Глава 4
Утро началось тяжело. Мариша открыла глаза, увидела яркое летнее солнышко, бьющее в окошко, но не смогла даже оторвать голову от подушки. Каждое движение отзывалось в ее висках острыми молоточками, во рту пересохло, а общее состояние было поганым. Если не сказать больше…
– Я же обещала себе не пить! – простонала она, не смея пошевелиться. – А все из-за этой противной девчонки! Явилась, не запылилась!
– Нечего валить на здоровую голову, коли своя больная, – захихикал тоненький голосок. – Никто тебя не заставлял злоупотреблять шампанским. Сама захотела!
– Отстань, – снова застонала Мариша, злясь на этот противный голос, который всегда начинал болтать в самый неподходящий момент.
– Что, правда глаза колет? – продолжал хихикать он. – Так тебе и надо! В следующий раз будешь думать.
– Следующего раза не будет! – громко сказала девушка и поморщилась.
Ее собственные слова многочисленным эхом отозвались у нее в голове.
– Сколько времени? – вслух спросила она и сделала попытку посмотреть на часы.
С третьего раза ей это удалось. Кряхтя от напряжения и досады, она наконец перевернулась на другой бок.
– Ох, ничего себе! – воскликнула она и тут же поморщилась. – Двенадцатый час! Где же Настя? Она ранняя пташка. Давно уже должна была проснуться. Может, позвонить ей?
Но Мариша представила, как будет тянуться к телефону, выговаривать слова, слушать в ответ Настин голос, и отмела эту идею. Нет, такого подвига она совершить не сможет.
Она еще немного полежала. Надо вставать! Девушка попробовала приподняться с подушки, но тут же откинулась назад, стеная от острой боли, пронзившей ее в правый висок. Она торопливо опустилась обратно. Нет, ее состояние не позволит ей встать на ноги. А может, ну его! Зачем вставать именно сейчас? Ведь она никуда не торопится, да и Настя к ней не идет. Может, полежать еще немного?
Эта мысль доставила Марише такую радость, что она с удовольствием закрыла глаза и поудобнее устроилась на подушке. Какое счастье, что женщины могут позволить себе не работать. Если у них, конечно, есть достойные спутники жизни – в противном случае им пришлось бы голодать и жить на улице. Повезло Насте! У нее отличный муж! Вот бы Марише найти такого же. Правда, она его уже почти нашла. Осталось дело за малым – довести его до загса.
С этими приятными мыслями Мариша уснула. Ей снилось, что она в белом подвенечном платье под марш Мендельсона медленно вышагивает по украшенному шарами и лентами залу, а прямо перед ней стоит красивая, подтянутая женщина лет сорока пяти. В руках у нее красная папка, в волосах роза, а весь ее вид говорит о готовности объявить Маришу и ее спутника мужем и женой. Мариша с замиранием сердца смотрит на жениха и не верит своему счастью. Почему-то она не может рассмотреть его лица, хотя все детали его одежды различает прекрасно. Каждый раз, когда она пытается посмотреть ему в глаза, картинка начинает расплываться, а очертания мужчины блекнут.
– Согласны ли вы взять в мужья Эрика Петрова? – спрашивает женщина и хитро смотрит на Маришу.
– Согласна! – радостно кивает она.
– Согласны ли вы взять в жены Маришу Веснину? – торжественно вопрошает женщина.
– Согласен! – раздается голос жениха, и Мариша подозрительно косится на него. Голос у мужчины, вероятнее всего от волнения, дрожит.
– Объявляю вас мужем и женой! – заканчивает свою речь женщина. – Можете поцеловать друг друга!
И только сейчас Мариша, наконец, может рассмотреть лицо своего спутника. И это вовсе не лицо Эрика Петрова. Это хитрая, лукавая физиономия Голубева.
– Нет, я не согласна! – кричит она и кидается к женщине. – Разведите нас, сейчас же!
– Я не могу, – мотает та головой. – У меня нет таких прав.
– Я не хочу! Не хочу быть его женой! Я люблю другого! – рыдает она.
