1
Резиденция великого магистра Ордена именовалась Дом Света. По замыслу основателей братства, замку предстояло стать символом новой, счастливой жизни. Эти возвышенно мыслящие люди собирались создать великолепный знак стремления к добру и свету. Добрейший Могвид понимал, что двигало наивными простодушными предшественниками. Когда Повелитель Тьмы оказался низвергнут и заключен под Серый Камень, Могвид был ребенком, однако и по сю пору не позабыл радостного лихорадочного возбуждения, охватившего народ. Когда выяснилось, что Спасители Мира не жаждут верховной власти и согласны удовольствоваться собственными владениями по краям Круга, всем показалось: мир возрождается к новой жизни… Еще чуть-чуть, еще немного – и Свет восторжествует.
Лучшие из лучших объединились под сенью Ордена. Движимые верой в скорую победу, они записали собственные мечты – так возник устав Ордена… потом братья возвели этот замок, которому надлежало стать маяком, светочем, светилом… образцом. Предполагалось, что стены Дома Света будут белоснежными, чистыми, но, поскольку строили второпях, поспешно, камень взяли не самый лучший.
Теперь стены замка тут и там покрылись сетью тончайших трещинок, куда набилась пыль, местами из-за сырости пошли бурые и зеленые пятна плесени. Каменная кладка Дома Света утратила первоначальную белизну, точно так же померкли и мечты о всеобщем благоденствии. Братья оказались вынуждены отказаться от надежд на скорое торжество собственного дела. Хотя Спасители Мира пожертвовали половиной могущества ради заточения Повелителя, власть их по-прежнему была велика, и орденским братьям не удалось свалить ни одного из Лордов Тьмы – до тех пор, пока за дело не взялся Могвид.
Он сделал карьеру в Ордене, стал магистром, одним из четырех столпов братства, повидал всякое… Восхождение было долгим – на глазах Могвида погибли сотни соратников, сгинули в тщетных попытках одолеть Тьму. Могвид сделался циничным и расчетливым. Он умел сражаться с беззаветной отвагой, но умел и удирать. По мере того как расставались с жизнью старшие братья, положение Могвида в Ордене становилось все прочней. Заняв пост магистра, он предложил дерзкий план, а затем самолично привел его в исполнение. Да, большинству братьев претил союз с Лордом Тьмы, но без помощи Лажваша победа была бы немыслима. Взятие Кордейла обошлось Ордену дорого, немало братьев и простых солдат сложили головы у Черной Горы… но дело того стоило!
А уж когда добрый Могвид возвратился с победой, недовольным пришлось умолкнуть. Лорд Лажваш Моровая Язва оказался прав – победителю простили все отступления от буквы устава Ордена, и позиции доброго Могвида в орденской иерархии упрочились, да так, что после смерти добрейшего предшественника капитул единодушно проголосовал за него. Ныне добрейший Могвид – великий магистр, глава Ордена. Теперь никто не посмеет припомнить позорный союз с Лордом Тьмы, никто не осмелится… кроме добрых братьев, конечно. За закрытыми дверями магистры могут упрекать Могвида, но – разве что вполголоса. Восстать против победителя Кордейла? Нет, на такое не пойдут даже отъявленные смутьяны, вроде доброго Архольда. Этот болван становится опасным… к счастью, он груб и глуп, за ним братья не пойдут. Большинство славит великого магистра добрейшего Могвида, победителя и героя.
Да, Лорд Лажваш был прав – предсказания Спасителя Мира сбылись в удвоенной мере. Моровая Язва сулил Могвиду признательность потомков, но великого магистра почитают и при жизни! Глава Ордена припомнил последний разговор с Лордом Тьмы, когда битва во дворе Кордейла закончилась и добрый Могвид отправился в лагерь Лажваша, чтобы вручить обещанный трофей.
Лорд Тьмы принял гостя в зеленом шатре – хотя Лажваш мерз в ледяном чреве собственного обиталища, однако упорно не желал покидать его и выбраться на солнышко. Могвид вошел и протянул сверток. Лорд Тьмы неторопливо развернул пелены мягкими пальцами и, едва взглянув, отложил подношение. Могвида удивило странное равнодушие союзника.
– Мне не нужен меч, – пояснил Лажваш, – важно, чтобы он не попал к кому-то… к кому-то, кто в нем нуждается. Пусть остается у меня. Так всем будет спокойней.
– И что теперь? – осведомился магистр.
– Я отправляюсь домой. Вы – куда пожелаете.
Могвид подавил вздох облегчения. После битвы под его началом осталась лишь жалкая горстка бойцов. Граф Кордейл дрался с яростью отчаяния, да и солдаты Лорда понимали, что пощады им ждать нечего…
Пожелай Моровая Язва нарушить договор – в два счета мог бы разделаться с уцелевшими союзниками. Но Лорд Тьмы предпочел сдержать слово. А магистр замялся – не знал, что еще сказать. Вроде бы теперь, после гибели Крыла Ночи его с Лажвашем ничего не связывает?
– Надеюсь, вы поможете моему мальчику, – добавил Лорд Тьмы. – Лидвиху придется трудно, особенно поначалу. Многим не по нраву его происхождение, я понимаю.
Сын Лажваша, юный Лидвих, изъявил желание вступить в ряды воинов Ордена, странное решение для отпрыска Лорда Тьмы. Могвид обещал, что возьмет новобранца под свое покровительство. Напоследок Лажваш напомнил:
– Да, и не забудьте, у графа тоже был сын.
– Я велел отыскать мальчика с черными волосами, – кивнул магистр. – К сожалению, его придется убить.
