Глава 1
Жара стояла уже вторую неделю. Неслыханная роскошь для обычно дождливого края на севере Ирэми. Откуда-то появившиеся будто в одночасье бабочки без устали порхали над совсем недавно распустившимися цветами.
Народ выбрался из своих избушек, чтобы хоть немного насладиться первыми и, наверное, последними теплыми деньками в этом году. Одни бесцельно околачивались около соседских участков, пытаясь завести пустой разговор о погоде и урожае или о том, кто с кем подрался на прошлой неделе. Другие же старались как можно вежливее отделаться от таких визитеров и заняться собственными делами по хозяйству, пока не закончилось маленькое короткое лето. Ребятишки целыми днями слонялись на улице или торчали у озера. Хоть вода и не успела хорошенько прогреться за столь короткий срок, но это мало кого останавливало от удовольствия разбежаться с берега и с радостными воплями плюхнуться в ледяную воду.
Северное лето было коротким и редко выдавалось таким жарким, как в этот раз. Поэтому если такое случалось, то считалось, что сама великая богиня сходила с небес прямо во двор к местному старосте. Детям разрешалось не работать все это время, взрослые организовывали всеобщее гуляние каждый седьмой день недели. И всем до единого жителям следовало проводить это время так, как им нравится. Естественно, что большинству «нравилось» навести порядок в своих огородах и попытаться вырастить что-нибудь морозоустойчивое, то, чем потом можно было накормить семью или что можно выгодно продать в ближайшем городке. Деревня продолжала существовать лишь благодаря огромному озеру Ома: рыбу продавали или обменивали на овощи и злаки у соседей.
Пограничье было одним из красивейших мест Ирэми, с одной стороны обрамленное полукольцом снежных гор, а с другой отгороженное от остального мира серебряной гладью Ома. Когда солнце садилось за горизонт, то, казалось, не видно, где кончается небо, а где начинаются воды великого хрустального озера севера.
Изба кузнеца находилась в самом центре деревеньки. Грубый сруб из толстых бревен, небольшой огородик перед домиком и покосившийся частокол. Единственное, что отличало это творение местного зодчества от прочих деревенских домов, так это внушительный размер.
Нима, разменявшая пятый десяток и давно располневшая, была главой проживающей здесь семьи. Она умудрялась держать в ежовых рукавицах даже собственного мужа – грозу местного населения, а по совместительству кузнеца, что уж говорить об остальных членах семьи. Нима была матерью шестерых детей, которые, по всей видимости, характером пошли в отца. Деревенские всякий раз замирали в ужасе, стоило только этой гвардии высунуть нос из дома. Пятеро сыновей и дочь. Все погодки, кроме двух младших, тринадцатилетних двойняшек: Кима – кареглазого мальчика с каштановыми волосами и смуглой кожей, и Мары – худенькой, словно тростинка, девочки, бледной, с бездонным омутом серо-голубых глаз. Волосы снежного цвета и алые губки, как у куколки… Мара не только была совершенной противоположностью брату, но и разительно отличалась от всех членов собственной семьи, не говоря уже о смуглых темноволосых жителях пограничной деревушки. Но насчет непохожести девочки приструненные Нимой ирэмийцы предпочитали не сплетничать. По крайней мере, в открытую.
Солнце стояло в зените, когда грузная Нима, скрипя половицами, вышла на крыльцо собственного дома и, словно набат, что есть мочи заголосила:
– Мара! Ким!
Ответа не последовало.
– Мара! Ким! Где вас леший носит? – уже себе под нос пробормотала женщина.
– Шо, опять убегли куды? – поинтересовался проходящий мимо поддатый мужичок.
– Угу, – невнятно вздохнула женщина. – С самого утра где-то бродят, – растерянно хмыкнула она.
– Так понятно ж дело, лето, – сказал с видом мудреца мужик и проследовал дальше.
– Я им покажу лето… – прошипела Нима и вернулась обратно в избу.
– Ким, ну сколько еще, а?! – не выдержала я. – Может, мы вообще не в ту сторону идем?
