Глава 2
Пьетро стоял у окна в кабинете своего адвоката и смотрел, как по стеклу бегут струи дождя. Он сгорбился и сунул руки в карманы шелковых брюк цвета тяжелых облаков, проливавших на землю все новые и новые потоки. Начищенная до блеска туфля нетерпеливо постукивала по полу.
Марина опаздывала. Встреча была назначена на десять тридцать, а сейчас уже без четверти одиннадцать. Пьетро начинал сомневаться, что она вообще появится.
Раздосадованно вздохнув, Пьетро взъерошил волосы рукой и прищурился, глядя на размытые очертания улицы. По крайней мере, она на Сицилии: Фредерико, водитель, вчера доставил ее в отель и передал пакет документов, которые составил юрист Пьетро, Маттео Ринальди, чтобы юрист Марины просмотрел их. Ей было известно время встречи, так что никаких оправданий у нее нет. Где, черт возьми…
Подняв фонтан брызг, перед офисом остановилась машина. Лицо женщины, сидящей в ней, невозможно было различить из-за дождя, но ее волосы сияли ярким рыжим огнем, и Пьетро понял: это его бывшая жена. Этот живой, солнечный цвет немедленно пробудил в Пьетро воспоминания: вот она лежит под ним, тая в его объятиях, и эти роскошные волосы, разметавшиеся по подушке… Пьетро задохнулся и стиснул зубы, чтобы не застонать.
– Явилась наконец-то, – сказал он Маттео и уже хотел отвернуться от окна, когда женщина вышла из машины. – Явилась, – повторил Пьетро изменившимся голосом.
Словно услышав его слова, Марина подняла голову, и их взгляды встретились. Даже с такого расстояния Пьетро заметил, как она напряглась, вызывающе подняла брови, прижимая кейс к груди, словно это был щит, способный отразить любую опасность. Пьетро не видел ее два года, и его поразило то, что она ничуть не изменилась – и в то же время в ней появилось что-то незнакомое, чужое. Между ними вознеслась стена, которая не исчезнет, даже если они встанут вплотную друг к другу.
Она продолжала смотреть на Пьетро, и он почувствовал, как воздух замерзает в его легких и он не может даже моргнуть, не то что двинуться. Но вдруг мимо Марины прямо по луже пронеслась машина, она торопливо отбежала от проезжей части, и заклятие спало. Марина быстро пошла к входу, огибая лужи. Пьетро думал, что она поднимет кейс над головой, чтобы уберечь волосы от дождя, но она по-прежнему прижимала его к себе. Впрочем, она всегда любила дождь.
Пьетро вспомнил, как она танцевала под дождем, смеясь, с развевающимися волосами. Она была такой живой, счастливой… Она расхохоталась ему в лицо, когда он позвал ее в дом, сказав, что она вымокнет до нитки.
– По сравнению с английским дождем это настоящий кипяток! – заявила она. – Не сахарная, не растаю.
Он вышел под дождь и попытался затащить ее под крышу, но она схватила его за руки и удерживала на улице, пока он тоже не промок, и только тогда позволила ему унести ее в спальню, где он отомстил ей за эту шалость.
– Проклятье! – пробормотал Пьетро, ругая себя за то, что не может взять под контроль даже свои воспоминания.
Он резко отвернулся от окна, готовясь к грядущей битве. Не время сейчас предаваться воспоминаниям о времени, когда он обманывал себя, думая, что счастлив и что его неуемная страсть к Марине не что иное, как любовь. Страсть толкнула его в ее постель и заставила сделать ей предложение, чтобы удержать ее при себе. Пьетро не мог даже думать о том, что она будет с кем-то другим, и ее незапланированная беременность дала ему предлог надеть кольцо ей на палец. Тогда он считал, что никогда не захочет отпустить ее, что у них есть будущее, а их брак – нечто основательное, а не колосс на глиняных ногах. А теперь он не мог дождаться минуты, когда Марина подпишет бумаги и уничтожит этот безобразный хаос.
Загудел лифт, и Пьетро невольно подался вперед. Еще несколько секунд, и он увидит свою жену– беглянку…
– Марина!..
