Вы здесь

Сквозь туманы. Часть 1. Глава 2. Куда ведешь меня, дорога? (Диана Билык, 2016)

Глава 2. Куда ведешь меня, дорога?

Перрон был окутан утренним туманом. Плотный холодный воздух забирался под одежду и развеивал сон. Бросало в дрожь. А может это от волнения?

Анна выдохнула, обняла себя за плечи, снова посмотрела на двери, ведущие к вокзалу. Никого.

Несколько человек пробежали мимо, волоча тяжелые сумки по плитке. Проводница с шикарной грудью сказала, что у провожающих есть еще пять минут. В стороне обжималась парочка влюбленных. Савина натянуто улыбнулась, все эти яркие отношение – иллюзия. Все заканчивается, когда начинается быт. Вот в чем надо проверять любовь. Дисциплина, порядок, контроль. А сейчас так мало мужчин с хорошими качествами. А терпеть носки под кроватью и незакрытый тюбик зубной пасты – это выше ее сил, лучше уж быть одной.

Девушка обняла парня за шею и прошептала «люблю тебя», да так громко, что и Анна и проводница расслышали. Хотелось прыснуть смешком, но Савина сдержалась. Кому нужен ее скептицизм? Пусть верят в сказку, если им хочется. Жаль только больно потом разочаровываться. Проводница заулыбалась, даже кашлянула в кулачок, отошла в сторону, поправляя темно-синюю форму, что почти трещала по швам от ее полноты. Тоже еще одна из палаты «верю в любовь». Только Анна для себя уже давно все решила.

Отбросила мысли о приторных отношениях и снова уставилась на вокзальные двери. Савина все еще надеялась дождаться Карину, которая обещала проводить, но жутко задерживалась. Уезжать на две недели и не увидеться – было жестоко даже для Анны. Хотя она не особо привязывалась к людям, но Карина единственная мирилась с ее бзиками и никогда не упрекала в навязчивой чистоплотности.

Савина разочарованно выдохнула и шагнула в сторону вагона.

– Аня!

Оглянулась. Подруга бежала со стороны перехода, перепрыгивая через несколько плиток сразу, и махала усиленно рукой. Уже вблизи Анна рассмотрела ее раскрасневшиеся щеки. Вороньи волосы беспорядочно торчали. Давненько она не видела Кори такой. Может, около полугода назад, когда ее бросил очередной придурок.

– Опоздала. Сори-сори! Плохо спала всю ночь, – протараторила Карина и небрежно чмокнула Анну в щеку. Затем вытерла бусинки пота со лба, все еще хватая ртом воздух. Выцветшая, наспех одетая, футболка, давно уже смирилась с участью тряпки, измятые джинсы, которые потерлись на коленях, будто умоляли отправить их на помойку, а еще запыленные кроссовки, мечтали о хорошей щетке.

– Я заметила, – буркнула с улыбкой Анна, – действительно торопилась.

– Так! Даже не начинай! – взъерошилась Карина и полезла обниматься. – Я буду скучать, Савуня. Обещай, что не встретишь там красавчика, не влюбишься, а вернешься в Центральный. Ко мне. Мы лучше здесь поищем себе жениха. Город же большой, на всех хватит. Я без тебя жить не смогу.

– Это признание? – захихикала Анна, пожимая плечи подруге и осторожно отстраняясь. Не хотелось ехать измятой.

Несколько секунд они молчали. Савина засмотрелась: в соседний вагон опоздавшие пассажиры грузили бесформенные баулы. Зачем столько брать с собой в дорогу? В голову впилась знакомая мысль: на тот свет все с собой не утащишь. Хмыкнула, а ведь и правда. Зачем тащить то, что не можешь поднять? Может проще оставить и забыть?

Карина задумчиво переводила взгляд с Анны на поезд. Савина потерла ладони, сбивая ощущение грязи.

– Что-то сказать хочешь? – спросила она, а сама мысленно уже была в купе и доставала влажные салфетки. До колик и раздражения по телу растекалось ощущение немытости, будто через переполненный кипящий котел выплескивается и проливается на пол лишний бульон.

Карина блеснула темными глазами и закусила губу.

– Сон приснился нехороший, предчувствие такое… гадкое, – промямлила она.

Анна прыснула смешком. Подруга решила заделаться родственницей Камаева?

– Ты же не суеверная. Никогда не думала, что веришь в сны, – Савина потрепала девушку за плечо. Карина опустила голову и медленно выдохнула.

– Как знаешь. Но будь осторожна. Обещай?

