ЗА ТЕХ, КТО В МОРЕ
В начале робкий, а потом истерично длинный звонок в дверь. Второй час ночи, поселок погружается в сон. Первый этаж, трехкомнатная квартира – холостяцкое общежитие офицеров, в народе ласково прозванное – «Чудильник». Чертыхаясь, бреду открывать. Кроме меня, никто этого делать не собирается, братья по оружию спят молодецким сном, а звонок надрывается. Свои все дома, «неожиданных тревог» не планировалось: «Ну, кого же черт принес?!»
Вместе с желтым светом лампочки с лестничной клетки врывается вопрос в лоб:
– Спички есть?
Огромное желание выматериться и хлопнуть дверью, но сквозь еще слипшиеся веки, снизу вверх, из темного силуэта вырисовываются: на грязном бетоне голые ноги в заношенных тапочках, запахнутый, но незастегнутый болоньевый плащ, одна рука держит его полы, во второй – сигарета, на худенькой шее бьются две голубенькие жилки, подбородок скрежещет зубами, в глазах вопрос, но вот он совсем не о спичках.
Окончательно просыпаюсь, привыкаю к свету, но не сразу сообразив, что ответить без ругани, всматриваюсь более внимательно и теперь уже сверху вниз: волосы слипшимися темными сосульками по лбу, бледные щеки, плечи ерзают, шурша неуютной тканью, ненакрашенные ногти местами погрызены, меж рыжих от никотина пальцев – сигарета мятая-перемятая. Не удержанный нервной рукой плащ слегка приоткрывается и сообщает, что, кроме него, на теле, скорее всего, ничего больше ожидать не стоит.
Она первой не выдерживает затянувшуюся паузу:
– Ну, дашь прикурить-то? – пошатнулась, пахнуло изрядно выпитым алкоголем.
Иду на кухню за спичками, она идет следом, не дожидаясь приглашения. Привалившись к косяку у окна, пытается прикурить, спички ломаются, сигарета тоже. Даю целую, подношу огонь. Ладонями обхватывает мою кисть, будто прикуривает на ветру. Руки горячие, на правой блеснуло обручальное кольцо. В полумраке не видно, но почему-то вспоминаются ее ногти. Заранее знаю ответ, но все же задаю никчемный вопрос:
– Муж в море?
Встрепенулась, отдернула руки.
– Морячит, – полушепот, полухрип, – третий месяц пошел, вторую неделю засыпаю под утро. Вот пью понемножку, сначала помогало, теперь только хуже…
– Да, уже не немножко.
– Ну, перебрала чуток, сил больше нет… – неуверенно подошла, схватила дрожащими руками за локти и выпалила скороговоркой, словно боясь, что перебью на середине фразами, явно заученными в бессонных ночах. – Хочешь выпить? У меня еще осталось. Я рядом живу, пойдем ко мне. Через подъезд. Пойдем, не могу больше там одна, как в клетке… – холодная болонья щекочет мои колени, а ее ногти с каждым словом впиваются в меня всё глубже и глубже. Не могу забыть их покусанные края, наверно, по причине неуходящего раздражения от неожиданной побудки.
Конец ознакомительного фрагмента.