Иллюстратор А. К. Замараев
© А. К. Замараев, 2018
© А. К. Замараев, иллюстрации, 2018
ISBN 978-5-4485-3024-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава первая
Шёл четвёртый день болезни Андрея. Преодолевая ломоту в теле, он выпил жаропонижающие и пошёл в душ.
Юноша снимал квартиру-студию в четырёхэтажном оранжевом сталинском здании. Сама квартира была небольшая, двухэтажная (по семь квадратов на каждый этаж), располагалась она в довольно широких пустотах между стенами квартир. На первом этаже, у входа, стояли вешалка да полка для обуви; далее, располагался миниатюрный советский холодильник «Бирюса», кухонный стол с раковиной, небольшая газовая печь, душевая кабина и туалет напротив «кухни»; в центре комнаты был расположен небольшой стол, над которым висела миниатюрная люстра с лампой, а в углу разместилась спиралевидная лестница, по которой Андрей после душа поднялся на второй этаж. Второй этаж был обустроен под спальню: по бокам комнаты стояли кресло-кровать и раскладной небольшой диван, на бежевых стенах висели две небольшие картины с изображениями смеющегося Боба Марли в растаманской шапке и цветка в золотистых тонах; под картинами были привинчены длинные полки с книгами, на одной из которых восседала красная лава-лампа, на громадном подоконнике у юноши лежал большой красный матрац с клетчатым пледом, на котором обычно грелась его пушистая кошка Муся. Единственным изъяном в квартире, по мнению Андрея, было отсутствие батарей. Но и тут он изловчился: купил себе обогреватель на распродаже, тепла которого как раз хватало на то, чтобы прогреть его спальную комнату в холода.
Андрей включил обогреватель и бухнулся на подоконник. По окну тарабанил дождь. Перепрыгивая через морщинистые лужи на мокром асфальте, прохожие с зонтиками спешили по своим делам. «А мне никуда не надо, – подумал он, – я болею». И, обняв кошку, задремал.
Пока юноша спал, дождь на улице прекратился, оставив после себя сырые кладки зданий и влажный блестящий асфальт. Вдруг его разбудил звонок друга.
– Алло, Анд-дрей, как себя чувствуешь? Про-прогуляться не хочешь? – Говорил заикающийся голос из трубки.
– Да, Дим… мне вроде полегчало, пойдём.
Их путь лежал через площадь. Навстречу двум друзьям проплывали толпы людей – нищие, просящие денег, подростки с буклетами. После, площадь сменилась проулком с небольшими палатками, где лица восточной национальности торговали фруктами и овощами. Они свернули на более оживлённую улицу, и в глаза им резко ударил свет витрин магазинов и вывесок. Вся картина сопровождалась запахом сырости и дребезжанием машин и троллейбусов.
Шум на время прекратился, когда Дима с Андреем нырнули в подземный переход. Но ближе к выходу из подземки, барабанные перепонки товарищей окутала ласкающая нежная мелодия. Она то игралась с тёплыми воспоминаниями, то будоражила сердце жгучей страстью первой любви. А после, неожиданно меняя свой мотив, навеивала грусть и тоску по чему-то чистому, девственному, далёкому и невозвратному.
– Ты слышишь? Что это за мелодия?.. – завороженно спросил Андрей.
– Не з-знаю. Шопен какой-нибудь. – бросил Дима.
На выходе они увидели хрупкую девушку, уверенно играющую на старом покоцанном пианино. У неё было овальное лицо, голубые глаза, курносый нос и русые, заплетённые в косу, волосы; на шее у девушки парни заметили татуировку в виде скрипичного ключа. Постояв и послушав музыку, они пошли дальше – в сторону художественного училища.
– Д-думаешь, мы не слишком стары для рисования? – спросил Дима у Андрея.
– Вряд ли. Всего года два-три прошло с тех пор, как мы окончили художку. Не думаю, что мы много чего позабыли. Пойдём посмотрим хоть, что там за вступительные экзамены… Так… Композиция, рисунок, живопись – легко! Литература… ну, сдам, думаю. Математика… с ней у меня сложновато.
