Глава пятая
В Сухуми поезд пришел уже вечером, на вторые сутки пути, с опозданием на сорок минут. Влад вышел на перрон и оглянулся по сторонам, но друга нигде не было. Он очень удивился этому, ведь Гоги обещал встретить, тем более что он был исполнительным человеком и всегда сдерживал обещания. Особенно, если давал эти обещания лучшим друзьям, а что Влад с Гоги были лучшими друзьями, ни у кого не возникало сомнений.
Подождав друга с полчаса и не дождавшись его, он сам отправился к нему домой. Перед приездом в Сухуми, Влад всё же взял у него новый домашний адрес, на всякий случай, хотя Гоги клятвенно заверял, что обязательно встретит его на вокзале.
Гоги женился в прошлом году, но у Влада в тот период были международные соревнования и он не смог присутствовать на свадьбе друга, о чем сильно переживал и очень сожалел. После свадьбы Гоги с женой переехал в новый дом в Сухуми, подаренный родственниками на свадьбу. Вот в поисках этого дома и отправился Влад.
Слегка поплутав по улицам города и несколько раз переспросив нужный адрес, Влад вскоре отыскал дом, в котором жил Гоги. Это был не большой двухэтажный дом с маленькой лужайкой во дворе перед входом. На лужайке росло несколько фруктовых деревьев с маленькими, но ещё зелёными плодами. Мандариновое дерево, инжир, гранат Влад узнал, но название других деревьев он не знал. В глубине лужайки стояло конусообразное сооружение, метров пяти высотой, наподобие чума сибирских кочевых племен.
На звук дверного звонка калитки к Владу вышла молодая, симпатичная женщина.
– Здравствуйте, – приветствовал её Влад, – мир вашему дому.
– И вам мир! – ответила женщина и спросила, – Вы кого-то ищите?
– Я друг Гоги, – сказал Влад, – он обещал меня встретить на вокзале, но не встретил.
– Вай – вай – вай!!! – всплеснула руками женщина, и её лицо озарила улыбка, – вы наверно Владислав! Я вас не узнала сначала! Гоги так много говорил о вас! Проходите, пожалуйста, проходите в дом!
С этими словами она повернулась и пошла через лужайку, к дому.
– Вы наверно, его жена, Луиза? – предположил вслух Влад, следуя за женщиной.
– Да, я Луиза, – ответила женщина.
– Мне Гоги тоже много раз говорил о вас. Но где он сам?
– Он в отъезде и вернется только завтра к утру. Мне он сказал, что когда вы приедете, то, чтоб вас принять и проводить в комнату. Комната для вас уже готова.
В этот момент Луиза подошла к лестнице, ведущей со двора, сразу на второй этаж и стала подниматься наверх. Влад последовал за ней. Поднявшись на второй этаж, гость с хозяйкой оказались на широкой открытой террасе, идущей вдоль всего второго этажа здания. Пройдя несколько метров, Луиза открыла одну из стеклянных дверей и вошла вовнутрь. Влад последовал за ней.
– Вот ваша комната, – проговорила она с порога, – можете располагаться.
– Спасибо, – ответил Влад.
– Минут через десять, спускайтесь вниз, – предложила Луиза, – я вам приготовлю ужин.
– Спасибо, я не голоден, я лучше отдохну с дороги.
– Тогда, спокойной ночи, – сказала она и стала выходить из комнаты.
– Спокойной ночи, – ответил ей вслед Влад и огляделся вокруг.
Он оказался в довольно просторной комнате метров шести в длину и метров четырех в ширину. Справа в стене было широкое окно выходящее во двор и от этого, даже в вечерние сумерки, в комнате было достаточно светло. Около окна стояла двуспальная кровать, заботливо укрытая свежим постельным бельём.
У противоположной стены от кровати, то есть слева от Влада, стоял скромный двухстворчатый бельевой шкаф, а рядом с ним мягкий стул. В глубине левой стены, почти в углу, была прикрыта вторая дверь, очевидно ведущая во внутренние помещения дома.