Он готовил себя к этому моменту, но все равно не удержался от восклицания. Войдя в кабинет, Марина словно впустила в него свежий ветер, солнечный свет, сразу изменив атмосферу в комнате. Она выглядела совершенно потрясающе. Туго затянутый пояс плаща подчеркивал тонкую талию и соблазнительные бедра и грудь. Ничто не скрывало нежных линий ее шеи, и Пьетро замер, завороженно глядя на нее. Волосы от воды потемнели, несколько прядей выбились из высокого хвоста. Ее щеки нежно розовели, глаза были темнее, чем обычно, – цвета мха, а не яркого изумрудного оттенка.
Марина смотрела на Пьетро пустыми, равнодушными глазами, словно впервые видела. Он помнил этот взгляд: так она смотрела в последние месяцы их совместной жизни. Впрочем, тогда они редко виделись.
– Синьора Динцео, – протягивая руку, поспешил к ней Маттео, не теряющий лица ни при каких обстоятельствах. – Доброе утро.
Ее улыбка была холодна и быстро погасла, но для мужа она пожалела даже такого скупого приветствия.
– Пьетро, – сказала она так, словно его имя имело мерзкий вкус.
– Марина, – эхом откликнулся он так же сухо и едва заметно наклонил голову.
Стена между ними стала еще толще.
– Вы позволите? – спросил Маттео, трогая ее за рукав.
Привычный к атмосфере сдерживаемого напряжения между разводящимися сторонами, он изо всех сил старался хоть чуть-чуть упростить дело. Марина сняла плащ:
– Благодарю вас.
Наверняка она сама не поняла, как соблазнительно было движение ее плеч, приподнявшее груди. А впрочем, может быть, отлично поняла. Пьетро так стиснул зубы, что стало больно челюстям. Как часто он помогал ей раздеться, как часто касался гладкой кожи ее шеи, как часто ее шелковистые волосы щекотали его пальцы… Она поворачивалась к нему, улыбалась, терлась щекой о его руку, иногда целовала ее…
Черт возьми, хватит!
Пьетро яростно тряхнул головой и шагнул к ней.
– Принести вам что-нибудь выпить? – говорил Маттео. – Кофе, может быть?
– Воды, если вас не затруднит. Спасибо.
Под плащом у нее была белая кофта с V-образным вырезом и черная узкая юбка. Очень официально, очень строго, совершенно не в ее стиле. Наверное, она специально так оделась, чтобы произвести на Пьетро впечатление. Вот только какое? Если деловой женщины, у которой все под контролем, то это еще меньше на нее похоже.
Так или иначе, наряд ей очень шел. Светлый верх резко контрастировал с яркими глазами и волосами, обтягивающая юбка подчеркивала изящные изгибы бедер. Пьетро вдруг осознал, что ее тело стало еще соблазнительнее; по сравнению с Мариной двухлетней давности эта женщина просто сияла, притягивала к себе. Жизнь без него пошла ей на пользу, горько отметил Пьетро. О той Марине напоминали лишь длинные серьги с разноцветными кристаллами – явно бижутерия. А ведь он когда-то дарил ей бриллианты и изумруды…
– Почему бы нам всем не присесть? – предложил Пьетро, пока Маттео наливал воду в стакан.
Пора было брать ситуацию в свои руки. Марина мельком глянула на него и села на противоположном конце стола, хотя Пьетро уже взялся за спинку стула, чтобы выдвинуть его для нее. Она положила кейс на сверкающую столешницу и сложила на нем руки. В ее позе и молчании было что-то напомнившее Пьетро монашку, и он чуть не расхохотался. Ни за что, никогда он не смог бы представить ее такой, если бы не видел сейчас собственными глазами. Однако такой расклад ему даже понравился, когда он подумал о контрасте между обликом и тем, что скрывалось за ним. Пожалуй, интересно будет попробовать выманить настоящую Марину из этого черно-белого заточения, освободить ту страстную женщину. Тело Пьетро встретило эту мысль с таким энтузиазмом, что он поспешно опустился на стул, чтобы скрыть излишне заметную реакцию.
Маттео протянул Марине стакан, она взяла его, отпила немного воды, и Пьетро заметил, что она все еще носит обручальное кольцо, и вздрогнул от удивления. Это кольцо он надел на палец женщине, которая последние два года даже не притворялась его женой…
– Пьетро?..
