Глава III. Неизвестный мир
То, что мы с Витькой окажемся в совершенно другом мире, конечно, никто не ожидал. Если бы я знал заранее, то не открыл бы эту злосчастную книгу, потому что в ближайшие полчаса мне пришлось выслушивать от своего друга фразы, в которых было одно и то же: «Мамка меня убьёт!». Я смотрел на него строгим взглядом и повторял: «Ты сам предложил мне открыть книгу, теперь терпи и выпутывайся!». Витька сжимал губы и недовольно отворачивался в сторону.
Мама у Витьки действительно была строгая. Помимо него она воспитывала ещё двух сыновей, которым было по два годика. Два милых близнеца. Витька иногда завидовал им, говоря, что братьям везёт больше, чем ему, ведь он был один, а их двое. К тому же Витьке всегда приходилось помогать матери. Бывало, что его выпускали гулять только со своими братьями, поэтому он был гораздо самостоятельней меня. Но парадокс был в том, что я совершенно не боялся каких-либо открытий, стремился вырваться из родительских рук, Витька же наоборот, пытался избегать открытого общества.
Трудно сказать, на что была похожа эта страна. Здесь перемешалось волшебство с реальным миром. Мы отряхнулись и покружились вокруг себя, оглядываясь вокруг. Наши грязные ботинки топтались по зелёной поляне, где красовались огромные нарисованные цветы. Все лепестки их были плоские, колыхающиеся в разные стороны от дуновения лёгкого ветерка. В воздухе стоял запах весенней капели, ласковых солнечных лучей и нежных весёлых ландышей. Мы услышали несколько нот звенящих колокольчиков, которые заигрывали с нами своей непревзойдённой леденящей красотой. На поляне не было зелёной травы, скорее это напоминало мягкий батут с ковровой дорожкой. Я сделал несколько шагов и отпружинил от колыхающейся поверхности. Необыкновенную поляну окружали плоские бумажные деревья, их ветви загибались под тяжестью воздуха, а листва походила на разноцветные картинки. К каждой ветке были прикреплены атласные ленты алого цвета. Этот мир был создан в ярких красках – зелёная земля, жёлто-сине-розовые цветы, красно-белые деревья, только небо было обычным, таким же голубым, как и на нашей планете Земля. Мы с Витькой засомневались, что находимся именно в книге. Возможно, это действительно была другая планета, например, Марс или Уран.
Хотя Витька тут же стал возражать, сказав, что на Марсе всё должно быть красным, а не разноцветным. У нас не осталось сомнений – мы находимся внутри книги. Но дело в том, что она оставалась в моих руках, поэтому мы никак не могли понять процесса нашего перемещения.
– А может мы попали в будущее? – предположил Витька.
– Я не уверен в этом. Почему вокруг всё плоское и бумажное?
– Мамка меня убьёт! – задумчиво протянул мой друг.
– Хочу напомнить тебе, что открыть книгу было твоей идеей.
Витька замолчал, насупился и перевёл взгляд на книгу.
– Мишка, я всё понял! – радостно закричал он.
– Что ты понял? – сердито переспросил я.
– Нам нужно открыть книгу, чтобы снова оказаться дома, вот и всё.
– Точно! Поэтому тётя Лена просила принести книгу к ней в палату. Она хотела вернуться в этот мир, – задумчиво произнёс я.
– Скорей открывай её! – закричал Витька. – А то меня мамка убьёт.
В это мгновение над нами нависли разноцветные бабочки. Размером они были, чуть ли не с нас. Лёгкие крылья напоминали прозрачный целлофан. Некоторые были зеленого цвета с крупными синими пятнами, тельце их смахивало на радугу, которая всё время менялась, стоило бабочке пару раз взмахнуть крыльями. Цвета как будто бегали, меняясь местами, и были похожи на волшебный водопад. Другие бабочки походили на светлячков, их крылышки сверкали и ослепляли, как солнечные лучи. Мы с Витькой замерли, любуясь необыкновенной красотой. Друг забыл про свою маму, задрал голову вверх и затараторил, не давая мне произнести ни слова.
– Мишка, смотри, смотри! Какая красота.… А вот эта.… Смотри, смотри! – он хватал меня за плечо и тряс, как ненормальный, тыча пальцем в небо.
Вдруг оглушающий вопль отвлёк наше внимание от удивительных бабочек. За деревьями был слышен громкий жалобный детский крик.
– Помогите! Помогите! Помогите!
