На слова: Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон
(Ин. 11, 43)
Для того ли теснитесь ко мне, слушатели, чтобы заставить меня говорить? Или слух заключен, потому и язык должен молчать? Жаждете ли вы ныне вкусить вина учения? Или мне перестать и не растворять пития из точила мудрости? Жаждущие! идите все к водам (Ис. 55, 1), – взывает Духом пророк. Он указал жаждущим, где найти питие. Источник учения с кафедры льется для имеющих в нем нужду. Кто не жаждет, тот не прикасайся к питию, – никому не предлагается питие наше насильно.
Если здесь есть кто-нибудь привязанный любовью к призракам этого внешнего мира, то пусть идет отсюда. Говорю вам, что мне не нужен такой слушатель. Если здесь есть кто-нибудь отвращающийся от всего Божественного, то не обязан я говорить ему, как и он не принуждается слушать меня. Кто не может оторваться от зрения суеты, тому будет непонятно то, что он услышит от меня, и я не умею говорить с ним, потому что любовь его – в сетях языческого сластолюбия. И должны ли мы принимать такого слушателя? Если и придет, что ему слушать? Кто привык слышать сказания о многих богах, тому не покажется приятным мое учение, потому что я проповедую Единого Бога. Кто громогласно воспевает толпу богинь, тому может ли понравиться, что благовествую о Матери-Деве? Кто не Христова кудель, тот да не приближается к поставу слова моего, потому что изрекаемое мною здесь есть дух, и я ищу себе избранных сосудов.
Тебе, Церковь, желаю растворить питие, чтобы ты испила словес моих. Тебе вещаю, чистая, потому что чужда ты всего суетного.
Открытым предстает на всеобщее обозрение учение, чтобы возвестить тебе истину; не нужно ему чуждых покрывал перед зрителями. Смело возвещается истина с учительской кафедры, не скрывается перед сонмами, потому что не осуждена оставаться в скрытости. В одежде истины предстает на всеобщее обозрение учение; в таком виде предлагает вопрос, который свойствен истине, и ей же свойственными способами говорит о ней и через нее. Если бы намеревалось оно ввести в заблуждение, то ископало бы себе ров, чтобы укрыться в нем, но поскольку оно истинно и есть самая истина, то не принимает на себя то того, то другого вида. Если бы оно было в самом деле темно, то было бы ему прилично покрывало, но поскольку оно – лучезарный свет, то предстает на всеобщий суд открытым и в ясном свете.
Вот и теперь с открытым лицом предстоит перед вами учение – отверзите слух, чтобы принять его чисто. Чудные зрелища покажу вам сегодня – будьте внимательными зрителями чуда, которое действительно представится очам вашим. Представлю вам одно из чудес Христовых, которого не могли видеть пророки и которое может видеть один исполненный веры ум. Очистите око ума вашего, чтобы взирать на истину, и, когда покажет она, что имеет в себе, воздайте хвалу Богу, потому что это чудно.
Предстань перед нами и ты, воздвигнутый из тления мертвец Лазарь, приди и поведай о себе Церкви дивное, исполненное чудес сказание. Приди, не держимый больше пеленами, исходящий из гроба связанный ими, объяви чудесное о себе сказание этому собранию, которое любит новое. От гласа Воскрешающего мертвых дрожит голос мой перед вами. С удивлением внимайте, потому что чудно событие это. Говорю об одном только Христовом знамении, и то скажу несколько слов, потому что все они многочудны и даже одного из них не в состоянии я изобразить.
Сын, воскрешающий мертвых, посылается Всевышним немногими примерами проповедать человеческому роду воскресение. Сын Всемогущего Господа приходит к бедному Адамову роду, чтобы восставить его от падения возвещением жизни заключенным во гробах. Сын Царствия посылается овладеть градом смерти, и Он нисходит, чтобы водрузить в нем Свое знамение и превратить его в памятник Своей победы. С двенадцатью вождями, которых Он избрал, чтобы они шли за Ним, покоряет град тьмы, гордившийся своим величием. На умершем Лазаре, который уже смердел, угодно Ему было показать могущество Свое, что действительно воскрешает Он мертвых, а не словом только проповедует воскресение. Не кого-либо из отдаленных или из давних родов воскресил Он, чтобы не могли ближние усомниться и спрашивать: «Кто он и чей он сын?» Если бы воскресил Он Сифа, или Еноса, или самого Адама, то можно было бы сомневаться в их воскресении, потому что никто их не знал. Вместо этого Он воскрешает мертвеца современного, о котором известно было, чей он сын, чтобы те самые, которые предавали его погребению, стали свидетелями и его воскресения.
