Профессор психологии
1
Не успел начальник Свердловского областного управления внутренних дел снять шинель и повесить в шкаф, как на приставной тумбе, что справа от огромного старинного письменного стола, опиравшегося на разлапистые ноги, зазвонил один из многочисленных телефонов5.
Он, недовольно хмыкнув, подошел и нехотя снял трубку.
– Генерал Семенов… Слушаю!
– Сергей Александрович, здравствуйте, – услышал в трубке чуть приглушенный и взволнованный женский голос. – Как я рада, что все-таки ответили. Я уж и не надеялась…
– Доброе утро… Кажется… М-м-м… Эльза Ивановна?
– Да-да-да!
– Что-то случилось? С супругом? Не заболел ли?
– Слава Богу, жив и, кажется, пока здоров.
– Эльза Ивановна, что значит «пока»? И, чувствую, вы взволнованы…
– Еще бы! – и без какой-либо паузы выпалила. – Мужа избили и ограбили!
– Этого, по определению, не может быть, – спокойно сказал генерал, понимая, что женщина что-то не то сгородила, нечто совершенно психопатическое.
На другом конце провода послышались всхлипывания.
– В наше время, – сказала она, – и не такое возможно. Вам ли не знать…
– И все же, Эльза Ивановна, верится с трудом…
– А вы поверьте…
– Ну, знаете ли… Если бы… То мне бы доложили первому.
– Не доложили, потому что никто не знает.
– Не понял!
– Но, Сергей Александрович, вы отлично знаете характер Сашеньки… Его причуды… Комплексы… Щепетилен, стеснителен, скромен… Не хочет, чтобы на него обращали внимание, поэтому не обратился в милицию… Да и мне строго-настрого запретил… А я… вот… все же отважилась…
– М-да… Когда и где всё произошло, если все-таки произошло?
– Не верите?!
– Да, не верю… Потому что из области фантастического.
– Придется вам поверить.
– Допустим… Что рассказывает Александр Максимович?
– В прошлую пятницу, с утра я уехала на дачу. Вернулась поздно, в половине двенадцатого…
– Дня?
– Нет, ночи. Гляжу, а мужа дома нет. Волноваться не стала, потому что Сашенька предупредил, что на периферии проводит совещание, поэтому может задержаться. Не первый раз… Чего было волноваться?
– Эльза Ивановна, – прервал генерал собеседницу, понимая, что та может говорить до бесконечности долго, – как-то бы покороче, ближе к сути, а?
– Понимаю, что заняты… Простите меня, ради Бога… Волнуюсь… Так вот… Минут через десять слышу, чувствую, что Сашенька входную дверь открывает. Я – в прихожку. И что вижу? Входит в одном костюме, даже без шапки, а на дворе, сами знаете… Тем более в ночи. Обомлела сначала, а потом спрашиваю: где дубленка и шапка? На муже лица нет. Говорит: подъехал к дому, машину отпустил, только взялся за ручку подъездной двери, как кто-то сзади сильно толкнул в спину. Он стал падать и ударился о косяк, потерял сознание, очнулся быстро, на нем – ни дубленки, ни шапки.
Генерал по-прежнему недоверчиво спросил:
– Во дворе не заметил посторонних лиц?
– Увы, Сергей Александрович… Какие лица в эту пору? Говорит, что не было ни души.
Генерал на секунду задумался.
– М-да… Ситуация… С супруга придется снять показания… И он должен будет написать заявление… Так сказать, чтобы по всей форме.
– Умоляю, Сергей Александрович, не делайте этого!
– Рад бы, но порядок есть порядок. Чтобы начать проводить оперативные мероприятия, должен быть потерпевший.
На том конце провода вновь послышались всхлипывания.
– Если моя просьба обременительна, если по-приятельски никак нельзя, – и не надо. Пусть грабитель гуляет на свободе. А мы, в конце концов, тут Сашенька прав, не обеднеем.
