Глава V
На следующий день останки Томсона были перенесены на берег и погребены на кладбище рыбачьего городка, стоявшего в миле от того порта, в котором остановилось судно. Ньютон нанял второго работника, и когда волнение утихло, докончил рейс.
Груза готового не нашлось, поэтому Ньютон решил передать судно его владельцу, жившему в Овертоне, вернулся с балластом и принес весть о смерти Томсона.
Ньютон спросил у отца совета по поводу сундука, но Никлас мало помог ему в этом отношении. После долгих рассуждений, старик решил временно отложить этот вопрос, как и многие другие затруднения.
Во время совещания отца с сыном появились мистер Драгуел и мистер Хильтон.
Драгуел, местный пастор, маленький толстый человечек, вечно сидел на самом кончике стула, откидываясь на его спинку, и при этом крутил одним большим пальцем вокруг другого. Он был добродушен и шутлив: смеялся на шутки, но понимал их значительно позже, чем они были сказаны. Вообще мысли его двигались медленно, точно поток лавы, а потому он, хотя и смеялся над смешными вещами, но никогда не в одно время с остальными, а на четверть или на полминуты позже их. Когда собеседники уже говорили о других вещах, вдруг слышалось его сердечное «Ха-ха-ха!»
Мистер Хильтон, владелец судна, высокий полный человек, много лет командовал береговиком; наконец, путем маленькой контрабанды скопил достаточные деньги и купил на них собственную баржу. Это был веселый, добродушный малый, очень любивший свою трубку, а еще больше – свое береговое судно, доставлявшее ему весь комфорт. Большую часть дня он сидел у дверей дома, обращенного к гавани, перекидывался замечаниями с каждым прохожим, всегда затрагивая одну и ту же тему – свое судно. Если баржа стояла на якоре, он показывал на нее пальцем и говорил: «Вот она». Если судно было в плавании, он объяснял, когда оно ушло, когда может вернуться. Все его мысли сосредоточивались на нем.
Мне следовало упомянуть, что с Драгуелом неизменно появлялся мистер Спинней, приходский конторщик, маленький худощавый человек с седыми редкими волосами, висевшими по обеим сторонам его лысого черепа.
В церкви ли, или вне храма, он всегда вторил своему главе и на громкое «Ха-ха-ха!» священника отвечал тоненьким «Хи-хи-хи!».
– Мир дому сему, – сказал пастор, переступая через порог. Он знал характер миссис Форстер и потому, радуясь свому остроумию, сопровождал эту шутку смехом.
– Хи-хи-хи, – ответил Спинней.
– Здравствуйте, мистер Форстер. Как поживает ваша добрая леди? – спросил он.
– Она наконец на привязи, – прервав Драгуела, заметил Хильтон.
– Кто? – с изумлением спросил священник.
– Да моя баржа.
– О, я думал, вы говорите о миссис Форстер. Ха-ха-ха!
– Хи-хи-хи!
– Не угодно ли присесть, – предложил Никлас и повел гостей из лавки в комнату.
– Надеюсь, вы здоровы, мистер Драгуел? – резко сказала миссис Форстер, которая не могла быть вежливой даже из уважения к платью священника. – Возьмите стул; он весь в пыли, но Бетси такая ленивая дрянь.
– Ньютон лучше всех управляет ею, – заметил Хильтон.
– Ньютон! – взвизгнула хозяйка дома. – Ньютон управляет Бетси?
– Да нет, моей береговушкой!
Ньютон расхохотался, за ним засмеялись его отец и Хильтон.
– Да, печально, печально, – заметил Хильтон, когда смех затих. – Такая ужасная смерть!
– Ха-ха-ха, – разразился пастор, который только что понял шутку с Бетси.
– Хи-хи-хи!
– Кажется тут нечего смеяться, колко заметила миссис Форстер.
– Чудесная шутка, уверяю вас, – произнес Драгуел. – Но, мистер Форстер, я думаю, нужно перейти к делу. Где бумаги, Спинней? – Клерк вынул инвентарь вещей покойного Томсона и положил его на стол. – Печальное происшествие, – продолжал пастор, – очень печальное, но мы все умрем…
– Да, слава Богу, – рассеянно произнес Никлас.
– Слава Богу? – спросила его жена. – Как? Вы хотите умереть?
– Нет, дорогая, – ответил Никлас, – я думал не о себе…
– Поверьте, уж она-то долго проживет, – заметил Хильтон. – Я ее привязал, она вполне здорова.
Ньютон засмеялся, понимая недоразумение.
– О ком вы говорите? – спросил Никлас.
– Да о моей барже, конечно, – заметил Хильтон.
– Ха-ха-ха! – разразился священник, поняв, почему недавно смеялся Ньютон.
– Хи-хи-хи! – вторил Спинней.
Этот смех возмутил миссис Форстер, и она с криком: «Пивная больше подходит для таких разговоров!» – выскочила из комнаты.
Помолчали; священник покрутил пальцами.
– А ведь она премиленькая, правда? – заметил Хильтон, обращаясь к Ньютону.
Никлас Форстер, мрачно думавший в эту минуту о своей жене, покачал головой, не поднимая глаз; Ньютон сделал утвердительный знак судовладельцу.
– Очень удобная для жизни, – продолжал Хильтон. Новое отрицательное движение Никласа, новый утвердительный кивок головы Ньютона.