Звук ее голоса вернул его на землю. Марина так часто называла его по имени, но на этот раз все – и голос, и интонация – было другое: как будто одергивание, безэмоциональное привлечение внимания. Очевидно, она что-то сказала, а он ее не услышал, погрузившись в воспоминания.
– Да, дорогая? – поднял он голову, намеренно пропитывая ласковое слово сарказмом и удовлетворенно отмечая, что его удар попал в цель.
Марина резко выпрямилась, сжала губы в тонкую линию, ее глаза полыхнули зеленым огнем. Вот это настоящая Марина, с удовольствием подумал Пьетро. Всего на секунду, но она показалась из-под маски.
– Что ты тут делаешь? – спросила она.
Пьетро мрачно улыбнулся, и ее глаза стали еще больше.
– Ну, мы же договорились обсудить условия развода.
Марина сделала еще один глоток воды, и Пьетро заметил, что она прилагает все больше усилий, чтобы держать себя в руках, и все равно она не казалась такой спокойной, какой хотела казаться. Пьетро охватило желание рассмотреть ее поближе, повнимательнее.
– Нет, ты приказал мне прилететь на Сицилию и обсудить условия развода с твоим юристом. Я не соглашалась встречаться с тобой.
О, Пьетро отлично знал эту способность Марины, которая появлялась, когда она была в соответствующем настроении: она выслушивала его слова, трансформировала их и бросала их же ему в лицо, полностью извратив смысл, который он вкладывал в них. Странно, но по этой ее манере Пьетро скучал сильнее всего; он начал скучать по ней еще до того, как Марина ушла от него.
– Мы договорились, что наши юристы оформят документы и мы все отдадим им на откуп, если ты этого хочешь, – примирительно сказал он. – Но для этого нам нужен твой законный представитель. Где твой юрист? Опаздывает?
– Он вообще не придет.
«Понимай это как хочешь», – сказало ему вызывающее выражение ее глаз.
– К твоему сведению, Пьетро, не все могут позволить себе платить юристу столько, чтобы он прибегал по первому же слову. – Она мельком глянула на Маттео из-под ресниц и снова уставилась на Пьетро. Ей не надо было облекать свои мысли в слова, чтобы он понял, что она думает о нем. – Ты дал мне всего час на сборы, так что я просто побросала вещи в чемодан и выскочила из дома. Представляю, что бы сказал мой юрист, если бы я предложила ему последовать моему примеру.
Пьетро явно задели ее слова. Он так взглянул на нее, что ей показалось, что его одновременно ледяной и пылающий взгляд оставил красный след на ее щеке. Он сидел напротив нее спиной к свету, и все, что Марина могла различить на его красиво вылепленном лице, – глаза. Впрочем, ей не нужно было видеть его, чтобы представить во всех подробностях: она помнила каждую черточку его лица и тела. И если она даст слабину, эти воспоминания хлынут на нее, словно вода в прорванную плотину, и снесут так тщательно выстроенную оболочку отчужденно-холодной вежливости, которой она окружила себя. Они вернут ее в то время, когда она была готова целовать землю, по которой ходил этот человек, когда ее сердце еще не было разбито.
Когда Марина увидела его, стоящего за залитым дождем стеклом, она сразу вспомнила, как встретила его впервые, в Лондоне. Тогда их тоже разделяли струи дождя, сбегающие по лобовому стеклу, и Марину так поразила мрачная, монументальная красота незнакомца в дорогом автомобиле, что она буквально на секунду потеряла контроль над рулем, – и в следующую секунду услышала ужасный скрежет, когда ее машина задела его автомобиль.
Мир кружился вокруг нее, и она едва вспомнила собственное имя, когда они начали выяснять детали ее страховки. Однако в конце концов страховка ей не понадобилась: Пьетро сказал, что ущерб незначительный и он сам оплатит ремонт обеих машин, если Марина согласится поужинать с ним. С тех пор ее мир перевернулся с ног на голову, она словно попала в центр урагана. Иногда ей казалось, она спит, потому что все было слишком хорошо, чтобы быть настоящим. Ну, в конце концов выяснилось, что ей правильно казалось.
