Pamela Brooks
Crown Prince, Pregnant Bride
© 2014 by Pamela Brooks
© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016
© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016
Глава 1
Вообще-то ее здесь быть не должно.
Нет, Лоренцо понимал, что туризм – это важно. Если бы не деньги, которые приносили экскурсии в особняк и сады Эденсфилд-Холл, его старый школьный друг Гас не смог бы содержать старинное имение, принадлежащее его семье.
Тем не менее имение было открыто для посетителей не целый день. Сейчас ворота были заперты. Однако по территории беспардонно разгуливала женщина в бесформенных черных брюках и такой же черной блузке. На шее у нее висел фотоаппарат. Она то и дело останавливалась, чтобы сфотографировать очередной заинтересовавший ее объект. В данный момент она навела объектив на озеро.
Строго говоря, это его не касается. Лучше просто не обращать внимания.
Но тут женщина обернулась, заметила, что Лоренцо смотрит на нее, направила фотоаппарат на него и нажала кнопку.
Ну, хватит. Придется потребовать, чтобы она удалила фотографию или, если это не цифровая камера, отдала пленку. Он не позволит незнакомому человеку делать деньги, без разрешения фотографируя его на территории Эденсфилда, да еще тогда, когда туристам вход сюда воспрещен. До коронации осталось всего несколько недель. Ему необходим покой, чтобы собраться с мыслями.
Лоренцо приблизился к незнакомке.
– Простите, но вы только что меня сфотографировали, – сказал он без тени улыбки.
– Да.
По крайней мере, она не пытается ничего отрицать. Это упрощает ситуацию.
– Не могли бы вы удалить фотографию?
Женщина удивилась:
– А в чем проблема?
Как будто непонятно! Лоренцо Торелли – если полностью, его высочество Лоренцо Торелли, наследный принц Мельванте, государства, расположенного на границе между Италией и Францией, – должен в следующем месяце занять престол, когда его дед отойдет от дел. Крупные европейские газеты много писали об этом, не забывая сопровождать статьи фотографиями Лоренцо. Не может быть, чтобы она его не узнала.
– Пожалуйста, дайте мне фотоаппарат. – Он протянул руку.
– Боюсь, что не могу, – холодно отозвалась незнакомка. – Я никому не разрешаю трогать мои орудия труда.
– То есть вы папарацци?
Она презрительно фыркнула:
– Никакая я не папарацци. И зачем папарацци вас фотографировать?
Она серьезно? Неужели ей действительно не известно, кто он? В каком глухом уголке планеты она живет, если туда не доходят новости?
– Я не люблю, когда меня фотографируют, – осторожно произнес Лоренцо. – К тому же до полудня имение закрыто для посетителей. Если вы удалите фото – причем я должен видеть, как вы его удаляете, – я буду рад проводить вас до ворот. Возвращайтесь после полудня.
Она закатила глаза:
– Я же не делаю ничего плохого.
Лоренцо привык к тому, что люди ему подчиняются. Упрямство женщины раздражало его, и он прилагал значительные усилия, чтобы сохранить вежливый тон.
– Мадам, боюсь, что и дом, и сады сегодня открываются только после полудня. А значит, сейчас вы находитесь здесь незаконно.
– Правда? – Она устремила на него дерзкий взгляд пронзительно-синих глаз.
– Прошу вас, удалите фото, – поторопил Лоренцо.
Она раздраженно покачала головой, взяла фотоаппарат, пролистала меню и, показав ему фотографию, нажала на соответствующую кнопку, удалив снимок.
– Ну вот. Готово. Вы довольны?
– Да. Благодарю.
– Хорошо. – Она наклонила голову к плечу. – Позвольте маленький совет: вам стоит чаще улыбаться, мой милый. Сладкий мед приманивает гораздо больше мух, чем кислый уксус.
Незнакомка удалилась.
Глядя ей вслед, Лоренцо чувствовал себя так, словно не прав был он, а не она.
Мужчина был, видимо, другом Гаса; он был примерно того же возраста, что и старший брат Лотти. И он пытался защитить частную жизнь обитателей имения. Индиго понимала: наверное, следовало объяснить ему, что она вовсе не папарацци, а друг семьи и находится здесь потому, что реставрирует витраж. С другой стороны, то, чем она тут занимается, не его дело. К тому же его заносчивость вывела ее из себя.
Индиго сфотографировала его только потому, что, прогуливаясь по саду с мрачным выражением лица, он показался ей похожим на темного ангела. Лицо этого человека ее заинтересовало. Привлекло. Заставило задуматься о том, как может выглядеть его улыбка.
Но его брюзжание по поводу того, что нельзя фотографировать без спроса… Можно подумать, он мировая знаменитость на отдыхе.
Идиот!