Одну похитил Он из челюстей смерти, другого избавил из рук ее, а Лазаря изводит из всеразрушающего ее чрева. Воскресителю умерших было нужно не только воскресить этих мертвецов, но и избавить этих заложников из шеола, водрузить там победное слово, знамение. Всему человеческому роду проповедал Он утешительную благую надежду. Тремя свидетелями, которые воззваны Им к жизни, всех уверил в воскресении. Премудрый избрал и воскресил трех мертвецов трех различных возрастов: отроковицу, юношу и мужа – в прообразование родов древних, средних и последних. Он хотел уверить в едином воскресении всего рода, от Адама и до конца; воскресением близких мертвецов подал великую надежду и отдаленным. Древних мертвецов представил Он в Лазаре, средних – в юноше, последних – в отроковице и всем проповедал единое воскресение.
Не кого-либо из минувших времен и поколений воззвал Он к жизни перед неверным народом, чтобы тот был свидетелем воскресения, но Лазаря из Вифании, которого и место жительства, и дом были известны, у которого и сестры были живы, и сродники находились близко. В дни горького рыдания и сильного сетования друзей об умершем, когда противоборствующая истине синагога рассуждала еще о событии смерти его, когда в сонмах иудеев раздавался еще вопль плачущих о нем, когда друг другу передавали все весть о смерти Лазаря, когда скорбь о нем еще не уменьшилась и слух о смерти его еще не умолк, когда сходились все утешать сестер о брате, когда известие о его смерти стало несомненным и погребение стало известно многим, когда в доме умершего совершался еще плач и оплакивали его знакомые, – тогда приходит Воскреситель Господь явить Свое могущество, и не только воскресить Лазаря, но и всех утвердить в уповании. В одном мертвеце Он дал всему миру прообразование воскресения и в области мертвых водрузил знамение жизни. Сперва попустил тлению коснуться умершего и только потом приходит воздвигнуть его, чтобы смрад уверил всех в его смерти, а возвращение к жизни – во общем воскресении.
Умерший три дня в стране смерти оставался невредимым, а в четвертый день погрузился в море тления. Смерть вела его три поприща и, когда он прошел их, на четвертом, последнем поприще заключила его в бездну истлевающих. Иисус медлил, пока Лазарь не дошел до конца преисподней, чтобы извлечь его из самой глубины рва и победить тление смерти. Смерть взяла и предала разрушению погребенного; наложил на него червь уста свои, тлению предалась плоть его. Погрузился он в ров умерших, погряз в шеоле погребенных, отнесен и ввержен в океан истлевающих. Ветер смерти низринул его в бездну разрушения, чтобы и истлевающих в шеоле возвеселило явленное им воскресение. Иисус попустил ему пасть во глубину смерти и в ней погрязнуть, чтобы туда сошел воскрешающий глас Его и наступил на главу ада. Смерть похитила Лазаря из обители живых, ввела его в свою твердыню, заключила крепкие врата свои и надеялась, что не будут они отворены, но Иисус медлил и дозволил тлению овладеть плотью, чтобы зловоние от мертвеца ясно свидетельствовало о воскресении его. Всеведущий извещал учеников Своих: Лазарь, друг наш уснул (Ин. 11, 11).
Тем, что сказал это прежде, чем пришел туда, показал Он Свое всемогущество, а тем, что умедлил, пока не начал смердеть умерший, увеличил чудо воскресения.
Отроковицу в доме возвратил Он к жизни и отдал отцу ее, юношу воскресил, когда несли его ко гробу, – а Лазаря оставил в темнице гроба, пока не стал предаваться тлению, чтобы в жилище крепкого проник глас Его и воскресил умершего. В доме, на пути и из гроба возвращал Он умерших к жизни, чтобы на всей дороге смерти поставить верстовые столбы, по всей стезе умерших посеять надежду жизни: и в начале, и в середине, и в конце ее явить воскресение. Для того медлил, когда умер Лазарь, друг Его, чтобы, когда тот до конца пройдет путь смерти, уже оттуда воззвать его к жизни. Жизнеподатель по следам смерти шествовал за ней путем ее владычества и весь путь ее от начала до конца оросил воскресением.
Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там (Ин. 11, 14–15). Известно Ему было, что Лазарь уже предавался тлению, и медлил воззвать его к жизни. Когда смерть три дня уже держала мертвеца во власти своей, а на четвертый день черви начали разрушать его образ, тогда Жизнеподатель пришел с учениками Своими в селение умершего и предававших его погребению спрашивал: Где вы положили его? (Ин. 11, 34). Конечно, это дает повод к хитрым выдумкам дерзких совопросников, но яснее солнца, что не имел Он нужды спрашивать. А тем, что сказал: Где положили его? – хотел подтвердить, что Лазарь действительно был погребен. Спросил не о том, где гроб, но где они положили мертвеца. Знал упорство иудеев, с каким отрицали славные дела Его, и связал их Своим вопросом, где положили умершего. Не о том спросил, где положен или где погребен Лазарь, но: Где положили его? – покажите Мне это вы сами, неверующие.
