НАГАДАЛА МНЕ ЦЫГАНКА
Помню с раннего детства, как к бабушке и дедушке, а потом, к маме и папе – приходила гадалка Ксения. Большая, грузная, с бородавкой на щеке, она обслуживала не только нашу семью – у неё было много постоянных клиентов, поэтому она появлялась у нас не чаще, чем раза три в году. Её предсказания бывали настолько точными, что иногда становилось жутко.
Однажды, когда наши встречи с Майей затянулись, мама, в моё отсутствие, пригласила Ксению. Как всякая будущая свекровь, она была более осторожна, чем папа, который с первой встречи полюбил Майю; мама же, хотя Майя и ей очень нравилась, всё равно не была до конца уверена, что эта женщина достойна её любимого сына.
Как проходил Ксенин визит, мне сразу же, тайком от мамы, рассказал папа, а спустя недели две, тайком от папы, поведала мама. Ксения никогда Майю не видела, но, раскинув карты, сразу заявила:
– Эта женщина для него. Он женится, и будет жить с ней до конца жизни.
– Но он очень непостоянный, – заметила мама, – у него много других женщин.
Ксения твёрдо повторила:
– Он будет жить с ней. – Потом добавила. – Они будут друзьями, больше, чем любовниками. Самыми большими друзьями, какие могут быть на Свете. Он будет зарабатывать много денег, но у них никогда не будет постоянного благополучия: или тысячи, или ничего, деньги будут появляться и сразу исчезать…
Как часто я и Майя вспоминали это пророчество!.. Я получал большие гонорары, за киносценарий, за пьесу, за эстрадное обозрение, приходило много отчислений за исполнение моих пьес, рассказов, миниатюр по всему Советскому Союзу… После каждого крупного гонорара нам казалось, что мы обеспечены, минимум, на полгода. И вдруг, через пару недель, деньги таяли – мы начинали считать и вспоминать: где, куда, сколько?..
Я патетически восклицал:
– Но почему так быстро?!
И Майя спокойно отвечала:
– Шуронька, против Ксении не попрёшь.
Я ещё какое-то время пытался изображать строгого главу семьи:
– Конечно! А как может быть иначе, если в доме никто не экономит!
Этот упрёк, конечно, адресовался Майе, хотя главным транжиром в семье был я.
Очень хорошо о наших финансовых разборках, уже будучи взрослой, рассказывала наша дочка Маша:
– Сидят, считают, расстраиваются, призывают друг друга к экономии. Потом куда-то уходят на весь день – возвращаются весёлые, пахнущие дорогим коньяком, с французской косметикой, импортными рубашками, галстуками, коробками шоколадных конфет. «Отэкономив» последние деньги, остаются в хорошем настроении до следующего большого гонорара – и всё повторяется с начала.
Папа пытался меня перевоспитать:
– Шурик, у тебя семья, ты должен думать вперёд. Тебя завтра, не дай Бог, объявят космополитом, и ты останешься без работы и без денег. Ты столько получил за фильм – отложи хотя бы тысячу, ты обязан иметь сберегательную книжку!
И тут я наносил ему удар «под дых»:
– Папа, ты можешь убедить меня только личным примером: покажи свою сберкнижку.
– Что ты с дурака берёшь пример! Лучше учись на моих ошибках.
– Во-первых, я такой же дурак. А во-вторых, меня твои ошибки не устраивают – я должен наделать своих ошибок и завещать их своим детям. – И с самонадеянностью молодости, успокаивал. – Не волнуйся, я всегда смогу заработать.
Смирившись, что сберкнижки у меня не бывать, папа, как учил Великий Ильич, пошёл другим путём:
– Тогда на следующий большой гонорар купи домик под Киевом, с участком.
– Зачем? Сажать картошку и огурцы?
– Посадишь цветы, фруктовые деревья… У тебя дети, надо, чтоб они дышали воздухом. И ты сможешь работать в саду, под яблоней.
– Даже если мне на голову упадёт яблоко, я уже ничего не открою – опоздал!
Садоводство и земледелие меня тогда не привлекали. И только спустя много лет я понял папину тоску по собственному участку, почувствовал, как хочется почаще видеть небо и ходить по земле босыми ногами. Но дачу я так и не купил – как говорила Майя, против Ксении не попрёшь!
И второе предсказание Ксении тоже свершилось: у меня было и есть много очень хороших друзей, но такого друга, как Майя, никогда не было и не будет, такого верного и преданного. А главное – терпеливого!
