Безбашенная Сэлли и Джонни-Гитара
Сэлли, Джонни и Майкл сидели в баре и выпивали. Vodka текла реками по их телам. Они весело болтали. Кроме них в баре было полно других людей, которые также выпивали и болтали за своими столиками.
– А помните, как я вены себе резала? – спросила Сэлли, смеясь. – Веселуха, бляха-муха. Кровища! Джакузи потом долго отмывали.
– Ха-ха! – рассмеялся Майкл. – Джонни тогда тебя спас.
– Да я бы ее не спас, – подключился к беседе Джонни, – если бы струна не лопнула. Я сразу понял – что-то с Сэлли неладно. И вернулся на хату. А там, ёссс, Сэлли! Вены себе вскрыла. Вена на теле лопнула как струна на гитаре. Сэлли издавала такую жалобную мелодию. Это было круто, черт возьми – завораживающе!
– А помните, как я вешалась, но веревка не выдержала моего веса, хотя я была на диете?
– Да, на той веревке только вешаться! – воскликнул Джонни. – Ты бы лучше шнур от моего микрофона взяла.
– А помните, как я спрыгнула с того здания адмиралтейства? Меня потом полгода по частям собирали, – хвалилась Сэлли.
– Ох уж эта Сэлли!
– А помните, когда я хотела застрелиться? – спросила Сэлли. – А пуля в одно ухо влетела, а из другого вылетела.
– Потому что мозгов нет ни хрена, – сказал Джонни, наливая себе. – Вот и пуле не за что было зацепиться.
– А помните, как я в папиной тачке с разбегу в дерево! Хрясть! Машине – трындец! А я несколько часов с кроны не могла слезть. Боязнь высоты вдруг обрисовалась во мне.
Джонни и Майкл засмеялись.
– А помните, как я искала маньяка по объявлению, как я ходила по ночному городу, в чем мать родила?
– Конечно, – ответил Майкл, – как же не помнить, если я был единственным маньяком, клюнувшим на твою удочку. Но твоя суицидальность меня не вставила. А затем я долго лечился и излечился от желания убивать и делать людей несчастными. Хотя мы были бы отличной парой: суицидальная Сэлли и маньяк Майк.
– «Суицидальная Сэлли и Джонни-Гитара» звучит круче, – прогремел Джонни.
– Ладно, ребята, – сказал Майкл и махнул рукой. – Тема такая: завтра будет митинг, будем прорываться к полицейскому участку. Как говорили бородатые бунтари прошлого: «от каждого по способностям». Учитывая твои способности и наклонности, Сэлли, ты будешь впереди толпы, вести ее в бой. Так что – если что, то погибнешь первой. Но мы тебя будем помнить. Мы в твою честь улицу назовем: улица суицидальной Сэлли. Веселое название! Может в твою честь мост назовут, с которого все самоубийцы будут прыгать.
– Не неси чушь, Майкл! – взвизгнула Сэлли. – Я знаю, чего ты добиваешься этой революцией: ты хочешь коммунизма, всеобщего счастья. О каких самоубийцах может идти речь в обществе всеобщего счастья?! Не будет самоубийц. И как это ты из маньяка превратился в такого добряка, который хочет всеобщего счастья?
– Да там меня какими-то таблетками передознули. Желтенькими такими, – спокойно ответил Майкл. – Короче, пустой треп. А если откажешься, то революции не будет ни фига. Как показали события в Тунисе, один бесстрашный самоубийца может вдохновить миллионы. А ты же у нас безбашенная, наша любимая мисс Суицид! Значит, завтра в десять штурмуем полицейский участок. Сэлли, оголишь перед штурмом свою грудь. Будешь как Свобода, ведущая народ. А ты, Джонни, возьмешь гитару и будешь играть для штурмующих.
– Что играть? – спросил Джонни.
– Ну, уж точно не классику. Играй по обстоятельствам. Когда будем гнать копов, сыграй «Let It Be».
Майкл поднялся со стула.
– Ладно, мне пора! – сказал он. – И вы не засиживайтесь. Завтра чтоб были как огурчики.
– Можно ли заниматься сексом в ночь перед Революцией? – спросила Сэлли у Майкла.
– Нельзя, – ответил Майкл. – Самый секс завтра будет! Peace&Vodka!
На следующий день, рано утром, Джонни вызвонил Майкла:
– Майк, Сэлли ночью того… передознулась. Нет больше нашей Сэлли. Видать, она хотела стать такой же доброй и жизнелюбивой, как и ты, наглоталась желтеньких таблетосов, но передознулась капитально. А может она просто, наконец, добилась своего.
– Ёпта, вот и накрылась революция медным тазом, – огорчился Майкл. – Теперь и мне в пору в петлю. Ах, Сэлли!
– Да-а, не получилось нашего совместного выступления. А как бы было красиво: «Suicide Sally&Johnny Guitar». Но может, теперь ты поведешь толпу? – спросил Джонни у Майкла.
– Нет, тут нужна голая баба. В наше время толпа только за голой бабой и пойдет. А если баба еще и экзальтированная, как наша Сэлли…
– Ладно, пока!
Джонни-Гитара повесил трубку.
«А ведь я, – подумал Майкл, – в долги влез с этой революцией. Проклятый капитализм! Придется фьючерсы на революцию задвигать».