Глава 2. Джанни Версаче
Мальчик-гей. Почему они умирают? Сделка. Порнография, вдохновляющая на целомудрие. Сомнительные удовольствия. Кровавая развязка.
Мальчик в голубой футболке и синих джинсах стоял и во все глаза следил за тем, как в швейной мастерской красивая, молодая женщина с прической, небрежно заколотой булавками, колдовала над разворотом алого шелка. Руки женщины скользили по ткани, словно исследуя ее, разглаживая, выискивая несовершенства. Пальцы едва касались сгибов, вырисовывая неуловимые узоры. И вот в руках красавицы кусочек мела, а на ткани появился силуэт. Штрихи, создающие основу для будущей грации, складывались в божественный образ. Мальчик затаил дыхание и даже приоткрыл рот – так ему нравился этот полет мела в руках самой любимой женщины на свете – матери.
Этот мальчишка и был будущий скандальный модельер Джанни Версаче, а женщина, колдующая над алым шелком, была его матерью Франческой.
Отношения между сыном и матерью были, прямо скажем, не самые радужные. Но если бы не отстраненность Франчески, кто знает – являлся ли бы маленький хулиган каждый вечер в ее мастерскую, чтобы просто побыть рядом с ней. Он забивался в дальний угол, устраивался среди платьев и следил за работой.
Кстати, психологические исследования подтверждают, что мальчики, выросшие без отцов, в сорока случаях из ста, став взрослыми, предпочитают гомосексуальные связи, и сей факт вовсе не выглядит фантазией.
Когда Джанни вырос, мать пригласила его стать совладельцем мастерской, и он, впервые подойдя к будущей клиентке, понял, что силуэт ее он чувствует кончиками пальцев, как будто очерчивает линии изящного фужера. Пальцы скользили по округлому бедру, рисовали линию груди, и, если бы не успокаивающий тон юного портного, клиентка могла бы подать в суд за сексуальное домогательство. Ведь Джанни проводил ладонью вдоль всего тела так, словно ласкал ее. Но к тому времени он уже спал с парнями, и женское тело было для него Храмом. Он был творцом, его искусство возводило проститутку в богиню, а гризетку превращало в королеву, Версаче пестовал само понимание о женщине как о совершенстве, которая даже во грехе чиста. Не случайно Версаче одевал Мадонну, принцессу Диану, Лиз Херли, Викторию Бэкхем и других. Имидж этих див плавно перетекал в восприятие мейнстрима от девственницы до шлюхи и порождал легенды, сплетни и пересуды, которые прирастали к ним второй кожей. Кстати, Версаче любил работать с кожей: он считал, что только этот материал подчеркивает непристойность и чувственность одновременно. И что же получилось в итоге? «Империя порнографа» – так называл Армани «этого выскочку» из Италии, который разрушил представление о цензуре как запрете демонстрировать сексуальность моделей. Девушки, работающие на подиумах у Версаче, получали по десять тысяч долларов за вечер, его коллекции, приносящие баснословные прибыли, сметали, едва они появлялись.
Темноволосый, красивый, стройный, с мягкой, кошачьей грацией и улыбкой на чувственных губах – любовник и партнер великого маэстро Антонио Д'Амико. Четырнадцать лет они жили с ним, и четырнадцать лет пресса жадно смаковала подробности их сексуальной жизни. Гомосексуализмом давно никого не удивишь, но если гей – популярная персона, то интимные подробности его личной жизни смакуются в обществе. Действительно, Версаче очень любил закрытые вечеринки в элитных гей-клубах и именно там познакомился со своим будущим убийцей, который однажды даже был приглашен на виллу Джанни, где провел несколько дней. Марио Де Сика (один из парней, который общался с Эндрю Кунаном) рассказал мне, что по сути эти вечеринки были вычурными оргиями, на которых приветствовались костюмы Адама, групповой секс, стриптиз и элементы садо-мазо.