– Убейте всех детей в замке, так выйдет вернее, – посоветовал Лорд Тьмы.
Добрый Могвид не ответил, распрощался и ушел. Но совету старательно последовал, обитатели Кордейла – все до единого – были уничтожены. Во имя Света, во имя всеобщего блага…
Все, что ни говорил Моровая Язва, оказывалось верно, Могвид в точности следовал его словам – и не пожалел. Это касалось и Лидвиха, магистр сделал юношу собственным оруженосцем. Умом парень не блистал, но был храбрым, исполнительным и честным. Потрясающе честным. Невероятно, чудовищно честным. Идеальный рыцарь вышел из отпрыска Лорда Тьмы. А Лажваш возвратился в собственные владения и сидел там тихо. Орден не трогал его, и барон не давал добрым братьям повода для вмешательства. Моровая Язва если не самый могущественный из Лордов Тьмы, то, бесспорно, превосходит собратьев мудростью. Другие Лорды всегда вели себя куда более дерзко и враждебно… но на Дом Света не посягали – считали полезным, чтоб под рукой был кто-нибудь, не меньше их озабоченный приходом собирателя. Они нанесли Ордену немало чувствительных ударов, но не смертельных, нет.
Белые стены Дома Света потемнели, покрылись пятнами, однако стоят несокрушимо… Великий магистр прошелся по кабинету и выглянул в окно – скоро осень, небо затянуто тучами, вот-вот пойдет дождик… Двенадцать лет… двенадцать лет миновало после взятия Кордейла. Да, именно так – ровно двенадцать. Может, следует отпраздновать?
В дверь постучали.
– Входи с миром, – бросил великий магистр.
Скрипнули петли, Лидвих, согнувшись, заглянул в слишком низкий для такого богатыря проем.
– Добрейший, магистры собрались.
– Что ж, идем…
Совет Ордена собирался на верхнем из жилых этажей донжона Дома Света. Таков порядок. Подняться по крутой лестнице непросто, но слабый телом не может быть магистром Ордена, так записано в уставе. Ох, основатели братства… мечтатели! Наивные мечтатели. Впрочем, Могвид был достаточно крепок и проворен, чтобы легко преодолеть знакомый подъем. Правда, перед входом великому магистру пришлось немного постоять, чтобы упокоилось дыхание…
Могвид вошел в зал, оглядел магистров и кивнул:
– Приветствую, добрые братья.
Члены совета встали, с грохотом отодвигая тяжелые стулья.
– Приветствуем, добрейший Могвид…
Великий магистр подошел к своему месту во главе стола и сел, отбросив складки просторного белого плаща. Лидвих встал позади великого магистра и замер, уставясь поверх голов. После этого опустились на стулья и остальные.
– Итак, добрые братья, что слышно в Круге?
– Ничего примечательного, – ядовито буркнул Архольд. Смутьян, вечно ищет ссоры и готов превратить заседание совета в безобразную перепалку. – Ничего хорошего, за исключением того, что солнце по-прежнему встает на востоке и садится на западе.
– Отсутствие новостей – это хорошие новости, – безразличным тоном ответил великий магистр, – разве не так?
– Я немного преувеличил. На самом-то деле новостей – хоть отбавляй. Я не хотел досаждать вам мелочами, добрейший Могвид.
– Говорите, раз уж начали, брат, – кивнул великий магистр.
– Извольте. В Раамперле, говорят, объявился волк-оборотень. С севера надвигается холод. По Кругу шастают южане, скупают рабов… мне продолжать?
Могвид устало опустил веки. Он прекрасно понял намек – холода насылает Анела Ведьма Севера; волк-оборотень – это, конечно, очередной неудачный эксперимент Феттаха Повелителя Зверей, а южане-работорговцы – разумеется, эмиссары Алхоя Прекрасного Принца.
– Можете добавить, что Ройнгард Железная Рука по-прежнему набирает наемников, Уйгор Темный, как всегда, занят чем-то непонятным.
– Бездействует один лишь Орден, – просипел добрый Хагней. Большой, как гора, сильный телом, но безвольный человек. Сейчас он все более подпадает под влияние Архольда.
– Мы бездействуем? Это важная новость! Добрый Архольд, а вы сказали, что новостей нет! – великий магистр оживился. – Я-то полагал, что братья следят за Лордами Тьмы, стерегут появление собирателя, охраняют Круг…
– Это так, – важно склонил голову добрый Этлих. Хоть этот верен и спокоен, на него можно положиться. – Братья бдят.
– Конечно, – согласился последний магистр, Воттвульк. – Главная задача Ордена – своевременно определить и обезвредить собирателя.
– Если уничтожить Лордов Тьмы, собиратель окажется бессилен! – обернулся к собрату Архольд. – Убить их всех, одного за другим! Ныне Орден силен как никогда, так почему же великий магистр не поведет нас на их логова?
– Позвольте мне, добрый Архольд, напомнить, что никто из вас не участвовал в штурме логова Лорда Тьмы.
– А вы участвовали, добрейший.
– Именно так, брат мой. Так что позвольте мне судить о том, под силу ли Ордену этот подвиг.
– Не под силу, разумеется, – пробурчал Архольд, но глаза опустил, уставился в стол. – Именно это вы нам скажете.
– К моему большому сожалению. И прошу сегодня к этой теме не возвращаться. Поглядите на стены Дома Света, – великий магистр припомнил удачную метафору, которая накануне пришла в голову, – они были выстроены белоснежными, но теперь покрыты пятнами. Не все, что задумано основателями братства, можно исполнить. Добрые предшественники хотели видеть нашу твердыню белой, а Лордов Тьмы – поверженными. Вместо этого мы ограничиваемся решением насущных задач. Итак, волк-оборотень в Раамперле. Что-то еще?
