2
Галерея Тейтгейт располагалась на первом этаже большого торгового комплекса и занимала всего пять смежных комнат. Как Дик и ожидал, посетителей в этот час было немного. Он купил билет и не без трепета вступил в знакомое помещение. Судя по каталогу, Снежная Пантера находилась в третьем зале. По укоренившейся привычке Дик медленно обошел первые две комнаты. Он не думал, что за ним наблюдают, однако осторожность никогда не помешает. Если в галерее Тейтгейт есть сейчас кто-нибудь, кто знает Дика Тревиса, он ни за что не заподозрит, зачем он явился на выставку.
Снежную Пантеру Дик увидел сразу, как только вошел в третью комнату. Она стояла в середине зала под стеклянным колпаком, освещенная неярким голубым светом. То ли потому, что остальной свет в зале был приглушен, то ли потому, что голубые блики на белом смотрелись особенно впечатляюще, но Дику показалось, что знаменитая статуэтка Макроев словно светится изнутри.
Он подошел ближе, не в силах отвести глаза от статуэтки. Об осторожности уже не думалось. Впрочем, малочисленные посетители галереи также столпились вокруг Снежной Пантеры, так что поведение Дика было легко объяснимо. Он всего лишь вел себя так, как все вокруг – поражался замыслу мастера…
Дик подошел вплотную к стеклянному колпаку. Пожалуй, лорда Бруксфилда можно понять – любой увлеченный коллекционер пожелал бы иметь такое в своей коллекции. Однако Дика от одного взгляда на Снежную Пантеру пробирал мороз.
Статуэтка вполне соответствовала описанию в картотеке Дика. Не больше фута в высоту, искусно вылепленная из белой глины статуэтка женщины с головой животного из семейства кошачьих. На женщине было длинное свободное белое платье, подвязанное на талии тонким пояском, и она словно шла куда-то, немного наклоняясь вперед, чтобы защитить себя от сильного ветра или снега.
Она как будто пробивается сквозь снежную бурю, невольно подумал Дик. Голубой свет, омывающий статуэтку, только усиливал это впечатление. Но если в фигурке женщины ощущалась некая потерянность и обреченность, то голова пантеры на этом хрупком изящном теле выражала совсем иные эмоции. Она была оскалена навстречу ветру и снегу, уши плотно прижаты, а с отточенных клыков, казалось, вот-вот закапает слюна. Мастерство неизвестного скульптора сказывалось в каждой черточке статуэтки: и складки платья, колышущиеся на ветру, и острые зубы, и весь изгиб тела этого странного, бредущего в неизвестность существа были воплощены с максимальной точностью. Словно мастер творил с натуры создание, которое на самом деле являлось плодом его неукротимой фантазии…
– Вот зверюга-то, – ахнул кто-то за плечом Дика.
Точно, усмехнулся про себя Дик. Хотел бы я посмотреть на человека, которому пришла в голову эта штуковина. Или на человека, который захотел бы держать ее в своем доме… Бруксфилд сумасшедший, раз собирается выложить за этот ужас целый миллион… А девчонка, которая не желает с ней расставаться за огромные деньги, еще более сумасшедшая…
– Леди Кэтрин, дорогая моя, вот уж не ожидал увидеть вас здесь в этот час, – снова донеслось до ушей Дика. – Пришли полюбоваться на свое сокровище?
Тревис застыл на месте. Со стороны могло показаться, будто он по-прежнему пристально изучает необычный экспонат, но в действительности Дик весь превратился в слух и пытался разглядеть говоривших, не поворачивая головы.
– Просто была неподалеку и решила зайти, – ответила женщина.
Голос был низкий и отчетливый, и Дику не пришлось сильно напрягаться, чтобы расслышать слова. Легкий акцент с металлическими нотками явно указывал на то, что его обладательница не англичанка по национальности. Дик затаил дыхание. Вот так удача! Заскочил на пять минут, чтобы полюбоваться на предмет вожделения лорда Бруксфилда, и сразу же налетел на леди Колинворт!