Уже три часа мы плетемся в гору! Все ноги стерли, а никакой избушки и в помине нет! Да и зачем какому-то целителю из Межрасовой академии магии тут селиться? Если только он не сумасшедший какой, чтобы покинуть столицу ради нашего забытого богиней уголка. Но разве этому упрямцу что докажешь?! Услышал от соседского мальчишки, что какой-то выпускник академии к нам пожаловал или один из магистров, и теперь на самую вершину горы будет лезть, пока не убедится, что тут никого нет!
– В ту, – буркнул брат, недовольно глянув на меня, но тут же смягчился. – Мар, послушай, я точно знаю, что он где-то рядом. Потерпи еще немного, ради меня… Ну, Мара, – и тут он использовал свой самый жесткий прием. Посмотрел мне в глаза.
Что я могу сделать, если мой брат – это естественное продолжение меня, и наоборот?
– Хорошо, – тут же оттаяла я. «Ради меня», – это та фраза, которая решает все в наших отношениях. Не знаю, как у других людей, но у нас с братом именно так. Он – ради меня, а я – ради него. Так и живем вот уже тринадцать лет.
Как я уже сказала, мой брат услышал, что в наших краях поселился маг-целитель. Казалось бы, что в этом такого? Но только не для Кима…
С того самого момента, как научился говорить, он бредит идеей стать магом. Ну или хотя бы служить при академии, если вдруг у него не обнаружится дар. (Если спросите меня, то второе вероятнее всего.) И теперь мы ползем уже три часа в гору, не жалея себя. Конечно, я настояла на том, чтобы брат взял меня с собой. Не могу же я отпустить его одного неизвестно куда!
– Знаешь, если мы его найдем, то я обязательно напрошусь к нему в ученики, – продолжал мечтать братец, несмотря ни на что.
– Да? Интересно, что мама на это скажет? – не смогла удержаться я.
– Думаешь, не согласится? – неуверенно поинтересовался Ким.
– Ха, – многозначительно гаркнула я. – Конечно, согласится, огреет тебя сковородой или розгами, а потом обязательно согласится.
Разумеется, я ему этого не желала, но все же где-то в глубине души я не хотела, чтобы Ким становился учеником мага и тем более магом. Я боялась навсегда потерять его. Ведь если он однажды уедет, то я останусь одна, без него. Шесть лет он будет учиться, потом время потеряет для него значение. А я вырасту, меня выдадут замуж, может быть, даже за хорошего парня, я стану хозяйкой дома, матерью… бабушкой, а мой брат, мой Ким навсегда исчезнет для меня. Это пугало больше всего на свете! И даже в свои тринадцать лет я это отлично понимала.
– Еще как согласится, вот увидишь, – самоуверенно заявил Ким.
Конечно, согласится, я это знала. Такая возможность! Обеспечить будущее младшему ребенку, которому, по местным законам, не полагалось никакого наследства.
– Согласится, Ким, – немного грустно подтвердила я.
В то же мгновение его ладони оказались на моих щеках. Он смотрел на меня как-то совершенно иначе, чем всегда. Не было той мальчишеской беззаботности во взгляде карих глаз. Словно он почувствовал ход моих мыслей.
– Что бы ни случилось, я не брошу тебя! – уверенно проговорил Ким.
– Я верю, – тут же исправившись, я произнесла то, что он должен был от меня услышать. – Я знаю.
Ким всматривался в мое лицо. Видимо, увидев то, что хотел, мечтательно улыбнулся.
– Понимаешь, Мара, я мечтаю, чтобы мы вместе отправились в академию, вместе стали магами…
– Ким, я точно знаю, что дара у меня нет, – грустно улыбнулась я.
На что мой брат-нахал лишь швырнул мне горсть репейника в волосы и бросился наутек.
Прошло еще около получаса, прежде чем наша незадачливая маленькая компания набрела на неказистого вида избушку-времянку, выстроенную посреди полянки. Мы недоуменно уставились на домик. Тонкие деревянные стены, ветхая крыша, готовая вот-вот сорваться и устремиться в полет… Какой, простите, дурак согласился бы жить в северном краю в этом «сарайчике»?
