Вы здесь

Смутное время. Глава 2. Тайна леса Конкр  (Олег Яковлев)

Глава 2

Тайна леса Конкр

Черного леса деревья кривые

Стоят перед взором кошмарной стеной.

Кто с жизнью расстаться не хочет отныне,

Тот лес этот злой обойдет стороной.

Никак не спастись, хоть беги со всех ног,

Тому, кто шагнул за запретный порог…

«Тайны Чернолесья». Бернар Кейлемский

20 марта 652 года. За 43 дня до осады Элагона.
Запад королевства Ронстрад. Таласское герцогство. Талас.

В полутемной библиотеке Высокого Университета сидел маг. Его письменный стол располагался в спрятанном под лестницей закутке, со всех сторон обставленном стопками книг, что возвышались на несколько футов над его головой. Здесь даже развернуться было затруднительно, но маг этого будто и не замечал, чувствуя себя в чернильном и бумажном царстве вполне уютно.

Над столом в воздухе повис небольшой колдовской шар, рассеивавший вокруг себя спокойный зеленоватый свет. Конечно же, он не мог вырвать из тьмы расходящиеся на сотни шагов в разные стороны ряды и переходы лабиринта стеллажей, доверху заставленных книгами, рукописями и свитками. Многоярусные полки от самого пола поднимались к высокому куполообразному своду, возле некоторых стеллажей располагались лестницы, передвигавшиеся вдоль рядов по тонкому рельсу. В нишах стояли статуи легендарных рыцарей в доспехах и великих ученых. Прямо в воздухе то здесь, то там висели картины и гобелены, изображавшие величайшие события давно минувших дней.

Кое-где, в самых темных углах, слышалось негромкое сопение и тихий шелест переворачиваемых страниц. Там, на стопках книг, сидели сгорбленные карлики, едва удерживая в ручонках огромные фолианты с толстыми кожаными обложками и золотым тиснением старинного письма на переплетах. Они так вдумчиво и внимательно вникали в извилистые чернильные строчки, что казалось, даже если рядом вдруг взорвется огненный шар, они этого точно не заметят. Карликам-доуэнам было интересно буквально все, начиная от сложных научных трактатов и заканчивая лирическими балладами странствующих бардов старины.

Все под этими сводами дышало знаниями и древними тайнами. Самое большое собрание книг в королевстве хранило такие бесценные сведения, что сторожить его приходилось неусыпной магической страже: незримым, но могучим духам, что скрывались от людских глаз меж страницами рукописей и в глубинах галерей со свитками. Даже пыль здесь была какой-то необычной – волшебно-книжной и непременно старинной, что, впрочем, никак не влияло на сохранность ветхих свитков. Собственно, сам Университет и представлял собой библиотеку – у большого северного окна располагались столы для студентов одного предмета, у восточного – для студентов другого, и так везде. Все занятия обычно проводились одновременно, поэтому можно представить себе, какой здесь обычно стоял гвалт.

Был вечер, и ученики уже покинули эти залы. Даже неутомимые служители-переписчики оставили свои скриптории, отложив в стороны перья и развеяв самопишущие заклятия.

Стояла тишина, и старый волшебник осознал, как это хорошо, когда никто не шумит, по книжным коридорам не бегают, не хлопают дверьми, не заколдовывают первые попавшиеся под руку вещи. Как же приятно, когда никто не задает назойливых вопросов и не ожидает с глупейшим видом на них ответов.

Волшебник, что-то пишущий в рабочей тетради, был королевским географом и по совместительству преподавал свою науку бестолковым ученикам, которые только и способны на то, чтобы носиться по галереям и левитировать перья, пока учитель не видит.

– Айлит, третий том атласа Ронстрада и прилегающих территорий! – велел чародей, и в тот же миг из ровного ряда тысяч книг, стоявших на высокой полке, выдвинулся толстый фолиант в темно-зеленой тисненой обложке. Атлас воспарил в воздухе и понесся к волшебнику.

Колдовская зеленоватая пыль легким облаком слетела с обложки, словно на нее кто-то подул, и, шурша ветхими страницами, книга открылась. Третий том со стуком упал на стол, разбросав в стороны чернильницы и перья. Ворох пергамента взвился в воздух.

– Эй, аккуратнее, Айлит! – Разозленный волшебник за уголок поднял перепачканный чернилами листок бумаги. – Гляди, что ты натворил, негодник!

Невидимый дух библиотеки захихикал, но не замедлил очистить бумагу и стол. Королевский географ, тихо ворча и ругаясь на этого несносного пройдоху, начал перелистывать страницы в поисках нужных сведений. Желтоватая бумага была вся испещрена картами, рисунками и покрыта текстом, поэтому найти здесь что-то определенное было не очень-то и легко. Но чародей не унывал – выискивать никем ранее не замеченные и оттого очень важные крупицы истории мест доставляло ему радость, едва ли не единственную в жизни. На столе лежала старая помятая шляпа с изгрызенными молью широкими полями и заляпанной чернильными пятнами остроконечной тульей. Волшебник был беден, но очень амбициозен, полагая, что когда-нибудь настанет и его день, знаменующий окончание этой бессмысленной рутины и ужасного общения с тупыми, как обломанное перо, студентами.

Хоть теперь стало возможно спокойно поработать. Никого нет, никто не мешает. Чародей мимолетом глянул в висевшее поодаль магическое зеркало, придирчиво поморщился, потер обвисающие щеки, почесал кривой нос. Совсем еще не стар! Этакий живчик, а перспектив никаких. До чего обидно! А помнится, однажды некая дама выглянула из кареты и даже подарила ему платок в знак благосклонности. Он обворожил ее своими глазами, выразительными, но уместно сощуренными, узким исхудавшим лицом и тонкой, торчащей странным образом кверху, бородкой, которая, к слову, могла бы быть и немного пообъемистей, повеличественней. Но это уж так, совсем придирки к почти идеальному лику. Когда же это было? Когда эта замечательная (и пусть в ней было несколько… десятков лишних фунтов – это не важно) леди кивнула ему, так трогательно подмигнув на прощание? Да совсем недавно – каких-то пару-тройку десятилетий назад. Ему-то все равно – внешность магов не слишком меняется. Скривившись, старик попытался пальцами разгладить несколько довольно глубоких морщин на лбу и стереть синие мешки под глазами. Ладно…

Оставив это безнадежное дело, чародей вновь вернулся к творению своей жизни – сборнику новых поправок к атласу, искренне надеясь, что его работа станет чем-то большим, нежели просто одним из сотен забытых рукописных трактатов на этих полках. Быть может, в этих будущих строках и лежит его богатство, его знаменитость? Кто знает…

Волшебник взял длинное гусиное перо, обмакнул его в чернильницу и начал составлять план новой главы будущего трактата. По тому, что он писал, можно было судить о его характере, являвшемся одной из главных причин его жизненных неудач:

« О никому не нужных, заброшенных горах вечно холодного, подери его Бансрот, Тэриона:

– об их мерзком климате и несносной погоде, безусловно радующей всякого глупца, который рискнет оставить своими сапогами следы близ перевалов;

– о корявых, сухих и скучных растениях, которые не могут впечатлить даже гроров, поедающих гнилые листья и опавшую иссушенную хвою, – кому какое до этого дело?…

– о гостеприимных перевалах, проходящих мимо бездонных ущелий, полных троллей лесов и гоблинских путей, хозяева которых всегда готовы предоставить путнику удобный проход к рабским ямам и шахтам или же сразу на обеденный стол;

– о тупоголовых обитателях Тэриона, что предпочитают холодные обледенелые горы теплому городу;

– о поселениях угрюмых коротышек (подземных гномьих оплотах, разрушенных и пустых);

– о…»

Бум! Внезапно хлопнувшая за спиной дверь заставила мага вздрогнуть от неожиданности, на свитке прямо посередине расплывалась большая клякса.

– Да что же это такое?!

Учитель вскочил со стула с решительным намерением оттаскать за уши провинившегося ученика, но в проходе стоял вовсе не мальчишка. Это был высокий толстый старик постарше самого географа, и тоже маг. Дорогая красная мантия, что обтягивала мягким бархатом объемистый живот, была расшита золоченой вязью, высокий воротник, украшенный рубинами, подпирал второй или третий (географ потерял счет) подбородок. Весь маслянистый образ вошедшего, включая маленькие цепкие глазки и широченную улыбку на пухлых губах, говорил о том, что этот человек – из породы тех людей, кто с виду кажется откровенным, немного наивным добряком, но на самом деле оказывается самой подколоднейшей из всех подколодных змей. Старику-географу в этом уже довелось не раз убедиться.

– Что, Ринен, помешал? – весело спросил толстяк, будто не понимая, что да, помешал.

– Что вы, господин ректор, совсем нет, – солгал Ринен. – Я просто подумал…

– Не надоело вам заниматься своими каракулями? – Широкое лицо ректора выражало странную заинтересованность. До этого он и словом с Риненом, помнится, не обмолвился, вельможа гордый. Неужель заскучал до такой степени, что уже не знает, с кем и поговорить? Какая жалость…

– Да что поделаешь, господин Саахир, коли жить не на что, – пожаловался географ, вновь садясь на стул. – Только писать и остается.

– Неужто жалованье такое маленькое? – делано округлил глаза ректор, но во всем его виде не было ни капли жалости.

– В каретах не ездим, – вздохнул Ринен, а про себя добавил: «В отличие от кое-кого».

Саахир не ответил, лишь прошел к своему стоящему немного поодаль столу – святая святых библиотеки Университета, никто не имел права даже близко подходить к нему. Ректор сел в кресло, взглядом открыл баночку с чернилами, взглядом же обмакнул перо, и оно само начало бежать по открытой странице толстой тетради. Волшебник Ринен знал, что это рабочая рукопись нового учебника истории, автором которого являлся сам ректор Университета. Судя по заглавию, трактат будет называться «Смутное Время».

– А что, Ринен, есть у меня для вас одно интересное дельце, – поднял вдруг глаза Саахир и встретился с немигающим взором завистливых глаз коллеги. – Дельце, прошу заметить, несущее выгоду как познавательную, так и… хм… материальную.

– Я слушаю, господин ректор.

– Это очень большая тайна, так что я должен убедиться, что все сказанное останется между нами.

– Конечно-конечно, – поспешил заверить ректора Ринен.