Проводница негромко шмыгнула носом, показала знак рукой, что пора уже зайти в вагон.

– Кори, конечно! Даже не сомневайся. Я с таким гидом заключила договор! С ним ничего не страшно. Соседка посоветовала, говорила, что лучшего мне не найти.

– Иногда опасности есть там, где мы их не ждем.

Анна вгляделась в глаза Карины. На густо-черных радужках танцевали солнечные зайчики.

– Кто украл мою подругу? Где бесстрашная Карина? А ну, возвращай ее!

– Что-то сердце не на месте, – тревожный взгляд Карины скользнул по лицу и впился в глаза. – Прямо горечь во рту после ночи. Никогда такого не было, – она приложила руку к груди и снова выдохнула.

Анна поцеловала подругу в щеку и со словом «глупости» забралась в вагон.

– Спасибо, что успела! Не забудь, что сенполии поливать нужно только раз в три дня, остальные цветы по необходимости.

– Помню-помню, – махнула ладонью Кори и отвернулась, показывая свой точеный профиль. Так жаль, что ей не везло с ухажерами. Вечно одни циники попадались. Анне хотелось верить, что девушка обязательно встретит того самого. Иначе и быть не может. Сама хоть и не верила в любовь, но подруге желала этого.

Из громкоговорителя скрипучий женский голос объявил об отправлении. Анна отступила глубже в тамбур, но Карина вдруг притормозила ее:

– Отменить поездку нельзя?

Брови поползли на лоб от удивления, голова мотнулась из стороны в сторону. Карина глянула вдоль вагона, нервно пригладив растрепанные волосы. Снова посмотрела в глаза: во взгляде читалась искренняя тревога.

– Как приеду на место, позвоню, – бросила напоследок Анна и отошла за проводницу.

Поезд тронулся, Савина осталась в тамбуре одна: долго смотрела в грязное запотевшее окошко, за которым мелькали столбы и деревья. Утреннее солнце пронизывало стекло и засвечивало глаза. Анна зажмурилась, выдохнула неприятный осадок от встречи с Кариной, и побрела к своему купе. Теперь уже поездка не казалась такой радужной. Да и еще этот Камаев со своими страстями. А от подруги, тем более, такого не ожидала. Прямо сговорились!


* * *

Анна стоит посреди пшеничного поля укрытого тяжелым свинцовым небом. Духота не дает дышать.

– Не уходи! – кричит девушка.

Слова дробятся далеким эхом:

– Ди… ди… ди…

Русые волосы треплет порывистый ветер. Анна смотрит в небо и снова кричит:

– Где ты?! – голос летит по пустынному месту и исчезает за горизонтом. – Ты… ты…

Ноги неприятно обдает холодом, пальцы тонут в грязи.

На горизонте появляется клуб пыли. Он налетает вихрем и сбивает девушку с ног.

Падая, Анна размахивает руками и шлепается в густую и липкую муляку. Грязь мигом обсыхает и, растрескавшись, стягивает лицо.

Боль растекается по телу горячей волной.

Кусочки кожи падают в руки: сухие хлопья, смешанные с глиной и мелкими камушками и песком. И совсем не противно. Девушка смотрит на них, словно это драгоценности, не понимая, что происходит.

Где-то вдали, на горизонте, проявляется контур силуэта. Туман съедает его голову и размывает туловище, расстилаясь по земле белым молоком.

С трудом поднявшись с земли, девушка встает и бежит к человеку. Он поможет! Ноги заплетаются и не слушаются. Она должна добраться к нему!

Дымка качается, фигура поднимает руку и машет. Прощается.

– Сто-о-ой!

Девушка бежит. А незнакомец удаляется. Его ладонь колышется туда-сюда, будто метроном. За несколько секунд силуэт становится точкой и вскоре совсем сливается с линией горизонта.

– Нет! – кричит Анна, протягивая руки вперед…


* * *

– Девушка! – проводница дернула ее за плечо. Открыв глаза, Савина уперлась взглядом в облущенную третью полку для багажа. Вот что значит ехать вторым классом: никакой гигиены, никаких удобств. Но на элитные места средств не хватало. Она работала в престижном журнале, только все деньги теперь уходили в семью. И позволить себе роскошь в виде элитных купе не получалось.

Женщина, упираясь грудью в перегородку, грозно постучала по часам на запястье. Скоро прибытие. Анна кивнула и, когда проводница умчала по коридору, накрыла лицо ладонями.

