Вы здесь

Снукер. Действие первое (Грег Гамильтон, 2013)

Действие первое

Картина первая

Содержимое сцены солидно и бестолково. Бильярдный стол для снукера. Полка для шаров и подставки для киев. Кожаный див ан и несколько кресел. Книжные полки. Журнальный столик с кипой газет. Барная стойка. Телевизионный экран, парочка картин, напольные часы и уж совсем, кажется, некстати копия статуи Венеры Милосской в натуральную величину. Здесь можно поиграть, выпить, полистать книгу, потаращиться в телевизор, помечтать и вздремнуть. Эдакий мужской уголок, куда редко заглядывают женщины.

Но сегодня их здесь сразу две. Дороти и Пенелопа. Бабушка и внучка. С первого взгляда и не скажешь, кто с кем в каком родстве, ибо обе женщины естественно стройны. Пенелопа в джинсах и свободной рубашке. Дороти в платье достаточно смелого покроя. Вот, пожалуй, и все отличия.


Пенелопа. – В последнее время он стал совершенно неуправляем. Допоздна торчит на работе. Уволил всех слуг. В доме – ни дворецкого, ни горничной, ни повара. Некому наполнить ванну. Призыв принести кофе достигнет Марса, прежде чем кто-нибудь на него откликнется. Я вынуждена одеваться сама и завтракать в ресторане.

Дороти. – Бедная девочка! А он?

Пенелопа. – Исповедует им же изобретенное национально-рациональное направление в диетологии.

Дороти. – Это еще что такое?

Пенелопа. – Возможность поближе познакомиться с кухней одной отдельно взятой страны с крайне простым способом достижения этой цели. В понедельник Николас, шофер, привозит ему пиццу. Итальянский, знаете ли, день… Во вторник – продуктовый набор из Макдональдса: он не рискнул поставить «шедевры» заокеанской гастрономии на место ниже второго. В среду ему доставляют селедку с картошкой из какой-то забегаловки в Сохо… В субботу он ест мацу.

Дороти. – В нашей семье не было евреев!

Пенелопа. – Жаль. Может быть, тогда один из самых богатых людей этой страны, в прошлом – храбрый вояка, политик, кандидат в премьер-министры, и прочая, и прочая, и прочая, – одним словом, «цвет нации», как его периодически называют в прессе, и ко всему прочему мой отец и твой сын вел бы себя иначе. Знаешь, где он ночует? В доме семь спален, но ни одна ему не приглянулась. Он спит здесь, в этой комнате, на этом столе.

Дороти. – Один?

Пенелопа. – Спать одному на бильярдном столе так скучно, правда? Это групповуха! Они развлекаются втроем: он, подушка и плед.

Дороти. – Какой ужас! Снукерный стол – святыня любой добропорядочной британской семьи, к нему допускаются только избранные. Спать на столе для снукера!..

Пенелопа. – Бабушка! Судя по неумеренному потреблению мацы одним из нас, мы не британская семья и, как только что выяснилось, отнюдь не добропорядочная. А связи с Соединенным Королевством настолько сомнительны…

Дороти. – Связи есть связи, девочка! Они не бывают сомнительными! Сколько раз тебе можно повторять, Пенелопа, – не называй меня бабушкой! Жизнь – это бесконечный вернисаж, детка. Публика разбилась на группы, и все делают вид, что рассматривают что-то, хотя пялятся исключительно друг на друга. Самое главное в этой ситуации – выбрать дистанцию. То, что издали выглядит шедевром, при взгляде в упор оказывается обыкновенной мазней. Я предпочитаю, чтобы меня разглядывали издалека. Неосторожное высказывание критика, пусть даже доброжелательно к тебе настроенного, может вызвать у окружающих желание приблизиться.

Пенелопа. – Безупречная аргументация, ба!.. Прости, Долл. Мы ведь с тобой подруги, верно?

Дороти. – В том смысле, в каком подругами являются все женщины. До тех пор, пока интересы двух из них не сойдутся на одном объекте, будь то мужчина, перспектива разбогатеть или одно-единственное платье в коллекции известного кутюрье.

Пенелопа. – От тебя просто разит хорошими манерами, Долл. Поставить перспективу разбогатеть после мужчин!.. Но, правда, перед платьем…

Дороти. – Кстати, Пенелопа, почему ты игнорируешь платья? С твоей фигурой… И вообще, платье – в духе респектабельной английской семьи!..

