Лишний день
Солнышко весело светило в иллюминатор, а зуммер будильника задорно натренькивал какую-то классическую мелодию. Это означало, что пора вставать. И всё равно, что солнце было имитацией, а классики давно сгинули в лету. За бортом был 2120 год от рождества Христова по привычному исчислению, что мы продолжаем вести, даже покинув родной мир Земли. Начало 22-го столетия – холод за толстыми стенами корабля.
Я протянул руку, чтобы отключить звонок, и грохнулся на пол. Постоянно забываю, что в жилых отсеках звездолёта включена искусственная гравитация. Было не больно, да и сон снился по ощущениям приятный. Так что я резво вскочил, и, продолжая улыбаться всей душой, начал натягивать рабочий комбинезон.
Выходя, подмигнул висящему на стене постеру, там был мой величайший кумир детства. Благодаря которому я там, где я есть. Гагарин Юрий Алексеевич улыбался мне в ответ.
Сегодня очень важная смена. Мы проходим мимо Мимаса – это спутник Сатурна. Делаем остановку на орбите, чтобы пополнить запасы воды. Мимас состоит в основном из водяного льда.
Радостное настроение улетучилось, когда главный инженер сказал мне:
– Ник Фоул, тебе предстоит заняться проверкой систем терморегулирования, нужно выйти в космос для диагностики.
Внутри всё сжалось так плотно, что чёрные дыры позавидовали бы. Нет, вы не подумайте, я совсем не трус. На учебных тренажерах мною проделано это тысячи раз, но мы уже летим пятый год, и за всё это время были только виртуальные занятия. Так получилось – ближайшая диагностика по планам была назначена лишь за границами Нептуна, у его спутника Тритона, – морально я не был готов.
– Для подстраховки с тобой выйдет мой помощник Джо Брит, – добавил инженер, заметив мою заторможенность. – Но только для этого и ничего более. Всю работу проведёте вы, Фоул. Готовность – 60 минут.
– Есть, сэр! – Я радостно выдохнул и побежал экипироваться. Не один – уже хорошо.
***
Джо Брит мне не нравился. Выскочка, постоянно впереди планеты всей (в нашем случае – впереди корабля). Чванливый, постоянно кичится своим статусом помощника главного инженера. Ещё и засматривается на девушку, которой я симпатизировал.
Он догнал меня в коридоре между секциями жилых отсеков.
– Ну что, Ник, в этот раз не подкачаешь? – Он нагловато толкнул меня в плечо, от чего я поморщился как от зубной боли. – Что мину состряпал, Фоул, словно я Эльзу у тебя увёл? И вообще, ты собираться думаешь? До выхода осталось 50 минут, опять слажаешь, как на тренажерах.
Захотелось дать ему по роже, но я сдержался. Надо отдать ему должное: он был грамотным специалистом, начальство его любило и ценило не просто за красивые глаза. Но это его ехидство порой сводило с ума.
– Джо, отстань. Я за талисманом и в шлюзовую. Туда и обратно. Встретимся через 10 минут. – Я попытался обогнуть его стороной, но Брит загородил вход в мой отсек своей толстой, мускулистой лапищей.
– Талисман, Ник? Прекрати вести себя, как ребёнок, и выброси эту медальку к чертям юпитерским. Мы не в 21-ом веке живём в конце-то концов! – Руку он убрал, но ещё с полминуты смотрел мне вслед, и я чувствовал, как эти лисьи глаза прожигают мне спину.
Я закрыл за собой каюту и нервно ударил в стену кулаком. Выкинуть талисман? Да что он себе возомнил? Это благодаря моим предкам он ещё жив и находится на этом корабле. Выкинуть? Медаль Международной Авиационной Федерации ещё в далёком 1997-ом году получил один из моих предков. Именно за выход в открытый космос, продолжительностью шесть часов. И теперь из поколения в поколение она передаётся не просто как предмет гордости и семейная причастность к великому делу освоения космоса, а как символ стремления человечества к недостижимому, прекрасному. Сделать реальность яркой и подчинить её людям.
Выкинуть? Ха! Ничего он не понимает и никогда не поймёт, этот мерзкий Джо Брит.
Я достал из личных вещей золотой, прохладный кругляш металла, поцеловал, зажал в кулаке, положил обратно и начал быстро готовиться к выходу.
***
Я торопился во второй научный модуль. Именно через его шлюз нам предстояло выйти, он был ближе всего к крылу солнечных батарей, за которым располагался нужный нам участок диагностики.