В вагоне было душно: липкая влага собиралась на крыльях носа и над губами. Было неприятно до мерзкого покалывания в кончиках пальцев. А еще странное волнение сдавливало сердце и не давало свободно дышать.

Вчера весь день в поезде Анна читала статьи про озеро и Туманную долину, стараясь пометить нужные детали в документе. Чтобы правильно задавать вопросы и понимать, что искать. Но мысли рассыпались: никак не получалось сосредоточиться. Как нарочно слова Карины и Максима переплетались в голове в жуткий комок опасений и чуть не резали невидимым лезвием душу. Нельзя поддаваться пустым страхам! Ведь обычное дело: сходить к озеру и написать о нем статью. Что может быть проще? Но в груди рос и рос камень, и почти не получалось дышать, потому подготовку статьи Анна отложила, и до конца дня всматривалась в мелькающие пейзажи за окном. Изредка прислушиваясь к разговорам соседей. Всякие бытовые проблемы и сплетни, которые навевали на нее скуку.

Взгляд то и дело цеплялся за красочный горизонт. Жаль, фото не получались достаточно четкими, но Анна все равно щелкала снимки через открытую форточку. Широкие поля, усыпанные нежно-голубым леном напоминали ей призрачную свободу, в которой погрязло человечество. Ведь люди только думают, что они хозяева своей жизни, а на самом деле все повязаны работой, обязательствами, обещаниями и отношениями. Анне нравилось думать, что она вольна выбирать, что ей делать и когда, но последнее время накатывала странная тоска, и где-то в глубине души кусалось ощущение, будто ей чего-то не хватает. Признаться себе, что любви, Анна не хотела – слишком глупо, да и мечтать о принце, как Кори, она не умела и не собиралась.

Луговые просторы плавно перетекали в широкий водоем. Хранилище окрашиваясь вечерним солнцем в темно-бордовый, словно разлиты цистерны крови. Рыбаки, что стояли над водой, рассеяно смотрели вдаль. Их тонкие удилища свисали, как нити кукловода. Того гляди: дернет хозяин за веревочку и куклы запляшут чечетку.

И сейчас, глядя в окно, Анна расстроилась. Утренняя мгла сгустилась, и все пейзажи до ужаса смазались, даже смотреть стало неинтересно. Один туман. Будто край города облили молоком.

Сосед по купе, сухопарый седовласый мужчина, слез с полки и потянулся открыть форточку.

– Девушка, не просквозит?

– Нет, как раз будет хорошо, – ответила Анна, сглотнув тошнотворный ком в горле. Нужно заставить себя встать и умыться.

Сквозняк ласково погладил Анне волосы. Русые локоны полезли в глаза и налипли на лицо. С полей донесся пряный запах цветов и перебил неприятные ощущения. Стало свежо, хотя душу не покидало гадкое чувство тревоги. Возможно, послевкусие ото сна, а может предчувствие – то самое, которое застряло занозой где-то под ребрами и мешало дышать.

Внизу копошилась мамочка с пятилетним малышом. За вчерашний день Анна наслушалась и капризов, и просьб, и даже почти истерик молодой женщины. Ребенок вел себя неподобающе и все время баловался, а это невероятно раздражало.

Шорох пакетов заставил поморщится и глянуть вниз. Потянуло ванильными булочками с изюмом и терпким ароматом черного чая с бергамотом.

– На отдых? – вдруг спросил мужчина, когда Анна осторожно сползла со своего места и присела на край полки соседей.

– Не совсем. По работе, – ответила она, улыбнувшись.

За столько лет практики притворяться стало легче. Работать приходилось с разными людьми, и общение было обязательным, хотя поначалу Анне хотелось, как страус, спрятать голову в песок и сбежать. Чтобы уединиться и никого не видеть и не слышать. И теперь уже казалось, что она не притворяется, а любит свое дело и ведет себя с незнакомыми людьми слишком открыто. Поначалу было трудно выползать из панциря, все время боялась, что люди начнут лезть в душу и нарушать ее личный спокойный мир – привычный и неразрушимый. Но через несколько лет Анна уже свободно общалась и с деревенским одиноким дедушкой, и замороченным избалованным подростком, потому что они были ей одинаково интересны. Для статей, для фото, для себя. Красоту можно найти в разнообразии. Единственное, что ее раздражало в командировках: отсутствие гигиены. А с фобией, что преследовала с детства, это переносилось с каждым разом все трудней. Как избавиться от этой проблемы, она пока не знала.