Майка-Маюха, родной мой человечек! Сколько я тебя обижал, огорчал, самодурствовал!.. А ты никогда не устраивала ни сцен, ни скандалов, ни истерик – терпеливо ждала, когда я повзрослею и помудрею, долго ждала, очень долго! Бывало доходило до предела. Однажды, нарушив папин завет, я не на шутку увлёкся молодой киевской актрисой, до того сильно и страстно, что решил бросить семью. Помнишь, я вернулся домой в два часа ночи и ждал скандала, он был мне необходим, чтобы иметь моральное право хлопнуть дверью и уйти. От меня пахло водкой и женскими духами, но ты сделала вид, что ничего не чувствуешь и не замечаешь. Ты сказала: «Шуронька, я тебе приготовила холодный клюквенный морс, ты ведь его любишь после выпивки. И постелила в кабинете, чтобы тебе дети не мешали – закройся и выспись». Боже, каким виноватым мерзавцем я себя тогда почувствовал! Откуда в тебе было столько любви, мудрости и терпения?.. И как об этом могла заранее знать Ксения!?
Где бы мы ни жили, в Киеве, в Москве, в Тель-Авиве – она находила бедных, убогих, и беспрерывно помогала им, приносила деньги и продукты, дарила свои юбки, блузки, жакеты. Я невнимательный человек и не всегда это замечал. Но иногда вдруг вспоминал и спрашивал: «Почему ты не носишь то французское платье, которое мы купили в салоне?»
– Знаешь, оно мне не идёт.
Она не умела ни хитрить, ни врать, это сразу было заметно.
– Кому ты его отдала?
Она тут же признавалась:
– На нашей улице живёт очень бедная семья, у них восемь детей, работает один отец, сплошная нищета, матери просто не в чем выйти на улицу.
– Поэтому ты отдала ей французское платье из салона?.. Так, с этим ясно. А где моя синяя вельветовая рубашка?
– Вспомнил! Она же очень старая! Я её выбросила.
– Майя, посмотри мне в глаза: кому ты её отдала?
Ей снова приходилось признаваться:
– У нас во дворе живёт старик, к нему его дети не ходят, он очень беден.
– Но это моя любимая рубашка!
– Шурик, она тебе уже не шла.
Я по гороскопу – «Близнец», поэтому очень привыкаю к вещам, свои любимые рубашки носил до тех пор, пока они на мне не истлевали. Мой шкаф был забит старыми брюками, пиджаками, куртками, которые я годами не носил, но выбрасывать не разрешал, не от жадности – от привычки. Когда мы праздновали первые двадцать лет своей семейной жизни, Майя пошутила:
– Теперь я знаю, ты меня уже не бросишь: ты привыкаешь к старым вещам.
Во время моих отъездов она «выпалывала» из шкафа всё моё «богатство» и раздавала, раздавала… Но этим не ограничивалась: возвращаясь из командировок, я часто заставал в нашей квартире каких-нибудь бездомных девиц или старушек.
Однажды, когда Майя преподавала в Киевском Педагогическом училище, она привела в дом свою ученицу Нину, которой не досталось места в общежитии.
– Ей негде жить, она ночует на вокзале. Пусть она поживёт у нас несколько дней, отоспится.
Нина отсыпалась у нас сперва одну неделю, потом – вторую, потом – третью. За это время я к ней основательно привык, на что и рассчитывала Майя: она знала, что я быстро привыкаю не только к вещам, но и к собакам, кошкам, попугаям и, конечно, к людям. А, как учил Сент-Экзюпери: приручив – отвечаешь. Поэтому, спустя месяц, я сказал обрадованной Майе: «Пусть она у нас живёт до окончания училища».
Об этом моём решении Нина написала своим родителям в село, и через две недели приехали нас благодарить папа Нины и её два брата. Благодарили дней десять, естественно, всё это время, живя в нашей квартире. Перед отъездом и папа, и братья, потребовали, чтоб мы приехали к ним в село отдохнуть. Пришлось дать такое обещание, иначе они бы не уехали никогда. После их отъезда я попросил Майю:
– В следующие разы приводи к нам на постой только сирот!
Нина жила у нас два года, до окончания училища, потом устроилась на работу и там получила общежитие. Вскоре вышла замуж за милиционера из ГАИ. Перед бракосочетанием пришла вместе с будущим мужем и его друзьями-регулировщиками пригласить нас на свадьбу в общежитие.
Но я твёрдо заявил Майе:
– Я с инспекторами ГАИ гулять не буду – пусть сначала отдадут все штрафы, которые они с меня содрали!
Я сказал это таким тоном, что Майя не настаивала, но в течение недели, покупала тарелки, ножи, вилки, простыни и полотенца в подарок молодожёнам.
Нина ещё много лет приходила к нам, если у неё возникали какие-то проблемы с мужем. Тогда я, исполняя функцию отца, звонил ему и предупреждал, что если он будет обижать Нину, мне придётся принять решительные меры.
Несколько раз мои рассказы откуда-то перепечатала «Милицейская газета», поэтому он меня очень боялся и после каждого моего звонка, искупая вину, устраивал Нине медовый месяц.