Так вот, такой дурак все же нашелся. Стоило нам шагнуть на полянку, как дверь тихонько скрипнула и навстречу нам вышел седовласый мужчина с длинной бородой. Он был похож скорее на старосту нашей деревеньки, чем на мага из академии.
Осмотрев нас с ног до головы, мужчина заговорил:
– Чем-то могу помочь, молодые люди?
Голос его был тверд, несмотря на внушительный возраст.
– Мм, – промычал мой братец, явно ошарашенный увиденным.
«Ну что за болван!» – пронеслось у меня в голове.
– Мы ищем мага-целителя, – решительно провозгласила я. Почему я подумала, что это именно целитель, я не знаю. Наверное, сказывается привычка посещать знахарку не реже чем два раза в месяц и желание увидеть настоящего целителя.
Старик вздернул седую бровь и как-то странно посмотрел на меня.
Мужчина почувствовал приближение чужаков еще несколько минут назад, поэтому на кончиках его пальцев уже сгущались сплетенные заранее заклинания. Отчего-то он был уверен, что никто не станет искать мага из праздного любопытства. Каково же было его удивление, когда он понял, что чужаки – это двое детей. «Старею», – грустно подумал маг.
И все же, что эти двое забыли так далеко от деревни? Интересно… Орэн не спеша поднялся с облюбованного им кресла и направился в сторону двери. «Надо бы шугануть малявок, чтоб больше не беспокоили! А то еще нарвутся на какую-нибудь из ловушек».
Потянув за дверную ручку, Орэн невольно вздохнул, не желая выходить из своего убежища по столь глупому поводу. Как только дневной свет ударил в глаза, маг недовольно сощурился и уставился на стоявшую в нескольких метрах от него парочку.
Девочка и мальчик были абсолютно не похожи друг на друга. И если парнишка ничем не отличался от местных, то девчонка… Совершенно белесая, с длинными прямыми волосами и прозрачно-голубыми глазами, как у северных лаек. Она кого-то смутно напоминала Орэну, но, решив, что это – очередной приступ меланхолии и нахлынувшие воспоминания о былой молодости, маг просто отмахнулся от таких мыслей.
Поняв, что ни один из «гостей» не решается начать разговор, Орэн заговорил сам.
– Чем-то могу помочь, молодые люди? – как можно равнодушнее поинтересовался маг.
И услышал невразумительное мычание испуганного парнишки. А вот девчонка вся подобралась и заявила:
– Мы ищем мага-целителя.
«Прелесть какая! Вот тебе и пробрался никем не замеченным! Конспиратор старый!» Брови Орэна невольно поползли вверх, и он подозрительно уставился на девчонку.
– И кто вам сказал, что вы его здесь найдете?
Ребятишки смущенно переглянулись. Девочка одарила паренька многозначительным взглядом, мол: «Я ж тебе говорила» – и снова повернулась к Орэну.
– Все знают, – выпалила беловолосая.
Мага невольно качнуло на предательски дрогнувших ногах.
«Откуда?! Чем же я себя выдал?! Ну народ, вот тебе и село! Думал, ума у здешних не хватит, а тут даже дети все уже знают!»
Орэн не столько удивился прозорливости местных, сколько заподозрил, что в деревеньке есть другие маги, способные почувствовать его присутствие, но тут же отмахнулся от этих мыслей, ведь в таком случае он и сам уловил бы некую магическую активность. Старый маг тут же смекнул, что девчушка просто пытается его поймать на слове. Маг резко выпрямился и произнес:
– Кто же эти «все»? Маленькая эсса может пояснить?
Девочка покраснела, явно смутившись то ли из-за почтительного тона, которым говорил Орэн, то ли из-за слова «эсса».