Индиго направилась к дому. Работа сейчас важнее. Сегодня нужно вынуть стекла из окна в библиотеке и перенести их в мастерскую, которую Гас ей предоставил. Она уже сняла короткое видео для сайта, посвященного имению, в котором рассказала о своих планах по поводу витража и обещала ежедневно писать отчеты и размещать снимки результатов своего труда, чтобы любопытные могли почувствовать себя участниками процесса реставрации. Индиго не возражала, если во время работы люди подходили к ней с вопросами. Ей нравилось делиться с ними своей увлеченностью витражным искусством.
А сегодняшний незнакомец с лицом падшего ангела… Что ж, пусть делает что хочет.
Когда пришло время спускаться к ужину, Лоренцо все еще пребывал не в духе после встречи с папарацци, утверждавшей при этом, что она вовсе не папарацци. Войдя в гостиную, он застыл, увидев среди гостей ту самую незнакомку. Она сменила бесформенные черные брюки и блузку на ярко-красное платье-рубашку, которое было короче, чем платья остальных женщин. Обута она была в красные туфли – опять же самые блестящие, с самыми замысловатыми ремешками и на самых высоких каблуках.
«Посмотри на меня!» – словно призывал ее наряд.
Как будто от нее можно отвести взгляд.
Особенно если учесть, что ее волосы не были туго стянуты на затылке, как утром, а темными локонами падали на плечи. Если надеть на нее длинное платье из зеленого бархата, она стала бы идеальной моделью для художника.
Лоренцо ругал себя за легкомыслие, однако она была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. Он решил выяснить, кто она такая и что здесь делает.
Он едва заставил себя для начала обменяться с Гасом парой ничего не значащих фраз и, наконец, с подчеркнутой медлительностью поинтересовался:
– А кто эта девушка в красном платье? – и небрежно кивнул в сторону утренней нарушительницы, старательно демонстрируя, что ответ его не очень интересует.
– Которая? – Гас проследил за его взглядом и улыбнулся. – А, это Индиго.
«Как может Гас сдержанно и спокойно вести себя в ее присутствии?» – удивился Лоренцо. У него от этой женщины мурашки забегали по коже.
– Друг семьи? – предположил он.
– Одна из лучших школьных подруг Лотти.
Это показалось ему странным; глядя на Индиго, нельзя было сказать, что она принадлежит к высшему обществу, как Гас и его сестра.
– Честно говоря, она здесь еще и по делу. Индиго реставрирует окна в библиотеке, – пояснил Гас. – Мама попросила ее придумать что-нибудь занятное для новых витражей. Индиго ходит по имению и фотографирует.
Так вот почему она назвала камеру своим орудием труда. Лоренцо почувствовал, что краснеет.
– Ясно.
– Что случилось? – спросил Гас, заинтересовавшись.
– Я заметил утром, как она фотографирует сад, и подумал, что она проникла на территорию незаконно. Я… э-э… предложил проводить ее за ворота, – признался Лоренцо.
Гас рассмеялся:
– Готов поспорить, она послала тебя куда подальше. Наша Инди вольная душа. К тому же очень не любит, когда ей говорят, что надо делать.
Лоренцо скривился:
– Наверное, мне лучше извиниться.
– Хорошая мысль. Иначе ты рискуешь получить инди-видуальный урок, – отозвался Гас, нарочито разделяя две части слова.
– Инди… что? – озадаченно переспросил Лоренцо.
– Мы зовем ее Инди – сокращение от Индиго. Но она тот еще инди-вид. – Гас насмешливо поднял бровь. – Скажем так, она большой оригинал. Я попрошу Лотти представить тебя. – Он поманил к себе сестру. – Лотти, будь умницей, познакомь Лоренцо и Инди.
– Хорошо. Вы разве не знакомы? – Лотти взяла Лоренцо под руку и повела его к Индиго. – Инди, это Лоренцо Торелли, давний друг нашей семьи. – Она улыбнулась. – Лоренцо, это Индиго Моран, самая классная девчонка, которую я знаю.
Индиго засмеялась:
– Это потому, что ты живешь в мире, полном зануд, Лотти. Я самая что ни на есть обычная.
По мнению Лоренцо, она вовсе не была обычной – в ней было что-то уникальное. Что-то особенное.
– Гас говорит, вы учились вместе с Лотти, – заметил он.
– Да, пока ей не исполнилось четырнадцать лет и она не вырвалась на волю, счастливица. – Лотти дотронулась до плеча подруги. – Инди просто гений. Она рисовала карикатуры на девчонок, которые меня дразнили, и развешивала их по школе. Сложно делать пакости, когда все показывают на тебя пальцем и смеются.
Индиго пожала плечами:
– Известно, что перо сильнее меча.
– Твое перо было не только сильнее, но и точнее, – с жаром добавила Лотти.
Теперь Лоренцо понял, что значит «инди-видуальный урок». Персональная и едкая карикатура, выставленная на всеобщее обозрение. Нетрудно представить, каким изобразила бы его Индиго, учитывая ее слова о мире, полном зануд.
– Можно я буду невоспитанной и оставлю вас знакомиться дальше самостоятельно? – спросила Лотти.