Дик судорожно размышлял, как ему поступить. То ли взять быка за рога и, представившись леди Колинворт, поговорить о деле. То ли присмотреться к шотландке получше, так сказать, инкогнито и уже после выработать план действий. Здравый смысл требовал не тратить время зря и немедленно напомнить леди Кэтрин о соблазнительном предложении лорда Бруксфилда. Ни одна женщина не устоит перед миллионом фунтов, Бруксфилд просто неправильно подступился к делу… Однако чутье в который раз напоминало об осторожности.
А разговор между леди Колинворт и неизвестным мужчиной все продолжался.
– Вы надолго в Лондоне? – спросил мужчина.
– Послезавтра уезжаю. Как только выставка закроется.
– Сложно, наверное, перевозить этакую ценность?
– Да, хлопот хватает, – ответила женщина. – Но организаторы выставки очень помогли мне.
Тон леди Колинворт был отменно вежливым, однако в нем сквозил ощутимый холодок.
– Очень благородно со стороны Тейтгейт, – восхитился ее собеседник.
– Я тоже так думаю, – сухо проговорила Кэтрин.
Чувствовалось, что она поддерживает разговор исключительно ради приличия. Но ее собеседник был слишком толстокож, чтобы понять это…
– Неужели вы совсем не задержитесь в Лондоне? Мы могли бы вместе поужинать как-нибудь… – продолжал мужчина. – Разве вам не скучно в вашем Хайленде?
– Я родилась в Шотландии и люблю свою страну.
– Ох, простите, не хотел вас обидеть…
В голосе мужчины прозвучали новые, умильные нотки, и Дик презрительно фыркнул. Дураку ясно, что Кэтрин не желает с ним никуда идти. Но намеков он не понимает, ему нужен официальный отказ.
– Так как же насчет ужина? – спросил мужчина. – Я недавно открыл одно изумительное местечко…
– Большое спасибо, но у меня совершенно нет времени, – сухо сказала Кэтрин. – Уезжаю уже послезавтра, а мне еще столько всего надо сделать…
– Вы не похожи на деловую женщину.
Насмешка попала в цель. Леди Колинворт вспылила.
– Я мать двоих детей, и у меня всегда достаточно хлопот! Я уже вторую неделю безуспешно пытаюсь найти им домашнего учителя, но желающих ехать в северную Шотландию попросту нет!
– А вы на что рассчитывали, моя дорогая? – вальяжно рассмеялся мужчина. – Шотландия – это слишком далеко и слишком холодно. Кто согласится поменять Лондон на Северное Нагорье?
Дик уже ненавидел этого самоуверенного типа, который абсолютно не понимает, как надо разговаривать с женщинами. Тем более, с молодыми.
– На вашем месте я бы поскорее отдал мальчишек в школу, – продолжал свои поучения мужчина. – Вы еще так молоды, Кэтрин, вам стоит подумать о своей жизни…
Дик едва не обернулся. Вот нахал! Оскорбляет бедняжку Кэтрин, да еще и пристает в открытую!
– Благодарю вас за участие, Гарви, но поверьте мне, я в подобных советах не нуждаюсь! – отрезала Кэтрин.
Гарви. В голове Дика что-то замкнуло. Как же он сразу не узнал этот рокочущий басок со снисходительными нотками! Гарольд Питчер, будущий баронет Воксхолл, более известный в лондонском высшем свете как Гарви. Дик был с ним поверхностно знаком – однажды выкупал у кузины Гарви миниатюрку восемнадцатого века для итальянского коллекционера. Кто бы мог подумать, что у шотландской затворницы такие обширные знакомства…
Тем временем Кэтрин и Гарви попрощались, и будущий баронет заговорил с другой знакомой, на счастье проходившей мимо. Дик обошел Снежную Пантеру, словно любуясь ей, а на самом деле желая посмотреть на Кэтрин Колинворт. Она должна быть очень хороша собой, раз такой признанный ловелас, как Гарви, пытался за ней приударить…
Увы, Кэтрин уже выходила из зала, и Дик увидел только ее спину. Профессионально цепким взглядом он за пару секунд уловил множество деталей: и копну густых темно-рыжих волос длиной почти до пояса, и чарующую грацию походки молодой женщины, и стремительность ее движения… Да, здесь было чем полюбоваться, и даже поношенные туфли со стоптанными каблуками не могли испортить впечатления!