– У вас татуировка на шее, – еле бормоча, начала девчонка. – Дирк заметил, когда вы носки в озере стирали, а потом брату моему рассказал! А тот как услышал, что у вас там змейка с голубыми глазками нарисована, так сразу и догадался! – По всей видимости, девочка начинала волноваться все больше и больше, так как с невнятного шепота она уже срывалась на крик, и покраснела еще сильнее. – А Ким всю жизнь хотел настоящего мага увидеть! Дирк нам и сказал, что потом вы достирали, но на дорогу выходить снова не стали и куда-то в лес побрели. А куда тут еще идти?! Если только в гору и упрешься, а в горах даже летней ночью такой мороз, что ни один костер не согреет! Нам Карим рассказывал… – не успела договорить Мара, как старик ее перебил.
– Кто такой Карим? – монотонным голосом пробубнил маг.
– Да брат наш старший, – отмахнулась вконец разволновавшаяся девчушка. – Так вот, Карим говорил, что на горе времянка есть, тут пастухи да некоторые путники иногда останавливаются. Вот мы и решили посмотреть… То есть Ким решил, – отчего-то замялась девочка.
Брат благодарно ей кивнул и расплылся в безумной благоговейной улыбке.
– Возьмите меня в ученики, – словно одурманенный, пролепетал он.
По всей видимости, маг был потрясен, так как смотрел на парочку, уже даже не моргая и не дыша. «Видимо, думает», – решил Ким, не отваживаясь даже пискнуть, дабы не обернуть сей мыслительный процесс не в свою пользу.
«Вот старый дурак! – мысленно взвыл старый маг. – Заклинаний на себя понавешал, силу скрывал, всю дорогу магию ни разу не применял! Одежду сам стирал, еду своими руками готовил! И вот тебе, пожалуйста, какой-то сопляк увидел, как я носки себе полощу! Срам! Да и какие ученики? Они что, не знают, что простолюдинам нельзя обучаться магии? Хотя… Пограничье, глушь, что с них взять».
Вот уже несколько минут этот, с позволения сказать, маг стоит и молчит. Лишь зыркает время от времени то на меня, то на Кима. Ну разве я виновата, что стоит мне испугаться, как начинаю нести сама не знаю что. А братец-то хорош, замер, словно неживой, и смотрит на старика преданными щенячьими глазами.
Зачем я только согласилась на этот поход? Зачем позволила Киму сюда притащиться? Надо было сразу маме все рассказать! Ведь неспроста же этот дедок в такую даль притопал! Не от хорошей же жизни и любви к природе? Где только была моя голова… Да ясное же дело где – хотела брату помочь мечту осуществить, мага настоящего увидеть!
Мое самобичевание прервал внезапно осипший мужской голос.
– Ладно, дети, давайте в дом зайдем и там поговорим, – сказал маг.
Ким уже было дернулся к входу во времянку, когда я резко схватила его за рукав.
– Куда намылился? – рявкнула я.
Глаза брата округлились, и он непонимающе на меня уставился.
– Ты что, Мара? Он нас приглашает, – с фанатичным блеском в глазах проговорил Ким.
– И что? Мы его даже не знаем! – с отчаянием пролепетала я. – Ни кто он, ни как его зовут! Может, он вовсе и не тот маг, которого Дирк видел… Или вообще не маг.
Старик как-то странно на нас посмотрел, потом перевел взгляд лучистых серых глаз на меня, коротко вздохнул, видимо что-то для себя решая, и заговорил.
– Меня зовут Орэн Канэри, и я действительно тот, кого видел этот ваш Дирк, – припечатал старичок.
Ким резко дернул плечом, высвобождаясь из моей хватки. Оправил рубаху и повернулся лицом к Орэну.
– Я Ким Аррели, а это моя сестра Мара. Фамилия нам дана в знак признательности, за заслуги нашего деда Элдая Аррели в Великой Северной войне. Мы – дети кузнеца из деревни на северной границе королевства Ирэми. И… для нас честь познакомиться с вами, эсс Канэри, – все столь же благоговейно продолжал распинаться мой братец.