– Ну, хорошо-хорошо, Эльза Ивановна… Я тут покумекаю… Ничего не обещаю, однако…
Генерал крепенько задумался. С одной стороны, если потерпевший отказывается обращаться официально, если по каким-то причинам для него официальный путь неприемлем, то зачем ему-то встревать в эту историю? С другой стороны, потерпевший – не рядовой гражданин, а высокопоставленный работник обкома КПСС, с которым он, Сергей Александрович, приятельствует; более того, Александр Максимович, когда до этого работал в аппарате ЦК ВЛКСМ, был на короткой ноге с министром внутренних дел Щелоковым, к которому, в свою очередь, нежно относился Генсек. Он помнил: как однажды среди ночи его разбудил телефонный звонок, сняв трубку, услышал грозный бас Николая Анисимовича. Министр приказал тотчас же генералу лично выехать в аэропорт «Кольцово», куда вот-вот прибудет борт и откуда он должен забрать презент, а утром поехать, передать от его имени поздравления с днем ангела Эльзе Ивановне и вручить презент. Это оказался огромнейший букет свежих алых роз.
Трудно забыть и другой случай.
Министр лично позвонил и приказал закрепить за Эльзой Ивановной черную «Волгу», оборудованную спецсигналами. Правда, Эльза Ивановна, поскромничав, отказалась и ни разу не воспользовалась привилегией. Наверное, повлиял супруг.
Так что с товарищем, которому покровительствует сам министр, стряслась беда. И тут уж не до формалистики. Придется помочь… Надо помочь, а иначе придется объясняться перед всесильным министром.
2
В тот же день, пополудни генерал Семенов проводил оперативное совещание, по окончании которого попросил задержаться полковника Муратова, начальника уголовного розыска.
Хозяин кабинета, хмуро глядя в окно, выходящее на проспект Ленина, молчал минут, наверное, пять. Потом, все-таки решившись, сказал:
– Глеб Васильевич, мы друг друга знаем давно… Лет десять, не так ли?
– Так точно, товарищ генерал-майор!
– Вот… Буду с тобой откровенен… Есть личная к тебе просьба… Просьба на грани фола, но ты меня, я думаю, поймешь.
– Слушаю!
– Понимаешь, какая штука… До чрезвычайности деликатная… В известной на всю область семье, с которой я дружен, случилась крупная неприятность.
– Кажется, товарищ генерал, догадываюсь, о ком вы.
– Вот и хорошо…
– А что за неприятность, товарищ генерал? Если, конечно, не секрет.
– Секрет, но только не для тебя.
– Внимательно слушаю.
– Позорно, но факт: глава семьи был во дворе своего дома избит и ограблен.
– Нечто чудовищное! – Воскликнул полковник Муратов. Он, наверное, готов был и загнуть крепкое словечко, но сдержался. В присутствии шефа – нельзя.
– Увы, полковник, увы… Нанесены легкие телесные повреждения, похищены дорогая импортная дубленка и шапка.
– Задачу понял, товарищ генерал… А заявление от пострадавшего?..
Семенов прервал.
– Нет, заявления, полковник, и не будет. Бумажка – не главное.
– Не понимаю, товарищ генерал.
– Черт! Что тут непонятного? Есть просьба – по известным тебе причинам я вынужден реагировать, чтобы… Не дай Бог, если дойдет до самого… Кстати, полковник, разве всегда, имея на руках заявление пострадавшего, ты землю роешь?
– Так точно, не всегда, товарищ генерал.
– Ну, вот… Короче говоря, ты должен будешь отыскать похищенное оперативным путем…
– Но потом…
– Про «потом», полковник, поговорим потом. Действуй! Есть еще вопросы?
– Никак нет, товарищ генерал.
– Разрешите идти?
– Иди… И держи меня в курсе. – Муратов встал и направился к двери. – Минуту. С ребятами не очень… Им не следует знать детали, ну, там фамилию пострадавшего и прочее. Пусть ищут похищенное, а все остальное – не их ума дело.
– Понял, товарищ генерал.
3
Прошел один день, потом второй, наступил третий. Генерал Семенов, хотя и встречался неоднократно с полковником Муратовым, однако разговор о «личной просьбе» не затевал, полагая, что тот сам придет и доложит, если что-то на горизонте замаячит. Так и случилось.
Поздним вечером, приняв ванну, Сергей Александрович в домашнем халате и тапочках устроился в глубоком кресле, чтобы заняться просмотром телевизионных новостей. И тут затрещал, как показалось хозяину, настойчиво и требовательно телефон.
– А, дьяволы! – В сердцах произнес он. – Не дадут спокойно посидеть. Кому еще там понадобился?
Дотянувшись до аппарата, снял трубку.
– У телефона! – Рыкнул он.
– Товарищ генерал! – Голос позвонившего он сразу же узнал. – Ваша личная просьба мною, кажется, выполнена.
Генерал растерянно произнес:
– Не понял. Какая просьба?