Circulus Silentium, – прошептал Саахир, накладывая на ряды стеллажей «круг тишины», заклятие, довольно часто применяемое, чтобы никто не мог тебя подслушать. Навострившие было уши книжные духи начали тихо скулить и ругаться.

– Итак, мой дорогой друг, в данной ситуации я могу положиться только на мага, которому доверяю полностью… – Ректор сделал паузу, чтобы собеседник мог высказать благодарность к проявленной милости, что тот и не преминул сделать:

– Весьма польщен, господин Саахир.

Ректор продолжал:

– Вот вы, мой дорогой Ринен, все сидите в библиотеке, можно сказать, штаны протираете и уже второй месяц не вносите плату за свою комнатку в башне… А в начавшейся войне королевству может понадобиться любая помощь. Даже от такого, как… – Саахир придирчиво оглядел подчиненного и не смог не скривиться.

– Как я? – уже было оскорбился географ, но тут же спохватился: – Война? О чем это вы? Позвольте спросить, господин ректор, с чего вы взяли, что началась война?

– Можете мне на слово поверить, Ринен.

– Но это же нас не коснется! Ведь в магических поединках с Умбрельштадом мессир Архимаг недурно справляется, поддерживаемый Первым Кольцом, а что уж говорить о…

– Пойдите-ка сюда, Ринен.

Маг подошел, и ректор ткнул в те строки, что писало его зачарованное перо. Учитель географии прочитал:

«Я возвращаюсь к своему труду спустя шесть месяцев. Прошло полгода, и все вокруг изменилось. Скоро Прόклятые нападут на Элагон, они уже на подступах к городу, и, возможно, после этого все, о чем я писал, обратится в пыль и станет незначительным и не важным. Сейчас я отбываю туда, сэр Эвианн Миттернейл хочет, чтобы я руководил постройкой дополнительных фортификационных сооружений. Я отправляюсь немедленно, буквально на миг забежал в библиотеку, чтобы набросать эти несколько строк. Я верю, что все кончится хорошо, и да благослови Хранн всех нас.

Саахир Таласский».

– Это правда, господин ректор? – ошарашенно спросил Ринен. – Правда, что некроманты выступили?

– Да, только что получил письмо от мессира Архимага. После ста пятидесяти лет подготовки и стычек с орками некроманты покинули наконец свою крепость Умбрельштад. Шпионы докладывают, что на Ронстрад движется темная армада – тысячи оживших мертвяков, которых следует упокоить обратно.

– Значит, вы отбываете в Элагон руководить строительством временных укреплений?

– Да, мессир знает, что я, без ложной скромности могу вам сказать, друг мой, тактик получше этого напыщенного дуболома-магистра Миттернейла. Упустил он время, эх, упустил. Решил в свою цитадель заехать по дороге из Гортена.

– Зачем? Войска взять?

– Да нет, войска у него были: шесть десятков паладинов. Войска, тоже мне… И гвардия королевская под командованием Канора, присоединенная. Тысячи три…

– Канора Защитника Трона?

– Вы знаете другого Канора, Ринен? – Злость пробежала в глазах Саахира: ректор не любил, когда его перебивали.

– Нет, что вы, я просто…

– На кого есть надежда, так это лишь на Канора, – проворчал Саахир. – Этот здоровяк просто не умеет умирать. Быть может, он и вытащит Элагон из водоворота.

– Но зачем вам я? – решил подвести конец пространным хождениям вокруг да около учитель географии.

– Вы отправитесь в экспедицию. Картографическую.

– Как странно, – удивился Ринен. – В такое-то время?

– Подайте-ка мне атлас. Да-да, тот, что вы читали, когда я вошел. – Ректор сам взмахнул рукой, и книга, взметнув страницами, приплыла к нему по воздуху. – Что вы здесь видите на странице Конкра?

Страницы зашелестели, переворачиваясь сами собой.

– Ну, Чернолесье, пограничные башни, озера Холодной Полуночи немного западнее леса и…

– …и все, – закончил за волшебника ректор Высокого Университета. – Дальше лишь белое пятно на месте Конкра. Немыслимо!

– Но этим может заняться каждый маг! Зачем вам именно я? В такую даль…

– Лес – ваша стихия, не так ли? – Ректор придирчиво оглядел поношенную зеленую мантию преподавателя. – Вы отправитесь составлять карту, проводить новые исследования по части монстров, животных, растений. В общем, вам самому виднее чего. Кроме того, нужно выяснить, возможно ли проводить там вырубку деревьев для строевых нужд.

– В древнем Конкре, который мстит за каждую сломанную ветку? – усомнился Ринен. – Вряд ли…

– Это – официальная причина, неофициальная же… – Толстяк зашептал так тихо, словно боялся, что кто-то прорвется сквозь его «круг тишины» и подслушает очень важную тайну.

По мере его рассказа глаза «Природника» все округлялись и выпучивались, грозя выпрыгнуть из орбит.

– Вы меня поняли, Ринен? – закончил Саахир.

– Это просто гениально, господин ректор!

– Все должно быть выполнено именно так, как я сказал. Приказ пришел из самой верхушки башни. Я не знаю точно, кто составитель плана, но этот кто-то не ниже Первого Кольца, можете мне поверить.

– Я отправлюсь тотчас же!

– Соберите экспедицию, обязательно возьмите еще парочку магов. Можно из молодых, рьяных до науки – не шибко догадливых то есть. И, само собой, все, о чем мы тут с вами мило беседовали, должно быть сохранено в строжайшей тайне. Вы поняли меня, Ринен?

– Не извольте сомневаться, господин Саахир. Не извольте сомневаться.


Ринен сделал все, как велел господин ректор. Покинув богатый Талас, ученые прошли по тракту, ненадолго задержались в столице и спешным ходом отправились к Дайкану, полному веселых таверн и бесшабашных наемников, ищущих заработок. Здесь, у местного графа, они намеревались получить сопровождающий охранный отряд. Опасности должны были начаться прямо за воротами Дайкана, где к городу подступала совершенно дикая местность. До северо-восточных застав нужно было еще добраться, пройдя несколько миль голой равнины, где водилась нечисть похлеще клыкастых орков, вечно голодных гоблинов и диких волков, которых здесь, кстати, тоже хватало. Ученым требовалась защита.

Научный караван Ринена подъехал к высокой замшелой стене Града Харлейва перед рассветом. Ученые умы еще неделю назад пересекли через мост Торнберри реку Илдер и сейчас направили коней в приветливые до жути ворота города, распахнутые для путников бодрыми стражниками, несомненно, обрадованными, что их разбудили за час до подъема.

Город ученым показался не слишком гостеприимным, и даже те, кто бывал здесь раньше, соглашались с тем, что его не узнать. По улицам с визгом и лаем носились стаи бездомных собак, а в сточных канавах валялись различный мусор и пьяницы, перебравшие эля в тавернах. На булыжной мостовой вволю разлеглись грязь и лужи, здесь же можно было заметить и лежащих вповалку не слишком трезвых дайканцев, которым, судя по всему, не хватило места в сточных канавах.

Над головой едущих ученых верхние этажи домов сходились едва ли не вплотную, и человек, не лишенный некоторой ловкости, смог бы запросто перебраться с одной стороны улицы на другую через окно. В одном месте ставни были настежь распахнуты и две соседушки-сплетницы на полквартала делились новостями, хоть и находились, можно сказать, в двух шагах друг от друга:

– А не слыхала ль ты, Мэри, что граф наш светлый, долгих лет ему, войска собирает по всему королевству? – Дородная женщина что-то пряла. – Чегось будет-то! Ой, будет, помяни мое словечко!

– Так то гоблины, Кэти, как крысы колодезные, вечно лезут изо всех щелей! Вот мечи и понадобились, – отвечала подруга, поглаживая ленивого толстого кота, развалившегося на подоконнике и сонно слизывающего мух со ставень.

– Дуреха ты, Мэри. Разве не слыхала, о чем в «Овце и Скрипке» шептали? Дескать, враг из степей точит зубы на Град Харлейва! Орки, молвят, эль перестали пить, в барабаны бьют – к походу готовятся!

– Вот уж нет сил, а только лопну сейчас со смеху! Орки – и не пьют эль! Потеха!..

Языки у баб, как флюгерные стрелки, – то каждый знает: куда ветер подует, туда и они поворачиваются и скрипят при этом, немилосердно скрипят… Но теперь все стало совсем по-другому. Что-то действительно назревало. Нечто намного большее, нежели гоблины или бандиты с тракта… В ворота Дайкана пропускали всех, кроме цыган, конечно, и каждый чужак вместо кошеля с золотом приносил в котомке кучу слухов, сплетен, баек. И все, как один, непременно клялись, что все это истинная правда, а события мрачные они чуть ли не своими глазами и видели. Кто-то уверял, что вновь какой-то злобный чернокнижник, а то и вовсе некромант, заселил полуразрушенную башню на юго-востоке Междугорья и пробуждает сонм жутких призраков. Другие рассказывали, что гномы топоры свои точат на сокровища дайканские, третьи – что соседи, из Теала али Реггера, мыслят недоброе да дружины собирают. Слухи, один мрачнее другого, влетали в ворота города и оседали внутри стен, все ширясь, приобретая подробности и даже «доказательства», но, как ни странно, ни одна из вышеперечисленных баек не подтвердилась в дальнейшем. Все оказалось намного хуже, но об этом потом.

Пока же ожидание чего-то грядущего, до боли опасного и страшного, превратило гордую твердыню в пристанище всякого сброда, собравшегося здесь, похоже, со всего востока. И теперь все эти подозрительные личности неблаговидной, грубой наружности шатались без определенного дела по городу, угрожая добропорядочным людям своими злобными рожами и наглым поведением. Вечно нетрезвые гномы плевались и грязно ругались с такими же набравшимися наемниками, у которых эль разве что из горла не вытекал обратно. Нищие и попрошайки совсем обнаглели, буквально повисая на плащах прохожих и требуя плату за то, что, видите ли, обмахнули полы господской одежды от пыли и защитили их самих от других попрошаек. И не важно, что грязи от них становилось еще больше, а просящих подать так вообще без счета, так, помимо того, и священники поддались общему настрою и уже занимались тем, что отпевали еще живых, а колокола на святилищах, под стать всему остальному беспорядку, всякий раз начинали звонить не к месту. В общем, ужас что творилось!