– На руинах Кордейла частенько видят странного человека, – буркнул Архольд. – Непонятно, чем он занимается, но люди говорят, что…
– Погодите, добрый брат, – перебил магистра Могвид. – Чтобы увидеть кого-то на руинах Кордейла, нужно самому попасть туда. Это подозрительно. Кто доносчик? Кто шастает на развалинах логова Крыла Ночи?
– Верные люди, – пояснил добрый Архольд. – Они обратили внимание на старика, который слишком заинтересовался казнью. Глядел, не отрываясь, держался необычно.
– Многим нравится глядеть, как отправляют правосудие, – возразил Этлих. – Это зрелище радует душу и тешит глаз.
– Наш человек сказал, что старец глядел на казнь… глядел как-то странно. Шевелил губами, простер руку к эшафоту.
– Кого казнили?
– Душегуба из местных. Старик – пришлый, охотник. Явился в город, чтобы обменять шкуры на припасы. Ну а потом оказалось, что он живет за Черной Горой, и вроде бы частенько бродит на руинах Кордейла.
– Старый охотник – собиратель? – скептически поднял брови Этлих.
– Сообщение заинтересовало местных братьев, – Архольд проигнорировал сомнения собеседника, – они проследили за охотником. Дошли до подножия Черной Горы. Там старика потеряли, но видели, что некто бродит по развалинам Кордейла.
– Может, это был не ваш охотник, а кто-то другой?
– Два человека в этакой глуши? Они наверняка связаны между собой. Позвольте мне отправится к Кордейлу, отыскать и допросить охотника, добрейший брат?
– Нет, добрый Архольд, вы нужны мне здесь. Пожалуй… добрый Хагней, возьмите на себя этот труд.
Великий магистр принял решение: пусть смутьян Архольд остается в Доме Света, под присмотром. А Хагнея лучше услать, это разом ослабит оппозицию. Без дружка-заводилы здоровяк Хагней не опасен… Чем бы занять его, чтобы не возвращался подольше?
– И не сочтите за труд, – добавил Могвид, – когда отправитесь на восток, сделайте крюк – загляните в Раамперль. Быть может, сумеете выследить оборотня.
– Это может занять много времени, – вставил неугомонный Архольд. – Если братья изъявят согласие, я отправлю с добрым Хагнеем своих людей, опытных охотников. Брата Бремека, к примеру.
– Э-э-э… – протянул Хагней. Он был тугодум и не сообразил, к чему ведет приятель. Верзила заворочался на стуле, чтобы перехватить взгляд Архольда. Тот многозначительно кивнул и медленно опустил веки.
– Благодарю за помощь, добрый брат, – важно прогудел толстяк. – Я не слишком-то здорово разбираюсь в повадках оборотней, опытные ловчие не будут лишними.
– Приятно видеть столь трогательное согласие между нашими добрыми братьями, – легкомысленно вставил Воттвульк. – А то все какие-то таинственные разговоры о необходимости перемен, недомолвки, перешептывания по углам. Я человек простой, я таких штучек не люблю.
После этой тирады добрейшему Могвиду ничего не оставалось, как позволить Архольду отправить охотников с Хагнеем. Да еще и скрыть недовольство.
– Конечно, добрые братья, – с притворной улыбкой кивнул великий магистр, – наше единство должно быть нерушимо, споры, зависть, глупое соперничество недопустимы между своими. Отправляйте ловчих с Хагнеем, брат.
А вот улыбка Архольда была непритворной.
Сборы заняли не много времени, Хагней, хотя и казался неповоротливым увальнем, всегда был легок на подъем. Великий магистр велел верным братьям следить, о чем Архольд станет шептаться напоследок с толстяком, но эти двое почти не встречались. Стало быть, сделал вывод добрейший Могвид, Архольд полностью доверяет своим ловчим – все, что требуется, они объяснят увальню Хагнею в пути. Значит, нужно заметить, кого Архольд снарядил на охоту. Он доверяет этим братьям, посвятил их в свои замыслы? Они бунтовщики. Могвид велел потихоньку уточнить имена братьев из свиты Архольда.
Старшего ловчего звали Бремеком. Это был высокий подвижный мужчина тридцати лет. Под обычным для добрых братьев белым плащом он носил бурый кафтан и при всяком удобном случае скидывал орденский наряд. Охотник он в самом деле был отличный, великолепно знал повадки животных, а людей не любил. Бремек терпеть не мог, когда при нем поминали Лорда Тьмы Феттаха Повелителя Зверей, поскольку считалось, что этот злодей знает о тварях больше всех людей Круга, не исключая знаменитого ловчего. Заветной мечтой Бремека было умертвить Спасителя Мира Феттаха, чтобы самому стать лучшим… На этой почве он и сошелся с добрым Архольдом – тот считался сторонником открытой войны с Лордами Тьмы.
Едва конвой удалился от Дома Света, Бремек пристроился рядом с магистром и принялся толковать о делах, какие следовало исполнить, по мнению доброго Архольда. Из рассуждений охотника вытекало, что возглавить Орден полагается именно его господину, поскольку Могвид состарился и не способен более вести добрых братьев к победе над злом. Орден нуждается в новом великом магистре, который объявит наконец войну Лордам Тьмы.
Хагнею не хотелось спорить, но смолчать он тоже не мог. Толстяк шумно прочистил горло, сплюнул и возразил:
– Как раз Могвид – единственный, кому удалось одолеть Лорда.