Пенелопа. – В джинсах демократичней. Встречаются мужчины, которые боятся к тебе приблизиться только потому, что ты дочь Джефри Чемпиона. Кое-кого из них было бы жаль упустить, но не буду же я объяснять им это. А так мой легкодоступный для взгляда зад может навести их на мысли, противоречащие изначальной концепции. В джинсах удобней. Их так легко с тебя стащить!

Дороти. – Что ты говоришь!

Пенелопа. – А вообще я предпочитаю свободный стиль.

Дороти. – Свободный? Я ничего не слышала о таком.

Пенелопа. – Как бы блистательно мы ни выглядели, обязательно найдется кто-то, кто скажет: «Что это вы на себя напялили?» И не потому, что он такой придурок, а потому, что у него – единственного! – глаза на месте и он, безусловно, прав! Для того чтобы совместить красоту, функциональность и параметры, следует ходить голой. Что ты так на меня смотришь, Долл? Ты не согласна?

Дороти. – Ты не знаешь, Пенелопа… Ты даже не знаешь, как ты права!

Пенелопа. – Однако мы отвлеклись. Мы говорили о нашем сыне и отце – не будем конкретизировать, кем и кому из нас он приходится.

Дороти. – Вечно какие-то пустяки мешают обсудить важные для любой женщины вещи… Так, говоришь, ведет себя странно?

Пенелопа. – Более чем!..

Дороти. – Почтенная английская семья – и без скандала? Уже одно это однозначно указывает, где наши корни, как бы по этому поводу ни злословили!.. А причины? Может быть, у него проблемы в бизнесе?

Пенелопа. – Отнюдь!.. Курс акций «Чемпион Электроникс» как никогда высок!

Дороти. – Конкуренты?

Пенелопа. – Как прекрасно ты разбираешься в предмете при эдакой легкомысленности!.. В здешних краях солнечно и тепло. Во всяком случае, пока.

Дороти. – Природа очень мудро сотворила нас антиподами. И не только по половым признакам. Женщина всегда разная. Мужчина всегда один и тот же! Значит, таким наш сын и отец был всю жизнь. Просто мы не замечали… Может быть, у него появилась женщина… Наконец-то!..

Пенелопа. – Будь у него женщина, стал бы он делить бильярдный стол с подушкой и пледом!

Дороти. – Я иссякла, Пенелопа. Придумай что-нибудь сама.

Пенелопа. – Он спятил!

Дороти. – Как это в духе добропорядочного английского семейства: блестящий молодой человек, подающий огромные надежды, единственный сын, наследник оказывается ненормальным! Отец бедняги бросается с крыши, мать умирает от чахотки, несчастная невеста нашего героя уходит в монастырь – она, кстати, представляет другое добропорядочное семейство.

Пенелопа. – …и конечно же, абсолютно нормальна.

Дороти. – Абсолютно!

Пенелопа. – И при этом уходит в монастырь?

Дороти. – А наш герой…

Пенелопа. – …блестящий молодой человек…

Дороти. – …перебивается милостыней случайных прохожих в предместьях Лондона, где его никто не знает. Он не сумасшедший, как это ни горько признать.

Пенелопа. – Кто?

Дороти. – Мой сын!

Пенелопа. – Поосторожней с ярлыками, дорогая, иначе кто-нибудь может вообразить, что ты моя бабушка.

Дороти. – Можно быть сошедшим с ума военным – примеров, кстати, сколько угодно, – сумасшедшим политиком и даже сумасшедшим кандидатом в премьер-министры. Но нельзя, будучи сумасшедшим, заработать столько денег. Безумие и бухгалтерия несовместимы!

Пенелопа. – Решающая ошибка, Долл! Будь он нормальным, разве мы были бы так богаты?

Дороти. – Помимо ненормального сына, там еще была крайне проницательная внучка, которая и спасла настоящее английское семейство от полного краха.

Пенелопа. – Откуда она взялась?

Дороти. – Родилась до того момента, когда ее отец начал промышлять нищенством, а матушка удалилась в монастырь… Ты меня убедила, Пенн. Суммы на банковских счетах – решающий аргумент в любом споре. Есть еще какие-нибудь свидетельства в пользу твоей гипотезы?..