– Н-не бойся, прорвёшься, – улыбаясь, поддержал Дима и похлопал себя по карманам. – Да, надеюсь. До экзаменов ещё недели две-три есть… – растерянно пробормотал Андрей, – хорошо тебе – возьмут вне конкурса…
– По-твоему, врождённый п-порок почек – это хорошо? – и, спустя минуту молчания, спросил, – слушай, а закурить у тебя не найдётся? – и, услышав отрицательный ответ, предложил пройтись до ближайшей пивнушки.
Над головами друзей зависло звёздное небо, которое вдалеке перекрывалось прорезями уходящих туч. В нескольких метрах от них мигающие диоды разрезали темноту буквами «B», «E», «E» и «R», оставляя на влажном асфальте красные разводы.
Только сейчас Андрей понял, как быстро минул день.
В пивном магазине за столом сидели двое поддатых мужчин.
– …Вот знаешь, Гриш. Жена у меня была золотая женщина… – лепетал мужчина в зелёной куртке. – Я пил каждый божий день, а она всегда прощала меня! Всегда! Бывало, приду поздно вечером, а она ждёт меня вместе с Машенькой… И не истерик, ни ругани. Обнимет меня, тихонько поцелует. Ни слова не скажет… ик!.. А мне совестно, до сих пор! Сволочь я, тля, понимаешь? Таких душенек угробил… А дочка, дочка-то какая хорошая была, послушная, добрая. Я когда задерживался на работе – всегда гостинцы приносил ей, вот радости-то у неё были, ух-х… – глаза мужчины заблестели от слёз.
– Но-но, Серёг! Не всё ж так плохо! Мне б твою свободу… Моя жена деспот просто. Встречает каждый вечер со скалкой и упрёками, и слова доброго от неё не услышишь!.. И не дети у меня – спиногрызы одни!
– Эх-х, Гришаня… Не понимаешь ты меня… Дурак ты…
– Вы что-нибудь будете брать? – спросил продавец.
– Д-да, «Винстон» красный, п-пожалуйста.
– Эй, гарсон! Ещё литрушку давай… ик!.. – Воскликнул Гриша.
В это время друзья покинули пивной магазин. Они завернули в ближайший проулок, распаковали пачку и закурили.
Бледное задумчивое лицо Димы еле освещалось красно-оранжевым цветом сигаретного огонька. Он то и дело поправлял свою длинную рыжую чёлку, изредка выпуская из вздёрнутого носа клубы дыма. Края его острых губ зашевелились, и он что-то буркнул себе под нос.
Андрей не обратил на это никакого внимания – он тоже был погружён в свои мысли. На мгновение ему вспомнилось доброе и беззаботное детство. Ему вспомнилось, как он, ещё ребёнком как-то присел на крыльцо у входа в частный домишко и принялся разглядывать травинки на земле. Он обернулся – электрическим светом горело стеклянное окно, в котором мелькала тёмная женская фигура. «Бабушка…», – промелькнуло у него в мыслях. Затем ребёнок взглянул на тёмно-бархатное, усыпанное звёздами небо – где-то вдали неслись на него тучи, что были темнее ночи. Изредка они злостно сверкали молниями, что очень пугало маленького Андрея. Вдруг, так же, как и тогда, на него напал приступ страха перед чем-то неизбежным и необъяснимым. Незаметно для себя, юноша стал затягивать дым в лёгкие чаще, глаза его метались из стороны в сторону. Это заметил Дима.
– Ч-что с тобой? – Нарушив тишину, спросил он.
– Да так, вспомнилось что-то… Ничего особенного… – пытаясь вернуть самообладание, проговорил Андрей.