– Поздно! Поздно, моя дорогая, лить слезы. Ничего уже не вернешь… – голос женщины звучит глухо, и она начинает удаляться. Мариша остается один на один со своим мужем.
– Уйди от меня, я не хочу быть с тобой, не хочу! – кричит она, чувствуя, как слезы в три ручья текут по ее щекам.
– Чего не хочешь? – спрашивает Голубев почему-то Настиным голосом.
Мариша открыла глаза. Лицо Голубева стало уходить куда-то в тень, и она увидела озабоченное лицо подруги.
– Что с тобой, ты здорова? – Настя склонилась над ней.
– Уф! – облегченно вздохнула Мариша. – Мне приснился дурной сон.
– Ты подралась с Женей? – захихикала подруга.
– Если бы… Я вышла замуж за Голубева!
– Да, это действительно кошмар! – Настя расхохоталась. – Как тебя занесло в такую степь?
– Это все мой больной мозг. И как я только умудрилась так напиться!
Она застонала и попробовала перевернуться. Это получилось с первого раза, но в голове заворочались каменные шары.
– Сколько времени? – спросила она.
– Два часа дня. По-моему, мы с тобой поставили рекорд по валянию в кровати.
– Я точно поставила рекорд, – проворчала Мариша. – Но только по потреблению шампанского. А где Эрик?
– Не поверишь, но я не знаю! В доме его нет. Наверное, уехал по делам.
– Интересно, куда мог человек отправиться, если он находится в отпуске?
– Думаю, он поехал в город разбираться с Жениным вопросом.
– Я же говорю, странный человек, – пожала плечами Мариша.
– Почему же странный? – захихикала Настя. – Евгения молодая, красивая девушка. Все вполне объяснимо.
– Ну тебя! – насупилась Мариша. – Вместо того чтобы что-то приятное сказать… – она не договорила и поковыляла в душ.
– Приходи вниз пить кофе, – крикнула ей вслед Настя. – Я сейчас сварю свеженького!
Душ всегда действовал на Маришу самым благоприятным образом. В каком бы состоянии она ни находилась, после душа ей становилось гораздо лучше. Вот и сейчас, постояв полчаса под контрастными струями, она почувствовала себя свежей и готовой к новому дню.
Настя сидела в кухне в полном одиночестве и медленно потягивала кофе.
– Антон только что ушел, – сообщила она. – Глотнул кофе и уехал на работу. Представляешь, он со мной не разговаривает. Считает, что хорошая жена не должна была допустить, чтобы муж оказался в подобном состоянии.
– Нахал! – заявила Мариша и плюхнулась на стул. – Эрик не звонил?
– Нет. Видимо, дела серьезные, раз он до сих пор не объявился.
Мариша вздохнула. Она не торопясь пила кофе мелкими глотками и думала о смысле жизни. А может, Эрик прав? Зачем заморачиваться бытовыми мелочами и пытаться все сделать так, как придумано обществом? Может, нужно просто жить и наслаждаться этой жизнью? Какая разница, выйдет она замуж за Эрика или нет? Самое главное, что они вместе. Правда, неизвестно, надолго ли… Но здесь уже ничего не попишешь.
Раздался звонок телефона, связывающего дом с постом охраны, и Мариша вопросительно посмотрела на подругу.
– Кто-то к нам пожаловал, – сообщила та и взяла трубку. – Слушаю. Кто? А что говорит? Тогда пропустите, конечно. Спасибо! Сейчас к нам прибудет Евгения, – пояснила Настя, положив трубку. – Говорит, что по просьбе Эрика. Как тебе такой поворот?
– Странно… А он ничего не говорил по этому поводу?
– Нет, я сама об этом только что узнала.
– Интересно!
– Еще как! Но потерпи несколько минут, и узнаешь обо всем из первых уст.
Минут через пять в дверь раздался звонок, и на пороге показалась вчерашняя девица. Сегодня она выглядела несколько иначе. Никакого боевого раскраса и высокомерного вида. Обычная девчонка, каких много в этом городе. Даже туфли на высоком каблуке она сменила на обычные балетки. Возможно, вчера она просто хотела произвести особое впечатление…
– Привет! – поздоровалась она и мило улыбнулась. – А Эрика еще нет?