Потянувшись за полотенцем, Анна осторожно стала пробираться к выходу из купе. Целительная вода должна снять напряжение, пусть даже ненадолго. Этого хватит, чтобы доехать до отеля и не позеленеть от тошноты.

– Прибрежный довольно странный городок, – пробормотал мужчина, обращаясь к Анне, и пригладил пальцами закрученные усы. – Он глядел на нее с неожиданным интересом, поблескивая черными глазами из-под густых серебристых бровей. Савина не особо хотела разговаривать, но если это поможет делу – придется.

– И в чем же странность? – поинтересовалась она.

Сосед пожал плечами.

– Много разных легенд. Надуманных, жутких и шокирующих. Особенно в районе Северного. Я заметил, что вы изучали вчера наши легенды.

– Думаете, есть среди них и правдивые истории? – Савина даже повернула корпус и шагнула назад в купе. Если она сможет привезти из Прибрежного сенсацию или хотя бы частично реальную сказку, то получит приличную премию, а это сейчас очень важно. Она сможет помочь отцу.

Соседка снизу резко передвинулась и, зацепив ногу Анны, взглянула искоса на мужчину. Ее маленький сын со спутанными после ночи кудряшками уплетал очередную булку и с набитым ртом проговорил:

– Ма, сказку… – за сутки поездки он повторял это уже столько раз, что Анна даже не удивилась, но каждый раз реакция мамочки настораживала.

Женщина строго цыкнула на него, отчего мальчишка запнулся и виновато окинул всех взглядом.

– Любит разные сказки и легенды слушать, приходится придумывать, – буркнула она.

– Там, где маленький мальчик встретил… – не унимался малыш.

– Да, – перебила его мама. – Доедай! Сейчас уже вставать будем, а дома все тебе расскажу, – потрепав сына по румяной щеке, женщина фальшиво улыбнулась. Тот радостно закивал, дожевывая остатки булки.

Общение с детьми было для Анны из категории неопознанного. Она как-то не сталкивалась с малышами такого возраста. Сестер и братьев у нее нет, а единственная подруга, как и она, была не замужем. Так что скудным опытом можно посчитать ее редкие встречи в подъезде с соседом-школьником, который каждый день выгуливал коротконогую собаку, а та вечно гадила у выхода. Анна не ругалась, но домашних животных за мерзкий запах ненавидела, да и к детям, которые не могут уследить за своими питомцами – относилась не лучше.

Поведение мамаши в который раз Анне показалось странным и неискренним. Что плохого в том, что ребенок любит сказки? Сложно придумать, что ли? Сложно рассказать, когда ему так хочется? Вот так и начинаются комплексы: когда на твое пожелание, мать шикает и просит помолчать. Но судить Анна не собиралась, потому не стала акцентировать внимание. Ни вчера, ни сегодня. Но зато поняла, что этот разговор шанс что-то узнать, ведь, похоже, ее соседи по купе – местные из Прибрежного и могут поделиться ценными историями для статьи.

– А вы что-нибудь слышали о Туманной долине? – спросила Савина. Женщина, резко отвернувшись, уставилась в окно.

Анна дернулась от такого неуважения, но промолчала. Отметила, как стало тихо в соседних купе.

– Нехорошее место, насколько я знаю, – сказал мужчина. – Там без вести пропавших очень много. Но многие говорят, что это старые слухи, да и часто люди по своей глупости попадаются. Лес не любит, когда им пренебрегают. Можно верить, а можно нет. Все, пора собираться! – он резко поднялся и завозился с дорожной сумкой.

Анна поняла, что больше ни он, ни соседка ничего не скажут. И это было странно. Обычно люди охотно делятся всякими страшными историями, да и замечательно их приукрашают своими домыслами. Но это не тот случай, здесь все иначе. Будто жители напуганы и боятся, что за слова будут наказаны.

Женщина так и не ответила. Только когда мальчик стал нетерпеливо дергать ее за рукав, обернулась, и Анна увидела, как незнакомка сжимает губы. Так делают, когда знают что-то, но не хотят говорить. Или опасаются. Можно даже не пытаться спрашивать, все равно увильнет от ответа.

Анна поспешила в конец вагона в поисках утешительной влаги. И почему она вчера не поняла, что ее соседи местные? Было бы больше времени поспрашивать. Вдруг получится на выходе еще поговорить, надо поторопиться с умыванием.

