Пункт постоянной дислокации отряда специального назначения
Все дневные хлопоты были закончены. Темнело. Командный состав второй роты уже успел отужинать, и теперь, рассевшись в пристройке, точил лясы. Говорили – нет, не о бабах, не об иных проявлениях гражданской и потому далекой сейчас жизни, – а о войне. Как-то само собой зашла речь о том, кто и как на этой войне становится Героем Российской Федерации. Естественно, речь не шла о случаях подлинного героизма; не стали трогать и Героев, которые получили это звание уже будучи большими начальниками. В первом случае вопросов не было – заслужили, во втором… наверное, «Главверху» виднее… Так что вспоминались случаи курьезные, а то и вовсе анекдотичные. Рассказывал, в основном, Гриша Воробьев, командир роты связи. Связисты – они вообще народ осведомленный, особенно по части сплетен, ну и тайн, конечно, но о чужих тайнах те связисты, что поумнее, предпочитают помалкивать. Григорий был умным связистом, поэтому обычно травил байки. Вот и в этот раз рассказывал очередную «легенду»:
– Я ведь первый раз в Чечню с пехотой попал, но это неважно, я же связист, а мы везде нужны. Короче, служил у нас в бате – батальоне – командир взвода лейтенант Геннадий Шмелев. Раздолбай раздолбаем. Все знали: если где-то что-то учудили, значит, поблизости должен быть Шмелев. Но как-то обычно сходило ему это с рук. Но вот однажды наш лейтенант решил покататься на БМП, и не где-нибудь, а по просторам окружающей местности. Где он там по полям круги наворачивал – хрен его знает, только выполз он к нашим позициям со стороны «чехов». А там с левого фланга дивизии на фишках, как назло, одни «контрачи» оказались, парни ушлые, долго разбираться не стали, ну и влепили в боевую машину пару выстрелов из «РПГ». Летеха-то наш живой остался, а БМП – на хер. Начали разбираться, рады бы замять, но тут такое дело, что не скроешь. Понятно, все на комдива выплыло. А когда выплыло, то и комдив репу зачесал: что делать? Ведь не отрапортуешь: так, мол, и так, из-за одного мудрилы… Одним словом, подумали и отчитались за проведенный бой. Ну, как положено: в ходе отражения атаки противника… в результате героических действий… во время боестолкновения уничтожено… наши потери – одна боевая машина пехоты… в живой силе потерь нет… особо отличились… ну и далее… Какой-то клерк прикола ради фамилию лейтенанта туда и вставил. А тут как раз на наши головы, так сказать, пролетом, одна большая шишка на вертолете приземлилась. Ему, естественно, о произошедшем боестолкновении уже доложили, так что, приняв доклад нашего комдива полковника Андреева, он первым делом БМП подбитую осматривать потащился. Походил, поохал, головой покачал, ну и обратно к вертолету пошел, а идти от того места, куда подбитую БМП притащили, до вертолетной площадки нужно было чуть ли не через половину лагеря. Идут, начальнику-то скучно, вроде бы все высказал – и поругал, и похвалил, но идти ему молча тоже, не с руки, вот он и посетовал:
– Личный состав, – говорит, – у вас неплохой, – а вот ни одного Героя!
И как назло проходили они как раз мимо костра, у которого вместе с солдатами сидел лейтенант Шмелев. Иди в офицерскую палатку он пока опасался. Как говориться, во избежание эксцессов. А тут на глаза комдиву и попался.
– Да вон он, герой, сидит! – в сердцах брякнул наш полковник, в котором до сих пор сидело желание самолично разбить морду этому герою. Брякнул и тут же прикусил язык. Но слово уже вылетело.
– Кто такой? – встрепенулся большой начальник. – А ну давай его сюда, хочу поглядеть на твоего героя!
Комдив побледнел, закусил губу и выкрикнул фамилию проштрафившегося лейтенанта. Пока тот шел, понуро опустив голову, пока мысленно готовился к разносу, пока представлялся, – свершенный Шмелевым «легендарный подвиг», возникший в голове у полковника, начал обрастать деталями.
– Ну, и чем все это закончилось? – с недоверием в голосе поспешил уточнить у рассказчика старший лейтенант Крушинин.
– Чем, чем, – обиженно пробурчал Григорий. – Если бы ему Героя не дали, я бы не рассказывал!
– Охренеть! – выдохнул Крушинин, а Григорий начал плести следующую известную ему байку.