– Конечно, – ответила Индиго.
От ее улыбки у Лоренцо перехватило дыхание. Он с удивлением обнаружил, что чувствует себя как взволнованный неопытный школьник.
– Я… м-м-м… хотел извиниться, – начал он.
Брови Индиго взметнулись вверх.
– За что?
– За свое сегодняшнее поведение.
Она пожала плечами:
– Забудьте.
Но забыть он не мог. Хорошие манеры ему прививали буквально с колыбели. Лоренцо была присуща идеальная вежливость, но с Индиго он обошелся грубо.
– Я не знал, что вы тоже друг семьи. – Он взглянул на нее. – Хотя могли бы и сказать мне.
– Зачем? Кто знает, может, это вы без разрешения проникли на территорию?
– Ладно, один – ноль в вашу пользу.
Ему нравилось, что Индиго дерзко ему возражает. После многолетнего общения с людьми, которые соглашались со всем, что бы он ни говорил, и всячески перед ним расшаркивались, ее свободное обращение было в новинку.
– Гас сказал мне, что вы реставрируете витраж в библиотеке.
– Реставрирую.
– Простите, но вы не выглядите как… – Лоренцо прервал сам себя. – Нет, все неправильно. Не обращайте внимания. Я, кажется, рою себе огромную яму.
Индиго расплылась в улыбке, и блеск ее глаз заставил сердце Лоренцо биться быстрее.
– Вы хотели сказать, что я не выгляжу как реставратор витражей? Или как девушка, которая училась в одной школе с Лотти?
И то и другое в точку. Он нахмурился:
– Э-э… Мне обязательно отвечать?
Индиго выглядела чрезвычайно довольной.
– Итак, посмотрим. С чего бы начать? Думаю, со школы. – Ее голос тут же приобрел аристократическую тягучесть, совсем как голос Лотти. – Мы с ней познакомились, когда нам обеим было одиннадцать. Нас разместили в одной спальне. К сожалению, там еще жили Лолли и Ливви. Наверное, мы могли бы стать четырьмя мушкетерами, но в моем имени отсутствует буква «л».
– Да и не похоже, что вы хотели бы сражаться в одном строю с Лолли и Ливви.
– Не хотела бы. – Ее глаза искрились, а голос зазвучал, как и прежде. – У меня не было времени на угрозы и издевательства.
– Надеюсь, вы не подумали, что я вам угрожал сегодня утром.
– «Не могли бы вы удалить фотографию?» – передразнила его Индиго.
Лоренцо поморщился. В ее исполнении это прозвучало довольно вычурно.
– Я же извинился.
– Вы актер или что-то в этом роде?
– Нет.
– Вы вели себя как заважничавшая второсортная знаменитость, – заметила Индиго.
Сказать ей?
Нет. Лоренцо не хотел, чтобы она перестала вести себя раскованно.
– Виноват, миледи, – весело ответил он. – Вы уверены, что вы реставратор?
Она рассмеялась. Ах, какие у нее притягательные губы! Внезапно Лоренцо ощутил безумное желание заключить ее в объятия и выяснить, хороши ли они на вкус. Подобная реакция на женщину была ему несвойственна. Обычно Лоренцо Торелли вел себя холодно, спокойно и отстраненно. Он действовал по указанию разума, а не сердца – так его воспитали. Если придерживаться сухих формальностей, не возникают непредвиденные ситуации.
Почему общение с Индиго Моран рождает в нем непреодолимое желание нарушить все правила? Это было бы вдвойне дико именно сейчас. Ведь он скоро станет королем Мельванте.
– Вы считаете, что реставратор должен быть примерно на сорок лет старше, с бородой и плохой стрижкой, в круглых очках и в сандалиях?
Лоренцо не смог удержаться от смеха. И в этот момент осознал, что все смотрят в их сторону.
– Простите. Я, кажется, веду себя как дурак, – извинился он перед гостями. – К тому же оскорбил мисс Моран как минимум дважды.
– Зовите меня Индиго, – тихо поправила женщина и похлопала его по плечу. – Вести себя по-дурацки у него получается превосходно, – проворковала она.
– Я, например, – заметила с усмешкой мать Гаса, – с нетерпением жду новой карикатуры завтра утром на стене столовой.
Индиго улыбнулась:
– Карикатуру он не заслужил. Пока.
– Я над этим работаю, – отозвался Лоренцо.
Подобные дружеские шутки ему нравились – очень давно никто не обращался с ним так вольно.
Однако в мозгу засела неприятная мысль: будет ли хоть кто-то хоть когда-нибудь чувствовать себя в его обществе свободно после коронации? Или это в последний раз?
– Индиго, можно я сяду рядом с вами за ужином? – спросил он.
– Делайте что хотите.
Какая ирония! Именно это станет для него невозможным очень скоро. Ему придется придерживаться строгого расписания. Управлять страной. «Делай что хочешь» в эти планы не входит. Он будет делать то, что должен. Выполнять свой долг.