– Хм… Ну, смотри. – И, спустя минуту, сказал: – Эх-х, дружище… Скучно мы живём: т-ты работаешь в кофейне, снимаешь тесную квартирку… А я – живу с ма-ма… матерью. Ну как мы могли завалить ЕГЭ!.. Мать мозги пилит. Т-тоска. Надоело мне это… Может всё изменится, к-когда поступим в училище?
– Честно говоря, у меня только одна и надежда на это. Будем жить самостоятельно, в общежитии, заниматься тем, что нам нравится. Будут новые знакомые, красивые студентки… А трудности мы с тобой любые преодолеем.
– Да… верно. Что ж, давай н-на этой положительной ноте и разойдёмся, д-добрых снов. – Резко попрощался задумчивый Дима, бросил окурок и протянул руку.
– Ну, спокойной ночи… – сказал Андрей, крепко пожимая холодную бородавчатую кисть.
На следующий день Андрей проснулся от гулкого звонка будильника. Встав с кровати, он ненароком споткнулся о Мусю, которая крутилась у ног хозяина.
– Ай-й, чего под ноги лезешь?! – Рявкнул он в ответ на обиженное кошачье шипение.
После чего юноша быстро оделся и спустился на первый этаж, чтобы покушать. Андрей открыл холодильник и огорчился – продуктов оставалось на один-два дня. «Ну, ничего, скоро зарплата, перебьюсь как-нибудь», – ободрил он себя. И поел приготовленные на скорую руку хлебцы, покормил кошку и поспешил на работу.
Потому, что квартира юноши была в застенках дома, дверь в его жилище располагалась с задней части здания. Это не нравилось Андрею, так как ему приходилось каждый раз огибать дом, ловя удивлённые взгляды зевак со двора. «Как же они надоели… Впрочем, дешевле и уютней норы я себе не найду», – сонно рассудил он, закрывая металлическую дверь на ключ, после чего быстрым шагом направился в центр города.
Свинцовые тучи с трудом проплывали над городом: казалось, вот-вот и они опрокинут на прохожих тонны воды. «Нехорошо, значит, покупателей почти не будет», – подумал Андрей. Мимо юноши проносились серые люди и чёрно-белые пыльные машины. Наконец, среди ларьков, магазинов и вывесок показался громадный чёрный кофейный стакан с изображением совиных глаз на крышке.
Молодой человек вошёл внутрь – на небольшом диване смотрел утренние новости по миниатюрному телевизору его хороший знакомый – Телагин. Телагин был ровесником Андрея, он решил открыть свой кофейный бизнес и начал с малого: арендовал торговую точку, взял в аренду кофейное оборудование, обустроил внутри «Совы» помещение на свой лад, съехал от родителей и стал там жить. К его счастью, недалеко от кофейни располагался бесплатный биотуалет, который работал круглосуточно, мыться же он ходил к своим друзьям. Но Телагин не отчаивался, ведь «это всё равно лучше, чем висеть на шее у родителей». Понемногу он стал зазывать доверенных ему лиц на подработку, одним из которых и являлся Андрей.
– Ну что, бандит, как жизнь воровская? – ехидно спросил он.
– Да ничего, Тим, пойдёт, – буркнул Андрей, – собрались с Димой к тебе в училище поступать…
– О-о! Это хорошо! Буду вам помогать. Вы только с экзаменами не пролетите… – Тимофей задумался и добавил, – …впрочем, давай как обычно, пока рабочий день не начался?
– А давай! – обрадовался Андрей.
Тогда они сделали себе тройной эсперссо.
После выпитого напитка ребята вышли на улицу, чтобы покурить.
– Чур, я первый! – докуривая сигарету, произнёс Телагин и побежал в сторону биотуалета.
– Хорошо, – бросил ему вслед Андрей.
Этот природный позыв после выпитого кофе и выкуренных сигарет парни в шутку называли «кофехеза».
Справив нужду, Тима отправился по своим делам в другой конец города. Андрей же после похода в туалет вернулся в «Сову» и уселся на диван, ожидая первого стука в форточку. Обычно первыми были постоянные покупатели, спешащие на работу. Их Андрей знал в лицо. Раньше всех подошёл коренастый мужчина в пиджаке и с залысиной на голове.