Посмотрела на себя в мутное зеркало и легонько встряхнула головой. Волосы смялись и торчали, как перья взбесившегося петуха; под глазами выделились приличные серые мешки, будто она прилично с вечера выпила пива; губы распухли и заалели, словно она не в поезде ехала всю ночь, а целовалась. Сжавшись от чувства мерзости, Анна медленно выдохнула и прижала локти к себе сильней, чтобы не коснуться случайно грязной стены туалета. Сил не обращать внимание на антисанитарию и непринятые запахи не хватало. Даже дышать получалось с трудом, казалось, что все это впитается в клетки и будет ее преследовать.

Анна долго намыливала руки, растирала кожу и умывала лицо. Хоть сдирай – не помогало.

Внезапно сдавило виски и в уши прорвался пронзительный свит. Савина резко дернулась и стукнулась локтем о двери. Вскрикнула от боли, но свой голос не расслышала, он словно провалился в пустоту. В тесном туалете показалось, что стены стали смещаться, наезжая друг на друга: застучали тамбурины, колотушки, затренькали невидимые струны. В голове зазвучала мелодия: тягучая, мрачная и волнующая.

Повозившись с замком, Анна почти вывалилась в коридор, чуть не угодив головой в окно. Исчезли голоса пассажиров и монотонный стук колес. Забарабанив по стеклу кулаком, она поняла, что не слышит ничего кроме трели в голове. Какое-то сумасшествие! Так не бывает!

Поезд качнуло, Анна едва удержалась на ногах. Переливы в голове резко смолкли, и внешние звуки, как волна цунами по берегу, ударили по ушам. Савина непроизвольно согнулась и закричала.

– Девушка, вам скоро выходить, – проводница протиснулась в узкий тамбур и, звеня ключами, закрыла уборной. – Все в порядке?

Анна кивнула, стиснув зубы. Не говорить же, что у нее случились музыкальные галлюцинации? Собралась с духом: она знала, что сейчас совсем нет времени на размышления. Да и никто ее не поймет. Она помнила эту музыку. Помнила! От этого осознания стало еще страшней.

Сложив наспех постель, Анна тщательно проверила документы и деньги и глянула в окно. Тревога лилась горечью по сосудам, и не получалось ее усмирить. Сердце билось в груди, словно сломалось – будто собиралось проломить ребра и выскочить.

Соседи топтались у выхода купе. Заводить разговор о долине Анна больше не пыталась, да и сейчас больше беспокоило произошедшее в туалете, чем задание. Мальчишка все норовил залезть на сидение в обуви. Это немного напрягало: своим детям она такого не позволит. Тучный мужчина протискивался по проходу, расталкивая сонных пассажиров. Толпа скапливалась в одном месте. Анна решила, что лучше подождет, пока все выйдут, чем касаться потных и грязных тел.

Неожиданно женщина потянула ее за локоть:

– Слушайте, – мамаша осмотрелась, и, убедившись, что нет лишних ушей, тихо добавила: – Не ходите туда. Это нехорошее место. Болтают, что опасно очень. Нехорошее…

Отпустив руку Анны, она схватила сына и потащила в узкий проход. Малыш успел только взвизгнуть от негодования, после чего громко застучал маленькими ножками по настилу. Савина застыла в недоумении, боясь шевельнуться и провалиться во мрак от напряжения. Прикосновение женщины, будто горячим паяльником, прожигало кожу.

С трудом взяв себя в руки, Анна все же выбралась по коридору на улицу. Соседи по купе давно затерялись в толпе, да и выспрашивать о легендах долины уже не хотелось. Усталость и страх подкашивали ноги.

– Девушка, можно поживее?! – Анну буквально выпихнули в спину из вагона. Она чуть не полетела кубарем по перрону. Русый молодой мужчина в помятой светлой футболке схватил ее за локоть, не дав упасть.

– Большое спаси… Ай! – старушка в цветастой косынке проехалась тачкой по ногам и, громко что-то бормоча, покатила дальше, то и дело наезжая железякой на чьи-то пальцы. В конце концов, один из пострадавших не выдержал и закричал ей вслед: «Бабуля, аккуратней с тачкой-то!».

Анна обернулась, чтобы повторить спасибо, но молодой человек уже ушел. Запустила пальцы в слипшиеся волосы. Хотелось в душ и переодеться в свежую одежду. Не думала, что выполнить задание будет так сложно. И почему Макс говорил об опасности? Что он знал, и что знали местные? Чего они боялись?

Утренний ветер бесстыдно вцепился в локоны, закрутив с ними какой-то непонятный разуму танец. Анна стянула волосы в пучок и быстро заплела косу. Все равно бесполезно, поможет минут на пять: слишком ровные, расплетутся и снова продолжится безобразие.

