Искать Истину, проходя путями земными, невероятно сложно. Тут тебе и границы, тут тебе и таможни с визами, а то и локальные военные конфликты на пути следования. Безденежье опять же. Законы, за каждым кордоном свои.
А вопросы накапливаются, и задать их некому. И нет никаких перспектив подобно библейскому богатею продать дом свой и рабов своих, и овцы свои, и, раздав всё до копейки нищим и голодным, направить стопы свои… Благо, ему было за кем и во имя чего направлять их.
Мне подобное не светит в изначальном замысле: дом принадлежит матери. А в очереди наследников я, после двух сестёр и брата – четвёртый и не последний. Ибо и за мною ещё столько же сестёр и опять же, самый младший, седьмой, как в сказке…
Рабовладельчество уже и в школе только мельком проходят. Что касается «овцы»… то коза с неслыханно нетрадиционным именем Олимпиада – кормилица наша и козлятного выводка при ней – в понимании каждого и меня в том числе являлась равноправным членом нашей семьи. Так что, ни о какой продаже речи быть не могло.
Уйти так, налегке? Всё – лишний рот убудет… Ага… А – рабочие руки тоже! И, естественно, финансовое обеспечение, этими руками добываемое. Тут уж попросту совесть не позволит.
И я жутко завидовал пилигримам прошлого. Коих не то что не удерживали дома – с благословением направляли. И все границы им были нипочём. И кормёжка с ночлегом бесплатные в каждом селении. Э… да что…
Богу рабы не нужны. Никого Он рабом не назвал. Несущие Служение служат не Богу, а Его Делу. «Я раб Божий» – самоунижение, допустимое, когда человек в порыве молитвы хочет подчеркнуть свою малость рядом с Величием Божиим.
Но и молитва эта, и самоуничижение это ни в коей мере не должны быть привселюдны. Ведь порыв сей – сугубо личный, интимный в сокровенности своей. Внешнее же, привселюдное проявление чувств, демонстрация духовности ни в коей мере не сообщают человеку ни истинного единения с Господом, ни духовного спасения. Может ли форма сообщить свойства содержанию? Отнюдь. Потому духовное очищение идёт из сердца, из истинного и искреннего устремления к Господу своему. Не это ли Учение принёс людям Христос? И что же? Минули, не заметили, ищут чего-то более чистого, более божественного…
Найти Святее Бога…
Не проще ли – перестать самому быть «рабом Божиим», но как сыну, как дочери, обратиться к Отцу своему с покаянием и за ответом…
(из дневника отца)
Сунулся я со своими вопросами к матери. Отец, по её выражению, наплодив ораву, сбёг. Туда, правда, куда простительно, особенно, коли не самовольно. По этой причине, ответить он уже ничего не мог. И старшей в роду осталась мать. Но как ни была она мудра, доходчиво объяснить простейшее: «Скажите, что есть красота, И почему её обожествляют люди?» – то ли не умела, то ли не хотела.
– Какая там красота?! – возмущённо пожала плечами. – Что в моде, то и красиво. Вчера толстые, сегодня тощие. То брюнетки, а то блондинки повалили. Вот то и оно: глупота одна…
Остальные вопросы я задавать не рискнул. Тем более что в разговор возмущённо вмешалась Олимпиада, требуя внимания к своей персоне. И мать отправилась с нею в сарай, по пути, однако, смерив меня каким-то странным, прежде мною не виденным, взглядом.
Сестёр тревожить данными сложностями не имело смысла. Ведь именно на их метаморфозы, – что старших, что младших, – и кивала мать, давая свой ответ.
У младшего, баловня, составные части извечного вопроса «Быть или не быть» обязательно сочетались со словами «битым», «наказанным» и подобными.
Старший же, сейчас ожидающий пополнения в своём семействе, на мои сетования ответил с благожелательной улыбкой:
– Ни-чё! Вот женишься – все эти вопросы сами собой решатся: другие пойдут.
И вернулся к размышлениям и прикидкам, где и как в их комнатке втиснуть детскую кроватку: что вынести взамен – трельяж или комод.
Да-а… совсем другие вопросы…
Православный священник и католический пастор в один голос возвестили о приумножении скорбей и призвали лучше обратить свои помыслы к Богу.
Помыслы и так были обращены. Может, и не в той мере интенсивности, как хотели бы святые отцы, но достаточно, чтобы самого себя не корить.
А вопросы, тем не менее, оставались без ответов.
Другие же – Учителя, Гуру и прочие Мастера до нашего городка не добрались.