Нет, ну это невыносимо! Еще бы ключи от нашего амбара ему всучил и карту нарисовал, где мама деньги хранит.
– Всю ночь учил, болван? – не выдержала я.
Старик поперхнулся смешком, но ничего не сказал.
– Сама ты дура! – взорвался Ким и что есть мочи схватил прядь моих волос и резко дернул вниз.
Ох, что тут началось! Резкая боль пронзила голову, и я с воплями со всей силы наступила пяткой на правую ногу брата. Мы дружно повалились на землю и начали кататься, как две дикие кошки, царапая и лупя друг друга по самым уязвимым местам. Всякий раз, когда я кусала его за предплечья, Ким начинал тянуть меня за волосы еще сильнее, ощущение было, что кожа вот-вот оторвется вместе с волосами. Вот вам и братская любовь! Великая вещь!
Так бы мы, наверное, и убили друг друга на этой богиней забытой горе, а нашли бы нас лишь следующим летом или, и того хуже, вообще никогда бы не нашли, если бы нас не прервал совершенно восторженный заливистый смех. Так смеются лишь маленькие дети, впервые видящие что-то забавное, которые не скупятся поделиться своей радостью с окружающим миром. Мы одновременно замерли. Ким лежал на мне, прижимая всем телом к земле, на кулак у него были намотаны мои волосы, но смотрел он совершенно в другую сторону. Проследив за его взглядом, я тоже замерла.
Орэн уже не стоял в проеме двери, а сидел, сотрясаясь всем телом от заливистых раскатов смеха. На глаза у него наворачивались слезы, которые он как-то нелепо утирал рукавом своей серой мантии. Мы продолжали лежать, боясь даже пошевелиться. Какие же мы идиоты! Устроить такое на глазах у уважаемого человека, да к тому же мага! Ким виновато посмотрел на меня и одними губами прошептал: «Прости», – я кивнула и взглядом указала на свои волосы. Брат мгновенно их отпустил.
Еще с минуту похихикав и немного отдышавшись, раскрасневшийся старичок поднялся на ноги и с трудом заговорил.
– Я согласен, – кивнул он Киму, – но только если и сестра твоя будет учиться. Так веселее, – хихикнул подлый старикан, поворачиваясь к двери. – Жду вас завтра в это же время. Скажете кому, что я тут поселился, – и можете смело переставать мечтать о прекрасном будущем, где вы живы и все части вашего тела на месте.
Дверь захлопнулась, а мы, казалось, буквально вросли друг в друга.
– Ну это ж надо, до чего противный старикан! – разорялась я по дороге к дому. К слову сказать, обратный путь занял у нас куда меньше времени, чем все это скалолазание. – Я согласен, но только если и сестра твоя будет учиться. Так веселее, – передразнивая старика, не унималась я. – Да кто ему вообще сказал, что я хочу?! Ноги моей не будет в хижине этого полоумного!
Ким растерянно посмотрел в мою сторону и резко остановился.
– Ты чего встал? И так влетит от мамы, целый день дома не показывались! А ты еще и передохнуть решил! – уперев руки в боки, как часто делала мама, я постаралась произвести столь же грозное впечатление на братца.
– Ты ведь этого не сделаешь, Мара, – как-то потерянно пролепетал Ким.
– Чего я не сделаю? – не поняла я.
– Ты ведь не отнимешь у меня такой шанс, правда? – Темные брови брата жалобно приподнялись вверх.
– Я… я не хочу туда больше ходить, – уже не так решительно продолжила я.
