© Лаврова С., 2017
© Макет, иллюстрации. ООО «РОСМЭН», 2017
Всё началось с зайца
Фрося – собака породы бассет с такой родословной, что по сравнению с ней английская королева – просто уборщица или потомственная доярка. Но несмотря на немыслимую знатность, Фрося – особа легкомысленная и вечно ввязывается в сомнительные истории.
Вот и сейчас: на что ей сдался этот заяц? Сидела бы на даче с хозяевами, взирала бы с крылечка на суету мира или в крайнем случае побегала бы за бабочкой. Так нет же, Фрося удрала в лес и стала принюхиваться: где бы что интересненькое найти?
В ноздри сразу бросился запах тухлой рыбы. Фрося оживилась было, но потом скисла. Тухлая рыба – штука восхитительная, и неделю назад Фрося досыта с такой рыбиной наигралась на берегу лесного озера. А потом притащила остатки домой: хотела поделиться радостью с хозяевами.
Хозяйка перебирала малину для варенья, Фрося положила рыбину прямо в миску с малиной – для аромата. Хозяйка заверещала так, что Фрося всплеснула ушами и прямо по рассыпавшейся малине рванула к хозяину, не забыв прихватить рыбу. Хозяин лежал на диване, закрыв глаза, и делал вид, что не спит. Фрося нежно его лизнула и положила рыбину прямо ему на бороду. Что было потом, Фрося предпочитала не вспоминать. Словом, с тухлой рыбой Фросе больше связываться не хотелось.
Второй запах, попавшийся на пути, был запахом свежей коровьей лепёшки. Фрося остановилась в раздумье. Привлекательно, спору нет. Но ничего особенного. Вон их сколько около посёлка! Можно подумать, на дачах живут коровы, а не люди. Фросе же сегодня хотелось чего-нибудь экзотического. И тут она уловила слабый, еле заметный запах зайца.
«Ага! – подумала Фрося. – Попался!» И рванула по следу.
Фрося была, конечно, жутко породистая, но необученная собака, вела комнатный образ жизни и не сильно разбиралась в дичи. Но даже самый тупой бассет знает, что если ты чего-то унюхал, то за этим надо бежать, а потом вырыть это из норы. Поэтому когда Фрося увидела наполовину вошедший в землю предмет, напоминающий по форме тарелку, а по размеру маленький домик, она сразу начала подрывать его всеми четырьмя лапами.
«Странный какой-то заяц, – размышляла Фрося. – Большой, железный… Может, он и не заяц вовсе? Надо его полностью откопать, а там разберёмся».
Лапы у бассетов мощные. Вскоре подрытая с одного края тарелочка-домик закачалась. В тарелочке открылся люк, и оттуда высунулся маленький зелёный человечек.
– Уважаемый абориген! – сказал человечек. – Если изготовление этой ямы не является для вас жизненно необходимым, смею ли я просить вас не копать её? А то моя тарелка шатается и может упасть.
– Да пожалуйста, – согласилась покладистая Фроська. – Вы заяц? Вон какие ушки. А почему зелёный? Чтобы казаться листиком?
– Я не заяц, – сказал зелёный человечек с антеннами. – Я даже не знаю, что такое заяц. Я инопланетянин и прилетел с планеты Худдо-Бендо. Вообще-то это вынужденная посадка, у меня небольшая авария, а цель моего полёта – Курдиссимо-Карачун.
Фрося ничего не поняла и покачала головой:
– Ишь ты! Заяц, а говорит, что не заяц.
– Если уж контакт всё равно произошёл, то, может, вы подниметесь на борт космического корабля и поделитесь информацией о своей планете? – предложил худдо-бендяк.
«Корабль» – это Фрося понимала. Ей довелось как-то кататься на лодке. Только она всё время путала, с какой стороны лодки надо находиться – с той, где вода, или с той, где воды нет, поэтому воспоминания о «корабле» у неё остались не самые лучшие. Но вокруг никакой воды вроде не было, и Фрося, опасливо принюхиваясь, залезла вслед за зелёным человечком в люк.
Внутренняя обстановка её разочаровала: не пахло ни тухлой рыбой, ни коровьими лепёшками, ни колбасой.
– Я буду задавать вопросы, а вы, пожалуйста, отвечайте, – сказал инопланетянин. – Кто живёт на вашей планете?
– Во-первых, собаки, – начала перечислять Фроська. – Такие, как я, и немножко другие. Разные.
– Ага, понятно, собаки – разумное население вашей планеты и существуют в виде множества рас.
– Во-вторых, люди, – продолжала Фрося. – Это такие собаки, но без хвоста и ходят на задних лапах.
– Они разумные? – спросил инопланетянин.
– Не всегда. Иногда ужас до чего неразумные. Им и лаешь, и хвостом стучишь, и лапами скребёшь – не понимают, что меня пора выпустить на улицу. А поймут, когда уже поздно.
– Итак, люди – существа, стоящие на более низкой ступени развития, – понял худдо-бендяк. – У них есть разные расы?
– Да нет, они все какие-то одинаковые, – поморщилась Фрося. – Только пахнут по-разному.
«Люди различают друг друга по запаху», – записал инопланетянин и снова спросил:
– А какие отношения между людьми и собаками?
– Хорошие. Мои люди меня кормят, моют, гуляют со мной, развлекают меня. Маленькие люди называются человечьи щенки. Они вообще очень славные. У меня двое взрослых людей – мама и папа – и два щеночка – Леся и Стася. Очень умненькие, умеют бегать на четвереньках, выполняют команду «гулять»… Взрослые экземпляры не в пример глупее.
– Они у вас в рабстве? – ужаснулся инопланетянин.