– Стой, куда летишь, лётчик-герой? – Эльза вынырнула из технического отсека и схватила меня за рукав. – Мне сказали, что вы с Джо выходите в открытый космос? Не боишься?
Она так широко и искренне улыбалась, что я мигом позабыл все свои тревоги.
– Привет, Эли, теперь не боюсь. – Я покраснел, как солнце за защитными экранами. – Я хотел сказать, что и не собирался бояться, то есть вовсе нет такого, с чего ты взяла?
Ну всё, я начинал запинаться и теряться на ровном месте. И, чтобы взять перевес на свою сторону, перебил её:
– Что ты сама делаешь в техническом отсеке?
– Да вот, отправляли беспилотники на Мимас, работы на несколько часов, вы с ними вернётесь одновременно, кстати. Вам не сказали, что их возврат в грузовой отсек вы тоже будете мониторить? – Эльза удивлённо открыла свои большие зелёные глаза.
– Как-то не удосужились ещё.
Час от часу не легче, подумал я. Сколько и чего ещё собираются взвалить на наши плечи?
– Ладно, я побегу. Опаздываю, – расставаться совсем не хотелось. Что ждало впереди, известно только богу.
– Беги, – опять расцвела в улыбке Эльза. – Ник, надеюсь, вечером ты пригласишь меня на танец, когда мы соберёмся отмечать продолжение полёта?
– Конечно! – Выкрикнул я, уже на полной скорости удаляясь.
Выкуси, Джо Брит. Вот так вот.
***
Сцепленные друг с другом тросом мы удалялись в сторону, противоположную от корабля на скорости 50 км/час, которая постоянно увеличивалась. Брит не отвечал по радиосвязи, надеюсь, что был просто без сознания. Что-то сбило нас, оторвав от звездолёта.
Самое печальное, что блок внешней рации был разбит и мы могли поговорить только друг с другом, окажись только он жив, чёрт его дери. Одна надежда была на то, что нас всё-таки отслеживают и пришлют за нами помощь. В чём я очень сомневался. Следуя протоколу, экипаж не должен был растрачивать средств к существованию. Никаких. Лететь до ближайшей звезды останкам человечества было ещё не мало, важны были любые ресурсы. Кроме людских. Вывод напрашивался сам собой.
Как так получилось? Мозг кипит и пытается отключиться. Запасы топлива в скафандре оставались только у Джо. Он уже висел балластом, болтаясь на хвосте с инструментами, когда я координировал заход беспилотников в грузовые шлюзы – пара минут и всё. А теперь мы несёмся в открытый космос, и он не отвечает. Ещё немного и даже его топлива не хватит, чтобы добрался хоть кто-то один из нас.
Если я доберусь до корабля живым, точно сломаю главному инженеру челюсть. Почему заранее не сказать, что на наши плечи легло чуть больше ответственности, чем починка систем терморегулирования? Поздно ныть. Нужно что-то делать.
А что?
– Фоооул…
В ухе прохрипел ненавистный голос, но я так был рад ему в этот момент.
– Джо, твою Венеру, ты живой?! – казалось, слёзы навернулись на глаза.
– Давай быстрее врубай двигатели и гони нас назад! Скоро мы достигнем точки невозврата, согласно данным ручного компьютера, у нас меньше одной минуты. – Меня всего трясло от напряжения.
– Не получится, – прошептал Брит, – Ник, мой топливный бак пробит…
***
Прошёл час. Помощи никакой не было и в помине. Мы почти уже смирились со своей судьбой и тихонько болтали. Казалось, что за всю жизнь не говорил так долго с этим человеком. Да. Судьба – интересная штука. В кислородных баках запаса оставалось ещё на десять часов.
– Фоул, и как мы докатились до такого? – Никогда не слышал его голос таким грустным. Всё бывает однажды.
– В смысле, Джо? До падения в открытый космос?
– Нет, Ник, я про человечество, – хрипло отозвался мой «враг». – Жили себе, не тужили. Побороли голод, болезни, объединили планету в одно государство, начали осваивать Марс. А потом – хрясь! И озоновый слой у планеты стал улетучиваться со скоростью, не подвластной решениям науки. Учёные облажались. Откровенно так. С детской непосредственность. И что мы сделали? – Он замолк на целую минуту.
– Что, Джо?
– Мы всех бросили. Утопили, как котят в луже. Оставили умирать. А сами свалили к соседней звезде, думая, что там будет лучше, – Брит закашлялся.
