18 марта
Я отключила компьютер и закрыла лицо руками. Так, Алена, глубокий выдох. У него и раньше были пассии, ничего страшного. Вот только никогда они не задерживались так долго, пара месяцев прошло, а их фотографии все обновлялись…
Так, все, успокойся.
Она красивая. Безумно. Я не могла этого не признать. У нее были потрясающие рыжие волосы, а я знала, как Леша любил ухоженные женские локоны. И молоденькая. А у меня уже морщинки… Неужели правда она привлекала его больше, чем я?..
Как же мне хотелось задушить эту стерву!.. Разодрать ее улыбающееся личико!
От ревности кулаки сжались так сильно, что кольцо отпечаталось на ладони. И зачем только я сказала «да»?! Столько людей отговаривали меня… Твердили, что это человек ненадежный. Но я ж упрямая. Я ж люблю его, черт побери!
Он был единственным человеком, сумевшим прогнать моих демонов. И каждый раз, когда уходил он, они возвращались за мной. Я видела, как они таились повсюду, только поджидая случая… У меня закружилась голова, и я с остервенением стала долбить по клавиатуре, находя в поиске записанную им колыбельную для меня. Быстрее, быстрее, они уже выходили, я чувствовала их дыхание! Тупой интернет, быстрее!..
«Они уйдут, они уйдут, они уйдут…» – подпевала я шепотом, тяжело дыша от страха.
Ледяные щупальца отступили, отраженные его голосом. Леша со мной, вы меня не достанете!
Я постепенно успокаивалась, и песня подходила к концу. Страх растворился, а вот тошнота все равно запускала вертолеты перед глазами.
Да что такое?.. Наверное, пицца, которую мне так внезапно захотелось сегодня, была несвежей. Хотя, быть может, меня просто сейчас вырвет от их прекрасной парочки.
Завтрак неумолимо поднимается наверх. Я сглотнула подступающую тошноту, но лучше бы мне на всякий случай переместиться в ванну. Пододвинула маленький голубой коврик с дельфинами поближе к унитазу и села на мягкий ворс, прислоняясь лбом к бортику ванной.
Дельфины. Этот коврик выбирал Леша, когда мы сюда переезжали и устраивали ремонт. Он любил этих животных. Мой мужчина вообще обожал все, что связано с морем. Интересно, а она об этом знала? Что вообще этой девице было известно про него?..
Почему он променял меня на нее? Что во мне не так?..
Стоп. Леша учил меня, что тени приходят, когда чувствуют во мне неуверенность и страх. Нужно освободиться от этих ощущений. Вот только как, когда мой муж сам стал их причиной?!
Нужно успокоиться. Дыши глубже.
Еще он говорил, что тени прячутся, когда занимаешься тем, в чем ты силен. И это правда – становится в разы легче, когда я пишу, причем от руки и полностью сосредоточившись.
Тошнота вроде прошла, и я встала. Перед глазами все потемнело, и предательский комок страха застрял в горле, даже при условии, что я понимала, что это происходило лишь из-за повышенного давления. Меня снова замутило, и я все-таки склонилась в унитаз.
Как же это противно…
Подождала, когда тело успокоилось от после-рвотной дрожи, и затем очень медленно пошла в комнату. Пока я сидела в ванной, за окном стемнело, а экран компьютера погас. Ступая на носочках, тихо, я быстро включила люстру. Она была очень большая, иногда мне казалось, что она занимала одну пятую потолка, зато свет от нее словно двигался под разными углами, просачиваясь во все пугающие темные места.
Как же я любила свою квартиру. Здесь было множество стеллажей из дорогих сортов дерева, которым по одной, по две сотни лет, старинные позолоченные каминные часы в виде филина, картины, представляющие собой репродукции именитых и подлинники малоизвестных авторов, фолианты с желтыми страницами, фарфоровые статуэтки, китайские вазы… Ощущение антикварного магазина, не иначе!