Ким глубоко вздохнул, посмотрел на снежные вершины окружающих нашу деревню гор, но ничего не сказал. Это молчание было стократ хуже намечавшейся перепалки. Я видела, как потускнел его взгляд, как разочарование и обреченность зарождаются в его сердце. Как картина его будущего медленно, но верно вырисовывается у него в голове. Вот он подросток, через пару лет – молодой парень, потом – женатый мужчина с крошечным наделом на окраине деревни, через десяток лет у него уже пара ребятишек, а денег, чтобы прокормить детей, не хватает. А потом он – выжатый до капли немощный старик, живущий в лачуге на берегу северного озера Ома королевства Ирэми… Внезапно я поняла, что подобное будущее ждет и меня! Жалкое зрелище…
Что ж, ладно, но я себе не прощу, если хоть немножко не выгадаю с этого. Злорадно ухмыльнувшись своей находчивости, я вновь начала разговор:
– Хорошо, согласна. – Я даже не успела договорить, как братец схватил меня за руки и начал прыгать вокруг, пытаясь увлечь за собой.
– Но! – боясь упустить момент, рявкнула я.
– Но, – насторожился Ким. И не зря!
– Да, есть одно но! Точнее, я бы даже сказала, что не одно, – хитро сощурившись, продолжала я. – Ты берешь на себя половину моих дел по дому, да так, чтобы никто, естественно, об этом не догадался. – Я выразительно ткнула пальцем ему в грудь, радуясь будущим выгодам от нашего сотрудничества.
– Но, Мара, – взвыл брат, – это же бабьи дела!
– И что? – изумилась я. – Тебе же охота к этому старикану таскаться в гору каждый день, а не мне!
– Надо мной все смеяться будут!
– Не будут, если не увидят, – не выдержав, я все-таки расплылась в своей самой зловредной ухмылочке.
– Я тебя… я тебя… – так и не сумев придумать достойную месть и злобно пыхтя, Ким прошагал мимо, буркнул, что согласен, и поспешил в сторону деревни.
Я же, окрыленная столь выгодным сотрудничеством, поскакала следом.
Было около шести вечера, когда двое ребятишек показались на окраине деревни. Солнце уже позолотило ровную гладь озера, раскаленная за день земля отдавала тепло вечернему воздуху, наполняя его ароматами травы и теплого дерева.
Мара и Ким как ни в чем не бывало вприпрыжку шли домой. Усталость как рукой сняло, стоило понять, что настало время ужина. Аромат свежего хлеба, жареной рыбы и картошки буквально впитался в разогретый солнцем воздух.
Уже почти у самого дома двойняшек окликнул их закадычный приятель Дирк.
– Мара, Ким! – надрывно кричал парнишка, пытаясь их догнать. – По… по… подождите меня! – задыхаясь, верещал он.
– Наверное, от самого своего дома за нами бежит, – предположил Ким. Мара согласно кивнула.
Дирк жил на самой окраине деревни, там, где обычно селились младшие отпрыски семьи, не имевшие права на наследство, или просто бедные крестьяне. К отцу Дирка можно было отнести как первое, так и второе. Младший, да еще и бедняк даже по меркам деревни. Наверное, поэтому Дирк был единственным ребенком в семье. На севере Ирэми за естественным приростом населения следили очень строго, во многом благодаря королевскому налогу на каждого ребенка. Государство не желало плодить нищету, и количество детей в семье зависело от благосостояния родителей. А вопросы с нежелательной беременностью решала знахарка Рэйна, древняя старуха, знавшая не только как лечить, но и как убивать…
Через несколько минут рыжеволосый веснушчатый мальчуган все-таки нагнал двойняшек. Некоторое время он пытался отдышаться от длительной пробежки, жадно хватая ртом воздух. Первой не вытерпела Мара.
– Хватит, Дирк! Нам домой пора, выкладывай, чего хотел, или мы пошли. – Девочка сердито вздернула бровь.
– Да я поэтому вас и догонял! – всплеснул руками Дирк. – Нима тут сегодня такое устроила! Вас искала! Грозилась, что только появитесь, она вас выпорет так, что неделю сесть не сможете. К отцу моему приходила… а я на озере был, пришел домой, а он меня так за ухо дернул, думал, оторвет. – Парень обиженно ухватился за покрасневшее ухо. – А я-то почем знаю, куда вас леший унес?!
– Ты что, сказал, что один там был? Без нас?! – вскрикнул Ким.
– А ты бы не сказал, если бы тебя так за ухо отодрали? – обидевшись, насупился Дирк.
