Глава третья: Откровение
Раздался второй звонок за этот вечер. Это наконец-то пришла Ника. Художник, оставив профессора, пошёл открывать ей, и спустя некоторое время негромкий женский смех наполнил квартиру. Затем до ушей старика долетел звук поцелуя и приближающийся шелест плиссированной юбки. Ника вошла и, удивлённо округлив красивые глаза, тихонько присела на краешек кресла. Аллертная напряжённость стройной осанки подчёркивала бросающуюся в глаза красоту и женственность девушки. Вошедший следом за ней в комнату Художник сел на пол и прижался спиной к её коленям:
– Рассказывайте дальше, Кефер. Вы очень заинтересовали меня, я уже передал всё Нике, и мы Вас с нетерпением слушаем.
Старик улыбнулся, его глаза потеплели, и он продолжил:
– Ну вот, хоть кто-то выслушает меня. Поверьте мне, друзья, самое большое искусство – это искусство быть услышанным. Можно очень тихо сказать очевидную глупость, но если суждено, то эта глупость станет широко известной, и её услышат и подхватят тысячи людей. И можно сказать мудрость, но её никто не услышит. Ведь люди просто будут заняты или будут спать в важный момент. Даже если начать кричать об этой мудрости, всё равно сей труд будет напрасным. А всё потому, что судьба, называемая также роком, «не дала слова» мудрой мысли, и ей будет суждено остаться неуслышанной до лучших времён… Я немного отвлёкся. Так вот, я продолжу, – эта книга называется «Транскрипция эфемерид», и она единственная в своём роде. То, что записано здесь, (ладонь профессора бережно легла на обложку), вы не найдете больше нигде. В ней дан исчерпывающий перевод языка звёзд на язык земных событий. Космос – это ведь тоже в некотором роде «книга». Люди подошли к изучению этой «книги» материально и разобрали по полочкам все составляющие звёздного пространства, – определили массу планет, пересчитали их, вычислили плотность звездного вещества. С таким же успехом любой библиотекарь мог бы взвесить каждую книгу, сосчитать количество страниц и даже букв в ней, но, чтобы прочитать её, понадобилось бы в первую очередь – умение, а уж потом и желание читать. Астрология, как серьёзная наука, – как раз и есть тот самый ключ, с помощью которого можно расшифровать то, что понял я. Я говорю не о той шарлатанской астрологии, которая лишь подорвала веру людей в эту науку, и отбила желание изучать её без насмешек, прикрывающих невежество и лень. Мои слова касаются астрологии, как науки, которой серьёзно занимались умнейшие из мужей древности. Всё это я рассказываю Вам, чтобы Вы поверили мне, потому что в то, что собираюсь сейчас рассказать, не верит никто… И ещё, милые мои, поняв истину, я был очень удивлён, потому что всё оказалось настолько просто, что становилось даже смешно. Достаточно было заглянуть себе в сердце, и каждый умеющий любить человек, без сомнения, нашёл бы там ответ… Но таких людей становилось всё меньше, и вот, наконец, сегодня я пришёл к вам, потому что только в двух ваших сердцах осталось то, что ещё позволяет гореть нашему Солнцу…
Старик сделал паузу. Воцарилось молчание. Ника полуизумлённо-полузадумчиво смотрела в окно, а Художник, поняв, что беседа не пятиминутная, предложил выпить чаю. Предложение, будто выведшее всех из оцепенения, было встречено восторгом и согласием. Хозяин жилища пошёл на кухню заваривать напиток, а хранительница очага села за старинный клавишный синтезатор, коснулась белыми тонкими пальцами пожелтевших клавиш, и вот уже весь дом наполнился чарующими звуками плавно льющейся мелодии. Спустя несколько минут на кухне зашумел мини-самовар, и по комнатам поплыл терпкий чайный аромат»…
Конец ознакомительного фрагмента.