Объезжая лежащих ничком пьянчуг и тех, кого еще только выкидывали к новому дню из открывавших закопченные ставни таверн, караван ученых двигался по главной улице. Не всем из путников посчастливилось остаться невредимыми в Дайкане – кто-то, ругаясь, отряхивал свой плащ от помоев, вылитых из какого-то окна, один из молодых магов получил большой костью по лбу вместе с раздавшимся из соседней подворотни возгласом: «Держи, Дьюи». Помимо этого, в его сапог еще и вгрызлась клыкастая псина со вздыбленной шерстью и вжатыми в голову полуобкусанными ушами – должно быть, не кто иной, как тот самый Дьюи. Напоследок, ко всему прочему, ученым пришлось еще и оправдываться перед стражей (теми же алчными головорезами), что кровь на копытах их коней, смешанная с грязью, ничего вовсе и не значит, ведь они даже не слазили с седел, а если уж чьему-нибудь трупу заблагорассудилось валяться в луже, то это не их беда. В общем, пятьдесят золотых – грабеж! – и довольные стражники оставили в покое бедняг-ученых.

Проехав через заросший парк, за которым сейчас, конечно же, никто не следил и где обосновались целые шайки различного отребья, караван направил своих коней к высокому холму, что назывался Замковой скалой. На его вершине стояла серобашенная Дайканская цитадель – вотчина местного графа.

После тяжелого подъема ученые отдыхали и давали отдых лошадям. Они стояли прямо напротив огромной кованой решетки, закрывающей проход под темную арку. Дайканская цитадель состояла из двух неравных частей, соединенных между собой подвесным каменным мостиком: основного здания – пятиэтажного четырехугольного донжона, окруженного круглыми башнями и строениями поменьше, и высокой заклинательной башни, шпиль которой терялся в низких облаках, – это были покои дайканского мага. Вот уже около трех столетий заклинательная башня стояла пустой: последний городской волшебник был убит при странных и необъяснимых обстоятельствах. Его ученик, принявший должность, спустя три дня после назначения выбросился из высокого окна одной из библиотек башни. Последующие маги также не слишком задерживались на этом свете – посему должность эта, как и само место, в городе считались проклятыми. Люди полагали, что там, в самом верхнем покое, живет нечто ужасное, что своими глазами вечно наблюдает за кривыми улочками внизу, за горожанами и событиями, сменяющимися в городе со скоростью переменчивого ветра. Именно поэтому в Дайкане и не было своего городского мага, получавшего жалованье из казны графа.

Ученые, конечно же, слышали о «Проклятии Дайканской башни», поэтому сейчас все с тревогой смотрели на серую от постоянных дождей черепицу, заросшие плющом каменные стены и видневшийся снизу, с площадки у ворот, мосток, ведущий к накрепко забитому входу.

– Да ладно, – бросил маг Ринен, отгоняя тревожные мысли, и направил коня к стоящим на посту у решетки стражникам. – Милейшие, можем мы видеть его светлость? – Он привел свои одежды в приличный вид: расправил длинную зеленую мантию, гордо нахлобучил на седую макушку остроконечную шляпу такого же, как и мантия, цвета.

– Никак нет, – плюнув сквозь прогнившие зубы, отрапортовал один из стражников. – Его светлость граф отбыли сегодня на рассвете в стольный Гортен.

«Это же надо было так разминуться по-глупому! Да что ему в городе-то не сидится?!» – зло подумал маг.

Но вместо этого спросил:

– Господа хорошие, вы случаем не знаете, где мы можем найти охранные отряды для сопровождения королевской научной экспедиции?

– Спросите у господина бургомистра, – непонятно отчего усмехнулся толстый стражник. Его тощий товарищ поддержал толстяка такой же странной улыбкой. – Он всеми делами заправляет в отсутствие его светлости.

– Премного благодарен. А где я могу его найти? – справился глава экспедиции.

– Да знамо где! – Воины от души захохотали. – В ратуше-то заседает его толстое сиятельство.

Полчаса пути, и они у здания ратуши…

Дайканский бургомистр Фран Бум, личность, надо сказать, не весьма приятная, а точнее, не приятная вовсе, выслушал их с серьезным видом, потратив на них полчаса своего драгоценнейшего времени. Затем же, несмотря на все чаяния господ ученых, наотрез отказался дать в распоряжение экспедиции хоть сколько-нибудь королевских солдат, мотивировав это тем, что сейчас наступили тяжелые времена, а безопасность города ему намного важнее какой-то там, с позволения сказать, научной экспедиции, которая тащится незнамо куда и незнамо зачем. Ученые попытались было объяснить, по какой надобности они направляются в Конкр, но бургомистр больше не пожелал их слушать и посоветовал обратиться в одну из многочисленных дайканских гильдий наемников, которые за достойную плату и обещание нанимателей вволю помахать мечом, несомненно, с радостью согласятся пойти с ними.

– Этим бездельникам и так нечего делать в славном Дайкане, только лакают эль по тавернам и вечно нарушают общественное спокойствие, – закончил свою речь склочный бургомистр и выпихал господ королевских ученых за ворота ратуши.

И тем ничего другого не оставалось, кроме как действительно обратиться в одну из подобных гильдий.

Ученые, спросив дорогу, направили своих коней к штабу ближайшей наемничьей организации, имевшей поэтичное название «Меч и Арфа». Как вскоре выяснилось, мечей там действительно хватало, а вот Арфой всего лишь звали девку одного из основателей гильдии, с которой тот в молодости частенько проводил время.

Под раздающиеся отовсюду пьяные крики, треск выбиваемых окон и дверей, под громкие песни и звон оружия ученые все же наняли двадцать воинов под предводительством подозрительного типа, который тут же резво вскочил на коня и, ни слова не прибавив к подписанному контракту, поскакал к восточным воротам Дайкана. Господа ученые поспешили за ним, а следом потянулись и наемники, сидевшие в седлах как-то набекрень, но обещавшие непременно протрезветь по дороге. Мерзавцы еще смели потешаться и тыкать пальцами в остроконечные шляпы ученых-магов, на что те были вынуждены лишь недовольно морщиться.

– Что, Сержи, решил прогуляться? – спросил главаря один из стражников у ворот.

– Да вот, кости разомну, кровь разгоню, а то застоялась больно в городе-то! – лихо ответил тот. – Вы тут без меня не скучайте!

– Не будем!

Стражники, вволю погоготав, пропустили их за ворота…

* * *

Минуя множество подстерегавших на каждом шагу зол, караван прошел путь от Восточного Дайкана к северным границам великого королевства Ронстрад. Там хмурый сотник одной из застав проверил их подорожные грамоты и со словами: «Добро пожаловать в Хоэр. Чернолесье всегда радо новым скелетам в чаще», – указал на неширокую дорогу, что начиналась в ста ярдах от последней башни оборонной цепи и серой змеей тянулась в сторону леса…

В лазурных весенних небесах медленно плыли ленивые облака. Было тепло, и ничто не предвещало беды. Могучие деревья размашистыми кронами закрывали льющиеся на землю солнечные лучи, и людям приходилось вглядываться в сумрак, что витал под низкими ветвями. Подкованные копыта лошадей стучали по поросшей невысокой травой и суховатой, удобной для путешествий земле. Дул легкий ветерок.

Чернолесье долгие века слыло среди жителей Ронстрада страшным местом, и люди старались не приближаться к нему, да и наемников, что сопровождали экспедицию, не слишком-то обрадовала идея пробираться все дальше в глубь леса.

Караван медленно шел по лесной дороге, поднимающейся на холм. Полумгла, стоявшая под тесно обступившими тракт деревьями, слегка пугала, а на земле плясали смутные тени. Они порой приобретали облик невиданных животных, ежесекундно меняющих очертания.

Кони лениво переставляли копыта, и путники вскоре устали от бесконечных хмурых деревьев. Переплетающиеся ветви образовывали над головой арки, иногда в кронах шалил легкий весенний ветерок, и господа ученые каждый раз вздрагивали, всматриваясь вверх: не притаился ли кто среди зеленой россыпи листьев. Наемники же посмеивались над ними, но про себя также не могли не поддаться страху: Чернолесье – все-таки не место для прогулок. Зловещие скрипы и шорохи раздавались со всех сторон. То и дело неожиданно где-то в стороне вспархивала птица, и солдаты удачи испуганно хватались за мечи – все были наслышаны о странных пропажах дровосеков в Хоэре и втайне друг от друга очень боялись обитавших здесь, по общему мнению, призраков.

Высокий широкоплечий главарь в крепкой кольчуге ехал на гнедом жеребце. На ногах у него были высокие кожаные сапоги, перетянутые ремнями, с пояса свисали несколько ножей и кинжалов различной длины, но одинаковой остроты. Подол серого дорожного плаща лежал на крупе коня, капюшон наемник откинул за спину. Одной рукой воин правил конем, в другой держал обнаженный меч, который он не вкладывал в ножны почти от самой заставы. Глава солдат удачи все время подозрительно оглядывался по сторонам и, ссутулив плечи, смотрел на дорогу впереди. Странные незнакомые следы иногда появлялись в дорожной пыли. На первый взгляд – человеческие. И в то же время нечто отличало их, нечто необычное.

– Что там, Сержи? – спросил подъехавший к воину глава экспедиции – вездесущий надоедливый волшебник в зеленой мантии и остроконечной шляпе.

Маг Ринен не нравился предводителю «Меча и Арфы» настолько, насколько может скупой и тщеславный наниматель не нравиться бедному, но честному рубаке-наемнику. Судя по тому, что понял Сержинар Роун, таласский маг больше всего жаждал богатства и признания и вызвался он участвовать в экспедиции только лишь потому, что надеялся найти в лесу что-то особенное, за что Королевское Географическое Общество отвалит большую премию. Это было недалеко от истины – первейшей целью Ринена была нажива, но пока что вместо премии ему приходилось тащить свои старые кости по этим бансротовым кочкам и выбоинам.

– Боюсь, что нам придется скоро поворачивать назад, чародей, – хрипло ответил черноволосый Сержи, поглаживая косматую бороду.

– Чего это? – удивился маг.