– Да, добрый Хагней, – поспешно согласился ловчий, глядя на грузного собеседника искоса, одним глазом, по-птичьи, – именно так! Вот поэтому старик не желает, чтобы его подвиг был повторен! Как же, Могвид – герой, единственный и неподражаемый. Он взял замок Крыла Ночи, потому и стал главой Ордена. Как вы полагаете, магистр, кто возвысится после него?
– Архольд? – осторожно предположил верзила.
– Тот, кто снова повергнет Лорда Тьмы! – важно пояснил охотник. – Вот Могвид и боится соперников, а потому запрещает нападать на Спасителей Мира… и еще…
Ловчий заговорщически оглянулся и, понизив голос, закончил:
– А еще он в дружбе с Лордами. Он их тайный союзник в Ордене! Ведь и Кордейла он победил при помощи барона Лажваша! Моровая Язва предал сообщество Лордов, зато обзавелся своим человеком в братстве, да еще каким человеком! Теперь Могвид пляшет под дудку Лажваша, Лордов не беспокоит, но ревностно следит, чтобы не появился собиратель. А Лажвашев сынок приглядывает, чтобы все было шито-крыто.
Голос охотника странным образом напомнил Хагнею змеиное шипение.
– Собиратель опасней Лордов, – упрямо возразил верзила магистр.
Ему было неприятно выслушивать поучения Бремека, потому и спорил. Вообще-то Хагней был согласен с доводами спутника, он и сам рассуждал сходным образом, но толстяку не нравился оборот, который приняла беседа, – будто охотник разбирается лучше магистра!
– Собиратель опасней, – гнул тем временем Бремек. – Но лишь покуда здравствуют Лорды. Они – главная и самая желанная добыча для собирателя. Вот ежели, к примеру, вор собрался завладеть огромным богатством, ему проще ограбить одного богача, чем тысячу голодранцев. Если не станет Лордов Тьмы, собиратель будет вынужден охотиться на мелких злодеев… да ему всей жизни не хватит, чтобы исполнить миссию! Когда мы уничтожим Лордов, тогда и собирателя можно не опасаться.
– Да я сам так же считаю… – наконец протянул Хагней. – Но пока Спасители Мира живы, нам следует и приход собирателя не прозевать.
– Конечно, добрый Хагней! Потому мы едем к руинам Кордейла… верней, вы едете. Я-то останусь в Раамперле. Буду ловить волчару, да заодно и приказы доброго Архольда исполню. И вы, магистр, как сможете, возвращайтесь ко мне. Я постараюсь с волком-то не торопиться, чтобы вы успели в Раамперле появиться.
– А что нужно делать-то? – осторожно пропыхтел толстяк. Наконец-то добрались до сути.
– Следует всем объяснить, что зло ныне исходит от Лордов Тьмы. И что Орден мог бы защитить людей от Спасителей Мира, да великий магистр воспрещает нам действовать.
– А смысл? Архольд мне этого не говорил… я замечаю здесь угрозу для Ордена. Если люди станут недовольны…
– Добрый Архольд не мог говорить о подобных вещах открыто, пока мы пребывали в Доме Света, на глазах добрейшего и Лидвиха. Мне велено изложить вам замысел, магистр Хагней, по дороге.
– Ну, так?..
– Нужно, чтобы люди озлились на Спасителей Мира, – благо есть за что! Но доброму Архольду желательно, чтоб народ обратился за помощью в Дом Света, пусть делегации общин донимают руководство Ордена мольбами и требованиями, пусть упрекают в бездействии. Чем крепче станет упираться добрейший, тем скорей возрастет недовольство его политикой.
– Могвида так не свалить.
– А и не надо! Мы же братья, как можно против старшего злоумышлять? – В голосе охотника было искреннее удивление. Он хорошо изучил лисьи повадки и умело копировал притворство зверя. – Но необходимо вынудить добрейшего принять правильное решение. Пусть только великий магистр изволит дать приказ, пусть объявит поход на Спасителей Мира. Ну а уж там… В битвах себя покажут новые герои, вроде вас, магистр.
Если бы у Бремека был хвост, ловчий бы теперь старательно вилял хвостом. Как собака.
Раамперль – большой город, один из крупнейших на юге, иными словами, здешняя община – одна из наиболее многочисленных в Круге. На севере почти не осталось больших городов, их погубили изменения климата, вызванные деятельностью Анелы Ведьмы Севера… и приходящие с запада эпидемии, последствия экспериментов Лажваша. Тамошние убогие поселения живут в постоянном страхе, платят дань Ройнгарду Железной Руке, им никак не подняться. Они бы и рады попросить помощи Ордена, да боятся. К тому же кто станет прислушиваться к требованиям бедных малочисленных общин? Поэтому тамошние древние города угасают. Разве что Айхерн, столица старого королевства… но айхернские патриции слишком горды, чтобы обращаться в Орден.
Богатые сильные города поднимаются на юго-востоке Круга, вот кто мог бы повлиять на мнение орденских шишек. Потому Архольд и озаботился отправить сюда с Хагнеем своих людей – появление оборотня определило: начать можно с Раамперля. Удобный повод, а Раамперль как раз подходящее место. Город удачно расположен, здесь торговцы из центральных областей Круга встречаются с эмиссарами южных Лордов Тьмы, Феттаха и Алхоя, сюда не могут добраться холодные ветры Анелы, разбойничьи дружины Капитана Ройнгарда и ядовитое дыхание барона Лажваша. Раамперль растет и богатеет, скоро он затмит более древние города, имеющие куда как славную историю, но зато удаленные от пересечения торговых путей. Эпидемии и холодные ветры изменили географию Круга, а значит – изменили направление потоков товаров в Круге. Теперь Раамперль – столица купцов, отсюда торгаши разнесут новости, каждое слово, произнесенное на рынке Раамперля, отзовется эхом по всему Кругу.