Да, Марина пережила несколько невероятно счастливых моментов, но тем сильнее оказалось разочарование, которым все закончилось. Страсть, сжигавшая их обоих, вырвалась из-под контроля и уничтожила их. Или, вернее, она уничтожила Марину, оставив ее во прахе и скорби, а Пьетро просто продолжил жить, как жил до ее появления в его жизни. Он даже не попытался связаться с ней после ее побега, только холодно велел ей вернуться, а когда она отказалась, забыл о ее существовании.
До недавнего времени, до этого властного призыва приехать, чтобы покончить с браком, которого на самом деле никогда и не было.
Когда Марина вошла в кабинет и увидела Пьетро, пристально следящего за каждым ее движением, годы, прошедшие с момента ее ухода, словно испарились. Она мгновенно вспомнила каждый день, каждую минуту их совместной жизни. Вся защита, которую Марина так тщательно выстраивала вокруг себя, вся броня, которую она так старательно выращивала, осыпались к ее ногам, оставив ее сломленной, беспомощной, как младенец, именно тогда, когда важнее всего быть сильной.
Еще до встречи Марина долго настраивала себя на равнодушный, флегматичный лад. В свое время она наплакалась, настрадалась по своей разрушенной мечте; пора официально положить конец отношениям, принесшим ей столько боли. Она думала, что готова: она прекрасно знала, что ей не удастся избежать встречи с мужем, ведь он не пригласил бы ее на Сицилию, если бы не планировал встретиться с ней лично. Он обязательно захочет присутствовать при оформлении окончательного и бесповоротного исключения Марины из его жизни. Поэтому она заперла эмоции на замок – и не смогла удержать их там.
– Значит, ты без юриста? Думаешь, тебе не нужен человек, который защитит твои интересы?
– А их придется защищать? – Марина сознательно подпустила в голос вызывающей интонации. Она знала, почему ей не нужен защитник, но не чувствовала в себе готовности рассказывать об этом.
– Ты моя жена. – Пьетро смотрел на нее тяжелым, внимательным взглядом.
– Еще чуть-чуть, и я перестану ею быть, – напомнила Марина, показывая, что ему не удалось смутить ее таким настойчивым вниманием.
Ему совсем не понравилась ее смелость, Марина сразу поняла это. Однако теперь он имел дело вовсе не с юной, неопытной девочкой, слишком наивной, чтобы не видеть его истинной сущности. Она очень выросла за последние два года.
– Ты моя жена, – упрямо повторил Пьетро, – и получишь то, что тебе причитается.
Как истолковать это замечание, Марина не поняла. Это обещание честной игры или угроза воздаяния за грехи?
– Но сначала мои условия.
– Разумеется, – пожала плечами Марина.
Ей следовало предвидеть такой поворот, она и предвидела его. С той самой минуты, как принесли письмо, она знала – Пьетро уверен в своем превосходстве и намерен продемонстрировать его ей и, что самое главное, использовать свое преимущество по полной программе. То, как уверенно он держался, заставляло что-то у Марины в груди мелко дрожать, и она снова отругала себя за слабость. Она ведь прекрасно знала, что собой представляет Пьетро. Она почти полгода прожила бок о бок с ним, видела его с разных сторон. Она знала, каким безжалостным, бессердечным он может быть, когда ему перечат. За то время, что она не видела его, ничего не изменилось: его губы сжимались так же яростно, в глазах горел тот же ледяной огонь. Он не пойдет ей навстречу, он сделает все, чтобы добиться своего и проучить свою непокорную жену.
– Разумеется? – жестко переспросил Пьетро.
– Я предполагала, что ты поставишь условия, глупо было бы думать, что ты просто подпишешь бумаги и отпустишь меня. Это не в духе князя Пьетро Динцео.
– Ты знала это и все-таки прилетела без юриста?
Марина задрожала. Она понимала, что он не причинит ей вреда, но нервы натянулись и зазвенели, а желудок противно сжался. Трудно было убедить себя в безобидности Пьетро, глядя в его жестокие глаза. У Марины в рукаве имелся козырь, но стоило ей только подумать о том, чтобы использовать его, как ее начинало подташнивать от страха.