Все имущество, вместе с квартирой, досталось мне от прадеда – он был увлечен всеми этими вещицами. И я вслед за ним.
В ящике стола нашла изрядно помятую тетрадь и открыла новую страницу. Взяла ручку, а затем вперилась взглядом в лист, не имея ни малейшего понятия, о чем писать.
«Придумай что-нибудь, моя хорошая», – всегда говорил мне Леша.
Он помогал справляться со страхом, достаточно было ему обнять сзади и спеть на ушко, а по ночам, когда тени подбирались слишком близко, и я начинала кричать, мой муж разгонял их всех до единой. Сражался с ними так, как не могла я.
Но не только Леша помогал мне. Еще и наоборот.
Помню день нашей встречи. Мы тогда вечно слонялись по подъездам и дворам в Омске, десятый класс, первые серьезные проблемы с выбором будущей профессии, первая любовь, первый секс, первые наркотики…
На дворе май, вместо подготовки к экзаменам мы сидели на лавочках на площадке за моим домом и играли на гитаре. Во время очередной песни, которую играл Ворон – так звали самого крутого парня из нашей компании – к нам подошли пара ребят. Я бы даже внимания не обратила на них, ведь к нам часто подходили зеваки, если бы один из них не подошел к Ворону и не попросил у него гитару. Тогда никто не смел прерывать его, пока парень пел. Настала полная тишина, и все ждали, что случится дальше. Помню, что в тот момент глаза у Ворона сверкали еле сдержанным огнем, но он ухмыльнулся, мол, попробуй перепой меня и дал этому новичку гитару. Еще тогда я обратила внимание и запомнила до сих пор, как изменилось выражение лица пришедшего, когда тот взял в руки инструмент – словно ему подарили ключи от всего мира.
Он взял в руки гитару и, примерившись к струнам, погладил их медиатором в сторону грифа и запел Высоцкого «Охота на волков». Играл он медленнее, чем оригинал, растягивая слова и мелодию.
Надо было видеть выражение лица Ворона, потерявшего свою публику.
На тот момент парень казался мне гениальным музыкантом. Я слушала, упиваясь его надрывным вокалом, и даже не сразу заметила, как сжимаются кулаки у Ворона.
Естественно, пареньку нехило досталось, когда он доиграл. Но это был просто невероятный дебют.
Они накинулись на него всемером, и никто не вступился за игравшего – хотя все прониклись его песней до самого гемоглобина, я уверена в этом. Все боялись, что будут лежать на земле вместе с ним.
Ворон и компания смеясь вдоволь его избили, бросив на прощанье:
– Вали завывать на кладбище!
Меня потащили с собой, но в какой-то момент я обернулась и увидела его, согнувшегося от боли и ударов, но отчего-то с невероятно спокойным лицом. Ноги сами двинулись к нему, как оплоту умиротворенности, которую я никак не могла найти в том среде, в которой прожигала свою молодость.
– Мои друзья сейчас ищут солиста в группу, – сообщила я без каких-либо лишних слов.
И позвала его на репетицию на следующий день. Он не произнес ни звука, просто смотрел мне в глаза. Я ушла, уверенная, что ему это не нужно, и обиженная, как мне на тот момент показалось, его безразличием к моим словам.
Но он пришел.
Говорил мало – только пел, когда его просили. А я не могла отвести глаз от его лица, на котором читалась вся гармония мира.
Группа приняла его, но быстро распалась. С тех пор я стала тем, кого сейчас кличут менеджером, только не брала за это деньги. А он стал моим.
Хотя таковым он был только на словах – я с самого начала осознавала, что он принадлежит всему миру одновременно. И все же решительно поставила свою подпись в Загсе. Формальность, на самом деле, мы и без того жили вместе. Но он обещал, что тени расступятся перед теми, кто закрепил свой брак.
Они и правда отступили.
Только ненадолго.
Каждый раз, когда в его жизни появлялась новая женщина, мне являлись их ухмылки. Они наблюдали за мной, выжидая удачного случая, чтобы наброситься…
Лампочка начала мигать.