– А что мы могли сделать в этой ситуации, дружище? Вот именно. Ничего. Мы с тобой ещё помним, какими бывали рассветы и закаты, вкус ванильного мороженого и запах итальянской пиццы. Школу, колледж, выпускной бал. Солёное море и горячий песок. Пение птиц и мурлыканье кошки, что прижимается к тебе. А сможем ли мы это передать нашим потомкам? Я верю, что в какой-то мере да. Не детям, но правнукам. Когда-то они смогут поднять взгляд к небу, вдыхая такой же острый солёный воздух океана, обнять своих детей и показать пальцем на нашу звёздочку в небе. Родину людей. Мы даём надежду человечеству в первую очередь, Джо. Так говорил мой предок. И я в это верю.
– А что же твой талисман, Ник? Почему он тебе не помог? И мы вертимся, как белки в колесе, в этой беспросветной темноте. Какого дьявола тебе не помогла твоя грёбаная монетка?! – с отчаянием прошептал мой напарник.
– Оставил её в жилом отсеке. Ты пристыдил меня, Брит. Я до конца жизни буду жалеть об этом, – я закрыл глаза: меня тошнило. От себя.
– Идиот ты, Фоул, – ещё более грустно сказал он. – Я тебе всегда завидовал, а ты оказался непроходимым дураком. И с девушкой я тебя подначивал, потому что завидовал. И на экзаменах валил, преподнося твои результаты за свои, потому что завидовал. И предкам я твоим завидовал. А ты идиот.
Вокруг был непроглядный космос. Но на душе у меня было темнее.
***
Я был змеем. Я был гигантом. Наши миры пришли в упадок бесконечное количество веков назад. Найти достойный мир весьма сложно. Мы нашли Землю. Но не мы одни. Мы боролись за право обладать планетой.
Был поражён в битве с Олимпийскими богами. Я сражался с Гераклом, Аресом, Гефестом и самим Зевсом. Последний и заточил мою сущность на несколько тысяч лет в лунный камень безымянной планеты. В холод и ночь. И вот я свободен и… Уставший.
Заглянув на Землю, я увидел, что боги и герои покинули её, но и покинули её и люди. Пустая, заброшенная, сожженная солнцем. Возврата нет. Остатки выживших землян освободили меня, Мимаса, узника. Мои исправительные работы закончены, но радости от освобождения я не чувствовал.
Дома нет. Дом разрушен.
Отчаявшись, я хотел разрушить людской корабль, но апатия заставила меня отступить. Пострадали лишь две лодки и два человека.
В тяжелых думах я плыл в темноте вслед за этими людьми, удаляясь от ненавистного места заточения.
Некоторое время, я изучал пространство вокруг, в поисках своих врагов. Но, убедившись в их отсутствии, еще более чёрная хандра стала одолевать меня. Тогда, чтобы отвлечься от терзаний, я стал прислушиваться к разговору этих двоих.
***
– Джо, представь, что у тебя появился лишний день, что бы ты сделал?
– Как это? Мы с тобой в такой заднице, а ты ещё успеваешь мечтать? – хмыкнул Брит. Я почувствовал, как он ухмыльнулся мне на расстоянии. Уже не зло, без ехидства. Расстроенно.
– А почему бы и не помечтать? У нас с тобой осталось пять часов, а я только начинаю узнавать тебя. И оказывается, что ты вовсе и не такой засранец, каким я тебя видел.
– А ты чаще бы в свет выходил да с людьми общался, – тяжело вздохнул мой товарищ. – Я даже не знаю. Лишний день? Если это сегодняшний день, то скорее всего отказался выходить с тобой. Может, и тебя разубедил бы. Попытался изменить ситуацию, Ник. По крайней мере, не доставал бы тебя с твоим талисманом.
Он снова закашлялся, но уже от смеха. Всё-таки до конца пытается жить своей ролью. Я это оценил сейчас. Как бы там ни было, но он верен себе. И сарказм его никуда не делся.
– А ты, Фоул? Чтобы сделал бы ты, появись у тебя лишний день в этот час?
– Много чего… Но уж точно не вернулся бы на корабль. Я, знаешь ли, по дому скучаю. По Земле. И будь у меня хотя бы один шанс вернуться, что-то исправить, я не задумывался бы ни на секунду…
– Фоул!
– Да! Я вернулся бы в тот день, когда ещё что-то можно было сделать! Обратить внимание людей на мир вокруг и заставить их думать о поступках! – Я разошелся.