– Нет-нет, если кокаин и был, то только для легкого кайфа, ведь мы пили и занимались любовью, а когда дело касается секса, то излишняя доза может ухудшить восприимчивость и потенцию.
Сейчас Марио владелец клуба в Чикаго, частенько проводит экстрим-вечеринки и не любит говорить о прошлом, а когда у него спрашивают о фотографиях в клубе, где Де Сика изображен в компании с Версаче, предпочитает отшучиваться.
– Почему не любишь вспоминать об этом времени? – мне действительно любопытно.
– Я Эндрю любил, – тяжелый взгляд пронзительных голубых глаз, и я понимаю, что будь я гей, то утонул бы в их глубине:
– Ясно.
Да, в таких разговорах мне всегда все ясно. А ведь именно Де Сика однажды довел Эндрю до нервного срыва, когда тот разодрал десятка три журналов с изображением Джанни. Что это, ненависть? Зависть? Мать Кунана утверждала, что Эндрю рос в очень хорошей атмосфере, его любили и уважали, но ему все время чего-то не хватало. Смешно, не так ли? Настолько ощущалась нехватка чего-то, что парень стал проституткой. Здесь мне действительно помог Марио, который сквозь зубы, с трудом (я чуть ли не умолял его, а в итоге просто предложил сделку) рассказал мне, что в семнадцать юный Дрю оказался в компании семинаристов, которые жестоко изнасиловали его. Дрю не был забитым парнем и подал заявление в полицию, и дело едва не получило огласку, но тут вмешалась Церковь. Дело очень старательно замяли, Эндрю даже приглашали в Ватикан (все события происходили в Риме), чтобы обсудить «греховное поведение юных служителей Бога»:
– Уж не знаю, что там с Дрю делали, но вернулся он совсем другим. Равнодушным что ли. За изнасилование получил очень большую компенсацию и на эти деньги купил для матери дом, а себе машину. Потом просто уехал в Штаты.
– А ты за ним?
– Можно сказать и так, – после паузы в беседе он пустил в лицо мне дым от сигареты.
Можно ли предполагать, что парню хорошо прочистили мозги? Безусловно. Если вы еще не знали, то в любом полицейском участке есть очень талантливый, очень классный и очень незаметный сотрудник. Должность его порой называется «младший клерк», но на самом деле это человек, обладающий способностями гипнотизера, человек, который может превратить вас в идиота на час, два, сутки и создать этим прецедент для получения нужных показаний. И не нужны никакие электроды или микрочипы, вставленные в мозг. Просто прямой взгляд, определенным образом рассеивающийся свет – и человек превращается в зомби. Мне всегда странно, что некоторые люди думают, будто это фантастика. Ведь КГБ и ЦРУ постоянно работали с запрещенными психотропными препаратами еще со времен холодной войны. То же произошло и с Эндрю.
Эту диктофонную пленку я получил от одного осведомленного человека из ЦРУ. Пленка спрятана в надежном месте, и, конечно, имен я не буду называть. Вот ее расшифровка:
13 ноября 1987 года
Вначале с выбранным объектом говорит наш психолог, потом фаза гипноза. Никакого воздействия препаратами, пока не пройдет первый этап. Заключение специалиста. Обязательные анализы костной ткани на предмет регенеративной способности. Обязательна проверка на аллергены. Обязательна проверка физических особенностей организма. Если после нагрузки сердце сбивается хоть на один алгоритм, объект не подходит. И только после этой проверки, на которую может уйти от недели до нескольких, начинается подготовка к самой операции. Микрочип вживляется в костный мозг благодаря его биологической структуре. Вся схема воздействия электродами рассчитана на циркуляцию обмена веществ и природные особенности человека. И только в этом случае микрочипы будут действовать постоянно и без опасности для жизни и здоровья человека. А вы думали, как в кино, – вскрыл ножичком череп и всунул в мозг дискету?