Сицилийский князь, глава собственного банка и многих других организаций, с течением времени слившихся в могучую корпорацию, Пьетро Динцео был очень богатым и влиятельным человеком. Марина видела его в деле, знала, как он ненавидел дураков и людей, идущих против него. А она собиралась расстроить его планы на результат этой встречи, обставить его при свидетелях, при его юристе. Пьетро ни за что не спустит это ей с рук. Марину утешало только то, что Пьетро обладал здоровым чувством юмора, а его гордая сицилийская натура не позволит ему играть грязно. К тому же она не планировала требовать от него денег; ее беспокоила лишь собственная способность выдержать эмоциональный прессинг.
– Я не думала, что он мне понадобится. Ведь дела такого плана регулируются совершенно определенными законами.
Пьетро сердито нахмурился, и Марина вдруг с горьким чувством вспомнила, как менялось, смягчалось его лицо, как теплели его глаза, когда они оставались наедине. Когда-то она могла одним поцелуем разгладить суровые складки у него на лбу и между бровей.
– К тому же, – торопливо сказала Марина, – ты сказал, я получу что мне причитается.
– Да, я так сказал, – подтвердил Пьетро, ничего не прояснив.
– Так, может, наконец расскажешь мне о своих условиях?
– Разумеется, – неожиданно заговорил Маттео. Он взглянул на своего босса, получил легкий кивок в знак одобрения, сел напротив Марины и подвинул к ней бумаги, которые вытащил из папки: – Давайте приступим к делу.
Марина постаралась сосредоточиться на юристе и его словах, но это почти не представлялось возможным, когда Пьетро сидел так близко. Он как будто ушел в тень, предоставив Маттео действовать, но на самом деле это впечатление было в корне ошибочным. Он налил себе в стакан воды, оплел его длинными, изящными пальцами, но не сделал ни глотка. Он даже откинулся на спинку стула, но, даже не глядя на него, Марина чувствовала, как он напряжен и сконцентрирован. Он не сводил с Марины глаз, и скоро ее кожу стало покалывать. Он молчал, говорил Маттео, но сразу чувствовалось, юрист – лишь орудие, подчиняющееся едва заметным, но уверенным указаниям хозяина.
– Эти условия… – начала Марина, но ее голос сорвался, и она откашлялась, пытаясь представить, что Пьетро здесь вообще нет.
– Не думаю, что они покажутся вам очень тяжелыми, – сказал Маттео, постукивая по бумагам серебристой ручкой.
Эти самые бумаги ей передали в самолете, но она даже не открыла папку. От этого человека Марине нужна была лишь его любовь, которой, как выяснилось, она никогда не получит. Смысла в долгих обсуждениях и спорах об условиях расторжения их брака Марина не видела.
– Во-первых, – начал Маттео, отвлекая ее от невеселых мыслей, – вы должны отказаться от фамилии Динцео и взять свою девичью фамилию.
– Охотно.
Это было одно из тех условий, которых Марина ожидала, и она почувствовала облегчение оттого, что юрист начал с него. Она ответила абсолютно искренне: горькие воспоминания наполнили ее слова болью и глубиной. Когда-то она была счастлива носить это имя, с которым ассоциировалась долгая история знатнейшего, богатейшего княжеского сицилийского рода. Марину всегда поражал эффект, который оно производило, стоило лишь произнести его. Пьетро же относился к своей фамилии легко, иногда даже небрежно. Но самым главным для Марины было то, что это имя мужчины, которого она обожала, и должно перейти к их ребенку…
Сердце сдавило так больно, что она выпалила:
– С какой стати мне оставлять себе имя человека, для которого наш брак не значил ровным счетом ничего?
Марина услышала, как Пьетро разъяренно втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и сжалась в ожидании резкого ответа… Но взрыва не последовало. Маттео бросил на своего босса быстрый предостерегающий взгляд, и Пьетро снова откинулся на спинку стула, раздраженно махнув юристу рукой, приказывая продолжать. Однако от Марины не укрылось, как сжались его пальцы вокруг стакана, так что костяшки побелели. Он явно переживал не лучшие минуты, борясь с самим собой, изо всех сил удерживая язык за зубами.
– Словом, с этим пунктом – никаких проблем, – подытожила Марина, не сводя глаз с невозмутимого лица Маттео.
– Прекрасно, – кивнул тот, делая пометку на полях рядом с соответствующим абзацем. – Далее. Вы не должны как-либо когда-либо комментировать ваш брак и раскрывать причины, по которым вы ушли от мужа.