– Утро доброе, – сказал он басистым голосом, просунув в форточку сжатое в кулак лицо. – Мне как обычно. И побыстрее, пожалуйста.
– Будет сделано.
За считанные секунды мужчина получил стакан «Американо».
Примерно через полчаса-час «Сову» посетила молодая преподавательница английского языка в ВУЗе. Андрей легко разглядел её рыжие копны волос среди серой толпы. Сонное лицо женщины вдруг озарилось жемчужной улыбкой.
– Ну что, Андрей, как поживаешь? – поинтересовалась она, кладя купюры в монетницу.
– Да неплохо, Василина Евгеньевна. Мы с другом решили поступать в художественное училище… Так что, скорее всего, работать я тут больше не буду, – ответил юноша и налил в стакан «Латте».
Василине на мгновение стало грустно, но, немного помолчав, она сказала:
– Ну и правильно, Андрюш, в этой дыре тебе не место. Может, там чего добьёшься… Но, признаюсь, по тебе я буду скучать, – после этих слов она забрала стакан и, попрощавшись, ушла.
Андрей лёг на кровать и уставился в потолок. «Да уж, надо что-то менять, определённо. Только будут ли эти перемены к лучшему? Ну, поступим мы – а дальше, дальше-то что?.. Не понятно. Может, там раскроется мой талант к рисованию, и я создам что-то великое, поражающее воображение простого обывателя?.. Да, я бы смог это сделать! – Андрей перевернулся на другой бок и продолжил мечтать: – …я бы начал с чего-то простого и понятного, близкого любому человеку, который хотя бы раз был влюблён. Я бы нарисовал на большом холсте первый поцелуй. Изобразил бы небольшую зимнюю деревню, заснеженные крыши частных домов, ледяные горки и сугробы, а в центре – юноша и девушка в шубах и валенках, держась за руки, целуются… Щёки красные, в глазах огонёк…».
– Ах… – невольно вздохнул Андрей и продолжил:
«А ещё бы…».
Но высокий полёт мысли Андрея неожиданно оборвался тяжёлым стуком в окно и громким нервозным голосом:
– Ну, открывай же!
Андрей поспешил открыть форточку.
– Чё так долго?! – Грубо спросил бородатый мужчина в малиновом пиджаке и в солнцезащитных очках и серьёзным тоном продолжил: – я вообще-то важная персона, я из ФСБ, так что давай мне «Латте» бесплатно, я при исполнении.
– Чего-о? – Опешил Андрей, – мужчина, цены для всех одинаковы. Платите, берите и уходите.
– Ну хорошо, – озадачился тот и отдал в руки юноши купюры. – А можно ли у тебя купить пол пончика? У вас же есть в продаже пончики?
Покупатель всё не унимался и нёс откровенную чушь, что никак не нравилось Андрею.
– Нет, уважаемый, пончиков у нас нету, – спокойно отчеканил юноша, делая ударение на «уважаемый», – только кофейные напитки.
– Как же так… Как же так… А я сегодня поймал одного нарушителя и отобрал у него несколько марок с ЛСД, – как бы ненароком обронил «страж порядка», – хочешь, и с тобой поделюсь?
– Нет, спасибо. Держите ваш «Латте».
Мужчина лёгким взмахом руки бросил что-то в монетницу, быстро забрал стакан и смешался среди прохожих.
Юноша ошалело смотрел ему вслед.
– Вот псих! – вырвалось у Андрея.
И он снова улёгся в кровать. На улице полил дождь. «Да, сегодня точно не мой день». По телевизору шла передача про животных. Под монотонный голос ведущего, который рассказывал, как зверь убивает иволгу, молодой человек медленно проваливался в мягкий как перина сон.