Мы с Витькой переглянулись и сломя голову побежали в сторону зовущего на помощь. Из-за деревьев выглядывали огромные бутоны коричневых цветов в белую полоску. Наивные бабочки, пролетая мимо них, оказывались в их пасти. Цветы плотоядно поглощали всё, что было возможно. Если что-то пролетало мимо них, стебли вытягивались, и бутон сразу же съедал свою жертву. В воздухе образовался запах опасности, который оглушал нас своей тревожностью.
– Что-то мне не очень хочется попасть на обед в пасть кровожадного цветка! – пролепетал Витька.
– Кто-то звал на помощь! – перебил его я.
– Видимо тот, кто звал на помощь, уже в желудке этого чудовища, так что мы всё равно ничего не сможем сделать. Открывай книгу, Мишка. Я домой хочу!
Я ещё сильней сжал книгу. Некто просил помощи, а мы, как два последних труса, должны были бросить его. Трусость, конечно, свойственна каждому человеку и порой, оценив ситуацию всесторонне, невозможно определить степень благородства. Ведь эта черта соседствует с трусостью и не всегда чётко определяет границы.
– Будет ли это благородно? – спросил я Витьку. Он с волнением посмотрел на меня, но ничего не ответил. Мы вгляделись в кусты плотоядных цветов.
Вдалеке виднелись чьи-то слабые руки, которые взывали о помощи.
– Помогите! Помогите!
И вдруг, осознав, что благородство сильнее моего страха, я стал срывать с деревьев атласные ленты. Витька промолчал, догадавшись о моём намерении. Подхватив их, он связал ленты между собой. У нас получился крепкий канат. Теперь нужно было придумать к чему его привязать. Я хотел перепрыгнуть пропасть с цветами, как Тарзан, и спасти умирающую жертву. Это было бы вполне в духе Кирилла Соколова. Ведь он, не раздумывая, уже бы находился по ту сторону поляны. А чем я хуже него? Разве я просто начитанный слабак? Почему бы именно в этот момент мне не стать сильным? Я знал, что могу опровергнуть слова своего соседа – быть начитанным не означает быть слабым. Стать образованным и сильным – вот мой удел!
Деревья были слишком хрупкими, и если бы я привязал ленты к веткам, то попал бы в пасть к этим чудовищам, так и не узнав, кто же так настойчиво просит помощи. Мы с Витькой заметались над обрывом. Нужно было срочно принимать решение. Что делать дальше?
– Мишка, смотри! – закричал друг. Он показал мне торчащую скалу, на которой виднелись длинные, крючковатые камни. Мы с трудом накинули канат на камень, затем завязали большую петлю на его конце.
– Витька, даже если меня проглотит этот злосчастный цветок, тяни канат изо всех сил! Мы должны вернуться домой! Понял меня?
– Мишка, я не вернусь без тебя, а то меня мамка убьёт! Буду до последнего вздоха тащить тебя из пропасти.
Я кивнул своему другу, не понимая, чего он боится больше – своей мамы или потерять меня. Дружба в этот момент находилась на неопределённой черте и граничила с тревожным страхом. Я затянул петлю на поясе.
– Ну, Витька, с Богом! – так всегда говорила моя мама, когда ей предстояло делать что-то страшное. Например, перелёт в другую страну, ведь она была переводчиком и часто бывала заграницей. Я был уверен, что такой страны, как эта, она никогда не видела, и даже пожалел её. Жалость – чувство не из плохих качеств. Когда ты жалеешь человека, ты познаёшь его душу, сочувствуешь ему, ставишь себя на его место. Всё-таки жалость это положительная сторона человеческого характера.
– Что стоишь, как вкопанный? Испугался что ли? – перебил мои мысли Витька. – Давай лети! – и, видимо от избытка чувств, он столкнул меня с высокой горы. От неожиданности из моей груди вырвался крик: «Ааааааааааааааааа!». Высота была поистине велика, поэтому, пролетая над землёй на ненадёжной верёвке, в моей голове возникли печальные образы последних мгновений моей недолгой жизни. «Нет!» – сказал я себе, – «Я должен быть благородным, я должен быть сильным и смелым». Именно этому учил меня Кирилл Соколов. Как можно шире я раскрыл глаза и увидел брыкающиеся ноги в пасти у плотоядного цветка. На лету я ухватился за ногу и вытащил её из крепкого бутона. Верёвка стала возвращать меня обратно к обрыву, как настоящий маятник. Я крикнул изо всех сил: «Витька, тяни верёвку назад!», не успев рассмотреть того, кто находился в моих руках. Когда мой друг стал наматывать верёвку на скалу, как на крюк, я перевёл взгляд на спасённое мною существо.
