Глава 9
Завтрак по-гречески
Говорят, сны – отголосок всех пережитых за день событий, своеобразный итог, который подводит наше подсознание, пока сознание отключилось для подзарядки. Во всяком случае, только подобными убеждениями я могу объяснить свой сон после ужина со змеями.
Мне снилось, что я гуляю под руку с богиней любви – осанистой Афродитой. Она была огненно-рыжей не хуже Жанны и с золотистыми конопушками по всему лицу, как у Аглаи. Мы неспешно двигались с ней по зеленой дороге, уходящей куда-то в бесконечность, то и дело по очереди каждый бросая рассеянный взгляд на свои наручные часы.
– Не пойму, почему вы, простые смертные, так боитесь змей, – с важным видом рассуждала Афродита, вертя в руках какую-то довольно большую трубку. – Каждый на Олимпе знает: змеи – потрясающе вкусное блюдо. Правда, для начала их следует приготовить.
– Извините, богиня, но для начала их надо прибить, – галантно поклонился я богине любви.
Она благосклонно улыбнулась.
– Возможно. К сожалению, мой милый, без убийства в нашей жизни никак не обойтись. Иногда, чтобы выжить, следует прибить кого-нибудь. Например, змею. И съесть ее. Совместить приятное с полезным.
– Спорный вопрос, – с видом древнегреческого философа произнес я, назидательно поднимая палец. – Убийство осуждается всеми религиями, оно аналогично краже: не твое – не бери! Если не ты дал жизнь человеку, значит, не имеешь права и забрать эту жизнь.
В верности моих слов не было причин сомневаться, и Афродита, выслушав, с великой важностью кивнула, царственным жестом давая мне команду продолжать мои разглагольствования.
И я продолжал:
– Кроме всего прочего, должен отметить, что мне странно слышать подобные речи об убийстве от тебя, Афродита, ведь ты – богиня любви! Любовь дает силы для жизни, для веры, для счастья…
– А ты уверен, что отличишь любовь от влюбленности? – лукаво усмехнулась богиня, останавливаясь и надевая мне на голову невесть откуда взявшийся у нее ромашковый венок. – Вы, простые смертные, столь наивны!
Я только усмехнулся с важным видом.
– Представь себе, Афродита, я могу отличить любовь от увлеченья, а потому открыто признаю, что у нас с Диной просто красивый роман без серьезного продолжения, не более того. Завершится наш греческий отпуск – и мы расстанемся, разъедемся по своим домам. И все-таки согласись, богиня, наш роман прекрасен, и в нем присутствует дух любви!
– Ах, оставьте разговоры о духах, о любви, – с усмешкой отмахнулась Афродита, срывая с моей головы венок и отшвыривая его далеко в сторону. – Любовь человеческая, равно как и душа давно умерли, сегодня все успешно заменяют выгодная финансовая сделка, контракт, удача…
Она вдруг замерла в классической позе «руки – в боки».
– И вообще с чего ты взял, что я – богиня любви? Все может быть с точностью до наоборот!
Она остановилась, и я с удивлением понял, что и в самом деле промахнулся: передо мной действительно стояла не богиня любви, но Фемида – богиня правосудия с повязкой поверх глаз и все с той же трубкой в руках.
– Посмотри-ка! – Она протянула мне трубку. – Наверняка ты видел нечто подобное в детстве.
Я взял трубку. Ну, конечно! Это был калейдоскоп – детская игрушка с удивительно меняющимися узорами. Я приложил окошко калейдоскопа к глазу и принялся крутить трубку, наблюдая, как изумрудная гирлянда сменялась россыпью разноцветных цветков, волшебной радугой, безупречной геометрией квадратиков…
– Правда, потрясающе? – совсем рядом прозвучал вдруг голос Васы. – Кажется, вот этот узор – само совершенство, но он меняется, и перед вами – нечто еще более прекрасное. Скажу я вам, так и в жизни: ответов на один вопрос – тысячи, главное – выбрать правильный.
Я отбросил калейдоскоп в сторону, обернувшись.
Теперь передо мной стояла Васа – в белоснежном хитоне, высоченная, величественная, с легкой улыбкой на губах. Я перевел дух.
– Васа, так вы тоже богиня?
Она усмехнулась.
– Все смешалось в доме Облонских…
Я удивленно смотрел на нее – эта сугубо российская цитата из классики в устах греческой барышни действительно, что называется, резала ухо. Мне захотелось сжать голову руками: неужели детский калейдоскоп перешел в нашу реальность, и теперь все будет бесконечно меняться? Черт возьми, я беседовал с Афродитой, которая вдруг стала Фемидой, а Фемида обернулась Васой…
Я развернулся к Васе, намереваясь схватить ее за плечи и потребовать ответа. И тут же все в очередной раз изменилось: белоснежная тога превратилась в медицинский халат, и пятидесятилетняя дама сурово поправила на носу очки.
– Петрухин, ты опять прогулял прививку! – произнесла она грозным голосом школьной медсестры из далекого московского детства. – Ну-ка – марш в медицинский кабинет и спускай штаны!
С этим командным голосом в ушах я и проснулся – вздрогнув, подскочил в белоснежных простынях, огляделся и, убедившись что нахожусь в лучшем отеле Афин и никто не угрожает мне прививкой, с облегчением вновь рухнул на подушки.
Конец ознакомительного фрагмента.