Посередине потолка висела симпатичная люстра, украшая аскетическое убранство комнаты. Стены, окно, двери, потолок и даже пол были сделаны из хорошо оструганных и плотно подогнанных некрашеных досок деревьев разных хвойных пород, но покрытые бесцветным лаком. От этого комната даже в вечерних сумерках имела приятный янтарный цвет.
Влад включил свет. От света люстры краски стали ярче, насыщенней и у Влада сложилось впечатление, что он попал в янтарную комнату одного из дворцов под Ленинградом, вывезенную отступавшими немцами по время второй мировой войны. Не хватало только резных украшений и других атрибутов декора, но по цветовому решению, эта комната была схожа с той, янтарной комнатой.
Влад подошел к шкафу и открыл его. За одной створкой располагались пустые полки для белья и других принадлежностей, за второй – находилась перекладина с пустыми вешалками для верхней одежды. Шкаф как бы молчаливо предлагал воспользоваться гостеприимством хозяев и разместить гостю здесь вещи. Влад решил не пренебрегать этим предложением и поместил там нехитрые пожитки. После этого он разделся, аккуратно сложил вещи на стуле, выключил свет и лёг в постель.
Слишком много разнообразных событий произошло за эти несколько дней. То встретил симпатичную девушку, которая сразу запала в душу и завладела сердцем. Можно сказать, что полюбил с первого взгляда, но не смог с ней долго поговорить, так и, расставшись с какой-то неопределенностью и щемящей тоской. То Гоги, никогда не изменявший обещаниям, вдруг не встретил на вокзале. Всё это было как-то запутанно и необычно! Но об этом, обо всем, Влад решил подумать завтра, после того, как выспится и хорошо отдохнет.
Сморенный усталостью, он закрыл глаза и начал уже дремать, но нежелающее отдыхать сознание стало рисовать яркую картинку, из его спортивной жизни.
Вот он на международных соревнованиях по биатлону. Молниеносно мчится на дистанции, показывая лучше время сезона, осталось занять позицию на огневом рубеже и поразить несколько мишеней за считанные секунды и тогда, он станет победителем соревнований. Влад благополучно занимает нужную позицию. Он прицеливается и поражает одну мишень, вторую, а в третьей, вместо черного кружка мишени он отчетливо видит серьёзное лицо Кристины. От изумления, он не верит глазам, в запале состязания, указательный палец механически нажимает на спусковой крючок, но в последнюю долю секунды, Влад осознает, что перед ним его будущая невеста, как он уже мысленно её называл, рука вздрагивает и он промахивается.
В холодном поту, Влад открывает глаза и видит перед собой только чернеющий потолок, смутно угадываемый в темноте ночи. С большим трудом, до конца не отойдя ещё от увиденного в странном этом сне, он вспоминает, что находится ни на каких-то там соревнованиях, а в комнате своего друга, в гостях и от этого ему становится легче. Вскоре он полностью успокаивается и засыпает крепким сном.
Утром следующего дня Влад проснулся поздно, явно сказалась усталость последних дней. Он оделся и вышел через террасу на лужайку около дома. Было прекрасное солнечное утро. На лазоревом небе не было ни облачка. Ещё не яркое летнее солнце нежно ласкало лучами лицо, озаряя всё вокруг мягким светом. Влад радостно подставил лицо этим ласковым лучам, предвкушая замечательный отдых на берегу лазурного моря в компании лучшего друга Гоги.
В это время из дома вышла Луиза.
– Доброе утро, Луиза, – приветствовал он её.
– Доброе утро, Владислав, – ответила Луиза, – как спалось на новом месте?
– Просто замечательно, – откровенно проговорил Влад, совершенно забыв о снившемся ему кошмаре, – Гоги уже приехал?
– Да, рано утром.
– Так, где же он?!
– Он опять отлучился на пару часов.