– Я… Что?! – На этот раз она повернулась к Пьетро, глядя на него расширившимися от изумления, гнева и боли глазами. Он даже не пошевелился. – Ты хочешь, чтобы я подписала…
Как он мог подумать, что она когда-нибудь захочет поделиться с кем-то подробностями их совместной жизни? Ведь это значило, что ей придется рассказать о том, как жестоко были разбиты ее надежды. И их малыш… Непонятно откуда пришла мысль, что, если бы их ребенок появился на свет, у него могли бы быть такие же жестокие, ледяные глаза, как у его отца. Марине показалось, что стены кабинета начали сдвигаться, грозя раздавить ее, и темнота поползла из углов.
– Да как ты смеешь?!
Если бы она обратилась к противоположной стене, та и то ответила бы более эмоционально. Пьетро прищурился и скрестил руки на груди:
– Я должен заботиться о своей репутации.
– Но ты ведь не думаешь, что я сделала бы что-то, что может повредить тебе?
Пьетро лениво моргнул и расслабился, разваливаясь на стуле. Сейчас он был похож на льва, оценивающего жертву: стоит ли она прыжка? Марина судорожно сжала стакан и сделала большой глоток: у нее вдруг пересохло в горле.
– А за своего приятеля ты можешь поручиться?
– Какого приятеля? – изумилась Марина и вдруг решила перейти в нападение: ее взбесили его подозрения. – Да за кого ты меня принимаешь?! Прошло уже два года, два года мы даже не виделись! Скажи, давала ли я интервью? Появлялись ли мои фотографии в прессе?
– Так или иначе, ты оставалась моей женой, – спокойно ответил Пьетро. – У тебя все еще есть доступ к моим счетам. В твоих интересах не злить меня.
– Ты хоть раз с тех пор проверял свои счета? – спросила Марина, и Пьетро вопросительно поднял темную бровь. – Или ты даже не заметишь, если какой-то жалкий миллион исчезнет – или нет – с твоего счета?
Ее слова наконец проняли Пьетро. Он выпрямился и уставился на Маттео таким огненным взглядом, что Марина испугалась: ей показалось, что юрист сейчас превратится в горку дымящегося пепла.
– Я же сказал… – начал Пьетро, но природное чувство справедливости заставило Марину вмешаться и встать на защиту Маттео:
– О, я знаю, что ты сказал – или, скорее всего, приказал. И я уверена, бедный Маттео в точности выполнил твой приказ. Но мне ты приказывать не можешь. Я больше не твоя жена.
Красиво очерченные губы Пьетро насмешливо изогнулись.
– Ты думаешь, что раньше я мог тебе приказывать? – саркастично спросил он. – Поверь мне, милая моя, я сомневаюсь, что тебе вообще можно что-то приказать. Значит, ты утверждаешь, что не пользовалась своим правом доступа к счетам?
– Я не утверждаю! – раздраженно выкрикнула Марина, отбрасывая с лица волосы, выбившиеся из хвоста. – Я говорю, что ни разу не снимала деньги с твоего счета. Ни пенни!
– Но почему? Ты спокойна могла жить на эти деньги.
– Почему?! Да потому, что меня не нужно содержать! Я вернулась в библиотеку и сама зарабатываю себе на жизнь. Мне никогда ничего не было нужно от тебя, и тем более не будет нужно теперь, когда мы больше не муж и жена!
– Стоит ли мне напомнить тебе, что мы пока просто не живем вместе? – спросил Пьетро, и в его голосе Марине послышались странные нотки, сделавшие его тон еще резче. – Мы еще не разведены.
– Пока нет, – согласилась Марина, – но скоро будем. И чем скорее, тем лучше: жду не дождусь, когда буду наконец свободна.
– В таком случае, может, ты разрешишь «бедному Маттео», – издевательски повторил он ее выражение, – все уладить?
Но Марина вытерпела достаточно.
– Нет, – отрезала она. – Я не думаю, что Маттео все уладит. – Она уже отодвинула стул от стола и приготовилась встать, но вдруг засомневалась. Пожалуй, если подождать еще немного, эффект будет куда сильнее. К тому же, честно говоря, ей нравилось видеть Пьетро растерянным и раздосадованным. Он совершенно очевидно не понимал, как вести себя с Мариной. – А что конкретно уладить, Пьетро? – спросила она, адресуя свой вопрос напрямую ему.