Почти так и думал, если честно. Подтверждение воздействия извне и управляемость. Осведомитель сообщил и об этом. Человек с вживленным микрочипом управляем не просто на уровне механических реакций, но и на уровне восприятия окружающего мира. Марио как-то сказал во время одной из наших встреч, что иногда он смотрел на Дрю и тот, казалось, говорил сам с собой. Сейчас не важно, говорил ли он сам с собой или у него просто была такая манера. Важно одно – Эндрю Кунан был Наблюдателем Версаче, затем получил приказ и устранил Джанни.
Интереснее другое, а именно зачем великому мастеру Наблюдатель? Какой-то Ватикан? Может быть, еще и Папа Римский был заинтересован в судьбе гомосексуалиста? Конечно же, нет. Не был. Не замешан. Не привлекался, как говорится. Все дело в том, что «роковая рука Ватикана» действительно поучаствовала в судьбе Версаче. В 1972 году Джанни получил очень строгое письмо от викария церкви, где прихожанкой была его мать. Письмо как письмо, ничего особенного, но Версаче досталось за «грех, предающий устои церкви, веру и уважение», причем хоть письмо и не было подписано, но на излияния фанатика оно не походило. Действительно, гомосексуализм преследуется Ватиканом чуть ли не более яростно, чем ереси, и, откровенно говоря, это было бы менее подозрительно, если бы так не бросалось в глаза. Латентность католических священников уже даже не догадка, а исторический факт, подтверждения которому найдены в архивах Конгрегации по канонизации святых. Есть там специальный раздел, посвященный священникам, чьи распутные похождения бросали тень на Ватикан и потому сокрыты в надежном архиве. Но не это сейчас нас интересует, а то, что Версаче получил письмо угрожающего содержания на гербовой бумаге. Серьезно он к этому не отнесся и попросту выбросил его. А через месяц, 2 марта этого же года, в дом к Версаче пришли люди.
Вот что рассказала его соседка сеньора Эскобар, когда я с трудом ее разыскал в Генуе, в городе, красивом, как свадебный тортик. Узенькие улочки, богатейшая архитектура, очень изысканная кухня и страшно недоверчивый обслуживающий персонал, даже в справочном бюро. Мне пришлось выдумать историю о родственной связи с разыскиваемой леди: по моей легенде, мы с ней оказались едва ли не братом с сестрой по материнской линии, однако мою собеседницу подобное положение вещей насторожило еще больше, но кое-как я ее убедил. Когда наконец я увидел сеньору Эскобар, сразу понял, почему на меня так недоверчиво смотрели. Дело в том, что я сероглазый брюнет с довольно светлой кожей. Сеньора же оказалась ярко выраженной колумбийкой с кожей цвета жженого дерева, курчавыми, иссиня черными волосами и черными, как маслины, глазами. Про себя я подумал: видимо, наша «общая» матушка согрешила с эфиопом.
И вот, попивая чай с почтенной леди (которая, к слову сказать, на момент нашей встречи была в пятый раз замужем и при этом не переставала игриво подмигивать мне и осматривать столь откровенным взглядом, что я, помнится, едва не давился чаем), мы заговорили о Джанни. Кое-что я упускаю, кое-что сокращаю.
– Парней у него было больше, чем у меня, – рассмеялась сеньора. – Ухоженные, славные мальчики, я удивлялась, что у него столько друзей, а потом увидела его с одним у машины. Они целовались. Я поняла: там явно не просто дружба. А на что телевизор?
Мы не ссорились. И матушку его знавала. Очень приличная и почтенная женщина, кажется, сеньор Версаче ее очень любил.
Показываю фотографию Эндрю. Всматривается:
– Нет, этого точно не было, хотя и смазлив, – одобрительно поцокала языком.
– Похож на убийцу?