Как же ему подобрать ключик к этой женщине? Какой секрет прячет она в своем горном замке? Не так то просто будет напроситься к ней в гости, как он полагал вначале. Скорее всего, Кэтрин уже привыкла ко всяким пройдохам, которые пытаются выманить у нее статуэтку. Нет, действовать нужно деликатно, чтобы у нее ни на секунду не возникло подозрение, за чем он охотится…
Думай, Дик, думай, твердил он себе. Должна быть какая-то зацепка…
– Я мать двоих детей, и у меня всегда достаточно хлопот! Я уже вторую неделю безуспешно пытаюсь найти им домашнего учителя… – вдруг вспомнились ему слова Кэтрин.
Есть! Прекрасная идея. Он станет для Кэтрин тем, кого она долго и без толку разыскивает – домашним преподавателем ее детей. Он будет жить в Гленку и выяснит все, что нужно…
Гениальный план созрел в считанные секунды. Дик огляделся по сторонам, увидел стопку каталогов Тейтгейт у двери, схватил несколько штук и помчался вслед за Кэтрин, молясь про себя, чтобы она еще не ушла из галереи.
Кэтрин была в первом зале. Она стояла спиной к Дику, разглядывая витрину с греческими вазами. Дик сунул каталоги подмышку, застегнул пиджак, взлохматил волосы и, неслышно ступая, подошел к Кэтрин. Он встал с ее правой стороны, вроде бы читая карточку следующего экспоната, который больше походил на груду металлолома, чем на скульптуру. Декорации были без преувеличения идеальны. Рассеянный молодой человек в темном дорогом костюме (надеюсь, Кэтрин не очень разбирается в мужской одежде), увлеченно впитывает информацию о новинке галереи и не замечает никого вокруг. Случайно (конечно, совершенно случайно!) он перегородил дорогу рыжеволосой женщине, и стоит ей только на пару дюймов отодвинуться от греческой витрины, как она толкнет молодого человека в спину…
Женщина шагнула назад и чуть не сбила молодого человека с ног. Разноцветные каталоги разлетелись по всему полу, а Дик, пошатнувшись, схватился за стену.
– Ох, какая же я неловкая, – ахнула женщина, опускаясь на корточки и поспешно подбирая каталоги. – Я не сильно вас ушибла?
– Что вы, пустяки, – сказал Дик и тоже стал собирать разлетевшиеся журналы. – Я сам виноват, перегородил вам дорогу…
– Нет, мне нужно было смотреть по сторонам…
Они оправдывались друг перед другом и собирали каталоги. Длинные рыжие волосы Кэтрин мешали Дику заглянуть ей в лицо, и он видел только ее тонкие руки с длинными узкими пальцами, которые проворно поднимали его каталоги.
– Все, это последний, – сказала Кэтрин.
Они одновременно поднялись и улыбнулись друг другу. Сердце Дика тревожно екнуло. Вот это да… Нежная бело-молочная кожа, темные глаза с прозеленью, чувственные губы, способные вызывать грешные мысли даже у праведника… И чудесные темно-рыжие волосы, густые, блестящие, необузданные, в которые немедленно захотелось уткнуться носом…
Никогда не думал, что шотландки настолько красивы, сказал про себя ошеломленный Дик.
– Большое спасибо, – пробормотал он, чувствуя, что не в силах больше вымолвить ни слова.
Гениальный план оказался под угрозой срыва. Но помощь пришла оттуда, откуда ее меньше всего ждали…
– Что вы, не стоит, – потупилась Кэтрин. – Ведь вы уронили их из-за меня… Простите…
– Забудем об этом. Сейчас то с ними все в порядке. – Дик весело потряс всей пачкой. – Мне кажется, это нужно отметить. Как насчет чашечки кофе? Здесь неподалеку есть хорошая кондитерская…
Облачко затуманило лицо Кэтрин. Я веду себя как Гарви, выругался Дик. Идиот.
