Сказ о походе на ладьях славянских
Это «Храбр» – на Онеге
…Легко и бесшумно скользит по волнам ладья, словно диковинная сказочная птица, с крыльями-парусами, залетевшая в наше время. Ловко лавируя, расходится с современными гигантами реки – огромными танкерами и баржами. Команды выскакивают на мостик машут руками, приветствуя гостью из глубины веков, – фотографируют. Белоснежные лайнеры кренятся на борт от высыпавших с фотоаппаратами и видеокамерами туристов, приветствуют гудками.
«Подбоченясь» бортами, подняв крылья-паруса, летят ладьи по крутым волнам разгулявшейся Волги – матушки. Кажется, оторвется от гребня волны ладья, взмахнет парусом и полетит в дали необъятные, в страну живого слова русского, туда где живет Китеж-град, в Светлую, чистую Русь…
Но… Срываемся с гребня и… ба-бах, плашмя, всем днищем о ложбину между волнами…
Вздрагивает, словно испуганно, лодьюшка, каждой досочкой вздрагивает, и словно птица живая, вспархивает на новый гребень волны.
Резвится Волга-матушка, играет волнами, как игрушкой, нашей ладьей. Но прямо держит курс от створа к створу, в крепких богатырских руках, сквозь дождь и волны, сквозь шквальный ветер – летит к родным берегам лодьюшка, созданная крепкими руками карельских корабелов, на верфях Петрозаводска.
Что же за богатыри ведут ладьи из Петрозаводских верфей в Жигулевские горы – в Богатырскую слободу? Верующие православные люди, любящие историю Родной страны, возрождающие лучшие ее страницы. Собрал всех и вдохнул дух богатырский отец Феоктист – руководитель Духовно-культурного кремля «Богатырская слобода». Мужественно перенесли они все тяготы похода, для городского, привыкшего к комфорту человека, довольно серьезные. За три недели эти люди достроили ладьи, неподготовленные к сроку.
Пошили паруса, пошили и установили палатки на ладьи и отправились в 2000 километровое плавание по двум озерам Онежскому, Белому и Рыбинскому водохранилищу размеры, немного меньше Онежского озера Куйбышевскому протянувшегося от Казани до Жигулевских гор.
До отхода из Петрозаводска – отец Феоктист (духовный отец и руководитель похода) решил «обкатать» первую из построенных ладей, с гордым именем «Храбр» в Онежском озере-море, Такое оно огромное и неспокойное, с настоящими морскими штормами и волнами до шести баллов?! Собрались утром и пошли из Петрозаводска в Кижи вчетвером – взяв с собой Елену Борисовна – правую руку отца Феоктиста. В середине дня, и середине Онеги, начался шторм. Онега показала свой не нежный нрав. Волны, еле качавшие, как в колыбели, ладью – разгулялись к обеду, и стали похожими на горы. «Храбр» быстро взбирался на них, и, сорвавшись с гребня всем широким и плоским днищем шлепался о ложбину между волнами, содрогаясь всем корпусом от разинувшего драконьей пастью носа, до пернато—хвостатой кормы. Вжимаюсь в скамью кормовой банки. Моментами казалось еще один такой удар, и рассыплется наш «Храбр» несмотря на всю свою храбрость, на мелкие еловые досочки из которых так кропотливо и старательно был сшит медными гвоздями. По побелевшему от напряжения лицу бывалого капитана, вцепившегося мертвой хваткой в румпель, было понятно, что ситуация более чем серьезная. Если бы не бескрайняя мгла сгустившаяся, и, ни огонечка вокруг – среди казавшейся бесконечной Онеги, и равномерные удары о волны, каждый из которых казался последним, с явными картинами плавающих досочек и нас барахтающихся в спасательных жилетах посреди моря, в которое в этот день никто и не выходил, все воспринималось бы как катание на горках. Но все плохое когда – нибудь кончается.