– Вот непоседа!
– Он скоро придёт, а пока идите на задний двор дома, там у нас есть умывальник. Можете умыться и привести себя в порядок, а я соберу вам завтрак.
– Спасибо, я обязательно это сделаю, – проговорил Влад.
Прежде чем последовать совету Луизы, он поднялся в комнату, взял бритвенные, умывальные принадлежности, полотенце и спустился вниз. На заднем дворе он быстро нашел умывальник, умылся, почистил зубы и побрился, получая большое удовольствие от этих водных процедур.
Вскоре из кухни, находящейся на первом этаже, вышла Луиза и позвала завтракать.
Быстро позавтракав, Влад решил прогуляться немного по городу, в ожидании Гоги, а затем, когда тот придет, пойти с ним на море.
Он вышел из дома на улицу и медленно зашагал вдоль неё. Ещё не было жарко, но солнце жгучими лучами уже начало припекать, свежий ветерок был с солоноватым вкусом, что говорило о том, что рядом находилось морское побережье, знакомый запах моря волновал его. Вскоре Влад вышел на приморский бульвар и, найдя невдалеке скамейку под раскидистой стыдливой мимозой, решил присесть в этом месте и полюбоваться окружающим пейзажем.
Тихий городок чем-то напоминал ему город детства – Гудауту. Влад, мысленно перенеся в то далекое время, когда он с Гоги беззаботно бегал на берег моря и устраивал с ним и другими друзьями различные затеи и игры.
Однажды он с Гоги набрел на жилище бичей. Бичами называли, во времена его детства, бездомных бродяг, которые за стакан вина и краюху хлеба готовы были выполнять любую, даже очень тяжелую работу. Возможно, что такое название они получили оттого, что когда их звали что-то сделать, то говорили:
– Бичо, иди, помоги…
По-грузински же слово «бичо» означало «мальчик», вот эти бездомные люди и выполняли поручения мальчиков на побегушках.
Но возможно это только так думал Влад, а истинное название «бичи» возникло совсем по другой причине, например, как инициальная аббревиация от словосочетания: «Бывший Интеллигентный Человек».
Любопытство пересилило страх перед этими людьми и вскоре, Влад познакомился с одним из бичей – Михой, как его звали все окружающие. Это был высокий, крепкого телосложения уже в возрасте мужчина, с черной, давно не мытой бородой, густо усыпанной сединой, голова же его была почти вся седая.
Вначале Влад испугался, когда тот заговорил с ним, но тихая грусть в глазах этого большого и сильного, но странного человека, мягкость голоса, помогли преодолеть страх и вызвали любопытство у Влада. Он несколько раз встречался с этим Михой, который рассказывал Владу много интересных историй, а сам Влад делился с ним мальчишескими тайнами.
Как-то Влад поделился с Михой тем, что его друзья – мальчишки в школе дергали девчонок за косички.
– Они очень плохо делают! – осуждающе проговорил Миха.
– Почему? – удивился Влад.
– Девочек надо уважать и беречь, – ответил Миха.
– За что же их уважать и почему их надо беречь? – ещё больше удивился Влад.
– Они созданы матушкой природой, чтобы дарить жизнь другим людям, способствуя продолжению рода человеческого.
– Как это?
– Они вырастут и станут матерями своим детям! Поднимать же на них руку, это то же самое, что поднять руку на собственную мать! Запомни это и никогда не поднимай руки на девушку, или на женщину, это не достойно для настоящего мужчины! – сердито проговорил Миха, но затем, немного успокоившись, более спокойно спросил, – ты понял меня?
– Да, – робко произнес Влад и запомнил эти слова Михи на всю жизнь.
Прошло ещё некоторое время, однажды, ребячье радио принесло сногсшибательную новость, ещё больше возвысившую Миху в глазах Влада.