И Отец предлагает подобные вопросы, и многие говорят об этом, но я в молчании прославляю Его, не входя в превратные исследования. Истина стоит сама за себя, красивые слова не сильны побороть веру. Простота открытым лицом видит истину, как она есть, и стоит за нее без словопрений, без состязания и утонченных исследований. Что важнее: знать, где гроб, или воскресить смердящего? Поскольку известно Ему и сокровенное, то, прежде чем пришел, сказал апостолам Своим: Лазарь, друг наш, уснул. А предававших погребению, как неверующих, спрашивал: Где положили его? – чтобы от них получить удостоверение в его погребении и потом уже воззвать его к жизни. Премудрый связал их собственным их показанием, что действительно предали они гробу Лазаря, чтобы, когда воззовет и воздвигнет мертвого, и они стали свидетелями его воскресения. Где положили его? – спрашивал Он, и они отвечали: Пойди и посмотри (Ин. 11, 34). Вопрос связал их, чтобы не могли они прекословить.
Сын не меньший Отца, раз Он вопрошал о гробе. Слезами Своими над Лазарем уверял Он в Своем человечестве. Плакал и проливал Он пот, но пот и слезы свойственны человеческому Его естеству и не унижают Его перед Отцом, потому что и Он – Воскреситель мертвых, как и Отец. Он плакал, чтобы уверить в Своем человечестве; воззвал к жизни мертвеца, чтобы связать неверующих; молился, чтобы изъявить Свое согласие с Отцом. И эта молитва на гробе не унижает Его перед Отцом. Из тех самых слов, которые сказал Он молясь, можем разуметь, что не имел Он нужды в молитве: Сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал (Ин. 11, 42). Этим врачевал Он дух предстоявшего народа, потому что немощен был дух этих людей и явно сомневались они в том, что Иисус есть Сын Всевышнего. Для того все дела Свои относил Он к Отцу, чтобы показать, что не крадет Он имя Господа и Животворителя. В уничижениях, каким подвергал Он Себя, разумные должны видеть Его любовь. Но здесь не намерен я говорить об этом. Истина сама собой явствует из истории Иисуса Христа, она ясна и без нашего слова. Сын совершенен, как и Отец Его. Единородный чуден, как и Пославший Его. Он такой же Воскреситель мертвых, как и Отец, ибо Кто плакал, Тот и воскресил. Об этом многое могли бы сказать мы, если бы вы пожелали и если бы видно было, что семя слова нашего не остается не проросшим в слухе вашем. Но если бы стали вы и отвергать, не перестал бы я сеять.
Не будьте же для слова моего ни камнем, ни большой дорогой, ни тернием. Нива Христова да будет очищена, да не растут на ней плевелы. Она возделана плугом Креста, и терния искоренены на ней совершенно. Таинственно уготовили к возделыванию эту ниву благословенные Божии, от терний очистили ее апостолы своей смертью и побиением камнями. Сын Божий страданиями Своими приготовил орудие к ее возделыванию, чтобы Крестом очистить ее от плевел. Твердые камни, какие были на ней, сокрушил Он гвоздями, пронзившими руки Его, чтобы ни одна часть ее не осталась не приносящей крестных плодов. Единый Достопокланяемый посрамил ложных богов, которые, подобно терниям, разрастались на земле, послал на них пламень – апостолов – и попалил их. Горькие плевелы эти искоренены крестными страданиями. О, если бы сатана не сеял их снова в нелепых мудрованиях!
Смертным всякого поколения вожделенно воскресение мертвых, и здесь, с кафедры, ежедневно проповедуется воскресение умерших. Земная персть, которой Божии щедроты придали человеческий образ, человек тленный, что приятнее для тебя слышать, как не весть о твоем воскресении? Здесь словом и делом преподается тебе учение о твоем обновлении, а на зрелищах у неверных видишь только вымыслы язычества.
Послушай еще меня, еще немногое предложу тебе из сказания о Лазаре, исполненного надежд воскресения и утешительного для тебя, смертный. С вниманием приклони ухо свое к чудному повествованию о Христе, ибо увидишь великую и дивную силу Его в воскресении мертвых. Сильный Сын Всемогущего Господа сошел из страны Своей, чтобы воскресение мертвых утвердить в надежде, какую проповедал заключенным во гробах.