Сеньора внимательно смотрит на фотографию и неопределенно пожимает плечами. Точно. Никто толком не мог узнать Эндрю после убийства – казалось, с лица его была стянута старая кожа и надета новая. А всего лишь сказался феномен отключения биочипа от своей матрицы, что и подтвердили генетики в Гарвардском университете. Есть такая особенность в материи, которая «кормится» от своей матрицы: как только «кормление» прекращается, тут же завершается поступление микроэлементов для подпитки объекта. В данном случае объектом был Эндрю, и после исполнения заказного убийства его вживленный чип резко отключили от системы жизнеобеспечения, после чего в тканях активизировался процесс разрушения. И не только ткани – сам биологический микрочип стал поглощаться костной тканью, не желающей расставаться с привычным рационом. И лишь сделанный в клинике анализ позволил обнаружить едва распознаваемые частички инородной для человеческого организма биологической добавки.
– Что вы помните о том вечере, сеньора Эскобар? – поинтересовался я.
– Пришла машина и увезла Джанни. Стекла темные, номеров не видно. Два дня ни слуху ни духу, а потом он вернулся. Прибыл на такси и внезапно заглянул ко мне. Я всегда к нему хорошо относилась – молча впустила, налила выпить и приготовилась выслушать. Знаешь, он был из тех блестящих людей, которые остро реагируют на неприятности. На нем лица не было, я деликатно спросила, не надо ли ему к врачу. Он, помню, на меня непонимающе посмотрел, а потом расхохотался до слез. Понял, что я про шуры-муры с парнями говорю, и отвечает: нет, мол, донна, там у меня ничего не болит. А потом мы с ним распили бутылочку вина. Он философствовал о месте человека в жизни, о таланте, о даре, проклятье, говорил, что продал бы душу Дьяволу за дар Творца, если бы сам не умел создавать, и тому подобное. Уже перед уходом сказал мне странную фразу: «Они до меня добрались». Я знала, что у него есть завистники, но не подумала, что речь идет об убийцах.
Выписка из архиВа
Человек неординарных способностей. Открытый. Воздействие на людей. Гомосексуалист. Возможно использовать по пункту А 675429/89. Рубен.
Вскоре я познакомился с Рубеном. Джерри Рубен. Человек-протокол из Клана. Я не думал, что мне позволят прийти на встречу, что будут со мной говорить, но я ошибся. Их действительно не пугают мои записи, и расследование вызвало лишь здоровый интерес: как же частный детектив, в прошлом репортер, не без связей, конечно, хоть и дверь ногой не открывает, – так вот, как он свяжет шлюху и кутюрье, президента и актрису, принцессу и шофера. Им ли бояться, если они управляют миром?..
Выйти на них оказалось проще, чем я думал. Я считал, что подступ будет почище, чем взятие Форт-Нокса, но ошибся. Скорее всего, заметив мои потуги по поиску разгадок громких преступлений, за мной стали наблюдать с нескрываемым любопытством. Не зря иногда казалось, будто за мной следят. Если бы не здоровая психика и опыт былых передряг, я мог бы заработать психическое расстройство с манией преследования. Тем не менее меня подобные приключения всегда взбадривали. Я усилил поиски, утроил усилия и обратился к помощи давних знакомцев из спецслужб, за которыми оставался должок. В результате меня снабдили электронным адресом возможного информатора. Теперь я понимаю, что заполучил его не потому, что активно тряс за грудки приятелей, просто со мной решили поиграть и проверить мои силы. Клан пожелал допустить меня до предбанника своих тайн.
После недолгой официальной переписки мне назвали номер телефона. Моим собеседником оказался тот самый Джерри Рубен, о котором я уже упоминал. Мы договорились о встрече в небольшом уютном кафе. Я пришел вовремя. Рубен опоздал. На нем был дорогой костюм серо-стального цвета. На мне джинсы и кожаная куртка. Молча отпили кофе, обмениваясь настороженными взглядами. Потом папка, которую он держал, легла на стол передо мной, и я стал листать тонкие листки папиросной бумаги. При чтении второй странички мне стало жарко. А Джерри по-прежнему курил, и лицо его походило на лик каменного изваяния:
– Ничего не понимаю, – пробормотал я, – Версаче был завербован вашим Кланом? Но зачем?