Как говорили ребята, у одного из бичей сильно заболел живот. Бедолага долго мучился от боли. Когда Миха узнал об этом, он подошел к заболевшему бичу и стал щупать живот. После этого он сказал, что бы тот разделся, а сам стал стелить чистую материю на землю, около горящего костра. Бич разделся.
– Ложись на спину, – строго сказал Миха, указывая на импровизированное ложе.
Больной бич со стонами лег на указанное место.
– У кого есть бутылка водки и пустой стакан? – спросил сурово Миха, обступивших бичей.
Один из бичей молча, протянул полную бутылку водки. Миха откупорил её, кто-то из бичей услужливо протянут пустой стакан.
Миха наполнил стакан водкой до краёв и протянул больному:
– На, выпей всё! – приказал он.
Больной бич приподнялся, взял стакан с водкой и безропотно выпил содержимое стакана. После этого Миха снова наполнил до краёв стакан водкой и протянул больному.
– На, пей ещё! – снова приказал Миха.
– Не могу я больше! – попытался сопротивляться больной.
– Я сказал, пей! – требовательным, нетерпящем возражения голосом, прикрикнул на него Миха.
Больной выпил содержимое и этого стакана, после чего упал на спину и почти сразу же забылся сном. Миха взял бутылку с оставшейся водкой, смазал водкой живот больного и остатками водки промыл себе руки.
– Мне нужен острый нож, – обратился к окружающим Миха.
Оторопевшие и сильно заинтригованные бичи передали нож.
Миха взял нож, подошел к костру и стал медленно проводить ножом над пламенем костра. Языки пламени с остервенением лизали сталь ножа, как бы слизывая всю грязь с клинка. Несколько минут Миха проделывал эти странные манипуляции, а затем вынул нож из огня. После этого, он решительным шагом подошел к неподвижно лежащему, сильно пьяному, больному бичу, наклонился над ним и сделал разрез кожи внизу живота больного, причем разрез получился не прямой, а кривой какой – то.
Самое же удивительное было то, что крови из раны почти совсем не выделилось.
После всего этого он стал выполнять какие-то манипуляции внутри живота больного, а затем заделал рану.
Но что самое интересное, как рассказывало мальчишечье радио, через пару недель больной бич полностью выздоровел и уже ходил, как ни в чем небывало.
Вначале Влад не поверил этому, но парень, рассказавший всё это, поклялся здоровьем матери, что это всё чистая правда и Влад с Гоги решили вечером сходить к жилищу бичей, и посмотреть.
Уже на землю спустились сумерки, когда ребята подошли к тому месту, где ночевал Михо. Ещё издали они увидели горящий костер и сидящих двух мужчин. Влад с Гоги, из любопытства, подкрались к костру и спрятались невдалеке.
У костра сидел Михо и ещё какой-то бич, они о чем-то оживленно говорили, выпивая и закусывая нехитрой снедью. Алкоголь уже сильно подействовал на них и ребята с большим трудом могли разобрать их не всегда связанную речь.
– … я тебе по гроб жизни обязан, – горячо говорил в это время второй бич.
– Да ладно тебе, – вяло отозвался Михо, – я сделал лишь то, что должен был сделать.
– Ничего себе, – удивился бич, – ты меня вытащил с того света, ты спас меня.
– Ничего страшного у тебя не было, простой аппендицит.
– Но ведь и от него откидывают копыта! Если бы тебя не было рядом, то ведь я мог бы умереть!
– Самое главное, что всё прошло благополучно и ты снова здоров.
– Но всё благодаря тебе, – начал было говорить второй бич, но Михо его сразу прервал:
– Давай не будем об этом, а лучше выпьем за удачный исход операции и за твоё здоровье. Чтобы больше не приключалось с тобой таких напастей, – сказал Михо и наполнил стаканы вином.
Они снова выпили и закусили кусочком хлеба. Немного посидев, молча, второй бич обратился к Михе:
– Но как тебе удалось мне помочь?
– Я лишь выполнил свой долг, я сделал то, что должен был сделать, только и всего. Тебе потребовалась небольшая хирургическая операция, и я сделал её, – стал объяснять Михо.