К мнению здешней общины непременно придется прислушаться всем, даже капитулу Ордена. Даже упрямцу Могвиду.
Когда Раамперль показался на горизонте, Хагней оглядел город с удивлением. Магистр давно не бывал на юге и отвык от мирного вида здешних поселений. На севере всякий уважающий себя город окружен стенами, снаружи напоминает крепость и живет в непрестанном страхе перед солдатами Лорда Тьмы Ройнгарда Железной Руки. А Раамперль вольготно раскинулся на склонах пяти широких холмов, в городе речушка Гамхата впадает в судоходный Бодель. Здесь товары юга грузят на барки и отправляют вниз по главной водной артерии Круга. Бодель течет на северо-запад, широкой дугой огибает Могилу Повелителя, его воды наполняют рвы, окружающие Дом Света… потом он меняет направление и устремляется на север, потом сворачивают к востоку… и далее воды великой реки растекаются множеством рукавов, теряются в топях, посреди которых затаился Уйгор Темный… они же замерзают во владениях Ведьмы Севера, возвращаются на юг снегом злых буранов, которые насылает Анела. Но холода где-то там, далеко, а в Раамперле – покой и процветание. Тем больше внимания привлекают редкие неприятности вроде появления оборотня. Раамперль не нуждается в стенах, здешние люди не боятся нашествия, напротив – рады любому гостю. Приходите в Раамперль, продавцы и покупатели, всякому здесь отыщется местечко на рынке. Приходите, приезжайте, приплывайте по мутным волнам Боделя…
– Даже стен нет… – протянул толстый магистр, оглядывая панораму с холма. Он придержал коня, чтобы полюбоваться огромным городом. Мимо остановившихся воинов неторопливо катили телеги, возницы косились на гиганта в белом. – Отвыкли, должно быть, от бед… Неудивительно, что народ здесь сделался трусоват и не может самостоятельно управиться с оборотнем.
– Не в обиду вам, добрый Хагней, взрослый волк-оборотень – это непростая добыча. Даже для меня непростая. Да он и не здесь промышляет.
– Он?
– Я о волке. В городе спокойно, а зверюга охотится в округе. В захолустье нет никого, кто мог бы дать отпор хищнику.
– Жалобы пришли в Дом Света из Раамперля, – заметил магистр, трогая коня. – Хотя, конечно… деревенские явились сюда, подали жалобы братьям в представительстве Ордена…
– Именно так! – поспешил согласиться охотник. – Вы уж велите, добрый Хагней, чтоб здешние братья оказывали мне содействие.
– Разумно ли посвящать их в тайны?
Бремек поморщился – ох и туп магистр! Но, отвечая, постарался не выдать досады.
– Да я не о том, – старательно выдерживая спокойный тон, пояснил ловчий, – пусть местные помогут в охоте. Я выслежу зверя, найду его норы, тайники… Не исключаю, что, приняв человеческий облик, оборотень и в Раамперль наведывается. Словом, я постараюсь все здесь разнюхать и подготовиться. Потом дождусь вашего возвращения, тогда и обложим зверя. Добрый Архольд сказал ясно: честь победы должна достаться вам, магистр.
Хагней важно кивнул.
– Что ж, начнем с того, что наведаемся в представительство Ордена.
Всадники спустились с холма и вскоре достигли предместья. Дорога превратилась в улицу, пока еще достаточно широкую, чтобы двигаться без остановок в плотном потоке пешеходов и телег. Потом дома слева расступились, показался мост через Гамхату, блеснула веселая голубая лента реки… За мостом стало тесно, Хагней придержал коня, а ловчему пришлось отстать, – здесь воины в белом поехали гуськом. Вокруг шумели люди – возницы беззлобно переругивались из-за места в неторопливом шествии, бранили раннюю осень. Где-то перекликались визгливыми голосами женщины, пронзительно рыдал, заходясь плачем, младенец… Магистр почувствовал себя неловко – слишком людно, все беспечные, легкомысленные. Слишком шумно. Слишком много жизни вокруг. Хагней отвык, позабыл, как ведут себя мирные обыватели. Мирные! В Раамперле не чувствовалось угрозы, здесь не ощущалось и страха перед оборотнем… Местные не слишком озабочены бедами Круга и преспокойно могут дать волю низменным страстишкам. Суетное местечко!
По мере продвижения к центру, дома становились выше и богаче на вид, а улицы сделались узкими, так что поток путников двигался еще медленней, несколько раз пришлось и вовсе остановиться…
Улица впадала в рынок, как ручеек в болото, – здесь крик стоял оглушительный, и Хагней с трудом подавил желание надеть шлем и опустить забрало, чтобы отгородиться от суеты надежной сталью. Повсюду сновали, брели, семенили люди в разнообразных одеяниях – от купцов в богатых, украшенных мехом плащах, до нищих попрошаек в лохмотьях. Все перекликались, отталкивали друг дружку, бранились, препирались о ценах, хохотали…
Бремек ткнул пятками коня и догнал магистра, при этом он оттолкнул нескольких прохожих, что вызвало новый взрыв возмущенных воплей. Не обращая внимания на крикунов, ловчий привстал в стременах и проорал, указывая вытянутой рукой:
– Добрый Хагней, свернем туда! Там тише!
Толстяк кивнул, разворачивая огромного жеребца – последовал новый поток брани. Базарная толпа раздалась перед массивным корпусом лошади. Всадники выбрались из толкотни и оказались в широком ряду.
– Невольничий рынок, – пояснил охотник, – здесь посвободней. Проедем до конца и выберемся к центру.
