Сельская пекарня
Чем отличался Гриша от других смекалистых детей села Вера в сказку? Наверное, больше всего тем, что был очень старательным. Он умел всё заранее просчитать и оценить. Ведь добрые дела следует делать и воплощать в жизнь как можно чаще. Их развитие должно не мешать, а поддерживать друг друга. Ведь каждому ясно, когда тысячи ручейков сливаются вместе, то получается большая река.
А другое полезное дело началось с появления на свет Колобка. Конечно же, у него фамилия именно такая, а имя и отчество Максим Аркадьевич. Впрочем, всё следует рассказать по порядку.
На самом краю села Вера в сказку, которое очень быстро превращалось в большой и многоэтажный город, жили себе пенсионеры Трофимовы. Находились они уже в довольно пожилом возрасте. Старые очень оба – и Ефросинья Климовна, и Пётр Игнатьевич. А село или, можно сказать, деревня становилась большим городом и не просто так. Тут смышленый Гриша старался. Он всеми силами помогал развиваться местному бизнесу и предпринимательству.
Сюда даже сам царь-батюшка Овсянников приезжал и руку мальчику Григорию Викторовичу жал. Причём, неоднократно. Какой-то медалькой его наградил, а село Вера в сказку тут же объявил зоной обгоняющего развития. Правда, даже там, в сказке не все толком понимали, кто и кого догоняет. Может быть, воров и разбойников трудовой народ опередил в своих доходах или совсем наоборот.
Всю жизнь на свою страну Раздольная, кем-то придуманную, старики Трофимовы трудились, не покладая рук, а пенсии большой так и не заработали. Чего уж тут говорить, такое порой в сказках случается.
Хорошо ещё, что в нормальной, реальной жизни совсем по-иному происходит. В ней иное, самое доброе случается: если ты работал в молодые годы на своё царство-государство по совести, то и живи себе в старости безбедно. Отдыхай себе – и только почтальона один раз в месяц встречай на пороге с большими деньгами. Для тебя они, господин хороший. Заслужил ведь.
Может, почтальон столько пенсиону в деньгах опять принёс, что и даже руку можно вывихнуть от… тяжести. Ну, тут ладно. Чего переживать. Вывих можно компрессами разными вылечить, а вот безденежье – никак. Впрочем, если есть в сказке или на самом деле славный и смекалистый мальчик Гриша, то с голоду он никому не даст умереть.
Он ведь малыш добрый и умный, а не разбойник какой-нибудь или чиновник при царской конторе. Тут каждому ясно, что один Гриша целое министерство заменит.
Вот и зашёл, как-то, в гости он к Трофимовым и поинтересовался, конечно, как они поживают. Но те, почти одновременно вздохнули, и дед показал рукой на подоконник. На нём, как раз, остывал после горячей печки Максим Аркадьевич Колобок.
– Я сегодня,– сообщила бабушка Фрося,– в амбар сходила, по сусекам поскребла, муки немного отыскала. А потом замесила тесто и Колобок из него слепила.
– А теперь, видишь, Гриша,– пояснил дед Пётр.– Колобок остывает. Больно горячий и прыткий. Как остынет – мы его с чаем и съедим. Правда, и сахар закончился. Ну, ничего.
– Ни хорошо, как-то Колобка съедать,– грустно сказал дед.– Он, вроде бы, пусть не племянник наш, но сосед. Ведь в амбаре жил в виде… остатком мучных. Но поскольку он из теста сделан, то, вроде бы, и можно его и употребить в пищу.
Присел на старый табурет Гриша, на минуту задумался и сказал:
– Не правильно вы живёте, господа Трофимовы. Надо самим о своей судьбе и жизни думать. Не придут же к вам домой те же разбойники, которые, почему-то, стали хозяевами всех богатств царства нашего, и не спросят: «А как вам, дедушка и бабушка, живётся?».
– Понятное дело, не придут, – согласился Трофимов.– На то ведь они бандиты и грабители. У них совсем другие задачи жизненные. Думают, чего бы ещё своровать и у людей честных отобрать.
– А пенсии у нас уж больно сказочные,– пояснила Трофимова.– На них ничего толком и не купишь. Одним словом, уже почти в добрые сказки и не верится.
Гриша встал с места и прошёл в сени. Вернулся оттуда с большой авоськой, поставил её на стол. Начал оттуда выкладывать на стол продукты.
– Здесь всё натуральное, в нашей стране изготовленное,– заверил он,– даже колбаса копчённая здешняя. А не заокеанская. Так что, кушайте смело, здоровье от неё не подорвёте.
– Мы в это верим,– махнула рукой бабушка Фрося, – но вот и так мы уже всем и всюду должны. Лучше мы уж Колобка съедим, Максима Аркадьевича нашего. А ты свои продукты домой неси, Гриша!
– Всё правильно,– поддержал Ефросинью Климовну дед.– Не хорошо за чужой счёт свою жизнь налаживать. Сегодня употребим в пищу Колобка, а завтра видно будет.
Конечно, от таких слов господину Колобку печально сделалось, и собрался он уже было выпрыгнуть в окно. Но Гриша подбежал к нему и успел схватить на руки. Успокоил даже и по голове погладил:
– Успокойся, Максим Аркадьевич, никто тебя есть не будет.
– Как знать! Перестраховаться никогда не помешает,– засомневался Колобок.– А уж там-то, на воле, я от зайца, волка, медведя уйду и…
– Нет, от лисы ты не уйдёшь,– сообщил ему Гриша.– Она тебя съест. Так мне кажется.
– Какая же разница, если даже так? – господин Колобок заморгал глазами.– Разве мне не всё равно, кто меня съест – дед с бабкой или лиса.
– Разница есть, – дед встал с табуретки,– мы тебе почти что родные и друзья. А лиса посторонняя дама. Причём, хитрая и коварная. А мы вот к тебе по-доброму.
Смышлёный Гриша пригласил Максима Аркадьевича перебраться с подоконника на стол. Колобок так и сделала. А мальчик, проще говоря, шестилетний господин Свиридов достал из кармана куртки большой кошелёк и выложил на его содержимое перед Трофимовыми.
– Эти деньги, уважаемые господа Трофимовы и дорогой Максим Аркадьевич,– пояснил Гриша,– я даю вам всем троим в долг. Кроме того, вам значительную сумму выделят и предприниматели Сизовы. Я договорюсь с ними.
– Какие Сизовы? – Переспросила старушка.– Это не те ли самые, у которых снесла курочка яйцо и не простое, а золотое? Откуда же у них деньги-то? Такая же голь перекатная, как и мы.
Конец ознакомительного фрагмента.