– Боюсь, что у меня совсем нет времени, – торопливо проговорила Кэтрин. – Столько дел…
– Ничего страшного, – вздохнул Дик. – Простите, что посмел вам навязываться.
Это был блестящий ход. Сострадание не чуждо ни одному женскому сердцу, а несчастная физиономия Дика могла бы разжалобить и камень. Кэтрин растрогалась. Почему бы на самом деле не выпить чашечку кофе с приличным воспитанным молодым человеком, которого она, между прочим, грубо толкнула?
– Знаете что? – улыбнулась она. – Дела подождут. Где тут ваша кондитерская?
Они выбрали столик у окна и заказали кофе и эклеры. Дик с восхищением смотрел на Кэтрин, но не позволил себе ни одного комплимента. Нельзя забывать о своей роли. Разве он, черт возьми, не скромный школьный учитель?
Поначалу разговор не клеился. Дик «смущался», а Кэтрин явно не знала, о чем следует беседовать с незнакомым мужчиной. Они немного поговорили об искусстве и галерее Тейтгейт, а потом Кэтрин задала вопрос, на который Дик и не смел надеяться.
– Простите мое любопытство, Ричард, но зачем вам столько одинаковых каталогов?
Дик мысленно поздравил себя.
– Когда работаешь с детьми, всегда лучше иметь побольше экземпляров, – пояснил он с улыбкой.
– Вы работаете с детьми?
– Да. Я учитель. Странно, правда? Сам никак не могу привыкнуть… Сейчас преподаю в начальной школе и веду курсы по искусству у ребят постарше.
Если Кэтрин и заинтересовало это сообщение, она ничем этого не показала.
– Вот как? Сложно, наверное, заниматься с малышами?
– Если любишь свою работу, то никакое дело несложно, – рассмеялся Дик.
– Верно, – кивнула Кэтрин. – И давно вы преподаете?
– Около семи лет, но в этой школе только второй год. До этого я давал частные уроки французского и итальянского…
– Вы владеете французским и итальянским? – воскликнула Кэтрин.
– Стажировался в Сорбонне, – скромно сказал Дик, забыв упомянуть, что ни разу не появился в университете на лекциях, проводя все время на Монмартре.
– И какой же университет вы заканчивали? – спросила Кэтрин.
– Оксфорд, – ответил «удивленный» Дик.
Разве он не имел полное право удивляться? Женщина, с которой он познакомился десять минут назад, с подозрительной дотошностью выпытывает подробности его карьеры.
– Честное слово, это не очень интересная тема…
Кэтрин покраснела. В сочетании с рыжими волосами румянец смотрелся очаровательно.
– Простите мою назойливость, Ричард, – проговорила она, – просто как раз сейчас я подыскиваю домашнего учителя для своих детей, и мне ужасно не везет.
– Да, это нелегкое дело, – сочувственно покачал головой Дик. – Помню, когда я работал в семье лорда Уэйна, они очень долго не могли найти воспитателя для младшей девочки…
– Вы были домашним репетитором?
Дик кивнул. В душе он даже жалел Кэтрин – надо же, сколько совпадений!
– Я преподавал его сыновьям историю и французский. Они оба с успехом сдали экзамены в Итон. Конечно, мальчики очень способные, но, думаю, в этом есть и моя заслуга.
Надеюсь, она не станет это проверять, подумал Дик, отпивая глоток кофе. А то мой милый папаша быстро просветит ее насчет того, кем на самом деле является Ричард Маллори…
– Да, от учителя зависит многое, – задумчиво произнесла Кэтрин, глядя в окно. Тема так захватила ее, что пирожное нетронутым лежало на тарелке. – У меня двое мальчиков. Я бы хотела как следует подготовить их к школе… К сожалению, в северную Шотландию никто не желает ехать…
– Всегда мечтал побывать в Шотландии, – мечтательно вздохнул Дик.