Он нахмурился и подозрительно сощурил глаза.
– Что конкретно? Новые условия? Новые приказы господина великого князя Динцео?
– Марина… – низким, рокочущим голосом осуждающе проговорил Пьетро.
– Новые указания? «Да свершится это», «да не сделается то»? «Да не отверзнешь ты уста в присутствии прессы»? Ты правда думаешь, что я позволю журналюгам трепать историю нашего брака, узнать о нем правду? – Марина понимала, что говорит лишнее, но не могла остановиться, и ее не слишком это волновало. Именно за этим она пришла сюда, решилась подвергнуть себя этому испытанию – вновь встретиться с Пьетро. Она хотела попытаться озвучить все то, что ей не хватало смелости высказать, когда они были вместе. Она хотела вызвать у него хоть какую-то реакцию, чтобы он вышел из себя, чтобы с него слетела эта холодная, сдержанная маска, которую Пьетро надел, когда их страсть прогорела и остыла. – Ты правда думаешь, что я вывалю им на потеху всю грязь и мерзость, которая творилась между нами? Что я выставлю наше грязное белье на всеобщее обозрение?
– Марина…
Вот это уже было предупреждение. Пьетро подался вперед, угрожающе постукивая стаканом по полированной столешнице, но Марина слишком разогналась, чтобы так быстро остановиться. Она больше не потерпит приказов и одергиваний.
– Ты думаешь, что выставишь мне свои условия и я выполню их до последней буквы, если хочу получить от тебя подачку?
– Я думаю, что тебе стоит дослушать эти условия до конца.
– Нет, – отрезала Марина, истово мотая головой. – Я не хочу дослушивать их.
Пьетро сделал глубокий шумный вдох и стиснул зубы так, что желваки вздулись на щеках.
– Марина… Мы оба пришли сюда, чтобы цивилизованно обсудить условия нашего развода.
– Нет.
– Нет?
Он действительно изумился, и это опьянило Марину.
– По крайней мере, я не за этим пришла сюда. На самом деле все эти обсуждения – ничто для меня. Видишь ли… – Настало время подняться со стула, и Марина сделала это так резко, что стул чуть не перевернулся. Она встала так, чтобы Пьетро пришлось смотреть на нее снизу вверх. – Если я хочу получить что-то от тебя, я должна во всем тебя слушаться, исполнять любое твое требование – так ты думал. Ты думал, что все в твоих руках. Но ты ошибся. – Она взяла кейс, с которым пришла, и, собрав волю в кулак, смело встретила взгляд холодных голубых глаз. – Все было бы в твоих руках, если мне хоть что-то было нужно от тебя. Ты рассчитывал на это. Но суть в том, великий и могучий князь Пьетро Раймундо Марчелло Динцео, что мне ничего не нужно от тебя – ничего!
Марина замолчала, чтобы вздохнуть, и подумала, что он использует эту паузу, чтобы прервать ее, но он сидел молча и неподвижно, как сфинкс. Казалось, он и не дышал даже – так хорошо он контролировал свое тело. И только в его глазах горел дикий, безумный огонь, такой страшный, что у Марины зашлось сердце и дрожь пробежала по всему телу. Она сделала еще один вдох и продолжила:
– Я пришла сюда не обсуждать твои условия, а предложить тебе свои. – Марина открыла кейс и вытащила стопку бумаг, точно такую же, как те, что лежали перед Маттео и Пьетро и содержали их условия. – Я ознакомилась с твоим бракоразводным проектом и твердо решила не соглашаться на него.
Пьетро наконец пошевелился:
– В таком случае ты получишь…
– Я получу только то, чего хочу, мой дорогой муж, и я пришла, чтобы лично сказать тебе об этом: я ничего от тебя не хочу. Я встретила тебя ничего не имея и ухожу от тебя ни с чем. Можешь засунуть свой договор… куда тебе будет угодно. Он мне не нужен.
С этими словами Марина бросила бумаги на стол перед Пьетро. Стопка ударилась о столешницу, и верхние листы взмыли в воздух – прямо в застывшее лицо ее мужа.