Он злился. Ни в коем случае нельзя сворачивать, о возвращении не может быть и речи. Глупому наемнику с длинной железякой в руке не сорвать задание особой важности…

– Опасность. Я вижу множество следов, принадлежащих различным существам, – говорил тем временем солдат удачи, явно не замечая плохо скрываемого раздражения к своей персоне. – Копыта оленей, ланей и кабанов, отпечатки лап медведей и гигантских волков, следы орков и гоблинов, даже троллей. – Сержи вздохнул. – Все это привычно, со всем этим мой отряд вполне справится. Но есть здесь и такое, чего я не видел никогда, и это меня очень пугает. – Острие стального меча указало на странный след, походящий на неглубокую нору.

– И много здесь такого?

– Хватает, – вновь вздохнул Сержи. – Кроме того, я заприметил другие отпечатки, и немало. Судя по всему, здесь проходили целые отряды, но дорогу они пересекают редко – в основном ходят по буреломам, что свидетельствует о множестве малочисленных соединений средней тяжести вооружения. Рыцарь в полном доспехе вряд ли прошел бы по этой глухомани, да еще и не по дороге. Что уж говорить о целом отряде. Либо разбойники, либо мародеры, может быть, дезертиры. В общем, любители озолотиться за чужой счет. Их много… очень много. Десятки, а может быть, даже сотни.

Воины начали тревожно оглядываться – им совсем не улыбалось быть окруженными на темной лесной дороге неведомым противником.

– Я предлагаю срочным порядком развернуться и направить стопы в Дайкан, а там уже доложить кому следует – пусть разбираются. Вышлют разъезд с заставы или еще чего, – продолжал рассуждать наемник. В своей работе он привык трезво оценивать шансы на успех предприятия и не идти на неоправданный риск. К сожалению, не все здесь считали так же.

– Боюсь, это невозможно, – Ринен просто отмахнулся от всего, что услышал, – у нас есть четко определенные цели, и мы не можем вернуться в Талас с пустыми руками – нам нужно убирать белые пятна с карты! Король нас всех не погладит по голове за столь глупое возвращение, посчитает трусами.

– Да, правильно! – поддакнул кто-то из ученых.

Глупцы, знали бы они истинную цель экспедиции и… ее цену.

– Нет пути назад! В науке – свет! – вторили остальные.

– Если ты и твои ребята боитесь, то мы можем продолжить путь сами. – Хитрый волшебник вытащил козырь из широкого рукава мантии, образно говоря, конечно. Наемник никогда не признает, что он чего-то боится, когда «невоенные» рядом готовы идти вперед. Тем более контракт обязывал…

– Ребята, вы трусы?! – глубоко вздохнув, крикнул своим Сержинар Роун.

– Никак нет, вашство! – прогорланили в ответ наемники.

– Значит, следуем дальше!

Сержи, сердито нахмурившись, продолжил путь. Его терзали тревожные мысли, и он уже несколько раз порывался бросить все, плюнуть на этих магиков, плюнуть на золото и вернуться в веселый Дайкан. Но контракт есть контракт.

Отряд двинулся дальше, сквозь едва видимые просветы между деревьями. Хоэр не зря называли Чернолесьем – чем больше господа ученые и сопровождающие их наемники углублялись в лес, тем мрачнее становилось вокруг – птицы и звери исчезли, словно и следа их здесь никогда не было, деревья стали попадаться все больше древние и разлапистые, затмевающие могучими кронами небо. Молодые побеги чахли под сенью этих исполинов, им не хватало ни света, ни живительной влаги – все забирали огромные собратья, которые были безжалостно равнодушны к тому, что копошится внизу. Казалось, ничто не могло противиться воле этих негостеприимных хозяев – даже чудом прорастающая сквозь каменистую землю трава желтела и сохла прямо посреди лета. Сухие поваленные деревья, не выдержавшие этой бесконечной и жестокой борьбы за место под солнцем, образовывали завалы, и людям частенько приходилось с трудом объезжать некстати упавший на дорогу ствол или корягу.

Передвигаться стало ужасно трудно – по подсчетам Сержи, за два дня пути экспедиция одолела не более десяти миль. Несколько раз они теряли направление, и даже заклинания магов не сразу помогали вновь отыскать дорогу, превратившуюся уже в чуть заметную, вьющуюся меж высоких деревьев тропу. Кони то и дело спотыкались о выступавшие из земли камни, две лошади захромали, что еще больше замедлило весь отряд. К счастью, обладатели таинственных следов не спешили показываться на глаза нашим путешественникам, да и обычной нечисти нигде не было видно – как будто даже гоблины не чувствовали себя уютно в этой мрачной и труднопроходимой чаще, посреди косматых черных стволов и чрезмерно плотной листвы. Прохладными тревожными ночами, полными странных скрипов и жалобных стонов вокруг, ни маги, ни солдаты удачи почти не могли сомкнуть глаз – лес незримо давил на них, нависая над головой зловещей пульсирующей сетью. На исходе третьего дня столь неприятного знакомства с Чернолесьем всем без исключения участникам экспедиции хотелось только одного – чтобы этот кошмар наконец закончился.

Поэтому нетрудно догадаться, как воспряли духом наемники и ученые, когда мрачные деревья начали редеть и впереди замаячил обильно поросший растительностью длинный подъем, назвать который горным хребтом господам королевским географам не позволила разве что профессиональная гордость.

Караван перешел Лесной кряж (как его все-таки, после долгих споров, решились именовать таласские ученые), пройдя по весьма кстати открывшемуся на пути Длинному перевалу (тоже их заслуга). После этого экспедиция стала продвигаться по дороге все дальше на северо-восток.

Странно. Очень странно, но изредка встречавшиеся в глубине Чернолесья следы совсем исчезли. Ни одного нового отпечатка в пыли… а орочьи, гоблинские и тролльи исчезли еще в середине перевала – будто те вообще не заходили сюда, где невысокие холмы поросли зелеными ветвистыми деревьями с вечно отбрасываемой кронами мрачной тенью. Словно что-то пугало их, не пускало дальше в глубь лесов. И командира Роуна это тоже настораживало: если уж орки и тролли чего-то боятся, то здесь должна обитать действительно страшная сила.

Хоэр еще не закончился, а старый и могучий Конкр уже гостеприимно раскрывал перед гостями свои двери. Высокие смолистые сосны щедро посыпали сухую землю зелеными иголками, всюду валялись шишки, горсти лапника укрывали молодую траву. Окружающий лес заметно изменился: стал светлее, а местные деревья выглядели даже более древними, нежели в Чернолесье. Некоторые из растущих здесь кривых вязов и широкоплечих дубов были в несколько обхватов толщиной и простирали свои узловатые ветви над дорогой, будто пожимая друг другу руки. Кое-где поблескивали нити толстой липкой паутины с коконами запутавшихся в ней жаворонков и маленьких лесных голубей. Над головой подчас пролетали, разливаясь хохотом-карканьем, большие незнакомые птицы, немного походившие на ворон, только с кроваво-алым оперением и – очень странно! – лишенные глаз.

Стало заметно холоднее, и Сержи закутался в плащ, набросив на голову капюшон. Мрак все сгущался, вечер здесь подкрадывался незаметно. С закатом над землей начал подниматься легкий туман. Наемники зажгли факелы и дальнейший путь продолжали в их желтом свете. Следов на дороге стало вообще не разглядеть, но предводитель солдат удачи уже и не пытался. Его внимание привлекло негромкое пощелкивание в стороне. Приглядевшись, наемник увидел несколько маленьких грызунов, что карабкались по старому дереву с ветки на ветку в поисках орешков. У многих из них, как показалось Сержи, были самые что ни на есть человеческие глаза. Вздрогнув, солдат удачи пригляделся еще внимательнее, но зверьки не спешили к нему обернуться и постепенно полностью скрылись во тьме. Объяснив все усталостью, Сержинар Роун вскоре позабыл об этих странных существах.

Был объявлен привал на ночлег, и караван свернул с дороги под кроны деревьев. Кто-то расседлывал коней, другие разжигали костры и начинали жарить на них припасенную еще в городе дичь. Сержи выставил вокруг лагеря дозорных.

Ринен, сидя в стороне от своих собратьев по науке, делал какие-то заметки в дорожной тетради. Перо в его руке так и скрипело, моля оставить несчастную бумагу в покое. После сытного ужина, сдобренного крепким элем, ученые и наемники, свободные от дозора, улеглись спать.

Как и говорилось, от земли поднимался туман. Сержи никак не мог заснуть. Было очень холодно, и он ворочался с боку на бок, пытаясь потеплее закутаться в свой плащ. Неясная тревога поселилась в душе немолодого наемника, но усталость от дороги и волнения ушедшего дня все-таки взяли верх, и он, обняв свой меч, нежно, как какую-нибудь барышню, погрузился в глубокий сон.

Туман тянул к нему бледные щупальца, и верный конь, чего-то испугавшись, вдруг заржал. Резким порывом ударил ветер, громким шелестом пройдясь меж крон. В один момент на землю вихрем слетело столько листьев, что Роун в них почти полностью утонул. С какой-то ветки на землю спрыгнул небольшой зверек с шелковистой бурой шерсткой и большими человеческими глазами, нежно-голубыми и полными вожделения. Зверек осторожно подкрался к спящему предводителю наемников и мягкими трехпалыми лапками коснулся его лица. Солдат удачи вздрогнул, но не проснулся. Маленькое существо с легким хрипом острыми коготками начало вытягивать из человека нечто походившее на тонкую нить паутины, бледную, но с кровавыми прожилками. Быстро-быстро шевеля лапками, зверек скручивал ее в небольшой клубочек, после чего отправлял в усеянную острыми клыками пасть. Роун поморщился во сне, почему-то вдруг защемило сердце. В эти мгновения ему казалось, что он должен, просто обязан быстрее проснуться, если хочет жить, но вместе с этим чувством пришло какое-то странное недомогание. Наемник не мог пошевелить даже кончиком пальца. Больше всего ему хотелось ущипнуть себя – или чтобы проснуться, или чтобы понять наконец, что это всего лишь сон.

Вдруг где-то неподалеку закричала женщина. Ее крик был наполнен такой болью и отчаянием, что все оцепенение мигом слетело с предводителя наемников. Сержи проснулся. Быстро вскочив на ноги и схватив меч, он огляделся. Зверька нигде не было. Крик стих, и было невозможно определить, откуда он раздавался. Костер давно потух, даже угли успели остыть. Кругом спали уставшие спутники, Ринен куда-то пропал – у костра лежал лишь его мятый плащ. Дозорные сидели на земле, не шевелясь и уставившись в одну точку перед собой.

– Кор? – неуверенно позвал Сержи. – Дерек?