– Так ты что, врач?
– Да, – нехотя признался Михо.
– Так почему же ты не лечишь людей, а бичуешь здесь и живешь с нами?
– Так получилось, – уклончиво проговорил Михо.
– Нет! Я тебя не понимаю! Вместо того чтобы лечить других людей, помогать им справляться с болячками, ты здесь с нами влачишь это жалкое существование, живешь на случайные заработки! Ну ладно у меня случилось куча бед и несчастий, я запил и стал пропащей душой, никому не нужный в этом дерьмовом мире, но ты то, ты! Судя по тому, как ты мне помог, у тебя же золотые руки и светлая голова!
– Всякое бывает в жизни, – задумчиво проговорил Михо.
– Нет, ну всё же, почему? Почему ты здесь с нами оказался?
Над собеседниками повисло тягостное молчание. Ребята тоже притаились в укромном месте и, затаив дыхание, с огромным интересом стали ждать продолжение всей этой беседы.
Миха хмуро разглядывал пламя костра, наблюдая за тем, как ветки сушняка занимаются огнем и от этого вздымается ввысь пламя. Легкий ветер с моря теребил пламя костра, раздувая слегка погасшие угли. Искорки от угольков взлетали вверх и яркими звездочками уносились куда-то, быстро гаснув в стремительном, но кратковременном полёте к звездам.
Явно вопросы товарища по несчастью задели Миху за живое, глубоко задумавшись, он стал вспоминать всю жизнь и обдумывать те события, которые привели в этот тихий приморский город. Но вот Миха слегка встрепенулся, как бы отбрасывая нахлынувшие воспоминания, и грустно проговорил, пожалуй, даже не для собеседника, а для себя, проверяя вслух правильность когда-то принятых решений и действий:
– Понимаешь, я ведь действительно был врачом, говорили даже, что хорошим хирургом. Много лет простоял за операционным столом со скальпелем в руках, врачуя человеческие недуги. Сначала был ведущим хирургом, потом заведующим операционным отделением, а затем стал главным врачом больницы. У меня была семья: жена и дети. Всё как у большинства нормальных людей.
– А потом?
– Потом мне всё это стало тяготить. Дети выросли и разбежались по белу свету. С женой я потерял душевный контакт, и мы стали совсем чужими людьми, абсолютно равнодушными друг к другу. Понимаешь, как будто не близкий человек живет рядом, а пустое место. Работа из приятного занятия и почетной обязанности помогать больным людям превратилась в ярмо, стопудовым грузом, повисшим на шее. Всё мне опротивело и опостылело, я не знал, как вырваться из этого кромешного ада. Так продолжалось очень долго, и я не мог найти выход из этой тупиковой ситуации.
– А затем?
– Затем, в один прекрасный день, я окончательно понял, что так больше жить нельзя! Я просто умру, если не изменю жизнь! Я решил разорвать душившие оковы!
– И как ты поступил?
– Я уволился с работы, оставил квартиру, машину и дачу жене и детям, а сам отправился бродяжничать.
– Вот это да! Не каждый способен на такое!
– Не знаю, может быть и так…
– Неужели тебе не было жалко все бросить и уйти из дома, куда глаза глядят?
– Нет, я долго готовился к этому и уж если пошел на это, то сделал всё осознано, я выполнил своё решение. Я считаю, что если ты взялся за выполнение какого-нибудь дела, то обязательно доведи до конца, а если не можешь, то лучше сразу не берись за него.
– Я бы, пожалуй, не смог бы так…
– Есть притча, что когда умирал великий полководец Александр Македонский, то перед смертью велел сделать в гробу отверстия и когда его понесут хоронить, то чтобы руки высунули в эти отверстия с раскрытыми ладонями.
– Зачем?