Пенелопа. – Какая гипотеза? Кажется, это установленный факт!

Дороти. – …помимо неожиданного пристрастия к маце и убежденности, что снукерный стол лучше любой постели?

Пенелопа. – Сколько угодно!


Пенелопа берет с журнального столика газету, листает, находит нужное место.


Пенелопа. – Как тебе вот это? «Человек, исповедующий неординарность в общении, готов предоставить отличные условия лицу…» Как ты думаешь, какие отличные условия можно предоставить лицу?

Дороти. – Его надо выставить на солнце! Где-нибудь в окрестностях Ниццы, но только не в ней самой – там летом черт-те что творится – и обязательно до полудня! После полудня такая жара!..

Пенелопа. – В самую точку, Долл!.. «…готов предоставить отличные условия лицу, обладающему всеми качествами, необходимыми для толкового управления домом. Честность, преданность, порядочность, искренность, готовность в любое время выполнить любую прихоть работодателя»…

Дороти. – Ну прямо про меня!

Пенелопа. – «…являются определяющими для получения места. Обязательно также умение играть в снукер на профессиональном уровне».

Дороти. – Старая добрая Англия!.. О чем это, Пенелопа?

Пенелопа. – Это текст объявления, которое больше месяца во всех лондонских газетах размещает… один наш родственник.

Дороти. – Замечательно, Пенн! Значит, скоро в доме появится человек, способный вдохнуть в него жизнь. Вспыхнет огонь в очаге, над трубой появится дымок, с кухни потянет вкусными запахами и знакомый с детства удар гонга позовет к обеду.

Пенелопа. – Старая добрая Англия. Помнишь, как в детстве вас скликали к обеду воплями, а тех, кто опоздал, награждали пинками?

Дороти. – Мои слова кажутся тебе наивными и смешными… Но кто сказал, что мечта не может быть наивной или смешной?..

Пенелопа. – Вернемся к тексту! «…исповедующий неординарность в общении…» Сказано точно, хотя и излишне сдержанно. Двинулись дальше. «Качеств, необходимые для толкового управления домом»… И против этого трудно возразить. А вот кое-что поинтересней. Конечно, честность, преданность порядочность и искренность можно изредка встретить в ком-нибудь из нас – по одному достоинству из этого перечня на каждого. Но чтобы все вместе в одном!.. А как тебе «готовность в любое время выполнить любую прихоть работодателя»? Что это такое – «любая прихоть»? Скажут: «Прыгай в окно!» – и прыгнешь?

Дороти. – Ну…

Пенелопа. – Господи, Дороти!.. Хотела сказать: «В твоем-то возрасте!» А потом подумала: «При чем тут возраст?»

Дороти. – Совершенно верно!

Пенелопа. – И наконец самое забавное. Возможный претендент должен уметь играть в снукер на уровне участника турнира на Кубок Англии! Честный, порядочный, готовый на все снукерист!.. Надеюсь, ты понимаешь, что звуки гонга, скликающего к обеду, мы услышим нескоро.

Дороти. – И что же, никто не предложил своих услуг?

Пенелопа. – Почему же… Несколько десятков человек поднялись по парадной лестнице и ровно столько же по ней спустились, хотя я уверена, что среди них были лица, способные поддержать огонь в очаге и колошматить в гонг. Все они невнимательно прочли текст и оценили условие игры в снукер как проявление неординарности работодателя в общении. Знаешь, Долл, меня не напрягает необходимость самой наполнять себе ванну и не тошнит от ресторанной еды. Да и с компанией проблем нет. С тех пор как я развелась, каждый день пара-тройка желающих предлагают разорить их на ужин и готовы меня раздеть после того, как мы проскучаем несколько часов в каком-нибудь модном местечке, соседствуя с двумя преуспевающими парнями с Сити, парочкой шлюх, косящих под светских дам, и заходящей голливудской звездой, проводящей больше времени здесь, чем на съемках. Меня волнует другое. Что будет дальше? Что он придумает еще и как этому воспрепятствовать?

Дороти. – Что же нам делать, Пенелопа? Что делать?

Пенелопа. – Ума не приложу!

Дороти. – Может быть, стоит поговорить с твоей матерью? Меня всегда восхищало ее умение придумывать.