Едва уловимое движение, и Рубен стряхнул пепел в хрустальную пепельницу, словно этот жест разучил по нотам, затем произнес:
– Клан заинтересован в людях, чьи незаурядные способности помогают воздействовать на общественное мнение. До той поры, пока они придерживаются договора, подписанного между нами, организация не предпринимает никаких противозаконных действий, дабы напомнить о своем существовании.
У меня было ощущение, что я слышу, как вбиваются гвозди в каменную стену.
Клац.
Клац.
Клац.
Дело в том, что я слишком ценю свою свободу и независимость, мне странно слушать, когда кто-то рассказывает о том, что в своих целях стесняет эту свободу:
– Я не понимаю, а что, нельзя было отказаться?
Глупый вопрос, – конечно, нельзя: кто и когда отказывал мафии, если та делала предложение, от которого невозможно отказаться? А дальше – давление исходя из уязвимости человека. Кого покупают, кого запугивают, кому вручают огромный приз, за который не расплатиться до самой смерти. Все мы люди, нами руководят не просто принципы, а принципы, основанные на собственном стремлении достигнуть совершенства: в личной жизни, в бизнесе, в творчестве и так далее. Что могло соблазнить Джанни на пороге выхода в мир высокой моды?
– Он был очень амбициозен, – собеседник послал мне спокойный взгляд прозрачно-голубых глаз, – в то время он хотел славы, и мы помогли ее получить.
Моя скептическая улыбка была ему ответом.
– Сеньор Версаче талантлив от Бога… (Прежний ровный тон.) Однако пробиться в мир моды сложнее, чем вы себе можете представить. Подпиленные каблуки моделей, углы в тесных лифах, уродующие грудь, простейший бойкот закройщиков, и коллекция выходит с опозданием на сутки. Вы знаете, что такое сутки, когда на кону репутация и миллиарды? (Почти доверительно улыбнулся одними губами.)
В этот момент он напомнил мне огромную созерцательную кобру, холодную и беспощадную.
– Всему виной человек. (Прежняя улыбочка.) Наша организация предпочитает манипулировать сознаньем масс, мистер Бейл, а для этого не нужно использовать ядерное оружие. Манипуляция – искусство, это творение, если хотите. Воздействуя на сознание, мы можем навязывать наши ценности и принципы, а люди будут считать их своими. Клан – это зыбучие пески, мистер Бейл, один неосторожный шаг – и можно утонуть… Ха-ха-ха… (От его смеха по спине пошли мурашки.) А если караван гружен золотом, то мы будем рады встретить его на дне.
– А Эндрю?
– Ах Кунан-то… (Легкая грусть в голубых глазах.) Когда он впервые решил наказать церковников, мы не вмешивались, это выглядело любопытно. Мальчик был очень талантлив, очень, и мы решили его использовать на всякий случай. В Клане очень много маленьких мальчиков и девочек… Они, словно маленькие бабочки, порхают до той поры, пока мы не сжимаем кулак. Тогда в их головах возникают странные мысли (и снова змеиная улыбка)… И они нам подчиняются. Эндрю был идеальной проституткой, мистер Бейл, он нравился Джанни и его любовникам, и поэтому Эндрю всегда имел доступ к Версаче.
– За что вы убили Версаче? (Прямой взгляд, он смотрел на меня почти в упор.)