– Я бы ни за что тебя не выдал.
– Мальчишки, – буркнула Мара и добавила уже громче: – Ладно, Дирк, спасибо, что предупредил. Идем, Ким.
– Ты чего! Да мать нас по стенке размажет! – повторил Ким выражение, которое обычно слышал от Карима или от отца. Сам он смутно догадывался, как такое вообще может быть.
– Не размажет, если мы ей расскажем, где на самом деле были и чем будем заниматься завтра, – хитро сощурилась девочка.
Ким удивленно уставился на сестру, но та лишь снова поблагодарила Дирка и повернулась к дому. Паренек хотел было спросить у друзей, где же они по-настоящему были, но парочка уже удалилась на приличное расстояние.
«Вот так всегда! Двойняшки, чтоб их! Хоть бы мне рассказали! А то я за них понапрасну страдай!»
Окончательно разобидевшись, Дирк обреченно поплелся к дому.
– Ты что, с ума сошла, мать ни за что не разрешит! – негодовал мой неразумный братик, а я с неимоверным трудом пыталась сохранить серьезное выражение лица.
Но до нашей калитки оставалось уже шагов десять, и пришло время посвятить Кима в планы нашего прикрытия. Я резко остановилась.
– Скажи, ты правда надеялся ходить на свою дурацкую учебу в течение неопределенного срока ежедневно? И чтобы при этом никто не задавал тебе вопросов?
На мое справедливое замечание Ким недовольно хмыкнул, но так ничего и не сказал. Довольная произведенным эффектом, я улыбнулась.
– Тогда, может, у тебя есть план? Нет? Значит, доверься той, кто всегда вытаскивает тебя из самых страшных неприятностей.
И это была правда. Я являлась для Кима кем-то вроде хранителя. Всегда приходила ему на помощь, вытаскивала его из самых запутанных передряг. Началось все в тот день, когда моего брата затянул водоворот на озере Ома, и я кинулась за ним. Никто не верил, что шестилетней девочке по силам вытащить брата из воды. Но они не знали, на что способна моя любовь к нему! Я выплыла сама и спасла его. До сих пор вспоминаю, как тысячи ледяных ножей впивались в кожу, парализуя тело, вспоминаю, как было больно дышать… Но тогда это было не важно… Только Ким – вот что имело значение.
– Не знаю, братец, заметил ли ты, – специально растягивая слова и испытывая его терпение, начала я, – но неподалеку от хижины я заметила кое-что интересное…
– Ну хватит, Мара, говори!
Как всегда, никакой выдержки.
– Ладно. – И почему он никогда не дает мне насладиться своей сообразительностью?! – Там была поляна… Понимаешь, целая поляна глаза дракона!
– Что? – Брат удивленно посмотрел прямо мне в глаза.
Глаз дракона – это трава, которая ценится в Ирэми на вес золота. Растет она только в горах, причем круглый год, созревая даже в самый лютый мороз. Найти такой кустик – уже великое достижение, а большую поляну – что-то нереальное. Глаз дракона широко используется в целительстве – он ускоряет заживление ран, притупляет боль и дает жизненную силу. Я знала, как он выглядит: старая Рэйна однажды лечила этой травой Тэйро, одного из наших братьев. Я сама ходила со знахаркой в горы за глазом дракона и отлично помнила, что он собой представляет.
По дороге к магу я заметила поляну, буквально усеянную этой травой, и решила, что надо будет рассказать об этом маме, ведь, как она говорит, деньги лишними не бывают.
– Мы будем ходить в горы и охранять нашу травку. Для нас это отличное прикрытие, да и семье выгода. Зимой продадим. Может, и нам что-нибудь перепадет. И теперь у нас будет повод ходить на твои дурацкие занятия с чокнутым стариком, – с как можно более деловым видом подытожила я.
– Иногда ты меня пугаешь, сестра, – растерянно пробормотал Ким, и мы двинулись в сторону дома.