Андрей нервно ворочался и что-то бубнил себе под нос. Сновидение было не из приятных. Ему приснилось, что горел одноэтажный дом. Он вбежал внутрь, чтобы спасти хоть кого-нибудь и увидел рыжеволосого парня, висящего в петле. Юноша узнал в нём своего лучшего друга и побежал было к нему, но в то же мгновение горящий дом начал рушиться. Потолок, к которому была прибита петля, обвалился, раздавив сначала тело умершего, а следом и самого Андрея. Затем ему приснился алый бархатный гроб и несколько красных роз у чьих-то свинцовых обнажённых ступней…
Парень проснулся в замешательстве. «Что это вообще было?», – подумал он и вдруг вспомнил, что тот странный мужчина что-то бросил в монетницу. Подойдя к ней, Андрей увидел две марки.
– Вот чёрт… хотя-я… – произнёс он и положил их в свой паспорт.
Дождь не переставал лить. Прохожие с зонтами напоминали Андрею разноцветные движущиеся грибы – эта мысль очень его забавляла. Но забавляться пришлось недолго – через несколько минут пришёл Телагин, за спиной которого был вещмешок. Закрыв за собой дверь, он спросил:
– Ну, много сегодня клиентов было?
– От силы человека три, – сухо ответил черноволосый юноша.
– Да, не густо, – заключил Тима. – А знаешь, куда я сегодня ездил? Что? Не знаешь? Сейчас расскажу… На неделе я приметил старый заброшенный храм, православный. Гулял я там, бродил, фотографировал его, и случайно меня занесло на заднюю часть храма. Там у них могилы были со старыми такими, ветхими деревянными крестами. Кажется, ничего примечательного… Но! На одной из могил я увидел такие сочные, со смолянистыми верхушками, кусты дикорастущей конопли. Я не удержался, срезал их (а вдруг прущие?) и положил кусты в тайное место… Подсохли вот, забрал их сегодня… Выглядят они прекрасно… Да чего это я, вот, сам глянь! – И Телагин открыл вещмешок, в котором аккуратно лежали сухие конопляные кусты, завёрнутые в пакет. – Сейчас я подшаманю и можно будет подкуриться. Будешь?
– Да, конечно! – Обрадовался Андрей.
Через час «Сова» закрылась. Андрей и Тима удобно расселись на кровати, достали бонг и сделали несколько затяжек. Но прихода не было.
– Эх, Андрюх, походу не прущая это, – опечалился Тима.
– Да нет, может, тут просто надо побольше хапок сделать? Давай ещё…
– Ну, давай.
В течение минут пятнадцати товарищи вдыхали конопляный дым, пока им не надоело. Никакого эффекта не было. Печальные, они убрали бонг и включили телевизор – по культурному каналу показывали балет. И то ли балерины были слишком смешно одеты, то ли музыка была настолько позитивна, что двое знакомых вдруг заулыбались. А после, ими овладел неудержимый смех. Они не могли произнести и слова, они смотрели друг на друга и смеялись, обращали свой взор к телевизору – и хохотали пуще прежнего. Это был заряд бодрости и позитива. В голове Андрея чувствовалась лёгкость и радость. А Тима вдруг произнёс:
– Хороша-а православная трава-а!.. – и закатился оглушительным смехом.
Засмеялся и Андрей, хотя, будь он трезв, шутка бы ему показалась грубоватой… Так они хохотали ещё около полутора-двух часов, потом их стало отпускать.
– Вот это бомба! – Воскликнул уставший от смеха Тимофей, – и настроение сразу приподнялось, плевать на погоду… Как хорошо здесь быть…
– Это да… – согласился Андрей, всматриваясь в красные белки глаз Телагина. – Впрочем, моя смена уже давно окончена, домой пора – кошку кормить.
– Постой, у меня есть к тебе одна просьба… – вдруг произнёс Телагин и что-то прошептал своему товарищу. Андрей слегка удивился, услышав это, однако согласился.
– Ну, тогда счастливо!.. И никому не говори о моей находке.