Накануне убийства Джанни Версаче отдыхал на вилле у Мадонны, лениво отвечал на ее замечания, любовался на дочурку поп-дивы и потягивал пину-коладу. Судя по всему, маэстро продумывал новую коллекцию, потому что в блокноте, который потом попал в руки полиции, было несколько набросков. Ничего особенного, ведь итальянец еще не начинал работать с моделью, а это означало, что коллекция не ожила в замысле. Д'Амико плавал в бассейне, иногда подплывал к бортику, чтобы шепнуть милому другу какую-нибудь непристойность. Демократичная Мадонна, смеясь, шикала на парочку. Но она всегда любила Джанни. Он был близок ей по духу, по мировоззрению, по умению добиваться цели.
Разве имеет значение, что в двадцать шесть лет он заключил сделку с Дьяволом?
А утром Версаче ушел за прессой. Он ходил за газетами каждое утро – он мог провести бессонную ночь, разрабатывая очередную коллекцию или занимаясь любовью с Антонио, но традиции этой было сорок лет, и никто и ничто не могло ее нарушить. Газет Джанни купил почти на шестнадцать долларов, быстро просмотрев колонку биржевых котировок, заглянул в раздел светских новостей. Усмехнулся. Все как всегда, его имя в Топе. Пакет с газетами, одна рука в кармане, и кутюрье неторопливо идет по гравиевой дорожке. Поскрипывает гравий, мягко пружинит подошва дорогих туфель. Замешкался у ступеней, мельком взглянул на часы. Стрелки показывали 8.45, на губах Кутюрье появилась улыбка. Сейчас Д'Амико спустится к завтраку, а после…
А после, увы, ничего. Молодой, чуть хрипловатый голос окликнул маэстро, тот остановился, едва взявшись за дверной молоток, чтобы постучать в дверь, обернулся. Черное дуло плюнуло свинцом. Горячая кровь потекла по белоснежному мрамору, пачкая рубаху баловня судьбы, словно клюквенный сироп в мелодраме про убийство. Антонио спал очень чутко, но впервые не услышал, как его любовник ушел за газетами, Д'Амико поднялся, принял душ, оделся и спустился вниз, чтобы распорядиться о завтраке, тогда и услышал выстрелы. Когда он рывком открыл дверь, то увидел своего возлюбленного…
Эндрю Кунана задержали мгновенно, что называется, по горячим следам, он не оказывал сопротивления, с трудом мог понять, в чем его обвиняют. Едва отвечал на вопросы – ему было плохо – и в результате едва не потерял сознание, когда его привезли в полицейский участок. Кунан не отрицал, что спал с Версаче, не отрицал, что бывал на его приватных вечеринках, вообще ничего не отрицал. Газетчики раздули историю до любовной, решив, что Эндрю убил Джанни из-за неразделенной любви. Версия так понравилась, что ее с удовольствием сделали основной. Глупой. Смешной. Красивой. Порочной. Специально для тех, на кого рассчитывал Клан.
– Наблюдатель убил своего подопечного, как только мы ему приказали, – Джерри с тихим звяканьем поставил на блюдечко чашку из-под кофе. – Сеньор Версаче стал проявлять небрежное отношение к нашему сотрудничеству. Два отказа из трех – слишком много, мистер Бейл, поймите нас правильно, дисциплина в Клане превыше всего.
– Отказался от чего? – я думал, что ослышался, настолько невероятным казалось мне объяснение.
– Два выгодных контракта, мистер Бейл… (Спокойный взгляд.) Он отказался. Мы не имеем права делать исключение ни для кого, пусть и для такого талантливого человека, каким был сеньор Версаче.
Я сидел и тупо смотрел в пустую чашку. Пальцы мелко дрожали.
– Ничего, мистер Бейл (ледяная рука, успокаивая, погладила меня по плечу)… Я обязательно расскажу вам о том, когда дисциплина нарушалась более… беспечно, и к чему это привело.
Несколько монет упало на стол, и Джерри ушел, оставив меня одного. Две смерти. Наблюдатель может подобраться близко к своему подопечному и наказать его за провинность. И подопечный, заключив сделку с Кланом, способен расторгнуть ее только ценой собственной крови.