Воины не ответили, не шевельнули и пальцем, не изменили позу. Было такое чувство, что они просто замерзли в холодной ночи и околели. Но тут предводитель увидел, как с их губ срывается легкий пар – наемники дышали.

– Да что же это такое?! – закричал Сержи, его голос эхом разлетелся по лесу. – Кор! Дерек!

– Вашство? Чего разорались? Тута мы, – повернул к Роуну голову его верный подчиненный, демонстрируя белое-белое лицо без единой кровинки и черные провалы глазниц.

На его коленях сидел маленький зверек с человеческими глазами темно-карего цвета. Он сматывал в клубок бледные полупрозрачные нити, исходящие из висков человека, и поедал их. На миг на оскаленной мордочке маленького уродца блеснула злорадная усмешка.

– Вашство? – так же неприятно усмехнулся Кор. – Что с вами?

– Нет… – прошептал Сержи. – Нет. Нет, только не это. Этого не может быть. Нет, нет, и нет.

– Вашство? – послышался голос Кора и за спиной. На плечо легла тяжелая ладонь. Кто-то с силой потряс его. – Вашство? Ваше командирство!

Сержинар Роун обернулся и в тот же миг проснулся. Он лежал на холодной от росы земле, закутавшись в плащ. Было раннее утро, и костры только разжигали для завтрака. Над предводителем склонился верный Кор, живой и невредимый, с немного помятым после сна лицом и щетиной, но со своими глазами на приличествующем им месте, внимательными и заботливыми, как у доброй мамаши.

– Это ты, Кор Бочонок? – прохрипел Сержи, все еще не веря в то, что смог проснуться.

– Кто же еще, ваше командирство? – усмехнулся толстый наемник. – Завтрак скоро. Дерек за водой побег, а маг что-то там колдует над похлебкой…

Сержи приподнялся на локтях. Он лежал, укрытый сплошным одеялом из опавших листьев. Солдат удачи поднял голову и встретился с прищуренным недобрым взглядом, мелькнувшим на миг из-под темно-зеленой остроконечной шляпы с большими полями…


Когда солнце поднялось выше, экспедиция тронулась в дальнейший путь. Картографы, прямо так, не слезая с коней, раскрыли перед собой небольшие деревянные пюпитры и, расстелив на них свитки, начали зачерчивать все повороты дороги, все близлежащие овраги, холмы и пересохшие ручьи, мимо которых они проезжали. Кто-то самозабвенно спорил с товарищем о названии неведомого ранее цветка со снежно-белыми лепестками и бордовыми листьями, другие хвастались необычной формой найденных ими кореньев, искренне недоумевая, отчего же их спутники, солдаты удачи, не могут оценить столь замечательную находку по достоинству. И что такого в том, что корешки довольно четко походили на черную от земли человеческую ступню или руку с грязно-зелеными растопыренными пальцами, – это ведь еще не значит, что добрым наемникам стоит обращать на это безобразие свое внимание! Ребята Роуна лишь кривились от отвращения, когда вспоминали об этих растениях, некоторых даже тянуло вывернуть наизнанку бедный желудок, а ученым хоть бы что!

Когда караван перебирался через очередной пересохший ручей, Сержи краем уха уловил негромкий спор, разгоревшийся между главой экспедиции и одним из молодых ученых. Парень что-то пытался доказать Ринену, но, конечно же, напрасно. Главарь услышал лишь несколько фраз из их горячего разговора.

– …но я этого не могу понять, мэтр, – говорил молодой ученый. – Как же нам делать описание животного мира Конкра, если мы не становимся лагерем и не устанавливаем капканы и сети?

– Нет времени, – ответил старый ворчун.

– Но как это нет? Мы же в экспедиции!

– Я уже сказал. Молчи, Колин, не призывай на свою голову мой гнев. Скажи спасибо, что тебе выдали диплом на полгода раньше. Чего тебе еще не хватает?

– Но куда мы так торопимся, мэтр? – ничего не понимал как сам Колин, так и подслушивающий их разговор Сержи.

Старый волшебник не ответил, лишь почесал свою редкую, торчащую кверху бороденку и направил коня вперед…

В тот день больше ничего не приключилось. Расположились на ночлег как обычно, ночь прошла спокойно, без всяких происшествий, а на следующее утро вновь двинулись в путь. Стало заметно, что Ринен, пропади он пропадом, действительно куда-то очень спешит. Его хмурый, но более-менее спокойный нрав за последние несколько часов сменился жутко склочным, придирчивым и ругающим всех и вся характером. Теперь от него старались держаться подальше все: даже подчиненные, поскольку уже что угодно могло вызвать гнев старика. Поэтому он и ехал в одиночестве впереди всех, оставив членов экспедиции украдкой обсуждать смену его настроения, ежечасно всех подгоняя и подчас срываясь на крик.

Прошло уже несколько подобных дней, не ознаменовавшихся ничем, кроме все более раздражительного настроения Ринена. Кругом был все тот же сумрачный лес, а гербарии и карты господ королевских географов все росли и ширились.

Старый волшебник по-прежнему ехал впереди, вполголоса чихвостя неторопливых помощников, а ученые, уперев свои пюпитры в дуги седел, продолжали вычерчивать, рисовать, промерять, рассчитывать.

– Ваше командирство. – К Сержи подъехал Кор Бочонок.

Солдат удачи, предчувствуя, как и его предводитель, надвигающуюся угрозу, обвесил коня чехлами с десятками кинжалов, ножей и прочих атрибутов наемничьего ремесла. В руке Бочонка был заряженный арбалет, а во взгляде – некая неуверенность. Сержи знал этого парня не меньше десятка лет, поэтому доверял ему как себе.

– Что случилось, Кор?

– У меня настойчивое ощущение, что кто-то идет за нами след в след, сэр, – объяснил наемник. – Кто-то следит за нами уже два перехода.

– Ты в этом уверен? – Сержинар Роун украдкой оглядел ничего не заметивших ребят и занятых своими делами ученых, ткнул недобрый взгляд в спину что-то там ворчащего себе под нос старика и обернулся.

Позади была дорога, уходящая за поворот, два вяза-близнеца нависали над ней подобно арке.

– Я видел лишь тень. Поехал проверить, но ничего не нашел.

– Разберемся, – посулил Сержи.

Главарь несколько замедлил коня и дал всему каравану пройти вперед. Теперь он оказался в хвосте экспедиции. Кор остался с ним. Тихо, чтобы никто не заметил, командир и его воин направили коней назад. Перед поворотом они остановились, подняли заряженные арбалеты и стали ждать.

Под деревьями и правда мелькнула стремительная тень.

– Ты видел?

– Так точно, вашство.

– Кто это?

– Не могу знать, – ответил Кор.

Сержи устремил взгляд на уходящую назад дорогу. Она была совершенно пуста.

– И я не могу, – неожиданно раздался тихий голос.

Сбоку появилась невысокая фигура, облаченная в плащ из листьев. Это было очень худое существо с длинными руками и ногами и торчащими в стороны острыми коленями и локтями, как у какого-нибудь насекомого. Ростом незнакомец был бы Сержи по грудь, если бы наемник стоял на земле, а в руках у странного создания была осиновая трость. Лицо существа было очень необычным и пугающим. Длинный, походящий на комариный хоботок острый нос, вероятно, являлся гордостью этого худосочного карлика, и кроме того, он был владельцем широкого лягушачьего рта и маленьких глазок без век – незнакомец не моргал.

– Не стреляй, человек! – проскрежетало существо, пристально глядя на нацеленный ему в голову наконечник арбалетного болта.

– Ты кто такой? – переведя дыхание, спросил пораженный Сержи. Кор так и замер в седле.

– Я эвив, один из лесных жителей, – представился носитель плаща из листьев. – Меня зовут Тилл.

– Зачем ты нас преследуешь?

– Я хотел помочь тебе, Сержинар Роун, потому что мне тебя жаль, – честно признался эвив, и от его прямоты по спине главаря наемников пробежал холодок. – Я сам пришел, я хотел сказать, что вам нужно немедленно возвращаться туда, откуда вы пришли.

– Я и сам знаю… – начал было Сержи, но лесной житель его перебил:

– Нет, не знаешь. Пока что. Вам нужно быстро уходить, а если не уйдете, не говорите потом, что старый добрый Тилл вас не предупреждал. Лес этот далеко не прост, сюда вас никто не звал. Что бы вы ни искали под этими кронами, оно станет вашей погибелью. – Эвив одарил наемника пристальным взглядом. – Уходи, Сержинар Роун, уходи, пока можешь.

– Я не могу, – процедил Сержи. – Контракт – это больше чем просто данное кому-то слово…

– Тогда не жалуйся, – вздохнул Тилл и повел кончиком длинного носа. – Я должен уйти, но помни, Сержинар Роун, что здесь тебе следует опасаться многих вещей: утреннего тумана, прозрачной воды, тишины, что звенит в ночи, сверкающей под луной паутины, но больше всего бойся цветущего чертополоха. Помни это.

Эвив развернулся, чтобы уйти.

– Зачем ты мне помогаешь, Тилл? – спросил напоследок Роун.

– Ты не хочешь идти дальше, но идешь. Мне жалко тебя, – последовал ответ, и странное существо исчезло в промелькнувшем на мгновение солнечном луче под деревьями. С ближайшего дерева осыпалось несколько листьев.

– Да уж… – пробормотал Кор. – Ваше командирство, я так понимаю, что Ринену не обязательно знать про Тилла?

– Верно понимаешь, Бочонок. Возвращаемся. И, Кор… держи ухо востро.

Наемник кивнул, и они поспешили догнать уже далеко ушедший караван. Их отсутствия никто не заметил…


Ночь обещала быть холодной. Под деревьями двигались тени, а луну закрыли сплошные черные тучи. Огонь костров подрагивал на ветру и нещадно грыз хворост.

Ринен снова что-то писал в своей тетради. Должно быть, составлял новые планы, как бы вывести из себя Сержинара Роуна или завести караван в очередную беду. И пусть до этого все вроде бы шло нормально, но… слова эвива не шли из головы немолодого наемника. Если уж его, старого бессовестного солдата удачи, кто-то пожалел, то дело действительно плохо. Наемник исподлобья взглянул на главного мага. Сгорбившись, мэтр Ринен сидел со своими тетрадями в стороне и, поднимая подчас подозрительный взгляд на коллег-ученых, все обмакивал перо в стоящую рядом чернильницу.