– Полинка?! – у меня вырвался крик, – Полинка?! – повторил я.
Она лежала на моих руках, вытирая слёзы с лица и дрожащими губами произнесла: «Да, это я!».
Что вам сказать? В этот момент я почувствовал себя настоящим героем. Я – Тарзан, который спас девочку из лап чудовища. Я – сильный и смелый принц на белом коне. Коня у меня, к счастью, не было, иначе мы бы рухнули вместе с ним в пропасть. Верёвка, к сожалению, не выдержала бы такую тяжесть. Я подумал: «Теперь уж точно Полинка должна меня полюбить всей душой». Но вдруг я засомневался, подумав о том, что она так преданно смотрит на меня только из-за того, что я её спас. Будь на моём месте кто-то другой, она бы и его удостоила своим ласковым взором. Ох уж эти девчонки, никакой благодарности!
Витька старательно пыхтел, вытягивая нас из пропасти. Меня переполнила гордость за нашу команду, за наш боевой дух. Мы были «не разлей вода», сплоченным отрядом секретной службы, бесстрашными супергероями. Но я до сих пор сердился на своего друга, который без разрешения скинул меня со скалы. Стоп! А что здесь делала Полина, как она появилась в этом мире? Может быть, это лишь наша иллюзия и никакого спасения не было? Вдруг эта книга воплощает все заветные мечты в жизнь? Именно здесь я почувствовал себя сильным и смелым, хотя до этого был нескладным и слабым поэтом. Иллюзия порой бывает самым опасным видом человеческих эмоций. По сути, это всего лишь заблуждение, самообман, который врывается в твою жизнь и заставляет работать мысли в другом порядке. Я бы даже сказал в неправильном направлении, отдаляя от реальности бытия.
Уставший Витька затянул верёвку на скале и протянул мне руку.
– Мишка, хватайся за меня! – скомандовал он.
– Сначала вытяни Полину, а то у меня уже руки онемели! – недовольно произнёс я и подтянул её поближе к Витьке. Мой друг от изумления вытаращил глаза. Тогда я сразу всё понял. Полинка – не иллюзия, она не галлюцинация! Она настоящая! Я подтолкнул её сильнее, и она быстро перелезла на твёрдую поверхность.
– Что встала? – крикнул Витька. – Помогай! – и глазами он показал в мою сторону.
Вот Витька молодец, подумал я. Критично относится к девчонкам. Настоящий друг. Мы тут, понимаешь ли, её спасаем, а она встала над пропастью, и смотрит своими слёзными глазками. Но вдруг на меня накатило какое-то странное чувство. Мне захотелось её защитить от этого несносного мальчишки. Я почувствовал к ней жалость. Только добрую, хорошую жалость, как к своей маме.
Мои друзья протянули руки, и я смог вскарабкаться на гору. Уставшие мы улеглись на землю и залились смехом.
– Вообще-то не смешно! – сквозь смех выдавил Витька. – Меня мамка убьёт!
И тут мы ещё сильней стали хохотать от его слов. Сам Витька так смеялся, что даже схватился за живот, а из наших глаз полились слёзы счастья. Мой папа рассказывал мне, что иногда смех может появляться из-за нервного перенапряжения. Честно говоря, до этого самого момента я не понимал значения этих слов, но теперь я осознал, что значит это выражение. Отец был психологом в частной клинике. Иногда он даже работал внеурочно, потому что богатые дяди и тёти любили пользоваться его услугами. Мама в этот момент всегда возмущалась, когда слышала слово «тёти», а потом высказывала отцу, что тот, вместо работы, лучше бы занялся воспитанием сына. Мне были обидны её слова, потому что я считал себя воспитанным мальчиком и не совал свой нос во взрослые дела.
– Полин, а как ты здесь оказалась? – поинтересовался я.