Нет!
«Ты нужна нам…», – раздался скрипучий голос.
– Не подходите! – я кричала им, закрывая уши руками и сжимаясь в комочек на стуле. Нет, нет! – Я СКАЗАЛА, НЕ ПОДХОДИТЕ!
Вдруг раздался звонок домофона, и тени замерли. Лампочка перестала мигать. Я подняла голову в сторону прихожей. Это он!
– Это Леша! Слышали?! – заорала я тварям вокруг и понеслась в сторону двери, заставляя их вжаться в свои углы.
Щелкнула замком и распахнула дверь, в порыве готовая броситься ему на шею.
Только вот за дверью оказался не Леша.
– Ой, это ты, – тупо вылетело у меня, и я тут же поняла, что это бестактно.
– Не очень гостеприимно, – пожурил меня Леня.
Заглянула за его спину, словно все же пыталась найти там Лешу. Но он должен был приехать только через неделю.
– Прости, пожалуйста. Заходи.
Я пропустила его мимо себя и почувствовала ветерок, пропитавшийся Ленькиным парфюмом. Пока возилась с тремя замками, гость уже успел разуться и снять верхнюю одежду. Стоял и смотрел на меня.
– На самом деле, я очень рада видеть тебя, – попыталась как-то сгладить ситуацию. – Чай будешь?
Мужчина в моем коридоре покачал головой:
– У меня есть кое-что поинтереснее, – игриво подмигнул он и достает из-за спины бутылку красного полусладкого.
– Меня весь день тошнит… Лучше я чаю. А ты, если хочешь, открой вино, хорошо?
– Я не хочу без тебя, – Леня надувает губы, заглядывая мне в глаза.
Улыбнулась и погладила Волка по руке чуть ниже плеча.
– Мне очень приятно, что ты хочешь выпить со мной, но я правда не очень хорошо себя чувствую.
И подтолкнула его к кухне.
– Может, лучше я завтра зайду? – спросил парень.
– Не думай глупостей.
Пока чайник заваривался, я встала, прислоняясь спиной к краю высокой столешницы. Леня разместился на стул, с торжественным видом выкладывая на стол из своего пакета еще и связку винограда.
– Наше любимое сочетание, – засмеялась я. – Красное вино и зеленый виноград?
Леня торжественно соглашается:
– Как в старые добрые времена.
– До сих пор не могу понять, почему ты бросил группу.
Подняла глаза на него. Они у него были обычного серого цвета, но взгляд такой щенячий, словно он в каждом доме искал пристанище, что неизменно привлекало внимание. Только сейчас поняла, что он пришел не как обычно в своих любимых толстовках, а как солидный мужчина, в пиджаке и голубой рубашке. Вот только все равно остался в джинсах.
– Правда не понимаешь?
От этого вопроса мне стало неуютно. Отвернулась за кружками, изображая деятельность, лишь бы не встречаться с ним взглядами.
– Ты оброс, – подметила я.
Его темные волосы уже половину ушей закрыли.
– У-у-у! Так когда мы виделись-то в последний раз! Месяца полтора назад? Два?
Наконец-то закончила с чаем и села рядом:
– Как ты?
Он отпил немного из кружки, а затем подбросил виноградинку и словил ртом, что вызвало мой смех. Леня так делал еще в Омске, когда был басистом в той группе, в которую я отправила избитого Лешу. Через пару лет после распада они вновь совершенно случайно встретились на улице, и уже мой на тот момент жених позвал Леню в свою новую группу «The Forest».
– В целом хорошо, – улыбнулся мужчина, и на щечках у него проступили ямочки. Они меня умиляли даже по сей день. – Вот только на работе проблемы, секретарша вообще ничего не понимает, что я от нее требую, да и недавно заказ хороший слился.
Музыка для этого человека была лишь хобби, а не основной источник заработка. Леня работал в турагентстве – вот это действительно было его страстью. Он постоянно повторял, что выбирать страны интереснее, чем ноты.
