Глава 3
Вот только сам Кай был вовсе не в восторге от столь глобального замысла. Он вообще оказался очень странным, с точки зрения всех членов не просто ушедшего в подполье, а зарывшегося под землю нацистского гнезда.
Они все, до единого, были фанатичными приверженцами идеи возрождения великой нордической расы, их так воспитывали с пеленок. Среди жителей пещер уже практически не осталось уцелевших после окончания Второй мировой войны первых членов «Аненербе», здесь, на Урале, таких было двое – дряхлых, впавших в маразм старцев, а в Альпах кряхтели целых четверо, причем один из них все еще принимал участие в научных экспериментах. Но в Альпах и условия для жизни получше, и проблем меньше.
А в целом в пещерах сейчас обитала популяция выведенных в колбах «истинных арийцев», прошедших жесткий отбор. И поскольку из древних рун был вычленен облик тех, изначальных, ариев, к которому генетики подгоняли внешность зародышей, все жители пещер, что на Западе, что на Востоке, были очень похожи друг на друга: светлоглазые и светловолосые, с правильными чертами лица.
Впрочем, у первого поколения, зачатого в колбах, лица получились не так чтобы и правильными. Нет, совсем уж некрасивых среди них не было, но лошадиная челюсть или слишком длинный нос встречались. И с телосложением тоже поначалу не все получалось – хватало и толстых, и коротконогих, и рост не у всех был высоким.
Но с каждым годом методика совершенствовалась, и к моменту появления на свет Кая Ландберга по тоннелям между пещерами уже бегали хорошенькие белоголовые детишки с прямыми аккуратными носиками, большими голубыми или серыми глазами и четким рисунком губ. А еще они все были тоненькие и анатомически правильно сложенные.
Правда, особым здоровьем похвастаться не могли, а еще из-за постоянного обитания в подземелье практически у всех была молочно-белая, слишком чувствительная к солнечному ультрафиолету кожа. И глаза не выносили яркого света, так что при выходе на поверхность приходилось надевать солнцезащитные очки и натирать открытые участки кожи специальной защитной мазью, рецептура которой была разработана учеными «Аненербе».
А еще с того момента, как ребенок мог произносить первые слова и делал первые шаги, он попадал в специальные ясли, где и начиналась психологическая обработка будущих «белокурых бестий». Подросший ребенок плавно переходил в детский сад, оттуда – в школу-интернат, и на выходе получали нужный продукт: абсолютно преданного общему делу наци.
Сбоев такая система воспитания не давала, поскольку дети общались только с обитателями подземелья, все остальные жители Земли считались недочеловеками, чье предназначение в будущем мировом порядке – рабство. То есть тотальное подчинение расе господ.
Вот только раса была ну очень уж малочисленной, и даже разработки нового оружия и новых технологий, на десяток лет опередивших научные изыскания на поверхности, не могли гарантировать господства над миром. А на меньшее истинные арийцы не разменивались, к тому же печальный опыт Третьего рейха, обладавшего гораздо большими человеческими ресурсами, свидетельствовал о последствиях излишней самонадеянности и торопливости.
Ничего удивительного, между прочим, чернявый коротышка Адольф Шикльгрубер вряд ли мог быть истинным арийцем, в лучшем случае – десятая часть священной крови. Отсюда и позорная капитуляция.
В общем, система селекционного выращивания фанатиков сбоя не давала.
А потом на свет появился Кай. Тоже зачатый в пробирке, а потом подсаженный своей биологической матери Грете, чью яйцеклетку использовали при производстве идеального арийца.
Процесс вынашивания нового человека был очень трудным, методика отца Греты, гениального ученого Бруно Ландберга, отрабатывалась впервые, так что никто не знал, сможет ли Грета дожить до конца срока.
Особенно когда во время сеанса кратковременного облучения прибор дал сбой, и вместо малой дозы радиоактивности будущая мать получила почти смертельную. Но – длившуюся всего долю секунды.
Лаборант, управлявший прибором, перепугался до икоты и, опасаясь наказания, никому ничего не сказал.
Поэтому никто ничего и не узнал, а то, что Грете три дня после этого сеанса было чудовищно плохо, никаких подозрений не вызвало – ей почти всегда было плохо.
А потом все решили, что главный секрет своей методики Бруно Ландберг унес в могилу, поскольку все последующие мучения женщин, вынашивавших плод по его записям, были напрасными – появлявшиеся на свет дети в лучшем случае были самыми обычными, а в худшем – генетическими уродцами, мутантами.
По сути, Кай Ландберг тоже был мутант, но никто и не думал называть его так.
Может, потому, что описание изначальных ариев в древних рунах в точности соответствовало внешнему облику появившегося на свет ребенка: волосы цвета платины и серебряные глаза. Правда, там ничего не говорилось о меняющих форму пульсирующих зрачках, но это поначалу сочли временным дефектом.
А потом оказалось, что это не временно, это – навсегда. И Кай Ландберг не только внешне является символом надежды на возрождение древней расы, но и по сути своей – сверхчеловек.