– Нет, а когда он должен прийти? Мы с Маришей даже не слышали, как он ушел.
– Я думала, он уже здесь. Мне позвонил Голубев и велел ехать сюда. Сказал, что так велел Эрик.
– Ну, раз велел… – пожала плечами Настя. – Мариша, позвони ему. Скажи, что девушка уже ждет его.
– Абонент не отвечает, – сказала та, набрав номер сыщика.
– Значит, будем ждать.
– Девчонки, вы на меня сердитесь? – вдруг спросила Женя после пяти минут полного молчания.
– А с чего нам на тебя сердиться? – Настя напустила на себя удивленный вид.
– Не знаю. Возможно, из-за Эрика. Я еще вчера заметила, что вы на меня косо смотрите. Хотя Голубев рассказывал, что вы обе добрые и милые.
– Он так говорил? – Мариша подняла на Женю глаза.
– Да, он много рассказывал о вашем золотом характере! – она рассмеялась. – Я сразу это заметила, как только переступила порог дома.
– Ты не сердись, – смущенно заметила Настя. – Против тебя мы ничего не имеем. Но ты должна понять, что любая девушка, которая посягнет на нашего сыщика, будет встречена нами в штыки.
– Я понимаю, – кивнула Женя. – Вы подумали, что мне нужен он?
– А как мы еще должны были подумать? Сначала ты пристаешь к нам на улице, потом появляешься на вечеринке…
– Вы правы, это выглядит, по меньшей мере, подозрительно. Но я вам клянусь, что Эрик меня интересует только в качестве высококлассного сыщика.
– Тогда ладно, – успокоилась Мариша. – А что у тебя за проблема? Что-то с мамой?
– Вы знаете? Эрик вам рассказал?
– Вообще-то нет, – замялась Настя. – Но мы всегда бываем в курсе событий. И не спрашивай, каким образом мы добываем наши сведения.
– Понимаю! – улыбнулась Женя. – Хочешь удержать мужчину, умей его контролировать, да?
– Примерно так! – кивнула Мариша.
– Да, у меня проблема с мамой. Я редко видела ее, когда была маленькой. Меня воспитывал папа, поэтому мне очень важно, чтобы сейчас мама была со мной рядом. Но это письмо… Оно заставляет меня сходить с ума. И как назло, мама ничего об этом не говорит.
– Расскажи все по порядку, – попросила Настя, залезая с ногами на кресло.
– Сейчас, – с готовностью кивнула девушка.
– О! Вся компания в сборе! – раздался голос сыщика, и все обернулись. – Вижу, вы нашли общий язык! – он прошел в гостиную и развалился в кресле.
– Так мы вообще очень общительные и коммуникабельные, – заявила Настя. – Разве ты не знал об этом?
– Конечно же, я это заметил, – ответил сыщик. – Особенно вчера. Маришка, тащи кофе. А потом можете заняться своими делами. Я думаю, вам наши разговоры будут неинтересны.
Подруги переглянулись.
– Ну, что застыли с каменными лицами? Между прочим, если девушка имеет виды на мужчину, она должна хорошо за ним ухаживать.
Мариша нехотя поплелась на кухню. Настя увязалась за ней.
– Видала? – спросила она, готовя бутерброды, пока Мариша наливала кофе в большую чашку. – Мы можем заняться своими делами… Вообще-то я у себя дома, а ты у меня в гостях. А вот Женя здесь нежданно-негаданно!
– А я так хотела послушать, о чем они будут говорить, – вздохнула Мариша.
– А я? – подхватила Настя. – Думаешь, я не хотела? Интересно же, что там за история такая!
– Все-таки Эрик иногда бывает невыносимым.
– Я бы даже сказала, он почти всегда таким бывает, – подхватила подруга. – Слушай, может, и этой Жене сделать кофе, а то как-то нехорошо получается. Девушка пришла в мой дом, а я не проявила к ней никакого внимания.