Сержи снова не мог заснуть. Туман выплескивался на опушку со всех сторон вместе с пронизывающим до костей холодом. Плащ не помогал, и наемник придвинулся ближе к костру. Да что же это такое? Огонь не грел совершенно…

За спиной вдруг послышался шорох. Сержи обернулся – никого. Сидящие в стороне воины, ученые, да и сам Ринен ничего не замечали, продолжая заниматься своими делами, вот только… почему они все застыли на своих местах? Почему, когда они говорят, их губы не движутся и даже перо чародея перестало скрипеть?

Кто-то легко коснулся его плеча, и Роун обернулся. И увидел рядом с собой два изогнутых жвала и восемь блестящих глазок. Паук размером с большую собаку глядел на него, перебирая мохнатыми лапками. Наемник потянулся за мечом, но чудовище имело несколько другие планы. Ринувшись вперед, паук упер все восемь лап в грудь человека и стал выплевывать ему на лицо мерзкую склизкую паутину. Нити стремительно оплетали бешено дергавшегося и пытавшегося кричать наемника, и вскоре он полностью оказался облачен в липкий белесый кокон. Паук склонился над лицом наемника, демонстрируя то, что было крепко зажато в изогнутых, как серпы, жвалах. Маленькая птичка била крыльями, обреченно пытаясь освободиться, но все было тщетно. Пернатый пленник исчез в пасти, лишь обглоданные серебристые перья разлетелись в стороны, а беспощадные жвала окрасились кровью.

– Ты сначала полюбуешься, человек, – прошипел ему в самое лицо паук, – а после и с тобой повеселимся. – Он указал куда-то в сторону…

Под деревьями мелькнула тень. Красные уголья все еще гаснущего костра высветили узкую фигуру с растопыренными коленями и локтями. На плечах ночного гостя был плащ из опавших листьев. Кор Бочонок оттаял и со смехом что-то рассказывал своему приятелю Нику, а эвив подкрался к нему со спины. Сержи пытался закричать, но не смог – паутина стремительно оплетала его рот, перетягивая все лицо острыми и липкими нитями, оставляя лишь глаза, чтобы он мог с ужасом наблюдать за происходящим. Осиновая трость поднялась в замахе. С гулким стуком деревяшка ударилась о затылок так и не успевшего обернуться наемника. Сержи дернул рукой, но тварь, сидящая у него на груди, еще крепче прижала его к земле.

Эвив поднял тело Кора и склонился над ним. Маг Ринен, старый подлец, подошел к Тиллу и погладил его по голове, нежно, словно свою любимую собачку.

Из чащи вновь послышался крик. Было такое ощущение, что эту бедную женщину сейчас пытали всеми возможными инструментами палачей, терзая ее тело и иссушая душу. Дикая боль вырывалась вместе с криком на волю, мука разливалась под деревьями вместе с туманом.

Паук, в чьем плену находился Роун, вздрогнул и обернулся. Голос незнакомки пугал его, жвала задергались от ужаса. Еще миг, и чудовище не выдержало. Позабыв о своем пленнике, оно бросилось прочь. Белесые нити высохли и опали, дав Сержинару Роуну свободу.

Меч оказался в руке наемника. Сержи вскочил на ноги и бросился к чародею, который в эти мгновения любовался безжизненным телом кого-то из своих помощников.

– Это ты втянул нас в это, старый ублюдок! – Меч Сержинара Роуна коснулся незащищенного горла Ринена. Другой рукой предводитель наемников крепко держал мага за седые волосы, чтобы не вырвался.

В глазах солдата удачи смешались гнев и непонимание – в эти мгновения он уже почти был готов перерезать горло мерзавцу в зеленой остроконечной шляпе. Воины Сержи, казалось, пришли в себя и занимали круговую оборону лагеря от… от того, кто хотел покуситься на их жизни и был настолько могуч, что они даже не могли себе представить. Никто не замечал подлого эвива.

Наемники и ученые с трудом различали друг друга, хоть их и разделяло всего лишь несколько шагов. Лица и фигуры товарищей потеряли четкость очертаний, и они стали походить на неживых призраков, лишенных покоя и зачем-то вернувшихся на этот свет.

Лесной житель отбросил в сторону опустошенный труп. Располосованное тело Кора утонуло в нахлынувшем тумане. Эвив склонился над одним из ученых. Парень бился в его руках, обретших вдруг необычайную силу. Тонкий нос-хоботок Тилла вонзился в горло человека, словно игла. По нему побежала горячая струйка крови. Глаза эвива побагровели. Он ужинал, наслаждаясь вкусным блюдом, и не собирался прекращать, пока не выпьет последнюю каплю.

Отбросив очередной опустошенный труп, Тилл опустился на землю. Уперев ноги и руки в корни дерева, он расставил в стороны локти и колени и стал превращаться в какое-то большое насекомое. Плащ слился с телом, выросли еще две пары лапок, а глаза увеличились и поросли сеткой – трансформа проходила за какие-то мгновения. Оттолкнувшись от земли, огромный жук с изумрудно-зеленым панцирем и большими сетчатыми глазами раскрыл крылья и с хохотом улетел прочь.

Как и в ночь до этого, опустившийся на землю густой туман оплетал стволы высоких древних деревьев, разливаясь мутным белесым морем и полностью закрывая землю. Люди стояли в тумане по пояс, то и дело поворачиваясь кругом и бессмысленно тыкая мечами в густую пелену. Там кто-то прятался, скрывался от глаз, ползая среди ученых. Чье-то хриплое дыхание слышалось то здесь, у старой осины, то там, в потемках у трех вязов.

Снова послышался жуткий женский крик откуда-то из-за деревьев. Он не казался уже таким далеким, как в первый раз.

– О боги! – Один из наемников, почувствовав, как стал сапогами в глубокую лужу – что странно, ведь дождя-то и не было, – решил стряхнуть со штанин и сапог грязь и воду. Все пальцы его были в густой свежей крови, темно-багровой и жутко горячей. – Упасите-упасите. Вашство!

Но Сержи не мог никому сейчас помочь – он по-прежнему сжимал рукоять меча. Остро отточенная сталь холодила кожу Ринена, но на тонких потрескавшихся губах волшебника появилась кривая усмешка. Он знал: несмотря ни на что, все будет так, как он скажет, и пусть этот бродяга наивно думает, что от него здесь что-либо зависит…

– Издохни, – прорычал Сержинар Роун и резко дернул мечом.

Клинок вспорол обвисшую бледную шею старика-мага, и наемник отпустил дергающееся в судорогах тело. Руки, меч и лицо солдата удачи были в крови Ринена, но он лишь усмехнулся. Как только злокозненный чародей повалился мертвым в кучу опавшей листвы, стало легче дышать…

– Вашство! Проснитесь же! Боги, что же делается-то!

Сержи открыл глаза и со вздохом облегчения понял, что это снова был лишь сон. Над ним навис Кор, в стороне стоял Ринен, окруженный своими верными помощниками. Все они с ужасом и недоумением глядели на него, проснувшегося предводителя наемников. Даже воины Роуна как-то странно застыли поодаль, не спеша приветствовать его с добрым утром.

– Что такие кислые рожи? – весело поинтересовался Сержи, приподнимаясь.

Но тут же улыбка исчезла с лица. Его руки были в крови, как и во сне. Рядом лежал окровавленный меч. Что происходит? О Хранн Великий! Но Ринен-то жив-живехонек, как это вышло?!

Роун вскочил на ноги и огляделся. Подле него лежала заляпанная кровью куча опавших листьев, среди них была сломанная осиновая трость. Нет! Нет! Только не это!

– Он напал на вас, сэр? – тихо спросил Кор, чтобы другие не услышали.

– Я н-не… не знаю. – Главарь в ужасе закрыл лицо ладонями.

– Я бы назвал этот лес Спящим, если нет возражений, – криво усмехнулся подошедший Ринен. – У тебя ведь нет возражений, Роун?

– Ты на что намекаешь? – просипел наемник, хватаясь за рукоять меча.

Только сильная рука друга остановила его. Кор прошептал предводителю на ухо: «Не нужно», – и Сержинар сдался.

– Умойся, Роун, нам пора в путь! – процедил старый чародей, и в этот момент Сержи пожалел, что то был лишь сон и он убил не этого мерзавца, а безвинного эвива. Боги, он никогда себе этого не простит…


Прошло три дня, и Сержинар Роун понемногу отошел. Наемники будто и забыли уже, что, проснувшись утром, обнаружили своего главаря с ног до головы в чьей-то крови. Все вернулось на круги своя. Ученые зарисовывали местность, делились впечатлениями, Ринен ехал впереди и ворчал, а солдаты удачи сторожили их от любых возможных недругов, которых, хвала богам, пока не было.

Ничто не грозило бедами, пока не случилось это. Дорога внезапно оборвалась. Выехав на небольшую поляну, люди увидели в ста шагах неглубокий чистый ручей, поросший зарослями колючих растений с сиреневыми цветками. Но дороги и след простыл…

Ученые и наемники резво спешились и, подойдя к ручью, опустили руки в прозрачную воду, которая ключом вырывалась из-под поросшего мхом валуна. Люди пили и пили, не в силах насытиться, как им казалось, вкуснейшей жидкостью, какую они только пробовали в жизни, не замечая ни брызг на мантиях и плащах, ни недовольного выражения остроносой мордашки духа источника, притаившегося на дне.

А Сержинар Роун так и остался сидеть в седле, сжав зубы и с негодованием глядя на цветы, окаймляющие водоем. Верный Кор Бочонок проследил за его взглядом и тут же отпрянул от источника.

– Чертополох, – только и прошептал главарь наемников.

– Но это ведь ничего не значит больше? – Бочонок вскочил на коня и подъехал к командиру. – Эвив мертв, и его посулам не суждено уже сбыться, я надеюсь… но меня все же удивляет одна вещь.

– Говори. – Роун не мог оторвать глаз от ярких сиреневых цветков.

– Вашство, тебе не кажется странным, что дорога закончилась?

– Не было никакой дороги, Кор, – тихо проговорил Роун, чтобы не услышал старый маг, жадно пьющий чистую воду, наполненную сосновым духом, – я только сейчас это понял.

Воин вытаращился на командира.

– Как это не было? Тогда на что это нам указал сотник на пограничной заставе, а? И что тогда топтали копыта коней день за днем?