Его интеллект на порядок превосходил умственные способности остальных жителей пещер, к десяти годам мальчик прошел не только школьный курс обучения, но и заочно изучил биологию, физику, химию, нанотехнологии на уровне университета. Благо с развитием глобальной компьютерной сети особых проблем с этим не было.
Кай умел одним лишь взглядом подчинять, внушать страх, управлять. А еще – противостоять чужому воздействию, которое, правда, исходило пока только от разработанных в лабораториях «Аненербе» приборов. Тех же парализаторов, к примеру.
В общем, это был настоящий прорыв. И мать первого истинного арийца, Грета, с нетерпением ждала момента, когда ее сын повзрослеет настолько, что сможет поставлять генетический материал для массированного возрождения древней расы.
И никаких препятствий для этого, кроме поначалу детского возраста своего сына, она не видела. Потому что была абсолютно убеждена, что Кай Ландберг, гордость «Аненербе», прошедший углубленный курс изучения всех результатов исследований и довоенных экспедиций основателей организации, не говоря уже о стандартной программе воспитания истинных арийцев, полностью разделяет убеждения своей матери и, как и она в свое время, пожертвует личным ради великой цели.
Тем более что биологический материал, требовавшийся от парня, и особо личным назвать было нельзя. Этого добра у каждого мужчины хватает, подумаешь, ценность!
Поэтому категоричное «нет!» стало для Греты шоком.
– Что значит – нет?!! Ты вообще соображаешь, что творишь? Ты – единственный в своем роде, повторить эксперимент твоего деда так и не удалось, и у нашей нации надежда только на тебя, на твой генетический потенциал!
– Я не хочу, чтобы мои дети стали подопытными кроликами, – спокойно произнес шестнадцатилетний Кай, не отрывая взгляда от монитора ноутбука.
– Какие еще дети?! Это – всего лишь зародыши!
– Мама, не продолжай. Мы друг друга все равно не поймем. Я сказал нет, значит – нет!
– Да кто тебя спрашивать станет, мальчишка! Я не посмотрю, что ты мой сын, я…
Кай резко обернулся и пристально посмотрел матери в глаза.
А через мгновение Грета оказалась уже в тоннеле, ведущем к ее комнате. Как она сюда попала, женщина не помнила.
В общем, ни о каком насилии и речи быть не могло. Хотя один раз попробовали нейтрализовать спящего Кая и смогли забрать у парня нужное количество материала. Причем Кай, после того как его отпустили, даже особо возмущаться не стал. Только посмотрел на каждого из участников насилия внимательно, словно запоминая.
А потом оказалось, что все, полученное обманным путем, не пригодно для экспериментов. Ни одного бодрого живчика, лишь вялые, снулые головастики.
А чуть позже те, кто принимал участие в насильственном заборе материала, стали тупеть. Они не болели физически, нет, но в их головах словно кто-то стирал ластиком знания. И вскоре все они, до единого, были переведены из лаборатории на подсобные работы.
В общем, с тех пор никаких попыток применить в отношении Кая насилие не предпринималось, не так много было у жителей пещер талантливых ученых, чтобы терять их вот так. Да и обострять отношения с единственным представителем новой расы не хотели, его банально боялись.
Оставалось надеяться на наследников Кая, полученных естественным путем.
Но до сих пор Грета не могла понять – почему? Почему отлаженная система воспитания в случае с ее сыном дала сбой? Ведь каким бы ни был ребенок гениальным, программа закладывается в абсолютно чистое сознание, и только потом жизнь может внести какие-то коррективы, но очень незначительные.
Вот только женщина не учла одного. То, что выгодно отличало Кая от остальных обитателей пещер, и стало камнем преткновения.
Потому что сознание этого ребенка не было кристально чистым, когда он попал в лапы штурмбаннфюреров из яслей. Малыш уже многое понимал и чувствовал, на ментальном, подсознательном уровне, но – ощущал.
В том числе и бездушие, холодность, безэмоциональность окружающих его людей. И в первую очередь – собственной матери, у которой его младенческая душа искала нежности и тепла.
Но вокруг не было ни одного искреннего, доброго, любящего человека. Лишь биороботы, запрограммированные на одну цель.
Ни у кого в пещерах не было домашних любимцев, кошки и собаки использовались только в качестве подопытных животных.
И эмпат Кай, попадая в дальний блок пещер, где располагался исследовательский центр, ощущал ужас и боль несчастных существ. А еще – мучения «отбракованного» человеческого материала.
Это было страшно. И Кай старался как можно меньше бывать в той стороне.
А о том, чтобы обречь на муки собственных детей, и речи быть не могло!
В общем, его оставили в покое, разрешив принять выбранный лично Каем путь – естественный. Тем более что в Западном подразделении «Аненербе» имелась подходящая невеста.
Кай не возражал против их свадьбы, потому что Брунгильда действительно была очень красива. И у нее были такие же серебряные глаза, в которых мужчина надеялся увидеть тепло и нежность.
Но увидел их в других – шоколадно-карих.
И пропал. И все остальные женщины перестали для него существовать.