– Чтобы все люди видели, что он завоевал полмира, но в гроб с собой ничего не взял. Люди цепляются за деньги, вещи, разные чины и звания, но не думают о душе, ведь в гроб с собой мы ничего не возьмем. Как мы пришли на эту землю, в чём мать родила, так и уйдем.
– Может и так, но ведь деньги существуют для того, чтобы их тратить. Вещи – для того, чтобы ими пользоваться. А ты вот так взял, да всё бросил!
– Да, это так, зато я заодно сбросил с души ярмо, душившее меня всё это время! Наконец, после долгих лет мучений, мне стало легко и хорошо!
– Небось, трудно тебе было бродяжничать первое время?
– Да уж! Не то слово! С непривычки, первое время было очень трудно, но потом я втянулся. Где дрова наколю, где помогу принести груз, где ещё что сделаю, за кусок хлеба и стакан вина. Мне этого вполне хватало. Осенью, чтоб зимой не замерзнуть, подался в теплые края и вот, в конце концов, я оказался здесь.
– Неужели не жалеешь об этом?
– Нет! Я стал свободным человеком в полном смысле этого слова! Я отвечаю только за самого себя, и никто не стоит надо мной, только сам Господь Бог!
– А ты веришь в Богу?
– Да, после того, как я стал бродяжничать, я стал в него верить! Это помогает мне преодолевать все невзгоды сваливающиеся на мои плечи.
– Как же так, ведь ты же врач! Обычно врачи являются самыми последовательными атеистами?
– В этом ты не прав! Вот как раз врачи и учителя, по мере работы с людьми по своей специальности, чаще других приходят к Богу и становятся верующими людьми, если они до этого являлись атеистами.
– Почему так?
– Врачи работают с телом человека, врачуя его недуги, а учителя – с душой человека, давая человеку знания. Но эта их работа, без понимания божественной сущности человека будет однобокой. Со временем вдумчивый человек начинает ощущать это и приходит к пониманию, что есть Бог, что он является создателем всего, что нас окружает и всё подвластно ему.
– Ты Миха, великий человек! Давай выпьем за тебя!
– Давай и за тебя тоже!
Миха налил товарищу и себе ещё вина, и они выпили.
На окрестности тихо опустилась южная ночь. Небо озарилось миллиардами огоньков, как будто кто-то зажег на небе множество свечей. Влад с Гоги заворожено сидели в укрытии, боясь пошевелиться, зачарованно слушая исповедь Михи. Когда же собеседники у костра начали выпивать, ребята вдруг вспомнили, что пора возвращаться домой, родители явно уже заждались их. Друзья тихо, чтобы не шуметь и не тревожить собеседников, отползли из укрытия в сторону. После чего встали и молча, пошли домой, находясь под большим психологическом впечатлении от услышанного.
Влад ещё больше стал уважать Миху за его огромную силу воли. Случайно подслушанная история жизни Михи оставила в душе Влада неизгладимый след и он поклялся, стать таким же целеустремленным человеком.
Прошло немного времени, Влад с родителями уехал из Гудауты к новому месту службы отца, но бича Миху, он долго не мог забыть. В переписке с Гоги, Влад регулярно интересовался судьбой Михи. Однажды, спустя некоторое время Гоги написал, что Миха заболел неизвестной болезнью и умер. Влад сильно переживал, что смерть постигла этого удивительного человека. Значительно позже Влад осознал, насколько надо иметь сильный характер, чтобы так поступить. История Михи послужила Владу путеводной звездой для выработки целеустремлённости и стойкости в характере.
Из-за растормошенных памятью воспоминаний, прогулка немного затянулась и вместо запланированного получаса, он прогулял более двух часов, но это его, ни сколько не огорчило.
Подойдя к дому, где жил Гоги, Влад увидел, что тот уже вернулся домой.