Одни приезжие выходили из вагонов и, мерно покачиваясь, просачивались в толпу; другие задерживались на платформе, и будто пластиковые манекены застывали в одной позе, то ли справляясь со сном, то ли собираясь с духом, чтобы решиться шагнуть в кутерьму города.

Бетонная плитка змейкой звала на пешеходный мост, входы в вокзал заполнялись людьми, что словно песок в часах, просачивались сквозь узкие двери. Мерный гул голосов и шорох шагов нарушил гудок электровоза. В нос врезался глубокий запах сырости и прелости, отчего Анна поморщилась. В воздухе плавал утренний туман: невесомый, как тюль. Не стоило задерживаться, потому она взяла сумки и быстро пошла к выходу.

На стоянке возле темно-синей тайоты ее ждал молодой загорелый мужчина лет тридцати в легкой шведке и светлых брюках из тонкого котона. На его правой руке Савина заметила золотое кольцо.

– Я – Стас, – он протянул широкую ладонь и улыбнулся крупными губами.

– Анна Савина. Приятно познакомиться, – пожав шершавые пальцы, вгляделась в лицо водителя. Он казался открытым и искренним. И, что не могло не радовать, аккуратным. Чисто выбрит, одежда выглажена, воротник белоснежный и пуговицы все наглухо застегнуты, несмотря на жару. Для Анны это было важно. Сотрудничать с неряхами – то еще испытание.

– Как лучше поехать: через суматошный город или по окраинам, где есть на что посмотреть? – водитель держался немного высокомерно, горделиво вытягивая шею. Но у него была очаровательная улыбка с ровными белоснежными зубами. Первое впечатление рассыпалось, и Анна поняла, что гордыня водителя напускная. Просто для проформы.

– Лучше второе, – ответила Савина мягким голосом.

Села рядом с водителем: так и общаться легче и можно делать фото на ходу.

Но общаться было некогда, Анна все время фотографировала. Дорога подарила ей яркие и свежие эмоции: поляны цветов, уханье ветра в окно, невероятные запахи разнотравья, лохматые, зеленые деревья, от великанов и до карликов, реки и озера с бликующей на солнце водой. Давно Анна не чувствовала себя так хорошо. Душа рвалась сделать что-то из ряда вон выходящее. Например, закричать. Эх! Жаль, статус не позволял. Но улыбку, удивленные глаза и сияние счастья на лице она, все же, скрыть не смогла. Это немного расслабило после тяжелой ночи в поезде и настроение понемногу улучшалось.

Заселившись в отель, Анна в первую очередь приняла душ, а потом спустилась в кафе, чтобы встретиться со Стасом. С ним была худая девушка со светлыми, почти снежными, волосами. Как оказалось, жена – Лена и менеджер их фирмы. Извинившись, Анна, отошла к раздаче, чтобы заказать обед.

Соседка Оксана в прошлом году ездила на отдых в Прибрежный. Ей очень понравился поход с проводником фирмы «Вперед». Она говорила, что он сопровождает группы не только в горы, по знаменитым тропам и дорогам, но и в дикие места, куда другие не соглашаются ходить. Анна об этом вспомнила случайно, быстро выпросила номер и, повезло, проводник сам ответил на звонок. Договор подписали заранее, шеф настоял, и теперь две недели ее обязаны по надобности сопровождать по городу и, конечно, сводить в Туманную долину. Только Разумов – хозяин и гид «Вперед» отреагировал на заказ странно – долго молчал в трубку, а потом неожиданно отрезал, что перешлет бумаги по факсу и сразу прервал связь. А Савина и рада: после двух часов на телефонной линии и полученных десятков отказов, готова была согласиться на что угодно и за сколько угодно.

У стойки скопилась небольшая очередь. Было жутко душно. Анна вспомнила, что уже почти полдень, а поесть с утра так и не получилось. Она намерено сторонилась людей, чтобы не касаться их грязной и липкой от жары одежды, протерла поднос салфеткой: всегда носила их с собой – антибактерицидные. Кори вечно смеялась над ее чрезмерной чистоплотностью, но Анна ничего не могла с собой поделать. Стоило только выбраться из стерильно-чистой квартиры ее начинало выворачивать от неприятных и мерзких ощущений. На лице, на пальцах, на всем теле. Будто мелкие насекомые расползались по коже и разносили гадость, покрывая ее прыщами, пятнами и некрозами. Анна вздрогнула от наплыва мыслей, снова сдавило виски и грудь. Хоть бы сейчас не начались музыкальные галлюцинации. Голод – не шутки. Чай и бутерброд с утра – не считаются.