– Не было никакой дороги, – упрямо повторил Сержинар Роун, – и сотник ошибался. Это не дорога – ведь протаптывать ее было некому, это просто длинная проплешина, на которой нет деревьев. Скажи, Кор, тебя не удивляло, что в такой дали от человеческих селений, даже застав, находится удобный конный путь?

– Да, удивляло, но эту дорогу могла протоптать та ужасная сила, о которой говорил Тилл…

– Я считаю, что не могла. Объясню: мы не видели следов на «дороге», так? Так. Зачем же им, спрашивается, тогда протаптывать дорогу, если они свободно могут обходиться и без нее? Нет, это просто более широкое пространство между деревьями, которое, кстати, очень петляло, заметил? (Воин кивнул.) А повороты на дороге делают, если невозможно проделать прямой путь. Наши петли в пути нас куда-то приводили? Нет.

– Да, это все понятно, но что же получается? Мы просто шли по пространству, которое может зарасти густым лесом? Хранн Великий, да куда же мы идем?

– В ловушку. Будь все время настороже и предупреди ребят, только тихо… – Сержи многозначительно кивнул в сторону мага природы, стоявшего чуть поодаль и что-то негромко говорившего одному из своих собратьев-ученых.

– Да, дела, – почесал лысый затылок Кор. – Так что, вашство, переходим ручей и двигаемся дальше?

– Само собой! – вместо командира ответил вездесущий Ринен, взбираясь на своего жеребца. Услышал-таки, лис треклятый! – А вы что, против, господа воители?

Не дожидаясь ответа, маг направил коня вперед, прямо через водоем, у которого они только что останавливались. Разозленный дух источника еще долго кричал ему вслед со дна ругательства на своем языке, но для людей его голос был лишь стуком копыт их коней.

– Признаюсь тебе, вашство: меня трясет, когда я начинаю задумываться о тех следах и об этой никуда не ведущей дороге, да и о предостережении покойного эвива, – напоследок прошептал Кор командиру и отъехал к товарищам.

– И меня тоже, – скорее самому себе, чем подчиненному, ответил Сержи…

Три десятка всадников продолжали медленно двигаться на север, а вокруг стояла все та же картина: высокие стройные сосны расставляли широкие лапы, землю почти полностью закрывал ковер из опавшей хвои и больших коричневых шишек. Иногда с ветки на ветку прыгали рыжие белки, распушив красивые хвосты. Из-за деревьев подчас выглядывали ветвистые оленьи рога, но их носители тут же убегали, стоило кому-то из людей приблизиться, – все-таки присутствие охотника не чуждо для этих пугливых зверей, отметил про себя Роун.

– Эй, Ник, а ну-ка, влезь на дерево, погляди: есть где прогалины?

Караван остановился. Один из солдат удачи скинул наземь кольчугу, пояс с мечом и кинжалом и, ловко цепляясь за длинные ветви, начал лезть на высокую сосну. Быстро затерялся среди хвои, и лишь жалобный скрип веток, прогибающихся под тяжелым наемником, показывал, где тот находится. Вскоре человек влез на самую вершину дерева.

– Ну, что там, Ник?! – крикнул Сержи.

– Ничего, вашство! – громко отозвался воин. – На многие мили вокруг лежит сплошной лес. Ничего не видать, кроме зеленого моря, которое вдали теряется в тумане.

Маг природы нахмурился, о чем-то раздумывая. Сержи бросил на него взгляд и тут же про себя улыбнулся. Что, не нашел того, что искал, магик?

– Ладно, слазь, будем решать, что дальше делать, – повеселевшим голосом крикнул командир.

– Постой, вашство! – воскликнул вдруг воин.

От этого восклицания Сержи замер. Он вдруг почувствовал, как мерзкий страх заструился из пор, а все его опасения ехидно захихикали. Маг, вторя им, усмехнулся.

– Чего там? – спросил он.

– Не могу никак понять… Вроде бы крыша… Какой-то деревянный дом или башня…

– Направление?

– Северо-запад! Повезло, что мы на холме, иначе бы не заметил. Две-три мили напрямик!

– Ладно, слазь!.. – хмуро велел командир, проклиная себя, что послал на дерево самого глазастого из своих ребят. Нужно было заставить лезть одноглазого Тина.


Вскоре они вышли к большому сооружению, затерянному в глубине леса. Весь холм порос цветущим чертополохом. От колючих сиреневых цветов не было никакого спасу.

И ученые, и воины, онемев, смотрели на высокое изящное сооружение незнакомой архитектуры. Возвышающиеся над верхушками сосен покатые настилы крыши, подобно деревянным крыльям, расходились у самой кровли. Они были обвиты плющом и ветвями деревьев. За множеством овальных окон, расположенных высоко над землей, клубился сизый туман. Здесь было очень тихо. Грозный лес застыл в почтительном молчании, боясь нарушить покой этого спящего волшебным сном места.

– Ну что, идем? – вышел из задумчивости маг Ринен.

– Что-то не хочется, – неуверенно ответил Сержи, поглядывая на заросли чертополоха. – Вы заметили, мэтр, какая здесь царит тишина? Так пусть она таковой и остается.

– Вот только не нужно трусить, Роун. Похоже, здесь никого не было очень давно. Видишь, нет ни малейшего следа ни возле стен, ни у входа. Это место выглядит тысячелетним и скорее всего давно заброшено.

Экспедиция подошла к строению. Возле врат, подобно двум стражам, возвышались два больших кристалла мутного синего цвета. Они были такими древними, что глубоко вросли в землю и поросли мхом. Высокие створки дверей украшала золотистая вязь, очень гармонично сочетавшаяся с цветом старого сероватого дерева.

– Давай, ребята, навались! – приказал маг.

Наемники уперли плечи в массивные створки. Толкнули раз-другой – дверь не поддавалась.

– А ну-ка, стой! – внезапно приказал командир, словно придя к какому-то решению. – Всем отойти от двери!

– Что это значит, Роун? – яростно спросил Ринен.

– Это значит, господин королевский маг, что я и мои ребята с места не тронемся, пока не услышим правду.

– Какую правду?

– О цели этой экспедиции.

– О чем он говорит, господин Ринен? – удивленно спросил у мага природы один из его товарищей в науке, молодой волшебник воздушной стихии.

– Умолкни, Хай! – одернул его старик и, зло сощурив глаза, повернулся к Сержи. – А ты, оказывается, не так глуп, как я полагал, наемник.

– Какова цель экспедиции? – повторил Сержи и положил руку на эфес.

– Найти как раз этот храм.

Ученые начали недоуменно переглядываться.

– Так это – храм?

– Да, посвященный богине.

– Алигенте? Синене? Аллайан? – поочередно высказали свои предположения наемники.

– Тиене, – последовал ответ.

– Мертвой богине?[6] Но чей это храм?

– Эльфов.

Один наемник расхохотался, другой поддержал. Лицо командира не тронула и тень улыбки, Сержи хмуро смотрел на волшебника, и ему было совсем не до смеха.

– Ты шутки шутить надумал, магик? Эльфы! Я бы скорее поверил, что это храм Высших Людей – легендарных Полубогов.

– Ты можешь мне не верить. – Ринен наклонился и подобрал с травы сухую сосновую шишку.

Вытянул руку, закрыл глаза – и спустя миг из шишки начали пробиваться зеленоватые побеги. Они преобразовывались в маленькие веточки, усеянные иголками, и постепенно шишка превратилась в крошечную сосенку, стоящую на сухой тонкой ладони старика-мага.

– Зачем вам нужен этот… храм? – Сержи с трудом отвел взгляд от сотворенного магией деревца.

– Наследие сказочного народа, – не отрывая глаз от своего творения, ответил Ринен. – Артефакты, свитки, учения эльфов. Королевская Научная Гильдия может за все это очень неплохо заплатить. – Здесь он позволил себе немного приврать, но это уже не было важно.

Маг снова закрыл глаза – и с волшебной сосенкой все начало происходить в противоположном направлении. Она уменьшилась, иголки осыпались, веточки исчезли – и вот уже на ладони старика снова сухая шишка.

– И это я после этого презренный наемник? – криво усмехнулся Сержи.

– Что будешь делать, воин? – Ринен хмуро смотрел на солдата удачи. – Оставишь все и уйдешь? Или же откроешь сундук, полный сокровищ, и унесешь все, что сможешь?

– Ребята, навались! – повернулся к своим командир. – Да посильнее там! А тебе, магик, придется поделиться. Но после этого мы уходим. Возвращаемся в Дайкан.

Сержинар Роун и не заметил, как совершил самую большую ошибку в своей жизни.

– Что ж, я согласен, – чересчур быстро согласился волшебник. Чересчур.

Его командирство, конечно же, понял, что маг сказал не все, склочный старикашка что-то оставил при себе, о чем-то недоговорил.

Наемники уперлись плечами в створки, начали что было мочи толкать, и, как ни странно, те быстро поддались. Двери раскрылись с пугающим скрипом, и люди увидели клубящийся прямо за порогом синий туман. Не прошло и мгновения, как пелена начала отступать куда-то в глубь храма, словно под порывами ветра. Из тьмы стали выплывать облаченные серым маревом фигуры и предметы, наполняющие большое помещение. Постепенно они превратились в дивные узорчатые сундуки, книги, свитки, невиданное оружие…

У людей просто дух захватило от обилия прекрасных древностей, оставленных здесь, судя по всему, тысячи лет назад легендарными строителями этого сооружения. Подумать только: эльфы! Сказать кому – не поверят. Не поверят, если не предъявить парочку роскошных доказательств в виде слегка искривленных мечей с резными гардами и синеватыми клинками или еще чего-нибудь в том же духе.

Первыми пришли в себя наемники. Сыграл инстинкт солдат удачи: «Чем быстрее схватишь, тем больше успеешь взять». Они разом устремились в двери.

– Назад! – проревел Роун. – Все назад!

Ярко вспыхнул свет внутри двух стоявших у входа кристаллов. Большинство воинов остановилось, но трое самых жадных и нетерпеливых все же забежали под древние своды. В первые мгновения казалось, что ничего не произошло… но это только поначалу. Наемники устремились к стенам, возле которых стояли большие сундуки.