Фрося не знала, что такое «рабство», но согласилась, чтобы сделать приятное зелёному человечку.
– А восстания бывают? – допытывался инопланетянин. – Когда люди перестают вас слушаться и даже… э-э-э… как бы поделикатнее… бьют вас?
– Да бывают, – вздохнула Фрося. – Тухлую рыбу они не любят – чуть принесёшь, сразу это… как его… восстание. Ещё бывают восстания, если залезешь на стол всеми четырьмя лапами и съешь тортик для гостей.
«На планете кипит классовая борьба», – записал инопланетянин.
– Теперь опишите, пожалуйста, ваше жилище.
– Ну, комнат у нас в доме много, – сказала Фрося. – Одна комната называется кухня, и она самая лучшая. Там в белом холодном шкафу лежат всякие вкусности.
Тут Фрося решила, что скучно описывать настоящие комнаты. Лучше рассказать, как, по её мнению, должно быть устроено жилище у всякой уважающей себя собаки.
– В кухне стены у нас из ветчины. Очень красивые, розовые, только мыть их неудобно. Поэтому, как они запачкаются, так мы их съедаем. Потолок из разных сортов колбасы, а пол из сала и, по-моему, зря: белый, быстро пачкается, надо его каждый день вылизывать. Когда сама вылижу, когда людей заставлю… Вместо двери у нас занавески из сосисок, так неудобно – только гости придут, сразу от занавески сосиски отгрызают. А на всех сосисок не напасёшься. Коридор у нас скромный, тёмный, стены из шоколадной глазури, пол из фруктовой помадки. Для собаки с моей родословной можно было бы и чего-нибудь поэффектнее устроить. Я вам говорила, что я родня английской королеве через её любимую собачку Эмму породы вельш-корги? Большая комната тоже выдержана в строгих тонах: шоколадный паркет, стены из кофейного кекса с изюмом отделаны белым безе, люстра с леденцовыми подвесками. А вход в большую комнату закупорен огромным тортом с кремом и цукатами. Кто хочет войти, должен сначала вход в торте проесть. Ещё у нас есть маленькая комната. В ней все стены отделаны мясными косточками, а потолок – тефтельками. Подпрыгнешь повыше – и хвать тефтельку. Правда, с тефтелек подливка на голову капает, но это ничего, потом можно вылизаться. А в спальне у мамы и папы на стене большое панно из протухшей рыбы – тоже с тефтельками, а по бокам котлетки свисают. «Современное искусство» называется.
– Его едят? – с ужасом спросил инопланетянин.
– Кто как хочет, – пояснила Фрося. – Кто хочет – ест, кто хочет – нюхает. Но самая лучшая комната – у маленьких человечков Леси и Стаси. Все стены сплошь выложены разными конфетами: тут и морские камушки, и арахис в сахаре, и изюм в шоколаде, и леденцы. Вот ложатся Леся и Стася на ночь в кроватки и выковыривают из стены конфеты. Кроватки, кстати, из песочного теста, а постели – из слоёных пирожных и зефира. Комнату освещают лампочки, засунутые в разноцветные мармеладки, облизанные для яркости. Вот так и живём.
– Какое интересное жилище, – вежливо заметил инопланетянин. – И что же, у вас на планете все дома такие?
– Да, – гордо ответила Фрося. – Почти. Мы ещё не очень богатые, а вот у некоторых в домах полы из сёмги, а стены из красной икры с подсветкой.
– А ещё кто-нибудь на вашей планете живёт?
– Так, мелочь всякая, – отмахнулась Фрося. – Мухи, самолёты – это то, что жужжит, а не поймаешь. Ещё машины – это крупные собаки со скверным характером, так и норовят на тебя наскочить, еле уворачиваешься. Есть ещё коровы, это полезные животные, потому что производят коровьи лепёшки. В воде плавает тухлая рыба… Да и всё, пожалуй.
Фрося ни слова не сказала о кошках, потому что терпеть их не могла и решила: пусть инопланетянин о них не знает. Как будто их вообще нет.
– А кто у вас на планете командует?
Этого Фрося не знала и ответила, как, на её взгляд, было бы правильно:
– Наверное, кто-нибудь крупный. Доги там или сенбернары. Кавказские овчарки тоже вполне могли бы сидеть в правительстве.
– И как, хорошо вами управляют?
– Хорошо, – кивнула Фрося. – Люди и те согласны: собачья, говорят, жизнь.
– Ну что же, спасибо, наша беседа была для меня очень ценной. Теперь я расскажу на родине о вашей необыкновенной планете. Пусть о ней узнает вся Вселенная. Да, кстати, у нас она идёт без названия, под номером тринадцать-тринадцать, и я хотел бы назвать её вашим именем – именем первого разумного существа, встретившегося мне здесь. Вы разрешите?
– Да пожалуйста, – согласилась польщённая Фрося. – Меня зовут Фроська.
– Какое изысканное имя! – восхитился худдо-бендяк. – Какое аристократичное. Ну, до свиданья, мне пора.
– Залетайте ещё! – Фрося помахала хвостом улетающей тарелке и пошла домой.
«Приятный день, приятное знакомство, – думала она. – А сейчас ещё и косточку дадут. Бог с ним, с зайцем».
Косточку действительно дали, потом Фрося поиграла с Лесей и Стасей в любимую игру «Кто кого съест», потом все катались друг на друге верхом и отрывали косички и хвосты – что у кого было.
А где-то в чёрной-чёрной Вселенной летела маленькая тарелка, и зелёный человечек в ней грустно улыбался, глядя, как исчезает вдали чудесная и необыкновенная планета по имени Фроська.