Пока гость шел через лужайку перед домом, Гоги не видя его, о чем-то увлеченно разговаривал с женой, активно жестикулируя руками. Разговаривая друг с другом Гоги с Луизой, то говорили на абхазском языке, то переходили на русский, то снова начинали говорить на своем языке и стороннему наблюдателю, не знающему абхазский язык, невозможно было понять, о чем шла речь. Но вот, Гоги повернулся в сторону Влада и увидел его. Он сразу прервал разговор с женой и радостно улыбаясь, поспешил на встречу к другу.
– Влад, дорогой, – ещё издали начал говорить Гоги, протягивая руки, – ты не представляешь, как я рад, что ты приехал! Я тебя очень ждал! Мир тебе, и твоему дому!
Они подали друг другу руки и по-братски крепко обнялись.
– Гоги, я тоже рад тебя видеть! – проговорил Влад, обнимая друга, – мир твоему дому!
– Ты очень правильно сделал, что приехал, – продолжал радостно говорить Гоги, – сейчас у нас замечательная погода, очень тепло, много солнца, а море такое теплое, как парное молоко, тебе не захочется из него вылезать!
– Надеюсь, ты только что ругался с женой не из-за меня? – в полушутливом, полусерьёзном тоне спросил его Влад.
– Что ты говоришь, дорогой, – удивился Гоги и тут же стал объяснять ситуацию, невольно подсмотренную Владом, – это мы не смогли найти общего решения, когда лучше коптить сыр.
– А что такое?
– Я только что принес несколько головок сыра с сыродельного завода. Обычно мы летом там закупаем сыр оптом по более низким ценам и потом дома коптим впрок, на зиму. Так дешевле, да и сыр собственного копчения значительно вкуснее. Он и хранится намного дольше. Я обязательно им угощу и ты, убедишься в этом сам.
– Это интересно, я в детстве уже встречался с таким методом заготовки сыра на зиму, но каждый хозяин делает это по-своему. Ну и в чем же ваши разногласия?
– Жена говорит, давай сразу будем коптить!
– А ты?
– А я говорю, давай подождем до завтра! Может мне удастся ещё приобрести партию сыра.
– Так, может ты бы начал эту партию коптить сегодня, а если тебе удастся ещё приобрести партию сыра, то продолжишь копчение завтра. За одно, покажешь мне весь процесс работы.
– Тоже правильная мысль, – согласился Гоги и предложил, – тогда пойдем со мной.
Гоги направился к конусообразному сооружению, расположенному в глубине лужайки дома, Влад последовал за ним. Подойдя к конусообразному сооружению, Гоги отодвинул полог, прикрывающий вход в сооружение и вошел вовнутрь, Влад последовал за ним. Внутри, сооружение оказалось довольно просторным и пустым. Только в середине помещения находился очаг, а над ним были подвешены сетчатые сооружения из толстой нержавеющей проволоки.
– Это наша коптильня, – объяснил Гоги, заметив удивленный взгляд Влада.
Гоги вышел наружу и через некоторое время вернулся с охапкой дров, поверх которых нёс несколько пален какого – то фруктового дерева. Влад с большим интересом стал наблюдать за его действиями.
Гоги развёл огонь в очаге при помощи дров, затем прикрыл очаг листом металла, после этого начал колоть паленья фруктового дерева и бросать щепки на лист металла.
– Самый лучший дым для копчения получается из древесины фруктовых деревьев, Но я люблю добавлять ещё немного и можжевельника, – стал пояснять свои действия Гоги.
После этого Гоги снова вышел наружу и через некоторое время принёс несколько головок сыра. Он подошел к сетчатому сооружению над очагом и стал класть сыр внутрь проволочной сетки. Вскоре лист металла нагрелся, и щепки фруктового дерева задымились. Легкий дым стал подниматься вверх, окутывая металлическую сетку, в которой находился сыр.
– Теперь сыр будет, медленно коптится, – сказал Гоги, – пока полностью не прокоптится и станет пригодным для длительного хранения. Я же хочу угостить тебя уже готовым сыром, пойдем!
– Пойдем, – согласился Влад.
После этого друзья вышли из коптильни и направились в дом.