Появился огонек маяка, включенного по случаю шторма, ладья не рассыпалась и волны стали, вроде чуть меньше, появились просветы меж туч. Выплюнув за борт, примерно десятую, изжеванную папиросу, Борис Николаевич вышел из молчаливой сосредоточенности и приказал мне набрать воды в две двадцатилитровых пластиковых канистры. Это было для меня новым испытанием, оторвавшим меня, оцепеневшего, от кормовой банки. Надо было, всего – ничего, пройти от кормы, держась за поручни на крыше надстройки (это маленький деревянный домик), дойти до носовой надстройки и взять там канистры и набрать воды. Хватаясь за поручни, потом за мачту. в два шага – по скамейкам. И я у канистр. Надо было улучить момент между волнами, сразу после удара, оказавшегося более чувствительным на носу ладьи, припечатавшего меня к скамье, и окатившего фонтаном брызг, до кормовой банки не долетавших. Поймав момент, притапливаю канистру, ладья идет вверх к гребню, набираю почти полную, вода почти через борт, зацепившись за скамью ногой тяну канистру на себя… Словно свинцовая – 20 кило и тянет против хода, был момент утянет думаю бросить придется, но ладья выскочила на гребень, вырвав канистру из воды, закинул таки ее через борт… Вторая пошла легче…
Поступило приказание согреть чаю. В надстройке-домике —находился камбуз с газовой плитой. Согрелись чаем, пообедали рыбными палочками. Пообвыкнув, порхаю по ладье, почти не держась за поручни. Согревающий душу огонек маяка все ближе, шторм утихает и кажется уже не таким страшным. Прошли маяк, вошли в тихую воду, и, к моей великой радости капитан доверяет мне румпель. Капитану необходимо было отдохнуть. Два или три самых страшных часа шторма, показавшихся мне вечностью стоял на вахте Борис Николаевич, удерживая ладью против волны – неимоверное напряжение нервов и сил. Мне достался весь путь от маяка до Кижей – примерно еще два часа ходу. Неизведанное ранее блаженство – направлять пятитонную ладью, легко подчиняющуюся движению румпеля, среди вешек и створов, слушая негромкие указания Бориса Ник. Вокруг виды дивные, – деревянные, почерневшие от веков, скиты с колоколенками, такого же цвета избы перемежающиеся добротными современными домами, суровая красота Карельской природы. Незаметно пролетело время, и вот, показались Кижи, подпирающие низкое хмурое небо стройной семиглавой колокольней. Прошли вдоль берега мимо парка деревянных построек 17—19 веков.
Уже в темноте, по огням бакенов и створов пришли к долгожданной маленькой деревянной пристани. Вся дружина с радостью встречала нас. Истопленная баня – спасла от простуды и согрела душу. Поужинали и легли спать в причаленной ладье. Утром, спрыгнув с верхней койки оказался по щиколотку в воде. «Сухая» ладья дала течь. Откачали воду, позавтракали и стали вязать парус к рее. Отчалили. Обогнув остров Кижи, развернулись и подняли парус. С некоторым волнением наблюдал с прогулочного кораблика за подъемом обшитого мною паруса. Ветер был не сильный, лишь слегка морщивший рябью гладь воды. Медленно набирая скорость, пошла ладья. Словно попавший в другое время, смотрел на идущую мимо деревянных домов и колокольни Кижей, горделиво раздувшую парус ладью. На пристани стояло два теплохода с туристами. Увидев ладью —высыпали на палубы, фотографировали и снимали на видео, приветствовали возгласами и махали руками.
…И вот плыла ладья, как Пава, безмолвно, плавно, величаво, И «Спаса» лик сиял как солнце, затмив круизных теплоходов лоск…
На следующее утро, переночевав в палатках, отправились в Кижи для участия в празднике в честь окончания регаты исторических судов. От пристани, в доспехах и с хоругвями планировали пройти до места поздравления примерно километр. Один доспех оказался свободным, и я рискнул облачиться в него. Жара была сильная, одевая поддоспешник, обливаюсь потом. Одевание «железа» впрыснуло адреналин в кровь. Чувствую себя цыпленком в толстостенной консервной банке, сердце явно просится, из железной «темницы».