За поворотом в самом деле народа было немного, рабы – дорогой товар, немногим по карману. По обе стороны тянулись клетки, большинство пустовало. Перед теми, в которых копошились невольники, кучками стояли купцы, неторопливо разглядывали. Хагней послал коня по проходу, ему хотелось скорей миновать неприятное место. В клетки магистр старался не глядеть, но краем глаза успевал заметить тупое равнодушие на лицах узников. Наверное, смирились с собственной участью…
Больше всего покупателей собралось перед длинной клеткой, там и товара было много, десятка два мужчин и женщин. По знаку купца в ярко-красном одеянии хозяин выволок из-за решетки девушку.
– Беру, – объявил покупатель. – Шесть рейкеров.
– Шесть рейкеров? – с наигранным удивлением повторил продавец, рослый плечистый мужчина с длинным лицом, едва ли не до самых глаз заросший жестким волосом. Несмотря на немалый рост и широкие плечи, работорговец не казался особо крупным, потому что сильно сутулился. – Да ее одежка обошлась мне дороже! А цепи на ногах? Погляди, какие цепи! Совсем новые! Тяжелые! Прикинь, сколько металла пошло на цепи! Или ты собираешься расковать красавицу? Да она сбежит в пути. Знаешь, какая шустрая!
– Можешь раздеть ее, – кивнул торговец в красном, – но цепи оставь. Семь.
Девушка разрыдалась.
– Одиннадцать.
– Ты хочешь разорить моего господина?
Торг не заинтересовал Хагнея, и магистр снова ткнул жеребца пятками в бока – ему хотелось поскорей миновать это место.
– Господин, добрый господин! – неожиданно завизжала невольница. – Добрый брат! Спасите меня! Защитите, это же ваш долг – защищать невинных! Поглядите, кто меня покупает!..
Продавец не глядя ткнул девушку локтем под дых, так что та поперхнулась криком и села в грязь.
– Ладно, десять рейкеров, – бросил он купцу в красном, – и то лишь потому, что мне надоел ее визг.
Хагней отвернулся. Он прекрасно понимал, что человек в красном покупает невольников для Алхоя Прекрасного Принца… Это его люди носят алые одеяния.
– Ох, бедное дитя, – раздался за спиной магистра голос Бремека, – мы-то и рады бы тебе помочь, да волей великого магистра нам запрещается чинить препятствия слугам Лордов Тьмы, покуда они приходят к нам с миром. Моя бы воля, я бы… Эх!
Ловчий, притворяясь, что злится, ударил коня плетью и поскакал вдоль прохода. Из-под копыт коня летели пластинки грязи…
– Так вот какова ваша служба добру! – прохрипела вслед охотнику девушка, держась за грудь. – Меня зовут Элина! Запомни, ты! Элина! Пусть это имя преследует тебя ночами во сне! Элина! Элина!
Хагней расслышал имя и окончательно огорчился. Хм, Элина… теперь он и впрямь не сможет забыть… Поганое воспоминание! Магистр понимал, зачем ловчий пожаловался на злую волю великого магистра – это часть плана доброго Архольда. Неприятно, что приходится участвовать в подобном… но что делать! Когда куют меч, выходит немало копоти… Элина… Магистр тоже пришпорил коня, спеша догнать Бремека. Колонна воинов в белом, гремя доспехами, выехала из рыночных рядов.
Дальше пошли мощенные камнем улицы старой застройки, а трехэтажные здания, кажется, были возведены еще во времена Повелителя. Пешеходов стало меньше, зато в окнах там и сям торчали скучающие горожанки. Жизнь здесь сытая и спокойная – так что у хозяек есть досуг наблюдать за улицей.
– Почтенная женщина, – окликнул Хагней одну, которая показалась толстяку приятней соседок, – не скажешь ли, как мне отыскать представителей Ордена?
Хозяйка, дородная, крупная женщина, оглядела толстого магистра с головы до ног и, должно быть, осталась довольна зрелищем.
– Вы верно едете, добрый господин, – низким грудным голосом протянула горожанка, – вам во-он туда, там направо свернете, и дальше все прямо и прямо. Попадете на площадь, увидите ратушу, это самое большое здание, а по правую руку – дом поменьше, это и есть представительство. Ваши, стало быть.
Указывая, куда ехать, толстуха высунулась из окна, и Хагней с удовольствием наблюдал, как ее бюст колышется при каждом движении.
– Спасибо, почтенная, – с достоинством кивнул магистр.
Он смотрел на крупную горожанку, но из памяти не шла тощая девчонка с невольничьего рынка. Элина, надо же, как прицепилась… Вот заноза! Хагней поехал согласно совету толстой горожанки и в самом деле вывел кавалькаду на площадь. По левую руку лежала широкая набережная, там протекал Бодель. Вдоль набережной двигались пестро одетые горожане. Наверное, обычное место прогулок лучших людей города. А здание представительства Ордена смотрелось довольно скромно рядом с высоченной ратушей, украшенной многочисленными статуями.
В представительстве высоких гостей не ждали, Хагней собрался второпях, послать гонцов никто не догадался. Поэтому появление магистра застало местных братьев врасплох. Они спешно принялись одергивать белые плащи, без надобности кланяться доброму Хагнею… Магистр остановил ненужную суету и велел:
– Сперва пообедаем. Сумеете накормить мою свиту?
Старший из раамперльских братьев оправился и – снова с многочисленными поклонами – предложил располагаться. Он велит накрыть стол в большой зале, но если высокий гость проголодался, можно подать легких закусок… Хагней любил поесть, но решил не портить аппетит наспех собранной снедью.