Она тяжело вздохнула, и, состроив улыбку, заговорила:
– Мне показалось странным, что вы отпросились с последнего урока, поэтому я подошла к Марии Олеговне и сообщила ей, что мне тоже необходимо сделать прививку от какой-то страшной болезни. Вы же знаете нашу классную руководительницу. Она испуганно сняла очки, протёрла глаза и со вздохом произнесла: «Хорошо, что здравоохранение так заботится о наших детях!». После этого я направилась за вами. Я старалась идти след в след, не издавая шороха, чтобы не было слышно ни звука. Признаюсь, было немного страшно, но меня успокаивало то, что я рядом с вами, с сильными и смелыми мальчишками.
Я снова стал гордиться собой. Оказывается, Полина была хорошей девчонкой и принимала нас за сильных ребят, а я злился на неё за что-то. Я перевёл взгляд на Витьку и обратил внимание, что тот тоже стал улыбаться и наклонил от удовольствия голову, как это делают котята, когда их чешут за ухом.
– Ну а потом, – продолжила наша одноклассница, – земля поплыла под ногами и я очутилась на мягком зелёном батуте.
– А как ты оказалась в пасти этого чудовища? – приподнял голову Витька.
– Я засмотрелась на бабочек и нечаянно свалилась со скалы, – покраснев, ответила Полина.
Ох уж эти девчонки, подумал я. Вечно они засматриваются на всё красивое. Они часами могут смотреть на закат и мечтать о любви. Хотя, по сути, любовь та же иллюзия. Они видят в человеке то, чего в действительности не существует. А потом, разлюбив, обижаются на него, на того, кем он никогда не являлся. Так всегда твердит моя мама, когда дуется на отца. Якобы, её ожидания не совпали с жизненными приоритетами. В этот момент я заступаюсь за папу. Как можно любить ощущения, ожидания, поступки? Если уж ты сделал свой выбор, то окунись в человека с головой, полюби его душу, его взгляд, его мысли.
– Спасибо вам, ребята. Я всю жизнь буду помнить этот момент, – прервала мои мысли Полина.
– А теперь пора возвращаться домой! – радостно произнёс я.
– Ура-а-а-а-а! – крикнул Витька.
Мы встали со своих мест и тревожно переглянулись.
– А где книга? – испуганно спросил я у Витьки. Тот, как всегда выпучил глаза, и оторопело произнёс:
– Она же была у тебя!
– Я болтался на веревке без неё! – занервничал я. – А ты должен был следить за книгой!
– Я, между прочим, вытаскивал тебя из пропасти, если ты не помнишь! – прошипел Витька.
– Мальчики, не ссорьтесь, – ласково произнесла Полина и указала пальцем в сторону бумажного леса. Мы вгляделись сквозь разноцветные деревья. Необычное создание с четырьмя руками, двумя хвостами и двумя головами тащило нашу книгу. Цвет кожи этого существа напоминал шахматную доску, в коричнево-бежевую клеточку. На спине животного густо росла сиреневая шерсть, а ноги выглядели, как лапы слона.
– Какой красивый… – протянула Полинка.
– Фу, какой мерзкий! – отозвался Витька.
– Бежим за ним! – крикнул я.
Мы сорвались с места и побежали за непонятным зверем. Чудовище обернулось, стало похоже на жалостливого щенка, прижало оба хвоста и стало ещё быстрей двигаться.
– Он убегает, быстрей! – подбадривал я друзей. Но существо всё слышало и пыталось бежать ещё проворнее. Один его шаг был равен нашим трём, поэтому очень скоро чудовище скрылось из виду. Я остановился и, запыхавшись, наклонился вниз. Ребята остановились вместе со мной, тяжело дыша от длительного бега.
– Смотрите! – крикнула Полина. – Этот милый зверёк исчез в зеркале!
Я огляделся. Мы очутились на поляне с множеством зеркал. Они больше походили на огромные окна, в каждом из которых текла своя жизнь. Поверхность поляны уже не была такой мягкой, скорее всего, она была подобна бетонному полу. Вокруг этой площадки красовались зеркала с волшебными мирами. Каждое отражение сверкало картинкой, сильно отличавшейся друг от друга. Как будто кто-то поставил несколько телевизоров в круг и включил всевозможные программы.
– Оно пошло туда! – крикнул Витька, показывая пальцем на одно из таких окон. Я глубоко вздохнул и произнёс, боясь услышать от Витьки знакомые слова «Мамка меня убьёт!»:
– Путешествие продолжается?
Ребята одобрительно кивнули и, подойдя ближе, взяли меня за руки. Витька был так сильно воодушевлён нашими находками, что забыл свою коронную фразу.
– Путешествие продолжается! – произнесли мы хором и шагнули в волшебное зеркало.