Пот льет градом. Всего «потряхивает» возбуждения. И мне в этом двухпудовом костюмчике идти целый километр?! Как они в этом целый день, не на жизнь, а на смерть бились?! Сильно пожалев о своем любопытстве, всем же решил идти со всеми. Не умерев от инфаркта после первых ста метров, приободрился и оставшуюся часть пути шел веселей. По программе праздника мы выступали с ристалищными боями. Разделившись на два «войска» – сшиблись. Сразу же оказался на земле, сшибленный двумя щитами опытных воевод. Во второй схватке удалось свалить одного противника. «Распалившись», слишком резво охаживая мечом, «уложил» его на травку.
Попросил у него прощения за причиненные неудобства. Отправились отдыхать и пить чай. К весу доспехов привык и не чувствовал жары. Обратно дошли веселей – сфотографировались на фоне церковного ансамбля.
Кижи
Через пару дней отправились в обратный путь – через Онегу. Нагруженная двадцатью человеками ладья шла тяжелей, благо погода была спокойнее. Лишь в середине пути волны разгулялись, но не так сильно. Все же нагнав страху на новых пассажиров. Я чувствовал себя прекрасно, свысока поглядывая на «салаг» и успокаивая их, заверяя в надежности нашего суденышка.
Не «зачерпнув» ни ведра онежской воды благополучно причалили в порту Петрозаводска. Дружно доделав паруса и соорудив палатки на палубах, 22 сентября отправились домой, трех ладьях —«Храбр», «Славяна» и «Витязь».
И снова Онега показала свой крутой нрав, здорово потрепав людей и ладьи, словно не хотела отпускать созданные на его берегах корабли. Белое море тоже не желало упустить такую добычу и нещадно било в борт короткой, злой и частой волной, грозя перевернуть, секло холодным дождем.
Больше всего удивили в этом походе дети – их было сначала десять человек, а к отходу из Петрозаводска осталось трое, остальные уехали на машинах к началу учебного года. Радуясь всему, встречали они каждый день похода. Словно оказавшись внутри ожившей сказки, чувствовали себя ее героями. Девчонки готовили, мыли посуду, стирали, ремонтировали одежду, участвовали в «потешках». Мальчишки помогали обшивать паруса, участвовали ристалищных сражениях, ловили рыбу, управляли ладьей. Им все было в радость, и чем меньше был возраст, тем выше интерес и ответственность в исполнении поручений. С вахты на румпеле их невозможно было выгнать. В любую погоду готовы были стоять на руле, хоть целый день. Конечно мальчишки стояли на руле только вместе со взрослыми и в тихую поду. Про рыбалку, схватки на мечах и купание понятно и без слов. Вообщем – райская жизнь для городских детишек.
Города и поселки, в которых мы останавливались, встречали нас радушно, душевно. Обогревали и кормили. Снимало телевидение. Перед каждым городом и поселком ставили паруса со Святыми ликами или красные со славянскими символами. Три ладьи входящие в порт на всех парусах – ожившая сказка.
Рыбаки на лодках при виде нас забывали о рыбе и хватались за фотоаппараты, словно специально припасенные для такого случая, некоторые крестились увидев иконы – паруса со Святыми ликами. Невероятной красоты берега Волги-матушки, украшенные реставрированными и вновь построенными храмами, часовнями, монастырями – «проплывали» мимо нас. Огненными красками осенней листвы, «горели» берега. Ночным «серебром» сверкая, в лунные ночи, баюкала ладью волжская волна.
Так, благодаря Божьей помощи и человеческому участию неравнодушных к Русской истории людей, дошли мы за две недели до родных берегов. На таких ладьях ходили в незапамятные времена предки-славяне «из Варяг в Греки». Пройдя через Черное море на такой ладье, князь Олег прибил щит к вратам Царь-града.
«Славяна» – подняла парус.
Почувствовав, как предки наши славяне, проходили тысячи километров на этих маленьких суденышках, через моря и реки, добывая Славу Великую земле Русской, закончили мы поход у родных Жигулевских гор в «Богатырской слободе».