– Сделай, если хочешь…
Мариша была явно расстроена. Через пару минут они вкатили тележку с бутербродами и напитками в гостиную и обиженно уставились на сыщика.
– Где так долго ходите? – раздраженно поинтересовался он. – Мы вас ждем, ждем… Женя не может начать свой рассказ, потому что главные слушатели заняты своими делами.
– Это мы – главные слушатели? – уточнила Настя.
– А то кто же еще? Если вы не услышите эту историю, вы же потом сожрете меня с потрохами.
– Но… ты же сказал… – промямлила Мариша, – ты сказал, что мы здесь лишние…
– Я пошутил, – невозмутимо ответил Эрик. – Садитесь на диван и закрывайте рты. Начинай, Женя.
Подруги не заставили себя долго ждать. Разом повеселевшие, они сели рядышком и уставились на Евгению.
– С чего начинать? – уточнила она.
– С самого начала. Мне важно знать все подробности.
– Хорошо, – улыбнулась девушка и начала рассказ. – Мама моя – певица. В детстве я ее редко видела. Она почти все время моталась с концертами. Меня воспитывали папа и бабушка. Папа у меня был очень заботливый, добрый, и я его очень любила, – добавила Женя. – Больше, чем маму. Когда мама приезжала с очередных гастролей, я ее не всегда узнавала – она любила изменять свой образ. То мама вернется в облике златовласой феи с длинными до пояса волосами. То в образе рыжеволосой бестии – эдакой роковой красотки. Папа только вздыхал, когда встречал маму на вокзале. Правда, сейчас она перестала себя изводить и вернула себе свой натуральный цвет – вновь стала жгучей брюнеткой.
Нужно сказать, что мама неплохо зарабатывала. Во всяком случае, больше, чем отец. И он мирился с ее работой. Времена настали тяжелые, цены росли, как на дрожжах, а приличной работы не было. Мы выезжали на маме в прямом смысле этого слова. Но потом папе неожиданно повезло. Он попал в струю, и его бизнес быстро пошел в гору. Папа сразу попросил маму оставить свою работу. Но она категорически отказалась. Мама решила, что было бы глупо прекращать гастроли, когда она находится на самом пике популярности. А что, если у папы возникнут проблемы в бизнесе? Что тогда? Должен быть запасной вариант на такой случай. В общем, они долго пытались найти компромисс, но так и не смогли этого сделать. В итоге все осталось по-прежнему. Мама ездила по стране, а папа занимался бизнесом. Бабушка водила меня в школу, на танцы, пыталась увлечь художественной гимнастикой, но здесь я сопротивлялась. Гимнастика никогда мне не нравилась.
Потом папа купил старинный особняк на краю города и привел его в порядок. Вы бы видели, каким красивым он стал! Сейчас вокруг нашего особняка все застроено коттеджами, но наш дом все равно лучше всех. Да и земли у нас гораздо больше.
– А богатая была бы невеста для Голубева, – шепнула Настя подруге. – Нужно будет промыть ему мозги. Пусть попробует завоевать девушку.
– Вряд ли у него что-то получится, – ответила Мариша. – Ты же слышала, он считает, что она не его уровня.
– Попытка не пытка, – не сдалась Настя.
– Мама по-прежнему приезжала не часто, – продолжала Евгения, – хотя и задерживалась дома чуть дольше, чем раньше. А потом появились родственники. Сначала приехала погостить бабушкина сестра, с которой они не виделись лет десять. Затем ее дочери. Да так и остались. Папа был очень добрым человеком. Он считал, что если может кому-то помочь, то должен это сделать. А положение у родственниц и правда было нелегким. Их дом сгорел, а на переселение у государства не было средств. Вот они и ютились по разным углам, пока не обосновались у нас.
– А бабушка, простите, чья мама?
– Мамина. Папина мать умерла, когда он был совсем маленьким.
– Значит, эти родственницы – тетка и двоюродные сестры вашей мамы?
– Да, совершенно верно. Наш особняк очень большой. В нем два крыла и один общий вход. Папа отдал одно крыло моим теткам и двоюродной бабушке. А мы живем в другом крыле.