– Я думаю, вы могли бы управлять ею, Форстер? – сказал Хильтон. – Скажите, как по-вашему?
– О, это немыслимо! – сказал Никлас.
– Немыслимо, мистер Форстер? – спросил Хильтон. – Ну, а я лучшего мнения о Ньютоне; я думаю, для него это возможно.
– Ну, конечно, больше, чем для меня; но все же пока она не… – начал было Форстер.
– Она красавица!
– Миссис Форстер – красавица? – крикнул Никлас, глядя на Хильтона изумленными глазами.
Ньютон и Хильтон захохотали.
– Нет, нет, – ответил Хильтон, – я говорил о моей барже.
– Но не приступим ли мы к делу? У вас есть трубки, мистер Форстер? Ну, мистер Драгуел, что вы сказали?
– Ха-ха-ха!! – залился священник, только что понявший последнее недоразумение.
Принесли трубки, несколько кружек портера.
Прекрасная, успокоительная вещь трубка!
Прошло около получаса; никто не сказал ни слова, и комната наполнилась грациозными клубами и лентами… дыма.
Прежде всего докурил Хильтон; он высыпал пепел на стол и, вновь набивая трубку табаком, заметил:
– Очень грустное дело.
Остальные молчаливо кивнули головами. Трубка была зажжена; все снова затихло. Новая трубка опустела.
– Просматривая списки, – сказал Драгуел, – я вижу, что вещи не очень ценны: меховая фуражка, круглая шляпа, плисовые панталоны… Все это не стоит и двух фунтов, – продолжал он, набивая трубку. Пастор закурил и снова умолк. Третьим заговорил Никлас.
– Мне кажется… – начал он; но что ему казалось пропало, потому что в его воображении замелькала новая идея, и он, без дальнейших рассуждений, закурил вторую трубку.
Минут через десять после этого Спинней передал кружку портера Драгуелу, тот передал ее соседу. Пили все поочередно и дымили по-прежнему.
Неизвестно, сколько времени еще продлилось бы это кабинетное совещание, если бы тишина не была нарушена самым худшим ее врагом – языком женщины.
– Ну, мистер Форстер, и вы, джентльмены, не собираетесь ли вы меня отравить? Недостаточно ли для вас этого зловония и грязи? Долго ли еще это будет длиться? – закричала миссис Форстер, врываясь в комнату. – Знаете, мистер Форстер, вы уже лучше прямо вывесьте над дверью вывеску и заведите здесь пивную. На вывеске изображено будет: «Голова дурака». И вам не стыдно себя самого, мистер Драгуел? – прибавила она, обращаясь к пастору. – Ведь вы должны были бы показывать своим прихожанам пример!
Мистера Драгуела совсем не восхищали подобные выговоры, поэтому, вынув изо рта трубку, он ответил:
– Уж если ваш муж повесит вывеску, я посоветую ему прибить вас над дверью, под названием «Добрая женщина», только, конечно, без головы. Ха-ха-ха!
– Хи-хи-хи!
– Хи-хи-хи! Ах ты, жалкая анатомия! – закричала миссис Форстер, в полном бешенстве обрушиваясь Ht клерка, так как она не смела обрушить месть на самого Драгуела. – Вот тебе за твои «Хи-хи-хи»! – И она ударила оловянной кружкой, которую схватила со стола, по лысому черепу Спиннея; тот упал со стула и рухнул на посыпанный песком пол.
Остальные мгновенно очутились на ногах. Ньютон отнял у матери ее оружие и бросил его в угол. Никлас был в ужасе. Он почувствовал, что скоро настанет и его очередь, и не ошибся.
– А вам не стыдно, мистер Форстер, что со мной так обращаются? Вам не стыдно было привести в дом компанию пьяных людей, чтобы оскорблять меня? Прикажете им уйти из дому или нет? А? Будет у нас покой когда-нибудь?
– Да, милочка. – Ответил смущенный Никлас. – Да, будет… со временем. Когда ты…
Миссис Форстер бросилась к мужу с бешенством дикой кошки. Увидев хозяина дома в опасности, Хильтон подставил ей ногу, и она упала ничком на пол, да так стремительно, что ушиб ошеломил ее. Ньютон поднял мать и с помощью своего отца унес ее на верхний этаж и уложил в постель.
Бедного Спиннея подняли; он мало-помалу приходил в себя. Прибежала на помощь Бетси.
– О, дорогой мистер Драгуел, как вы думаете, он умрет? – спросила она.
– Нет, нет; принесите воды, Бетси, и брызните несколько капель ему в лицо.
– Лучше унесите его домой, как он есть, – возразила Бетси, – да скажите, что он убит; когда миссис об этом услышит, она до смерти перепугается и хоть на время присмиреет.
– Отличная мысль, Бетси, мы накажем ее за поведение, – ответил Хильтон. Пастор одобрил этот план. Мистера Спиннея посадили в кресло, закрыли столовой салфеткой, и два человека, которых отыскала Бетси, понесли его к пасторскому дому. Все это случилось раньше, чем Ньютон с отцом вышли из той комнаты, в которой лежала миссис Форстер в очень печальном виде. Ее острый нос получил перелом и загнулся в сторону, бровь была рассечена до кости.
Через полчаса по городу разошлось известие, что миссис Форстер убила Спиннея и что его мозг брызнул на окно лавки.