– Похищенные дубленка и шапка лежат в моем кабинете.
Генерал пришел в себя.
– Полковник, высылай машину. До моего приезда ничего не предпринимай, понял?
– Слушаюсь, товарищ генерал. Не буду предпринимать никаких дальнейших действий.
Ответ Муратова показался шефу довольно легкомысленным. Уже в прихожке совсем не зло пробурчал:
– Приеду – вздрючу.
4
И вот генерал Семенов уже в кабинете своего начальника уголовного розыска.
– Ну, валяй, полковник, докладывай!
– А докладывать, собственно говоря, и нечего.
– Как это?
– Чистейшей воды случайность.
Генерал пробурчал:
– Не морочь мне на ночь глядя голову.
– Слушаюсь. – Покорно ответил полковник Муратов. – По-моему, докладывал, что «пасу» старинного дружка. Жулик отменный. Интеллектуал. По человеческой психологии мог бы докторскую защитить. До этого трижды был в моих руках, отправлял на скамью подсудимых, а ему хоть бы хны. Работал без отягчающих обстоятельств, то есть культурно, поэтому получал сроки от двух до пяти лет лишения свободы. – Семенов, слушая, нетерпеливо ёрзал на месте, однако доклад не прерывал. – Его плюс: когда видел, что отпираться не имеет смысла, чистосердечно начинал раскаиваться и выкладывать все, что знал. Новатор: никогда не повторялся в кражах; отсидев срок, выйдя на волю, всякий раз придумывал новый способ жульничества. И заранее никогда не скажешь, на какой человеческой струнке он вновь заиграет. А посему «выход» на него каждый раз сопряжен с проблемами.
Терпение генерала все-таки лопнуло.
– Короче, Муратов! Все, что ты тут мне рассказываешь про профессора психологи, к моей просьбе не имеет никакого отношения.
Муратов осмелился возразить:
– Имеет отношение и самое непосредственное, товарищ генерал.
– Что ты имеешь в виду?
– На его счет возникли подозрения. Показалось, что дружок что-то давно не был в моих руках. Запросил у прокурора санкцию на обыск в квартире предполагаемой сожительницы. Риск мой оказался оправданным. В кладовке обнаружили баул, в котором находились одиннадцать комплектов дорогих мужских дубленок, пальто и шапок. Среди них оказались и те, которые вы, товарищ генерал, поручили разыскать.
– Все то хорошо, что хорошо заканчивается. – Сказал генерал и потянулся к телефону. – Звоню Эльзе Ивановне и пусть получает похищенное.
– Согласен, товарищ генерал, но есть одна неувязочка.
– То есть?
– Доставив задержанного «приятеля» в управление, произвел лично предварительный допрос.
– И что?
– Обстоятельства дела совершенно иные.
– Ерунда, полковник. Приглашай Эльзу Ивановну, пусть опознает вещи своего мужа; составь протокол возвращения и делу конец.
– Не так просто, как кажется на первый взгляд.
– Не преувеличивай, полковник.
– Товарищ генерал, показания задержанного Минкина противоречат тому, что рассказала вам Эльза Ивановна.
– Что это значит? Как можешь ставить на одну доску показания жены секретаря обкома с каким-то прожженным жуликом?
Полковник упрямо повторил:
– Я Минкину верю.
– Кражу совершил или нет?
– Совершил, товарищ генерал.
– В чем проблема?
– В обстоятельствах.
– Ну, хватит, полковник. Звони Эльзе Ивановне, пусть скорее забирает найденное. И мы с тобой об этом забудем.
– Как я понял, надо провести опознание пострадавшим?
– А ты хотел что-то другое?
– Нет, но… Как проводить опознание, если официально нет пострадавшей стороны, то есть человека, которому могут принадлежать дубленка и шапка?
Генерал, поморщившись, махнул рукой.
– Не упрямься… Пока обойдемся без формальностей.
5
Через полчаса дежурный по управлению внутренних дел встретил молодую даму в роскошной шубке и проводил в кабинет полковника Муратова. Буквально через пять минут дама покинула управление, неся под мышкой объемный пакет.
Генерал от удовольствия потер руки.
– Отличная работа, полковник.
– Не столько я, товарищ генерал, сколько мои ребята.
– Будет скромничать-то… Впрочем, давай сюда своего Минкина. Хочу побеседовать с ним лично. Без протокола.
Вот и задержанный Минкин, так сказать, собственной персоной.