Пенелопа. – …каковое не помогло, когда отец выгнал ее за дверь. В природе нет ничего бесполезного, Долл. Даже рога, которыми тебя наградили, способны принести пользу. В последние годы мама была настолько занята устройством своей жизни, что вряд ли сумеет подсказать что-нибудь дельное по поводу вещей, находящихся за пределами этой темы. И вообще, с некоторых пор ее воззрения авторитетными в этой местности не считаются.

Дороти. – Когда благополучие почтенного английского семейства оказывается под угрозой, в нем забывают о географии!

Пенелопа. – О каком благополучии ты говоришь, если на призыв подать лимузин к подъезду отзывается только эхо? Пусть этот преждевременно впавший в детство родственник делает что хочет – спит на бильярдном столе, напрягает мировых производителей мацы или подыскивает желающих исполнить любую его прихоть – мне наплевать!.. А вот судьба «Чемпион Электроник» мне не безразлична. Сегодня этот корабль еще на плаву, но где гарантия, что завтра он не напорется на рифы? – а это рано или поздно случается, если капитан вместо мостика торчит на камбузе и дегустирует блюда национальной кухни. И, похоже, я единственная, кого это беспокоит.


Незаметно и неожиданно в бильярдной появляется Нина Шенберг и сразу же становится центром композиции. Ее вид, амуниция и прическа – выше всяких похвал.


Нина. – Меня, представьте, тоже.

Пенелопа. – Мама?

Дороти. – Нина?

Нина. – Не кличьте черта! В нужный момент он объявится сам. Прошу прощения у дам за то, что обо мне не доложили. Насколько я понимаю, у обслуживающего персонала сегодня выходной?

Пенелопа. – Отец уволил слуг.

Нина. – Всех сразу? Ну и прекрасно! Никто не подслушивает за дверью, и мы сможем напререкаться вволю. Гляди, какой сходняк! Доченька… Мама!

Дороти. – Не называй меня мамой!..

Пенелопа. – У нас с Долл был по этому поводу разговор. Она против того, чтобы на людях мы афишировали наши родственные связи.

Нина. – На людях?.. Ах да!..

Дороти. – Обычное дело в семье аристократов.

Нина. – На Британских островах, Долл?

Дороти. – Да!

Нина. – В компании каких-нибудь вырожденцев в вашей любимой Англии, которую вы по старой памяти – я бы даже сказала, очень старой – продолжаете считать доброй – возможно! Но не в нашей семейке! Какие мы, к черту, аристократы? Мой отец и твой дед, Пенелопа, – польский еврей, не сумевший найти себя даже в мелкой торговле. Между прочим, ваш батюшка, Долл, – если уж вам так больше нравится, – немногим превзошел моего. Интересы этого человека ограничивались мелкими кражами, настолько бестолково организованными, что его хватали при первой же попытке что-нибудь слямзить. Правда, все это действительно происходило в доброй старой Англии, которая бывала настолько добра к нему, что к исходу его дней позволила досрочно покинуть места, в которых он под строгим надзором квартировал.

Пенелопа. – Какая прелесть!

Дороти. – Какой английский джентльмен не без греха!

Нина. – И какой еврей без страсти к путешествиям! Именно она привела моего отца в Лондон, где я появилась на свет и, в конце концов, имела удовольствие породниться с вами.

Дороти. – Не разделяю твоих восторгов, Нина. Полагаю, Пенелопа думает точно так же.

Пенелопа. – Вот уж нет, бабушка!.. Прости, Долл! В результате этой абсолютно законной связи – любопытно, правда? – родилась я. Понятное дело, я в восторге от путешествий!

Нина. – Вот она, моя девочка – в меня! В ней все от Шенбергов и ничего от Чемпионов!

Дороти. – Кроме двух вещей. Именно нашей девочке достанутся миллионы Джефа Чемпиона.

Нина. – Это первое. А второе?

Дороти. – С чего ты взяла, что развод является исключительно вашей фамильной привилегией, Нина Шенберг? Я, например, разводилась трижды!

Пенелопа. – В добропорядочной английской семье это традиция. Веди себя скромнее, Долл. У нас есть возможность тебя опередить.

Нина. – Да!

Дороти. – Хотя твое присутствие в этом доме у меня связано не с самыми лучшими воспоминаниями, я настроена мирно, Нина.

