Гиппократа в операционную!
Два врача стояли у распахнутого окна и курили.
– Короче, этот старый хрен уперся и говорит, что это банальный аппендицит. А Гиппократ ему с большим почтением: «Вы меня, конечно, профессор, извините, но аппендектомию пациент перенёс шесть лет назад!»
А Лебедев ему: «Значит, ему нужен не хирург, а психиатр!»
Гиппократ в ответ: «Нельзя исключить дивертикул Меккеле1!»
И что ты думаешь, Гиппократ оказался прав!!
– А я вот помню, когда практикантом начинал, слушаю больного, а сердца-то и нету!
– Как так нету?!
– А вот так нету! Я, как положено, слушаю больную по поводу двухсторонней пневмонии, конечно, и сердце тоже, а его не слышно! То есть вообще не тук-тук! Выбегаю из палаты, а навстречу мне Гиппократ; ну, я ему и выпалил всё как есть, мол, нет у больного сердца – и всё тут! А он стоит, хитро улыбается и спрашивает: «А вы, коллега, справа слушать пытались?»
Я, конечно, обиделся! «А зачем? Сердце-то всегда слева, а печень справа. Что я, медицину не знаю?» А он так спокойно: «Видимо, знаете, но недостаточно». Тут я обиделся во второй раз. А он мне руку на плечо положил и говорит: «Вы про зеркальный синдром Картагенера слышали?»
Тут я по-сократовски морщу лоб и показываю мыслительный процесс всеми клетками тела! Говорю, что-то смутно припоминается…
– Ага, по-моему, ты только мускулус глютеус напрягаешь!
– Сам ты задницей думаешь!
Кинулся я больничную библиотеку, и что ты думаешь? Опять наш Гиппократ прав оказался! Я даже наизусть запомнил. Вот слушай: «Синдром Картагенера является полной или частичной „зеркальной“ транспозицией внутренних органов в сочетании с бронхоэктазами и хроническим синуситом. Более половины больных с подобным синдромом имеет situs viscerus inversus -транспозицию внутренних органов (сердце справа, печень слева и т.д.), что в совокупности составляет синдром Картагенера».
К врачам приблизилась девушка и представилась:
– Я корреспондентка «Вечерней Алма-Аты», Карлыгаш Биржанова. А как бы поговорить с вашим светилом, Гиппократом?
– Там он, в ординаторской, проверяет истории болезней.
Когда девушка зашла, в ординаторской сидел бородатый полнеющий здоровяк, перед ним лежала внушительная стопка историй болезней. Корреспондентка взглянула на сидящего доктора с восхищением и подумала: «Такой молодой и уже профессор!»
– Извините, я понимаю, что вы заняты. Но мне сказали, что вы здесь, а мне надо взять у вас интервью.
– А что, кроме меня больше не у кого?
И он со скептической усмешкой посмотрел на молодую гостью.
– Понимаете, это мое первое интервью… Если я его не напишу, оно же будет и последним.
Из её глаз скатились две крупные слезы.
– Ну вот, чуть что – и сразу плакать! Ладно, садитесь… Давайте-ка я вам с мороза чайку налью. У меня чай хороший, краснодарский.
Через несколько минут электрический чайник вскипел. Врач ошпарил кипятком пузатый заварной чайничек и засыпав заварку заварил чай, затем не торопясь он налил до половины большую голубую пиалу и поставил вазочку с конфетами перед гостьей.
– С чего начнём?
– Расскажите о себе.
– Родился я на Дальнем Востоке. Давно это было. Родители были у меня геологами.
– А почему были?
Врач помолчал и задумчиво посмотрел на корреспондентку.
– Потому что погибли. Их никто не предупредил, что рядом в карьере идут взрывные работы, а накануне отец наткнулся на какой-то интересный минерал и хотел показать это место матери. Ну, в общих чертах, всё так и произошло.
Из родных у меня остался дед по отцовской линии, старый знахарь. Он там на всю округу был известен. До врачей там по сто вёрст в каждую сторону. Ну, и он, поскольку окончил фельдшерские курсы ещё до войны, лечил всю округу.
– А сколько ему было лет?
– Почему было? Моему деду Архипу в этом году девяносто стукнет. Вот планирую съездить на пару неделек… Охота, рыбалка, тишина. Одним словом, тайга!
– Ваш дедушка хорошо знает медицину?
– Ещё бы, у него над кроватью две шашки с гравировкой висели, одна от легендарного командира Красной Армии «Товарищу Архипу Зубцову, за спасение жизни 18 красноармейцев. Василий Блюхер», а вторая от самого атамана Семёнова: «Лекарю Зубцову от спасённых казаков».
Так вот, все мои книжки были дореволюционными учебниками медицины и анатомии; я-то и школы нормальной не кончал.
– Как так?
– Когда родителей не стало, он увёз меня к себе в тайгу. Было мне лет одиннадцать. Дед договорился в областном центре и брал учебники по программе на год, а потом раз в году я сдавал экзамены по всем предметам, даже закончил школу с золотой медалью.
– А разве так можно?
– Конечно, нельзя. Но дед спас при родах жену завоблоно, и тот ему поклялся, что «мать родную продаст, если Архип Степанович только попросит».
– А когда вы начали интересоваться медициной?
– Так у меня времени интересоваться практически и не было! Дед гонял меня по учебникам «как сидорову козу». Так что путь свой в медицине я начал лет с двенадцати, а первые роды принял в четырнадцать…
– Как приняли роды?!
– Вот этими руками. Дед тогда на охоте ногу сломал и не мог стоять, вот и пришлось мне на «газике» сорок километров пилить по тайге-матушке. Ну, ничего, справился. Потом поступил в иркутский мединститут. Скучновато было, но ничего. Очень хотелось быть хирургом, ведь первый аппендикс я под руководством деда удалил за год до поступления в мединститут. А потом распределили в Казахстан, вот здесь и работаю…
Тут по селектору разнеслось:
– Гиппократа срочно просят пройти в операционную. Повторяю, Гиппократа срочно просят пройти в операционную!
– Извините, мне нужно идти, – извиняющимся тоном произнес бородач.
– Ещё один последний вопрос. Это вас так дедушка назвал в честь отца медицины?
– Да нет, родители вообще-то меня назвали Серёжей, а так меня молодые врачи называют, вроде как в шутку.
Тут дверь широко распахнулась, и в дверях появился маленький старичок, чья седая шевелюра была всклочена. Он по-детски всплеснул руками:
– Сергей Викторович, голубчик! Вся надежда на вас. Привезли второго секретаря горкома, похоже, кишечная непроходимость. Выручайте!
– Хорошо, профессор, уже иду. Ну, что ж, прощайте, барышня, надеюсь, интервью получилось!
И он стремительно вышел из ординаторской.
Изумленная корреспондентка стояла, открыв рот, и наконец спросила:
– Так он не профессор Лебедев?!
– Нет, – старичок снял очки, протер их полой халата и водрузил снова на нос, – профессор Лебедев – это я, а он… Он – Гиппократ!!!