То, что случилось дальше, заставило оставшихся у двери похолодеть от ужаса. Один воин вдруг застыл в полутемном углу. С ним происходила ужасная метаморфоза: он начал стремительно стареть. Ослабевшие руки через секунду выронили меч, и он со звоном упал на каменные плиты, которыми был выложен пол. Длинные русые волосы солдата удачи с невероятной скоростью седели и выпадали; лицо, скованное невыразимой болью, прямо на глазах покрывалось сетью морщин. С каждой секундой они становились все глубже и глубже, пока на одряхлевшем лице только что молодого и полного сил воина не начали проглядывать белые кости черепа. Солдат удачи был уже мертв, но ужасный процесс старения не остановился: оружие и кольчуга за пролетающие мгновения покрывались многовековой ржавчиной, и вскоре на пол упал оголенный белый скелет, который, едва соприкоснувшись с плитами, рассыпался в кучку праха. Вскоре и прах развеялся на внезапно поднявшемся ветру.

Второй наемник просто исчез. Там, где он только что стоял, остались лишь глубокие следы на толстом ковре пыли.

Третий воин, неистово дернувшись и судорожно растопырив руки, застыл. Искаженное ужасом лицо превратилось в неподвижную маску с потускневшими округленными глазами и открытым в немом крике ртом. Подобно каменной статуе, тело осталось стоять посреди зала.

У дверей вдруг послышался дикий треск: маг Ринен понял, что нужно делать. Направив руки ладонями вниз, он начал что-то неслышно шептать. Земля вокруг пошла трещинами и вспучилась – корни ближайших сосен, словно огромные черви, вырвались наружу. Они начали стремительно оплетать два кристалла-стража и ломать их, подобно тому, как стебельки травы крошат на куски монолит.

Спустя несколько мгновений кристаллы с грохотом рассыпались на множество осколков. Остатки сизого тумана полностью развеялись. Застывший наемник ожил и, вжав голову в плечи, стал со страхом в глазах озираться. Вокруг все было по-прежнему, добавилась только пыль и осколки камня у дверей.

Ринен вошел под своды лесного сооружения. Огляделся, с любопытством окинул взглядом стены, стоящий в центре зала алтарь и, не оборачиваясь, сказал:

– Можете входить. Здесь теперь безопасно.

Люди вошли в зал и столпились у алтаря, который разглядывал старик. На широком каменном постаменте стояла деревянная статуя дивной женщины с вырезанными из белого дуба длинными развевающимися за спиной волосами. Мертвая Богиня Тиена была стройной и невероятно красивой. Ее лицо было узким, и его контур походил на контур перевернутой капли дождя. На людей грозно глядели большие глаза с необычным, чуть скошенным, разрезом. Тонкий носик, казалось, может проколоть сердце, а тисненые губы были поджаты, словно богиня действительно наблюдала за происходящим в ее святилище. Своей фигурой она напоминала изящную осинку, застывшую на ветру в одиночестве на вершине холма. Свободные одеяния Тиены сходились складками драпировок к ее ногам в некое подобие цветка. В тонких руках перед собой она держала простую деревянную чашу со стальными ободками.

– Как я и говорил, этот храм заброшен. Посмотрите, какой здесь слой пыли на полу и сундуках. Грузите на коней! Давайте вывезем из леса все, что сможем, а в Таласе детально изучим… и поделим.

И наемники, и ученые бросились исполнять приказ.

– Может, не нужно? Мне как-то не по себе от этого места, – странным гулким голосом проговорил Сержи. – Давай лучше все оставим, как есть, и быстро выберемся из леса.

Маг вскинул на него недобрый взгляд: «Что, испугался, сивый?»

Ринен уже видел, как искусно эльфы сплели охранные чары в лесу, навевая на незваных гостей ужас. Ему было интересно наблюдать за Роуном во время их путешествия, но вмешаться он даже и не подумал – иногда простое наблюдение дает весьма ценный научный опыт.

– Ты что, хочешь, чтоб над нами насмехался весь ученый мир? Нашли храм, полный артефактов, оружия и книг легендарного народа и в страхе, бросив все, убежали…

– Меня гложет страшное предчувствие.

– Ничего, пройдет, – уверил Ринен.

Маг серьезно вознамерился вернуться в Талас со всем этим добром. Перед его глазами уже так и стояли завистливые лица собратьев-ученых. Его имя гремит на все королевство, Его величество награждает его знаками отличия, званиями и землями, кроме того, он получает ту должность, которую обещал ему при успешном выполнении задания господин ректор Саахир Таласский. Подумать только: он, неудачник Ринен, – и заведующий кафедрой географии и, по совместительству, заместитель ректора! Баснословное жалованье, личная карета! Да, поскорее бы…

Ученые и воины тем временем грузили на коней артефакты, оружие, манускрипты, какие-то неведомые приборы.

– Им здесь и не нужна была охрана. Магия делала все за них…

– Магия? – удивленно спросил солдат удачи.

– А ты как думал? Убийственной мощи магия.

– Стихийная? – поразился Сержи. – Никогда не видел ничего подобного.

– Время, – уверенно заверил маг.

– Время? Откуда ты знаешь, старик?

– Один твой товарищ мгновенно постарел. Другой просто застыл, словно время кругом него перестало течь, а третий так вовсе исчез, вырванный из нашего временного потока. Три мощных заклятия, и очень сложные по наведению. Еще нужны доказательства? Посмотри. – Волшебник ткнул пальцем в основание постамента, на котором стояла статуя богини. Там, в камне, было вырезано изображение: песочные часы, соединенные тремя стрелами с тремя другими предметами – чашей, наконечником копья и локоном. – Песочные часы – символ всепоглощающего времени.

– А это что? – спросил командир наемников, имея в виду остальные три предмета.

– Я и сам пока не знаю, вот только… – задумчиво отвечал маг, не отводя глаз от статуи.

– Что только?

– Ну-ка, достань мне эту чашу.

– Как можно-то? – богобоязненно осенил себя знамением Хранна Сержи.

– Ее легко можно достать, – пояснил колдун. – Видишь, пальцы статуи специально так сложены, чтобы можно было вытащить кубок.

– Я не об этом… Это же кощунство!

– Неужели у солдата удачи проснулась совесть? – ехидно спросил маг.

– У солдата удачи есть чувство меры, – сурово ответил наемник. – И мое чувство меры говорит мне, что это предел. Чаша – это предел.

– Ладно, сам достану. – Маг встал на носки и, не без труда, все-таки вытащил чашу.

Командир наемников повернулся и вышел из Храма. Следом вышел и маг и, повесив на плечо кожаную сумку с кубком, сел на коня. Караван был готов к отправке в Ронстрад…

Прошло несколько дней с того момента, как груженный наследием древнего легендарного народа караван отошел от таинственного лесного храма. Экспедиция уже перешла Лесной кряж и медленно, но уверенно продвигалась через Хоэр-Чернолесье к границе Ронстрада, когда все внезапно оборвалось.

Командир наемников знал, он самым глубоким дном своей души чувствовал, что им не дадут невозбранно уйти. И им не дали… Вдоль дороги начал цвести чертополох.

До края Чернолесья оставалось не более полумили, они почти выбрались, когда из тьмы вырвалась стрела с зеленым оперением и вонзилась в горло одного из воинов «Меча и Арфы». Тот безвольно повис на шее своего скакуна, истекая кровью. Другая стрела просвистела у самого уха Сержи Роуна и оборвала жизнь еще одного наемника. Воины в ужасе оглядывались по сторонам, но врагов не было видно. Ученые сжались в центре, наемники окружили их со всех сторон. Еще одна стрела – и молодой ученый упал с коня в дорожную пыль.

– Все быстро вперед! – прокричал командир.

Но кони не могли скакать со всех ног под весом сокровищ лесного народа. Стрелы продолжали лететь. Воины стали падать с ужасным постоянством, они выставили щиты, пытаясь хоть как-то прикрыться от оперенных смертей, но стрелы везде находили лазейку.

Роун искал среди веток и стволов деревьев вражеских лучников, но видел лишь смутные, неясные образы, которые, выпустив стрелу, внезапно исчезали и появлялись уже в другом месте. Сержи обернулся и увидел на дороге трех безликих воинов, скрытых темно-зеленой тканью, едва отличимой от окружающей хвои. Плащи с поднятыми капюшонами скрывали гибкие, стройные фигуры, сливали их с нависающим над дорогой черным лесом, маскировали от вражеских глаз. Два крайних лучника выхватили из колчанов тонкие, словно нить паутины, стрелы, неуловимым движением натянули тетивы, и… на миг Роун увидел их лица. Точнее, то, что скрывалось под капюшонами: мечущие молнии глаза. Пол-лица у призрачных убийц было скрыто маской. Рядом вскрикнул от боли Ринен. Стрела вонзилась ему в спину и задрожала. В глазах старого мага на миг проскочило какое-то странное удивление и испуг – видно было, что не таким представлял он себе финал экспедиции. Но Сержинару было уже не до злорадства.

– Возьми… на… – Раненый маг грубо пихнул сумку с Чашей Мертвой Богини в руки Роуну, затем, выплюнув кровь, прокричал: – Доставь в Талас или… или Элагон… держи!

Идея передать кубок стала его последней ошибкой. Старик и не знал, какую защиту упустил – ведь стрела торчала у него лишь в плече, в то время как лучники леса никогда не промахиваются и всегда бьют насмерть. Средний призрак вскинул правую руку – в ней был зажат маленький самострел, – пальцы в кожаной перчатке отжали спусковой крючок, и тонкая игла со свистом пробила шею старого мага. Роун успел только подхватить сумку и резко пришпорить скакуна. Бешеным галопом конь понес вперед командира наемников, все подчиненные которого уже, как один, уснули вечным сном, пронзенные длинными стрелами.

Вот уже виднелся впереди край леса, а за ним серый камень пограничных застав. Еще несколько мгновений, и он будет в безопасности! Еще чуть-чуть! Еще немного, и граница сумрака останется за спиной, отступив перед степью… Стрелы, несущиеся вслед, каким-то чудом пролетали мимо, свистя подле самого уха, но не причиняя ни малейшего вреда наемнику. Сержи оказался уже на самом пороге леса и успел лишь порадоваться своей невредимости, когда…

Еще одна игла понеслась вперед и острой вспышкой дикой боли вонзилась в плечо. Из-за ветвей выплыли башни пограничной цепи, а конь ударил копытом по последнему лесному цветку с сиреневыми лепестками и колючей листвой. Сержинар Роун выбрался.