Вопросил Он и пошел к гробу Лазаря, как слышали мы об этом, и увидел крепкий город смерти, где тысячи мертвецов. Высоки стены этого царства мертвых, никто из живых не мог перейти через них; врата тьмы заключены для всех мертвецов; крепкие наложены запоры, чтобы никто из вошедших не мог выйти вон. Полон погребенных мертвецов этот великий город, неодолима эта твердыня смерти, нет туда доступа воскресению. Тысячи умерших входят, но не выходит ни один. Смерть уверена, что никакой исполин не овладеет ее областью. И слово о жизни далеко от этого города заключенных; пленники из всех поколений теснятся в чертогах смерти. Связанные, заключенные, пребывают они во тьме. Но вдруг при бездне, полной узников, предстало воскресение: Господь извел из нее одного – и подал тем надежду всем.
И этот умерший погружен был в глубину всех мертвецов, опутан узами смерти, заключен в обитель погребенных, осужден на безмолвие, низринут в многоскорбный шеол, по рукам и ногам связан путами и узами смерти, его состав обращался в прах, его плоть издавала зловоние, и смрад его тления ощущали все погребавшие его. Сестры оплакивали умершего и уже начавшего смердеть брата, множество иудеев собралось утешать сестер его. И тогда-то Иисус повелел отвалить камень от двери гроба. И это сделано Им по непостижимой Его премудрости. Для того неверующим иудеям дозволил открыть гроб, чтобы, отвалив камень от гроба, поражены они были запахом смерти. И смрад от мертвеца для того поразил их по отнятии камня от гроба, чтобы, пока зловоние оставалось еще на одеждах их, увидели они чудо воскресения.
Спаситель встал у гроба, и содрогнулась мрачная обитель мертвых, поколебались стены наполненного мертвыми телами города, близки стали к падению его твердыни. Рухнули крепкие башни, отверзлись высокие врата, сокрушились все запоры, в содрогание пришли обители его. Раздался глас воскресения – и пали стены. Рыкание юного льва раздалось в шеоле – и ужас объял смерть. Прекрасный олень наступил на нору змия – и он предался бегству. Небесный орел огласил криком своим гнездо ястребов – и они рассеялись. Смерть услышала новый голос жизни, возгремевший у врат ее, – и поспешила расторгнуть узы и освободить заключенных, выпустила из рук своих узников, не удерживая идущих вон. Сошел Вышний с высоты Своей, чтобы от Него прияли люди воскресение, отнял владычество у смерти, чтобы воцарилось над ними воскресение, – и пораженная ужасом смерть дала свободу всему множеству своих пленников.
Но слышит она глас Иисусов – не «идите», но иди: Лазарь, иди вон (Ин. 11, 43), – сказал Иисус. Слово относилось только к одному и не касалось всех; одного только воскрешало, но посредством его одного утверждалась надежда на день общего воскресения. Если бы вместо иди вон Иисус сказал: «Идите вон», – все множество умерших вышло бы из гробов вместе с Лазарем. Но Он ограничил Свое возглашение, потому что требовал одного Лазаря, воскресение же всех прочих оставил на конец времен. Если бы тогда же захотел воззвать не иди, но «идите», то не один бы вышел Лазарь, но явились бы все умершие. Для того возгласил Он иначе и из многих воззвал одного, чтобы прочие своим воскресением не упредили последние времена, когда определено им воскреснуть. Глас воскресения разбудил и воздвиг распростертого мертвеца. Явственно назван он собственным своим именем, потому что должен был выйти один.
Самый Сильный из львов Иуды огласил рыканием юдоль мертвых, и глас Его вторгся в сонм мертвецов, поял и извел одного, кто угоден был Ему. По гласу Его восстал умерший, и узы шеола не удержали его. Повеяло дыхание жизни – и воскрес мертвец. Сказано: Лазарь! иди вон, – и он выходит; за словом последовало дело. По гласу предстало воскресение, и восстание мертвеца не замедлилось. Дыхание воскресения изъяло его из среды всех умерших. Едва только повеяло на него дыхание повеления, как встал он из гроба, даже и связанный. Связаны были ноги его, но он пошел правильными и скорыми шагами, прежде чем ноги освобождены были от пут. Развяжите его, пусть идет (Ин. 11, 44). Видишь, что вышел он из гроба, когда не был еще разрешен, но связанный, увитый, с покрытым лицом шествовал не колеблясь. Жизнеподатель разрешил его от смерти, но не от связывавших его пелен, чтобы те же руки, которые обвивали мертвого при погребении, развязали его и не поругались.
Весьма дивны дела Спасителя нашего, возлюбленные! Ради нашего спасения совершал Он все и творил по воле Того, Кто владычествует на небесах и на земле. Хвала Ему и Пославшему Его, и Духу Святому хвала, поклонение и прославление, а на нас, бедных грешниках, да пребудут щедроты Его во все веки!