– Не ругайся сильно на Настю, она мне нравится, – я попыталась защитить его секретаршу.
– Настя больше не работает у меня. Сейчас ее место заняла другая девушка, Наташа.
– Настя сама ушла?
– Нет, я ее уволил, – отрезал Леня.
А вот тут снова начала подступать злость.
– Что, из серии «поматросил и бросил»?
Волк откинулся на спинку сиденья и завел руки за голову:
– По крайней мере, я не скрываю этого. Не лицемерю, в отличие от твоего муженька.
Я вспыхнула красным:
– Это только сплетни.
– Ты сама-то в это веришь? Алена, он тебя не любит, – Леня коснулся моей руки, лежащей на столе. Я мигом опускаю ее на колени под стол, мой бывший лучший друг делает тоже самое, только с некоторой обреченностью на лице.
– Может, мне лучше известно? – я сверкнула в его сторону глазами.
– Не любит, – Леня настаивал на своем. – Если бы любил – не поступал бы так.
– Тебе лучше уйти, – ледяным тоном указала я и в знак твердости моих намерений встала из-за стола, собираясь его проводить до двери.
И зачем он только пришел?! Только чтобы посыпать мне соль на рану и позлить?!
– Ален…
– Тебе пора, – настаивала я.
Он снова попытался коснуться моей руки, а я с еще большим укором снова отдернула ее.
– Уходи.
Он шумно вздохнул и поднялся со стула:
– Спасибо за чай.
До прихожей мы шли молча. Леня замер перед дверью, тем самым перегораживая мне путь к тому, чтобы ее открыть.
– Прости меня, пожалуйста.
Опустила глаза в пол, разглядывая ламинат. Очевидно, он и правда не со зла.
– И ты меня прости. Я и так слишком взвинчена в последнее время, а тут ты еще на больное место надавил.
– Видела фотографии его новой? – догадался мужчина.
Я с вызовом зыркнула на него, предупреждая о том, чтобы Леня не переходил черту.
– Еще раз извини. Не нам его осуждать.
– То есть как это?!
– Тебе напомнить о том, что было в туре пять лет назад?
Уютный номер в гостинице Краснодара. Я валялась на кровати и листала какую-то районную газету, в которой удосужились написать про группу небольшую заметку. Сейчас это кажется не особо важным, но на тот момент счастье и гордость распирали меня. Ребята как раз были на выступлении, а потом собирались пойти в какой-нибудь клуб. Я отказалась, сославшись на головную боль – мне не хотелось никуда идти, тем более, что порядком подустала от парней, и без того проводила с ними сутки напролет.
Поэтому я точно не ждала никого раньше двух-трех часов ночи.
Но вот открылась дверь, и в комнату зашел Леня. Мы всегда были с ним намного ближе, чем с остальными Форестами (за исключением Леши, конечно), поэтому меня даже не удивило столь позднее его появление на моем пороге.
– О, ты уже вернулся? Тут про вас кое-что написали, – я показала ему газету.
– Валяй, – улыбнулся Волк и сел рядом со мной на кровать.
Я начала читать, а Леня едва-едва касаясь принялся гладить меня по ногам. У меня внутри все перевернулось, но я старалась не подавать виду, как можно более непринужденно озвучивая заметку.
Затем его пальцы переместились с икр на бедра. Я дернулась, и он замер. Продолжила читать. Тут он залез руками под мою шелковую ночнушку.
Я пыталась его образумить. Отбивалась. Но, как я потом решила, недостаточно рьяно. Мне стало так хорошо, что через некоторое время на нас уже и вовсе не было одежды, а он продолжал ласкать мое тело. Наслаждение заглушило благоразумие.
В ту ночь мы переспали, и я до сих пор себя виню за это. Леше мы не рассказали, но решили, что будет лучше, если Леня уйдет из группы.
И на следующий день Волк вышел прогуляться и не вернулся.