Кэтрин бросила на него быстрый взгляд. Похоже, молодой человек не притворяется. Умен, образован, хорошо воспитан, с опытом работы… Привлекателен… Кэтрин отвернулась. Вот это как раз не должно иметь никакого значения. Хотя не обращать внимания на внешность ее нового знакомого было трудно. Недаром молоденькие девчонки за соседним столиком не сводят с Ричарда глаз. Темные волосы и ярко-синие глаза – удивительно красивое сочетание. Можно сказать, даже слишком красивое для школьного учителя…
Кэтрин оперлась подбородком на руку и внезапно спросила:
– А вы бы не отказались поработать на меня?
Дик вполне естественно удивился, как будто о такой возможности он и не думал.
– Если, конечно, вас отпустят в школе, – торопливо добавила Кэтрин. – Я живу в замке Гленку, в северной Шотландии.
– В настоящем замке? – тихо ахнул Дик.
– Это довольно далеко отсюда, – продолжала Кэтрин. – Глухое место в пяти милях от деревушки Гэллоух. Само поместье в не очень хорошем состоянии, но кое-какой комфорт я смогу вам обеспечить. Общества в Гленку нет никакого, только я, дети, моя кухарка и ее муж, помогающий по хозяйству. Но зато природа очень красивая. Если вас не пугает уединение и два сорванца шести и десяти лет…
Голос Кэтрин задрожал. Как же она хочет, чтобы я согласился, подумал Дик, и ему стало немного стыдно. Кэтрин Колинворт была так мила, что обманывать ее было противно.
– Естественно, это не самая интересная жизнь для молодого человека ваших лет…
– Это отличная жизнь! – с энтузиазмом воскликнул Дик. – Вы даже не представляете себе, Кэтрин, какое изумительное предложение вы мне делаете!
Она удивленно подняла брови.
– Я в любом случае собирался искать себе новую работу, – пояснил он. – У меня есть одна давняя мечта… Хочу написать брошюру об истории Великобритании. Там есть немало спорных моментов, и мне хочется высказать свою точку зрения… Я собирался путешествовать по стране и собирать материал… Почему бы не начать с Шотландии?
– Боюсь, что в Гленку у вас будет немного возможностей работать над книгой, – засмеялась Кэтрин. – Разве что вас заинтересует история рода Макроев…
– Меня интересует все! Погодите… Макрой… Что-то знакомое… Это не вам принадлежит знаменитая статуэтка, которая сейчас выставлена в Тейтгейт? Как ее… ледяная кошка… или…
– Снежная Пантера, – произнесла Кэтрин, и Дик не узнал ее голос. – Да, эта статуэтка издавна принадлежит моей семье. Моя девичья фамилия – Макрой.
Она чеканила слова, а Дик смотрел на нее и не верил своим глазам. Куда подевалась приветливая красавица, которая с готовностью улыбалась ему и интересовалась его жизнью? Теперь глаза Кэтрин обжигали льдом и настойчиво предупреждали: не суйся не в свое дело.
– Понятно, – кивнул Дик. – Одно время я очень интересовался скульптурой…
– Так вот, если мои условия кажутся вам подходящими, – перебила его Кэтрин, – я жду вас завтра у себя в отеле. Поговорим более конкретно. Захватите с собой, пожалуйста, ваши дипломы и рекомендации, хорошо? Во сколько вам было бы удобно?
А о пантере она явно не хочет говорить, смекнул Дик. Запретная тема. Что ж, моя задача усложняется.
– Хорошо, – сказал Дик. – Когда будет удобно вам?
– Давайте в три. – Кэтрин встала. – Спасибо за кофе и пирожные.
Она уходила, а он вновь любовался ее спиной. Роскошная женщина, ничего не скажешь. Такие рождаются раз в сто лет, чтобы сводить мужчин с ума. Осознает ли он, что только что обрек себя на постоянное общение с Кэтрин Колинворт? Выдержит ли он? Устоит?
Впервые в жизни Дик Тревис засомневался в своих силах.