– Пусть ваши люди поторопятся. Я подожду обеда. Ну а уж после и поговорим. На пустое брюхо разговор не ладится.
Стол накрыли с похвальной поспешностью, да и приготовлено все оказалось отменно. Гостям подали свинину под острым соусом, пирог с дичиной, вдоволь было и вина. Здешние края славились виноградниками, так что старший из раамперльских братьев, по имени Астус, щедро подливая в кубки гостей, сопровождал трапезу занятными рассказами – он прекрасно разбирался в сортах вин, мог красочно и увлекательно описать, из какой местности доставлен тот или иной бочонок, какие легенды бытуют в помянутых краях и каковы традиции тамошних виноделов. Обед удался на славу, настроение Хагнея улучшилось, и, насытившись, он заговорил вполне благодушно:
– Меня привели сюда жалобы, направленные в Дом Света.
– А, волк-оборотень! – кивнул Астус, снова подливая магистру вина. – Попробуйте, добрый Хагней, этого. Легкий приятный сорт, к мясу я бы не советовал, а на сытый желудок, к славной беседе – то, что требуется! Так вот, что касается волка… Видите ли, добрый Хагней, у меня просто не хватает людей, чтобы уследить за всем. Честно сказать, с ног сбился. Больше всего хлопот с переселенцами.
– С переселенцами?
Магистр прежде занимался делами на севере, здешних проблем не знал.
– Ну да, – принялся объяснять Астус. – После того, как пал Кордейл, тамошний край остался без господина, и Ордену пришлось взять на себя заботу о восточной области. Наше отделение осуществляет протекторат над областью Кордейла… Когда я принял здесь дела, ситуация была крайне запущенной. Если б вы знали, с каким трудом мне удалось навести порядок…
Братья, подчиненные Астусу, с жаром принялись поддакивать – мол, в самом деле, их добрый предводитель ночей не спит… да и вовсе не ведает покоя, зато на востоке власть Ордена наконец-то установилась полностью! Хагней отметил, что здесь знают, как угодить начальству, – вон как своего главу нахваливают!
– В самом деле, – продолжил Астус, – ведь некоторые общины области Кордейла вздумали оказать неподчинение! Захотели сами управлять! Это прислужники Лорда Тьмы-то! Представляете?
– Не подчинялись воле Ордена? Ай-яй-яй, как глупо, – покачал головой Бремек. – Ведь наш доблестный магистр одолел Крыло Ночи! Как же вассалы Графа посмели после этого не слушаться приказов победителя! Впрочем, я понимаю… после этой славной победы силы Ордена были подорваны… воистину, эта славная победа едва не погубила братство. Смутьянам могло показаться, что удастся отстоять свою самостоятельность… Да, брат Астус, я понимаю – вам нелегко пришлось.
Хагней поморщился – слишком уж прытко берется за дело ловчий. Астус отнес недовольную гримасу магистра на свой счет и торопливо принялся оправдываться:
– Разумеется, мы вколотили в бунтовщиков почтение к новым господам, но это потребовало времени и сил. Теперь мы постепенно заселяем восточный край, отправляем отсюда, из Раамперля, конвои беженцев – во главе с нашими людьми и под нашей охраной. Сюда сходится народ из северной и западной четвертей Круга. Зима наступает, солдаты Капитана Ройнгарда тоже, знаете ли…
– Знаю, бился с ними не раз, – кивнул магистр.
– Стало быть, представляете, что тамошние людишки бегут сюда, надеются прокормиться… О наших краях идет добрая слава… но она преувеличена! Раамперль не в силах дать работу всем желающим, а округа заселена достаточно плотно. Беженцам приходится туго, они голодают… я слыхал, иногда отцы продают сыновей и дочерей в рабство, чтобы прокормить семью!
Хагней припомнил крики Элины на невольничьем рынке и снова помрачнел.
– И Орден, разумеется, приходит на помощь беднягам, – закончил Астус. – Мы даем беженцам возможность поселиться во владениях поверженного Графа Кордейла, под нашей опекой. Я писал об этом в Дом Света… просил помощи…
Астус развел руками.
– И ваши письма, разумеется, осели где-то в канцелярии великого магистра, – злорадно заметил Бремек. – Добрейший Могвид чересчур озабочен судьбами Круга, ему не до мелочей.
– Не мне судить, к чему обращены думы добрейшего, – осторожно откликнулся глава раамперльского представительства, – но сами судите, есть ли у меня возможность заниматься этими нападениями? Оборотень – такая трудная добыча…
– Изловить оборотня – задача весьма сложная, – согласился ловчий, – по плечу только настоящему специалисту, да и для него – великий труд.
– Об этом животном поговорите с братом Бремеком, – объявил Хагней, – он отлично разбирается во всяких охотничьих премудростях. И вообще, толковый брат, прислушивайтесь к его словам. А меня больше интересуют доносы относительно собирателя. Давайте поговорим об этом.
– Собиратель… – Астус замялся и неуверенно покосился на соратников. Должно быть, искал поддержки. Доброму брату стало страшновато – а вдруг он зря поднял тревогу, вот даже магистр пожаловал из Дома Света! А ну как он, Астус, принял за собирателя выжившего из ума старикашку? – Понимаете ли, добрый Хагней… в этом деле все так непросто… да и собиратель ли там, у Черной Горы?.. Не желаете ли еще глоточек светлого?
– Не откажусь, – магистр с готовностью протянул кубок, – не смущайтесь, брат Астус, с собирателями в самом деле всегда непросто… Но в важном вопросе куда лучше проявить излишнее рвение, чем проворонить самый невеликий намек! Судьба Круга, быть может, зависит от… г-хм… да, благодарю…
Толстяк сделал «глоточек», наполовину опустошив кубок, и кивнул щедрому кравчему:
– Словом, продолжайте, брат!