Естественно, мама нас уже ждала… с розгами в руке. Но, услышав мой рассказ о глазе дракона, тут же растерялась. Мы с братом гадали, что же победит в матери – желание обеспечить семью или наказать нас за непослушание. Как я и предсказывала, побороло первое, и завтра нам с братом следовало идти сторожить «зимний урожай», не говоря никому ни слова, даже братьям и Дирку. Да мы и сами в общем-то не горели желанием об этом распространяться.
К ужину собралась вся семья: отец, уставший и голодный после тяжелого дня, проведенного в кузнице (летом заказов было особенно много), Карим и Тэйро, весь день помогавшие отцу, Бьерн, вернувшийся с рыбалки вместе с Элдаем, которого назвали в честь нашего предка, и мы с Кимом. Мама поставила на стол большой горшок с картошкой и рыбой, а рядом – горшочек поменьше, с едой для меня. Все дело в том, что помимо слабого здоровья боги отметили меня еще и загадочной для нашего края болезнью, и имя ей – аллергия! Есть я могла, без вреда для здоровья и риска умереть от удушья, только самые незатейливые продукты. И конечно же никакой рыбы. Может, из-за этого я и была такой худой?
Мама села на другом конце лавки, давая знак начинать ужин. Этот ритуал был для всей семьи обязательным и каждодневным. Отец первым наложил себе порцию в тарелку, далее была мама, потом Карим, Тэйро, Бьерн, Элдай и Ким. Я приступила к еде последней, потянувшись к горшочку с кашей, сваренной на воде.
– Представляешь, Нима, сегодня у старосты коня подковывали, так думали, не приструним, совершенно неуправляемый мерин. Хорошо хоть Тэйро к нему подход нашел, а то так бы и провозились до ночи.
Дальше беседа потекла своим чередом. Мама отчитала Тэйро за неоправданный риск, потом Элдай начал рассказывать, как удачно они с Бьерном сходили на рыбалку. Брат сказал, что завтра неплохо бы съездить в Карген, городок местного значения, чтобы продать пойманное.
Я и Ким были на редкость молчаливы, но заметил это лишь Бьерн.
– А вы что, с нами не хотите? – изумился он.
– Нет, – ответила за нас мама. – Завтра они будут помогать мне по хозяйству.
– Сочувствую, мелюзга, – не особо сочувственным тоном сказал Элдай и злорадно улыбнулся.
Иногда мне кажется, что Элдай – такой гад! И не будь он мне братом… Но лучше не продолжать эту тему.
Остаток ужина прошел в тишине, больше никто особо разговаривать не хотел. Отец встал, и это было командой для всей семьи о завершении ужина. А мне пора было мыть посуду. Когда все разошлись, Ким решил пойти за Бьерном и резво поднялся с лавки. Ну вы только посмотрите, каков наглец?!
– Куда намылился? – ухватив его за рукав, ехидно поинтересовалась я.
– Ты чего, Мара? Бьерн с Элдаем завтра в Карген едут! – восторженно завопил брат.
– И что? Уже забыл о нашем уговоре? – Я приподняла бровь и посмотрела прямо ему в глаза. – Иди воду налей вон в тот чан и подогрей.
– Зачем это? – непонимающе спросил Ким.
– А затем, что будешь посуду мыть под моим присмотром.
– Я думал, ты пошутила, – опустив плечи и грустно вздыхая, Ким подхватил небольших размеров железный чан и поплелся к двери. Путь ему перегородила мама.
– И куда ты тащишь эту посудину? – подозрительно сощурившись, спросила она.
– Маре помогу. Мужик я или кто? Чего ей тяжести тягать, – с видом мученика или героя пробормотал Ким.
– Великая богиня, – всплеснула руками мать и даже опустилась на лавку. – Мужика, хоть одного мужика родила, – растерянно пробормотала она. – Ступай, сынок, ступай…
Таких ласковых слов, должно быть, от нее никто в жизни не слышал.
Так началось наше взаимовыгодное сотрудничество с Кимом, при этом полностью одобренное матерью.