Сказка об Иване-царевиче и Емельяне-изобретателе
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Дело – оно не сказка! Пока разберешься что к чему, да с какой стороны лучше за дело это ухватиться – умаешься. А когда еще и время поджимает – и того хуже! Вот и сидел сиднем Иван-царевич в просторных палатах своих. Сидел и не знал, за что хвататься.
От дел государственных Ивана-царевича воротило, а от кушаний мутило. Ничего слышать он не хотел, никого видеть не желал! Одному только другу своему верному Емельяну-изобретателю позволял появляться в палатах. Да и то потому лишь, что появлялся Емельян через окно, а значит, не надо было вставать и открывать ему дверь.
Емельян и в самом деле был повсеместно известным изобретателем предметов первой необходимости. Изобретал он эти предметы с удовольствием и неугомонно, то есть почти каждый день. И наизобретал уже столько, что в Галактике кого ни спроси, любой обязательно припомнит хотя бы парочку емелиных изобретений.
Да вот, к примеру, ковер-планетолет, на котором он повсюду тыркался. Отличная штука. Тряпка-тряпкой, а летает, что твой самолет! Царь Салтан, правда, очень не любил привычку Емельяна залетать на своём ковре-планетолёте прямо в окна. Считал её совершенно бестактной и не гигиеничной. Но уважал парня за изобретательский талант.
Ведь именно Емельян придумал звукоуправляемые дождевые тучи, которые на весь свет прославили царство славное Салтана. Ну, это когда поиграешь на дудочке одну мелодию – и туча послушно подползает поближе. А потом поиграешь другую – и дождик начинает идти. А когда дождик надоел – играй третью мелодию и он закончится! Так что, дожди у Салтана всегда шли именно там, где надо и только тогда, когда надо!
А ещё Емельян придумал манну небесную для откормки овец, баранов и прочей домашней скотины. Он варил её раз в месяц в большом котле, а потом добавлял в воду, которой поили царские стада. Никаких хлопот и чудес!…
Ну так вот.
Прошло, стало быть, два дня после похищения. Наступил третий. И решил в этот день Емельян-изобретатель проведать своего друга Ивана-царевича. Как он там? Ведь даже в окно не выглянет! Ну, вскочил, значит, с утра пораньше на ковер-планетолет и помчался.
А день, к слову вам сказать, выдался на редкость светлым и тёплым. Шумел царский сад, посвистывал на дудочке пастух, подгоняя поближе пухлую тучу, да в поле за садом покручивало важно хвостами царское овечье стадо. По мощёной дороге тянулся в город разношерстный народ на ярмарку, а из-за леса, из-за гор летел на ковре-планетолете Емеля.
Народ ничего не знал про похищенную царевну, а потому веселился и песни по дороге пел. Туча же лениво проплыла над дорогой, чуть в стороне от народа, накрыла царский сад и замерла. Через минуту-другую проворчал гром. Полился тёплый летний дождь. Пастух деловито сложил дудочку в сумку и ушёл до вечера. Вечером он как всегда вернется за тучей, а пока пусть себе на сад капает. А он, Пастух, тем временем вместе со всеми на ярмарку сходит.
И надо же – именно в этот момент через сад пролетел Емельян-изобретатель! Ну и понятное дело, тут же вымок до нитки! Вот вечно ему доставалось от своих же собственных изобретений.
Поворчав малость, Емельян отряхнулся, сбавил скорость и причалил к окну царевичевых палат на малых оборотах. И уже собрался постучаться в закрытые ставни…
Но не тут-то было!
Иван-царевич ставни-то на окнах закрывал в последнее время. Невыносимо, говорит, лицезреть весёлых людей! А сегодня что-то уж особенно невыносимо ему стало. И даже стереофонические гусли-самогуды, которые трендели с самого утра, не помогали царевичу. Тоже, между прочим, изобретение Емельяна.
В общем, терпел-терпел Иван, да и не выдержал.
– И кто только свадьбы эти выдумал! – не выдержал он. – Одни убытки от них и нервные переживания! Э-э-х!
Вскочил с лавки, распахнул ставни, и вышвырнул гусли в окно.
А тут как раз Емельян причалил! Ну и как всегда – получил своими же гуслями по лбу. Судьба что ли такая у всех изобретателей от своих изобретений страдать?
Вот так задумчиво почесывая шишку на лбу, да с гуслями подмышкой, Емельян шагнул с планетолёта на подоконник, а с подоконника в палаты. А Иван-царевич и бровью не повел, только вздохнул и снова завалился на лавку. Емельян укоризненно покачал головой и поставил на место инструмент.
– Гусли-то мои зачем сломал? – спросил он.
– Извини. Утомили они меня своими мазуриками, – хмуро ответил Иван-царевич.
– Не «мазуриками», а мазурками. Это танец такой.
– Ну, вот и научи их чему-нибудь другому.
С этими словами Иван отвернулся лицом к стене.
– Да ты хоть знаешь, какой сегодня день? – спросил Емельян.
– Не знаю, и знать не хочу.
– Да послезавтра уже война с Берендеем начнётся! Тогда уж точно ничего не исправить! И Василису навсегда потеряешь, и людей погубишь и в тартарары всё опрокинешь! Один день остался! А ты разлёгся тут как Илья Муромец! А ну, вставай!
– Не встану.
– Да кто же кроме тебя царевну разыщет-то?! Папа межгалактический, что ли?!! Вставай, тебе говорят!!!
– Отстань!
– Вставай, дылда неотёсанная!
И Емельян так дёрнул за бархатное покрывало, что царевич кубарем скатился на пол. А потом вскочил как ужаленный, затопал ногами и засверкал глазами.
– Да как ты смеешь! – закричал он. – Я тебе не ванька-встанька! Я царевич! Понял?! Поди вон, гусли чинить! И оставь меня в покое! У меня депрессия!
– Ничего себе депрессия! Вон, сил сколько – чуть хоромы все не разнес в щепки! – одобрительно заметил Емельян. – А если силы есть – чего сидеть-то попусту, а?
Вздохнул тут Иван-царевич особенно тяжко и грустно сел на скамью.
– Да как же я Василису-то найду? – растерянно спросил он. – Вон и отец ее уж искал, и мамки да няньки искали, и богатыри второй день бегают днем с огнем…
– Я знаю, кто нам поможет, – сказал тут Емельян решительно.
Царевич с сомнением посмотрел на друга.
– А успеем ли? До войны-то?
– Так надо поторопиться!
Изобретатель подошёл к двери, распахнул её и гаркнул во весь голос:
– Походную одежду Ивану-царевичу!
За дверью забегали.
– Ну, началось… – проворчал Иван.