Обнадеженный Астус тоже выпил – с облегчением – и заговорил уверенней:
– Дело было вот как. Казнили преступника. Матерый душегуб, попался с поличным… троих зарезал, прежде чем удалось его схватить… а может, и не троих, а более. Но так или иначе, дело заурядное. Словом, короткий суд и длинная веревка, все как обычно. Казнили на площади… народу нравятся подобные зрелища, собралась толпа…
– Понимаю, – кивнул Хагней, с удовольствием прикладываясь к кубку.
– В общем, простая история, – Астус потянулся за кувшином. – И надо же такому случиться, один из наших братьев, вот этот самый Кервин, – рыцарь указал самого молодого из участников застолья, – приметил, что некий старик ведет себя странно. Кервин, расскажи доброму Хагнею, что ты увидел.
Юный воин покраснел от смущения, а возможно, и от выпитого – он старательно подражал старшим товарищам, так что и на хмельное налегал не хуже других. Но, совладав с собой, Кервин заговорил четко и размеренно:
– Этот старик регулярно наведывается на наш рынок, примелькался. Меня иногда отправляют купить дичины к столу, так что я его давно заметил.
– Он продает дичь? – деловито уточнил Бремек.
– Нет, шкуры. Издалека приходит, так что мясо тащить – ему резона нет.
Ловчий удовлетворенно кивнул.
– Так вот, старик со шкурами… Очень приметный, хромает, через все лицо – здоровенный шрам, правого глаза нет.
– Шрам свежий?
– По-моему, старый, – неуверенно промолвил юноша.
Хагней благосклонно кивнул – мол, продолжай. Конечно, откуда молоденькому пареньку знать о шрамах… В здешнем краю не случалось войн полных двенадцать лет.
– В общем, я узнал старика. Он стоял неподалеку от эшафота, а я – наверху, среди стражи. И вот, когда душегуба поставили на скамеечку, я гляжу, а дед-то – единственным глазом так и зыркает на злодея! И руку тянет. Ну, то есть поднял перед собой и пальцы растопырены. А губы шевелятся, что-то бормочет, бормочет… Мне даже не по себе сделалось! Вообще-то, люди, когда на казнь глядят, разное вытворяют – кому нравится, а кому страшно… а этот очень уж пристально уставился. Глаз-то один, и так на убийцу глядел, будто дыру взглядом сверлит. Но тут судья закончил читать, палач скамеечку выбил, все кричать начали… руками замахали… крик поднялся.
– Народу по душе, когда возмездие настигает преступника, – заметил Астус. – В Раамперле правосудие…
Хагней поднял руку, останавливая Астуса, и кивнул молодому брату.
– Ну а после я уже старика не видел, – закончил рассказ юноша. – Все зашевелились, заговорили, а потом стали расходиться. Но я запомнил, что было на площади, и брату Астусу рассказал.
– Подозрительная история, верно? – Астус наполнил кубок высокого гостя. – Собиратель или нет, но… Словом, я решил, что не повредит проследить за старикашкой. Расспросил кого мог. Верные люди сказали – этот старик из восточного края, со стороны Черной Горы в Раамперль приходит. Ну а тут как раз и конвой поселенческий пришла пора отправлять, так я велел, чтобы с конвоем следопыты шли. Ну, как бы охрана конвоя, а на самом деле – за стариком проследить.
– Верное решение, – одобрил Хагней. – И что же доложили следопыты?
– Сперва одноглазый шел не таясь по тракту. Долго шел, мешок у него тяжелый. Он соли в городе купил и муки. С такой ношей хромой вприпрыжку не побежит. Потом, уже в прежних владениях Крыла Ночи, в лес свернул. Мои люди его след, конечно, вскоре потеряли…
– Вскоре?
– Ну а как же… – протянул Астус. – Старик опытный, матерый, даром что хром! И места ему знакомы. Неудивительно, что ушел. Однако успели заметить, он держал путь к югу от Черной Горы. Стало быть, за горой где-то у него логово. Там леса вовсе глухие, страшные. Поселенцы в те края и носу не показывают, да и местные, из прежних вассалов Кордейла – тоже стараются без нужды не соваться.
– Это все? – встрял Бремек.
– Нет, брат, не все. Мои люди поселенцев привели к обжитым краям, да заодно расспросили местных… ну, которые из прошлых партий. Те сказали – на руинах Кордейла видели человека. Тот ли, нет ли – трудно сказать. Хромоты не заметили, глядели издали, а к руинам честному человеку приближаться не следует. Но одет был человек как будто в меховую куртку, в черную. И на старике такая.
– Темная история, – покачал головой магистр. – Что ж, будем разбираться! Брата Бремека я оставлю здесь, о волке ему все расскажете, и любую поддержку, какая потребуется…
– Окажем поддержку! – твердо пообещал Астус. – Все, что доброму брату потребуется!
– Вот и славно, – подвел итог Хагней. – Благодарю, братья, за угощение… устал я с дороги что-то…
Толстяк поднялся и почувствовал, что ноги слушаются плохо. Светлое винцо оказалось коварным. Участники застолья торопливо вскочили вслед за магистром. Тот зевнул и молвил:
– Проводите, братья, что ли… отдохну, да завтра отправлюсь к Черной Горе. Отрядите мне в помощь своих следопытов, брат Астус. А насчет оборотня… ах-х-х…
Магистр снова не сдержал зевоту.
– А насчет оборотня с братом Бремеком… ах-х-х… уже без меня.