режим дня, был начитан и отлично учился в школе. Если наша дворовая братия в большинстве одевалась небрежно: носили универсальные шаровары на резинке, а рубахи донашивали от старших братьев и соседей, то Олег по погоде носил модную детскую одежду, любовно сшитую бабушкой по его размеру, всегда был чист, причесан и опрятен. Мать и бабушка не сдерживали его темперамента, и он как все его сверстники бегал во дворе, играл, катался на велике, ходил на реку. Однако в мальчишеские ссоры не ввязывался, был независим и самостоятелен, и лидером быть не стремился.
Перебравшись на боны, мы нашли подходящее место, развернули снасти, наживили крючки и опустили подпуска. Ночная река была сказочно красива. Черные с отблесками огней далекого города волны плескались у самых ног и огромная масса воды неслась под нами пропадая во мгле ночи. Постояв немного, мы отправились на берег. Облюбовав на лугу стог сена, и сделав в нем небольшую нору, забрались туда в надежде вздремнуть пару часов. В норе было тепло, мягко и уютно. Дурманеще пахло сено, и тихо переговариваясь мы задремали. Неожиданно услышали чьи-то шаги и ощутили дыхание собаки, которая обнюхивала наши ноги. Замерли в страхе. Видимо охотник прошел мимо свистнул и отозвал собаку. Все затихло и мы уснули. Проснулись, когда светало. Низины луга были заполнены туманом и его белые клочья плыли по реке. Умывшись на берегу и съев по куску хлеба с водой из реки, мы пошли проверять подпуска.
Когда поднимаешь подпуск, тревожно и радостно замирает сердце. Есть! На натянувшемся шнуре «стучала и водила» неведомая пока добыча. С восторгом и азартом снимаем с крючков мелкую рыбешку, но вдруг шнуры наших подпусков оказались запутанными, а в глубине забилась большая рыбина. Тащили вместе, уже не разбирая мелочи. Это оказался огромный судак. Ощетинившись жабрами и всеми своими острыми плавниками, он клацал зубастой пастью и яростно сопротивлялся. «Попался голубчик, теперь не уйдешь!» Но чей он? Все перепуталось. Мне показалось, что судак попался на подпуск Олега. Говорят: «Нет зависти чернее рыбацкой» и я сказал: «Ты разбирай, а я пойду досыпать. Через час Олег вернулся к стогу с разобранными и аккуратно смотанными снастями и бросив судака на траву небрежно сказал: «Твой оказался».
Когда мы вернулись домой, ребята со двора с интересом рассматривали нашу добычу и трогали большую рыбу. Судак потянул на 940 грамм. Вечером мама решила испечь пирог. Я растопил плиту, выпотрошил судака и наблюдал, как мама ловко месила тесто, жарила рыбу и лук, потом, тщательно обирая косточки, укладывала начинку и защипывала края пирога. Дух пирога благоухал по всей квартире и собрал на кухню всех соседей. Дядя Юра сообразил и сбегал в магазин за бутылочкой. Пирог удался на славу.
Всем досталось по куску, а взрослым и по рюмочке водки. Все хвалили рыбака и я чувствовал себя именинником. Мама предложила отнести кусок пирога наверх Олегу. Я сказал: «Да как-то неудобно» и не пошел.
Жуя пирог, я все думал, а что если Олег соврал, что судак попался мне. Но какой в том резон? Может быть он, дорожа нашей дружбой просто не захотел сеять семена недоверия в мои с ним отношения, а может быть это был его типичный благородный жест. Не знаю, но лгать тоже не было в его правилах. И что случилось, то случилось. Вон сколько счастливых людей радостно общаются и уплетают рыбный пирог. Все же решил я – Олег настоящий друг.
Вид на р. Вятку и п. Дымково
Вятская пристань