– Ник!
– Да-да! И не затыкай меня! Мои предки жили мечтой о лучшем будущем для всех нас! И будь у меня хоть единственный шанс на ещё один день, я выберу не возвращение на корабль, а Землю десятилетней давности! – продолжал я кричать.
– Ник, твою Луну, ты меня слышишь? Что это?! На десять градусов от спутника! – перебил меня Брит. И я нехотя стал поворачивать голову в указанную сторону.
Что-то невероятно большое, ярко-жёлтое и змееобразное приближалось в нашу сторону. Я думал, что страшнее уже и быть не может.
***
– Джо, этто чтто ттакое? – Я начал заикаться.
Связь в наушниках пропала. Раздавалось только слабое шипение. Только этого не хватало. Теперь совсем в тишине помрём.
Змееобразное существо остановилось недалеко от нас, его практически можно было рассмотреть. Оно было самым ярким пятном в окружающем пространстве. Походило оно на китайского дракона.
По радиосвязи пробежали помехи, и наступила полная тишина. Я чувствовал, как в моей голове копошились, картинки с незнакомыми образами мелькали одна за одной. Потом и это прекратилось, и раздался голос. Прямо в мыслях.
– Мимас. Я Мимас. Я выбрал.
Снова тишина. Но страх стал отступать.
– Я выбрал твой день, Фоул. Я выбрал тебя. Может хоть у тебя получится что-то изменить.
Тишина. Пару минут. Картинки в голове.
– Я не понимаю, – голос пропал, и я похрипывал, как Брит пару минут назад, – какой ещё день?
– Твой день, – существо приблизилось. – Назови его.
Один из двух глаз змеи приблизился ко мне.
– День, куда ты пойдёшь. У меня недостаточно сил, чтобы отправить себя, свою массу. Но тебя, человек, я смогу переместить в любой день, но не более трехсот лет в истории Земли.
Глаз моргнул, и я оказался внутри него.
– Выбирай быстрее. Ты будешь помнить всё. Выбирай. Вчера, сто лет назад, двести. Выбирай.
Я задумался. Вот он. Шанс. Только как им воспользоваться? На корабле остались люди. Инженер, которому я хочу сломать челюсть. Эльза, что ждёт, когда я приглашу её на танец. Джо, который стал мне близок всего за несколько часов. Наша мечта о новом месте для лучшего человечества.
И Земля. Погибшая планета. Колыбель всего. О спасении которой я только что кричал, надрываясь, своему другу. А мог ли я что-то исправить? Мелкая сошка, на которую никто и внимания не обратит.
Казалось, я вижу грусть и мысли змея. И он хочет вернуться домой. Только в качестве кого? Завоевателя? В нём чувствовалась тихая ярость, но больше всего было отчаяния. Оно проходило через каждый сантиметр его эфирного тела, глуша все остальные эмоции. Но что делать мне? Сколько стоит этот призрачный шанс на спасение, если судьба всем нам уготована заранее?
Мне показалось, что я чувствую соленый запах прибоя. Ощущая тепло восходящего солнца, и где-то вдали на горизонте ярко светила жёлтая звёздочка.
– Я сделал выбор.
***
Брит догнал меня в коридоре между секциями жилых отсеков.
– Ну что, Ник, в этот раз не подкачаешь? – Он нагловато толкнул меня в плечо, от чего я улыбнулся и дружески похлопал в ответ. От неожиданности Джо опешил:
– Ты куда это? Нам собираться пора.
– Джо, отстань. Я на секундочку и в шлюзовую. Туда и обратно. Встретимся через 10 минут, – я заскочил в свою комнату, достал блестящий золотом талисман и повесил на шею.
В коридоре меня выцепила Эльза.
– Стой, куда летишь, лётчик-герой? – она схватила меня за рукав. – Мне сказали, что вы с Джо выходите в открытый космос? Не боишься?
Я запрокинул её голову и впился страстным поцелуем в алые губы.
– Нет, не боюсь. Нас отстранят от выхода, – я подмигнул ей, и побежал дальше. – Вечером приглашу тебя на танец!
Эльза ошарашенно смотрела мне вслед. Я торопился. Мне следовало совершить саботаж и остановить выход в космос. Спасти себя и Джо, и других, кто встанет на наше место.
Забежав в шлюз научного модуля, первое, что я сделал – крепко-накрепко засандалил в челюсть инженеру.