Нина. – В мое присутствие в этом доме слуги угадывали ваше желание прежде, чем вы успевали его придумать. А сейчас никому нет дела до того, что вас мучает жажда. Посреди Сахары быстрее дождешься предложения что-нибудь выпить.

Пенелопа. – Обслужим себя сами, хотя это и не в традициях добропорядочной английской семьи.

Дороти. – Ну, если вы на этом настаиваете.


Дамы перемещаются к барной стойке.


Пенелопа. – Долл?

Дороти. – Виски. Только ни с чем не смешивай.

Пенелопа. – Ясно. Тебе, ма?

Нина. – Благодарю, я сама. Когда речь заходит о выпивке или возможности заняться любовью, я предпочитаю эксперимент. Конечно, это рискованно, зато результат может превзойти все ожидания! Что тут у нас в наличии? Текила с ромом! Отлично! И добавим капельку шерри – это так по-английски! Ваше здоровье, Долл! Вы меня напрочь сразили упоминанием о ваших трех разводах. Это представляет вас в совершенно ином свете! В ореоле из облаков, бешено несущихся по небу…

Дороти. – Благодарю. Даже странно, что в доме можно найти хороший виски.

Пенелопа. – Пить некому.

Нина (отхлебывая из бокала). – М-м-м-м!.. Кажется, на сей раз удачно!

Дороти. – Я всегда была против вашего развода, Нина. Разойтись с женщиной только потому, что она тебе изменила!.. Оторопь берет, когда думаешь о том, что эту участь могла разделить половина замужних женщин Соединенного Королевства!

Пенелопа. – Еще по одной – и Долл, пожалуй, выступит ходатаем по делу о вашем примирении. Сколько энергии может быть потрачено понапрасну! У тебя нет ни единого шанса, ма. Ты не играешь в снукер.

Дороти. – Ты, Нина, еще та стерва, но куда лучше знать об этом качестве наверняка, чем неожиданно с ним столкнуться. Это я на тот случай, если одному моему родственнику вздумается привести сюда кого-нибудь еще.

Нина. – Что еще у нас в наличии, кроме сомнительного факта моей стервозности? Может, наконец скажете, что у вас тут происходит?

Пенелопа. – Один наш родственник забросил все дела, ночует на снукерном столе, перебивается мацой…

Нина. – Добропорядочное английское семейство… Я чувствовала, что в вас есть иудейские корни!

Пенелопа. – …и подыскивает прислугу из числа умеющих играть в снукер. Один из претендентов, кстати, в настоящий момент находится в кабинете, где подвергается тестированию на готовность выполнить любую прихоть возможного работодателя ночью и днем.

Дороти. – Мужчина? Интересный?

Пенелопа. – Увидишь.

Нина. – И после всего главная стерва здесь я!


Дверь в кабинет отворяется, пропуская еще двух участников событий. Один из них – Джефри Чемпион, вид которого заставляет усомниться, что он опустился или находится не в себе. Второй, точней, вторая – дама плотного сложения в свободного покроя одеждах.


Нина. – Вот так мужчина!

Дороти. – Я всегда говорила, что выполнить любую прихоть днем или ночью способна только женщина!.. На стерву не похожа.

Пенелопа (даме). – Мы не знакомы?

Дама. – Боюсь вас разочаровать, но у меня традиционная ориентация, мисс. Извините.

Джефри. – Сколько вас набежало!.. Еще скажите, что ради меня вы забросили все дела… Ты не на светском рауте, ма? У тебя критические дни, Пенелопа, или ты прямо со вчерашней вечеринки?.. А ты, Нина, – что ты тут делаешь? Кажется, я выложил достаточно денег в обмен на обещание не показываться мне на глаза ни здесь, ни в иных местах.

Нина. – Достаточно денег… Каких-нибудь три миллиона… Я беспокоюсь о тебе, Джеф!

Джефри. – И совершенно напрасно. (Всем.) Я в полном порядке. В полном!.. Впрочем, не будем отвлекаться. (Даме.) Шары на столе. Кии перед вами. Поскольку каждый настоящий игрок в снукер имеет свой собственный кий, его отсутствие может сказаться на качестве вашей игры. Примите мои извинения и воспользуйтесь одним из моих. Выбирайте любой.

Конец ознакомительного фрагмента.