Савина улыбнулась собственной мысли и подошла ближе к кассе. Кто-то сзади беспардонно пихнул в бок и наступил на пятку. Анна отстранилась, но промолчала. Еще бы смелости отвечать таким наглецам. Поискала его взглядом. Разномастная толпа мерно покачивалась и несносно гудела. Анна опустила глаза, решив, что взять себя в руки будет сейчас правильней, чем спориться и выяснять отношения.

Взяла несколько салатов, отбивную, гарнир из картошки и кофе. На секунду задумалась, не взять ли десерт, но тут ее кто-то хлопнул по плечу.

– Наверное, стоит взять еще пончики в сиропе, – колоритный зеленоглазый мужчина ухмылялся, показывая, что она задерживает остальных. За ним тянулась длинная шеренга очереди. Его поднос до невозможности оказался забит едой, и Анна не смогла смолчать:

– Не забудьте соус взять, иначе плохо с желудком будет – не переварится столько еды. И да, – она обратилась к раздающему десерты, – мне два пончика в сиропе.

Расплатившись, Анна гордо, считая себя победителем в перепалке, подняла подбородок и пошла к столику. Немного потряхивало, но она была собой довольна. Хоть здесь не проявила слабость и поддела незнакомца. Савина редко позволяла себе сарказм или споры на людях, еще с детства привыкла скрывать чувства и эмоции. И такие личные маленькие изменения ее потешали.

Стас и Елена бурно беседовали и притихли, когда она подошла ближе. Анна обратила внимание, что они себе ничего не заказали.

– Нам принесут, – сообразил Стас, увидев, что она смутилась. – Ешь, с дороги ты самая голодная. Мы так – только перекусить.

Анна аккуратно расставляла тарелки, изредка поглядывая на кассу. Громадный мужчина в джинсах и синей футболке, приставший с пончиками, сейчас направлялся к их столику. Оглянувшись, Анна прикинула, с кем он может сидеть. С мамочками и детками справа? Явно ему там уже сесть негде. С левой стороны сидела бабушка с борщом, да несколько ребят, уплетавших вареники. Тоже не к ним, ну, слишком невероятно. Может вот за то пустое место?

– А мне свои тарелки поставить некуда, – хмыкнув, блондин пододвинул еще один стул к столу и стал выкладывать блюда. Стас и Елена захихикали.

Анна залилась краской. Ее бесило, когда над ней подшучивали, особенно, если это незнакомые люди.

– Для вашего аппетита нужен стол побольше, – выпалила она первое, что пришло в голову и нагло уставилась в его глаза. Зеленые, будто примятая на лугу трава.

Сдавив чашку с кофе, Анна поймала на себе изучающий взгляд блондина. Он назойливо скользнул по лицу, спустился по плечам покрытым лишь тонкой малиновой блузой и застыл где-то в районе декольте. Извращенец! Щеки горели от смущения и стыда. Вот ведь неприятный тип. Нужно успокоиться, а то станет красной, как помидор. И что ее так задело? Дерзость и хамство, смешанные с издевкой, что исходили от этого великана. Анна засмотрелась на его руки: реки вен и рельефы пальцев, загорелую кожу и крошечные точки родинок, будто пятна корицы. И почему красивые мужчины всегда такие неприятные? И некстати вспомнился Камаев, будь он неладен!

Анна сделала глоток терпкого кофе, не обращая внимания на то, что он слишком горячий. Будто пытаясь вместе с ним внутрь затолкать неприязнь к новому знакомому. Она приехала работать, а не спориться. Кем бы ни был этот молодой человек в синей футболке! Но червячок дурного предчувствия зашевелился и напомнил о себе, стало до ужаса плохо. Будто выкачали весь воздух из груди и ударили тяжелой битой по затылку.

– Анна – это Денис Разумов, твой проводник и хозяин нашей маленькой фирмы, – сказал, усмехаясь, Стас, отчего Савина поперхнулась.

– Похлопать? – прыснул зеленоглазый, подмигнув ей.

– Не стоит, сама справлюсь, – хрипло выдавила Анна, громко поставив чашку на стол. Капли кофе расплескались по белоснежной скатерти. – Надеюсь, нам не придется нести с собой мешки с едой, чтобы вас прокормить? – она прищурилась и растянула губы в ехидной улыбке. Но мужчина только довольно промычал в ответ, впиваясь крепкими зубами в куриную ножку. Стас и Лена молча пили сок и жевали булочки, только в их глазах читался смех. Анну задело, что на ее колкость никто не отреагировал, а, кажется, наоборот она всех только развеселила.