Генерал Семенов грубо спросил:
– Кто такой?
Минкин лишь грустно усмехнулся:
– Простите, гражданин начальник, зачем грубить? Воспитанные люди начинают знакомство с того, что друг другу представляются, не находите?
Генерал еле слышно буркнул:
– Начальник управления Семенов.
– Очень приятно, рад познакомиться с вами лично.
– А я совсем не рад, – вновь пробурчал генерал.
– Простите, но я на встрече не настаивал. Впрочем, я – Минкин, задержанный гражданином полковником, только, убей Бог, не понимаю, за что?
– Не валяй дурака, Минкин. Рассказывай, как и что было?
– Не понимаю, о чем вам рассказывать? Жизнь моя богата на события…
– И еще как богата.
– Время позднее. Если все рассказывать, то много ночей не хватит. Что конкретно вас интересует?
– Как у тебя оказались известные тебе английская дубленка и пыжиковая шапка.
Минкин усмехнулся.
– Точно также, как и все другие изъятые у меня вещи.
– Другие – не интересуют.
– Ах, как я вас понимаю!
– Прекрати иронизировать! – Рявкнул генерал. – Перед тобой не кто-нибудь, а…
– А мне без разницы. Впрочем, слушайте внимательно. Была пятница, семь вечера. Поднялся на третий этаж дома сорок девять дробь три, что на улице Антона Валека, открыл дверь квартиры девяносто, снял с вешалки дубленку и шапку. Вот и все.
– Нет, не все, Минкин.
– Вы так считаете, гражданин начальник?
– Да, считаю. Где взяли ключи от входных дверей?
– Не понадобились.
– Новость… – Генерал спросил. – Что за хозяева проживают в указанной квартире?
– Простите, но позвольте уточнить: не хозяева, а хозяйка, молодая симпатичная и одинокая женщина. Ей, скучающей по мужчине, было не до того. Увидев, сразу кинулась на шею, позабыв даже закрыть дверь на задвижку
– Хочешь сказать, что собственник украденных вещей не является хозяином этой квартиры?
– Именно так, гражданин начальник.
– Откуда известно?
– Результат глубоко анализа. Несколько недель потратил. Понял, что мой «контингент», самый для меня безопасный. Такие важные люди не пойдут жаловаться в милицию. Им это не с руки. Себе дороже, точнее, общественному положению.
– Хочешь сказать, что знаешь, где и кем работает пострадавший от твоих рук?
– Догадываюсь: большая шишка. Персональная-то машина с тремя нулями. Представляете?
Генерал лишь что-то буркнул в ответ и приказал увести задержанного.
6
После того, как закрылась дверь за Минкиным, в кабинете повисла тягостная тишина. Генерал Семенов, мрачно насупившись, молчал, а полковник Муратов посчитал, что лезть в душу шефа неуместным.
Через несколько минут начальник областного управления внутренних дел встал, подошел к окну и стал глядеть на пустынную в этот поздний час улицу. Он заговорил, но как бы сам с собой:
– Интересная получается ситуация.
Муратов заметил:
– Я о том и говорил.
Семенов пропустил мимо ушей реплику подчиненного.
– Налицо – вещественные доказательства преступлений, но нет потерпевшей стороны.
– Есть, товарищ генерал, но…
Семенов вновь проигнорировал слова Муратова, однако, повернувшись в его сторону, спросил о другом:
– Кстати, не запросить ли через ЭВМ сведения о других потерпевших?
– Я это уже сделал.
– И как?
– Увы! Двоих даже приглашал на опознание, но они в изъятых вещах своих не обнаружили.
– Чепуха какая-то получается.
– Судя по показаниям подозреваемого, его жертвы никогда не обратятся в милицию. Поэтому…
Генерал прервал Муратова:
– И… что же нам делать, полковник?
– Остается одно: отпустить задержанного, так как предъявить ему ничего не можем, точнее выражаясь, вы не хотите.
Генерал встал, тяжело вздохнул.
– Что ж, ничего не остается, как выбрать из двух зол – наименьшее… Пусть Эльза Ивановна остается по-прежнему в неведении о случившемся с ее мужем на самом деле. Разве мне нужны еще враги?
– Не нужны, товарищ генерал, – подтвердил, улыбаясь, Муратов.
– А Минкин?
– Пока – ничего. Но, уверяю вас, от меня не уйдет, и в другой раз так легко уже не выскользнет из моих рук.
Копия газетной публикации.