Продолжив обед, Савина исподлобья разглядывала неприятного блондина, с которым придется работать. Выбирать не приходилось, поменять проводника она уже не успеет, да и личные предпочтения в работе недопустимы.

– Можно на «ты», – вдруг сказал Разумов.

Анна опешила, не зная, что ответить. Осторожно кивнула и принялась отрезать кусочек аппетитной отбивной. Уставившись в тарелку, она чувствовала, как взгляд проводника чуть не выжигает на ее лице дорожки. Не повылазит?!

– У нас еще не было таких интересных заказов, – протянула Елена, вытирая салфеткой худые пальцы измазанные сахарной пудрой.

– В основном были частные походы. Всякие туристы, приезжие, гости города, но чтоб журналисты, – вклинился Стас, подкидывая нависшую на лоб челку.

– Я не совсем журналист, – настороженно поглядывая на Дениса, сказала Анна.

Закончив с обедом, она почувствовала, что раздражение стало отпускать. Чего только не скажешь на голодный желудок. Как же это для нее несвойственно!

– Ты же статью писать будешь? – уточнила Лена, с интересом глядя на огромный фотоаппарат Анны.

Проводник доедал остатки салата и тихо бурчал себе под нос какую-то песню.

– Да, но я специализируюсь на фото, статья – это добавка, как приправа в салате, – объяснила Анна, бросая быстрый взгляд на Разумова. Будто ожидая от него нападок, будто чувствовала, что такое дерзкое знакомство не все на что он способен. Но Разумов молчал и, опустив голову, ковырял вилкой пустую тарелку. Анна продолжила: – Журнал «Тайны и приключения» развлекательного направления, мы собираем интересные истории, необычные происшествия, исторические загадки. Моя рубрика «Тайны природы».

– Журналистка – одним словом, – подытожил с коротким смешком Денис, небрежно бросив вилку на стол. Он поднял высокий бокал с апельсиновым соком, чтобы запить обед. Прозрачные капли стекали по стенкам снаружи и переливались на свету, как кристаллы.

Анна настроила фотоаппарат и сделала несколько снимков.

– Пусть так, – пролистала сделанные фото, а потом показала экран Стасу и Елене. Они присвистнули. Денис потянулся и тоже любопытно заглянул в окошко камеры.

Макросъемка капель сока на стенке бокала, которые словно бусины собрались вокруг стеклянного тела – олицетворяли нежность; мужская рука – силу. Ее выразительно подчеркивала россыпь нежных бисеринок. Получилось очень атмосферное фото. Анна сама не ожидала такого результата.

Денис приподнял брови и открыл рот, чтобы что-то сказать. Наверняка очередную издевку, но в сумочке Анны неожиданно зазвонил телефон. Извинившись, она отошла к окну.

– Как ты? Что делаешь? – послышался веселый голос подруги.

– Ничего особенного, – протянула Анна, стараясь выровнять дыхание. Как же этот Разумов ее раздражал! Своими улыбками, подначками и взглядами из-под густых бровей.

– Встретилась с проводником? Он красавчик? – затараторила Карина. Прямая, как двери.

Анна посмотрела на Дениса. Столкнувшись с ним взглядом, смутилась, сказала в трубку неловкое «да-а-а», затем тут же поправилась: «Встретилась» и отвернулась к окну. Легкое беспокойство вызвало мурашки по коже. Близкий голос вернул к реальности:

– Аня, ты тут?

– Кори, я побегу. Мне работать нужно. Позже еще поговорим. Люблю тебя.

– Конечно! И я тебя! Люблю-прелюблю! Только завтра я уезжаю, и вряд ли свяжемся раньше, чем через неделю, – игриво протянула Карина.

– А куда это ты?

– На работе путевку подарили.

Вяло выслушав историю подруги о внезапной радости, Анна отбила связь и вернулась к столу. Что там говорила Кори на прощание, она не разобрала. Не могла никак избавиться от ощущения, что Денис ведет себя фальшиво, даже напомнил ей соседей по купе. Чувство такое, будто скрывает что-то. Ведь с чего бы такое напряжение с заказчицей? Знал же, что это она у стойки, знал и все равно подстегнул. Она ведь жалобу написать может, или он настолько гордец, что уверен в своем успехе на сто процентов? Вон как глазками стреляет в ее сторону!