– Из-за места в доме не ругаетесь?
– Вы смеетесь? Только в нашей половине, кроме кухни и гостиной, восемь комнат. И то же самое в другом крыле. Папа считал, что мама будет довольна – ведь теперь все родственники живут вместе. Но мама не поняла его щедрости. Она вообще очень жесткий человек и считает, что каждый должен пробиваться сам. Но папа с ней не был согласен. Он говорил, что в обществе очень мало людей, способных чего-то достичь самостоятельно. Бо́льшая часть может лишь плыть по течению и сетовать на судьбу. И это не потому, что они такие ленивые или нестарательные. Просто такова человеческая натура. Только очень немногие способны пройти через трудности и лишения ради своей цели. Вот моя мама смогла, и папа смог, но, по теории вероятности, количество людей из одной семьи, способных перевернуть свою судьбу, на этом заканчивается. А значит, они должны помочь тем, кто не умеет добиваться успехов в жизни. В общем, папа твердо сказал, что тетки будут жить в нашем доме, а если маме что-то не нравится, то она может больше домой не приезжать. Тем более что они все равно ее редко видят.
Мама тогда здорово обозлилась и несколько месяцев дома не показывалась. Папа даже начал переживать. Но потом все устаканилось, мама помирилась с сестрами и стала чаще приезжать домой. Правда, я все равно редко ее видела. Она ходила по клубам, встречалась с подругами и совершала налеты на магазины с одеждой.
– В смысле, налеты? – раскрыв рот, поинтересовалась Мариша. – Она их грабила?
– Ну, что ты! – снисходительно ответила Женя. – Она их опустошала. Оставляла там столько денег, сколько нормальный среднестатистический человек зарабатывает за год. Правда, потом все эти вещи валялись у нее в шкафу – она их почти не носила. А затем плавно перекочевывали на чердак.
– А почему она не отдавала их сестрам? – недоуменно спросила Настя.
– Все по той же причине. Они должны были сами себя содержать. Мама считала, что они и так роскошно живут – заняли целое крыло особняка, за коммунальные услуги не платят, да еще и работать не хотят. Да! Холодильник им тоже забивал папа. В общем, по маминой логике, купить одежду для себя они были просто обязаны.
– Вообще-то это правильно! – согласилась Мариша. – Нельзя сидеть на шее у родственников. Мне было бы противно, если бы я полностью от кого-то зависела. Как будто у меня нет рук и ног, чтобы заработать себе на шмотки.
– Ну, ты вообще у нас особенная, – заметил Эрик.
– А почему ты говоришь о папе в прошедшем времени? – поинтересовалась Настя.
– Так он умер, – развела она руками.
– Умер? Когда?
– Полгода назад. Мне было очень тяжело. Все-таки папа был для меня самым близким человеком. Но сейчас вернулась мама, и мне стало легче.
– Насовсем вернулась? – уточнил Эрик.
– Насовсем.
– Как же она смогла бросить сцену? – ехидно спросила Настя.
– Мама потеряла голос, – пояснила Женя. – Она подхватила какой-то вирус на очередных гастролях и долго болела. Кстати, болела не только она, но и вся ее труппа. А потом у мамы случился серьезный психологический срыв – ее костюмерша умерла от осложнения. В результате этого мама потеряла голос. Я не поняла, что случилось с ее голосовыми связками, но врачи сказали, что это на нервной почве и голос может никогда не восстановиться. Для мамы это был жестокий удар. Она даже говорить толком не могла, не то что петь. Мама то срывалась на бас, то начинала пищать… В общем, домой она вернулась злая и до сих пор ни с кем не общается. Ни с подругами, ни с родственницами. Хотя по поводу сестер я ничуть не удивляюсь, – добавила она. – Правда, две недели назад она немного отошла и решила начать новую жизнь. А потом пришло это письмо. Я была свидетельницей, когда она его вскрыла. Сначала мама побледнела, затем покраснела, упала в кресло и стала хохотать. Я подобрала письмо и прочитала его. В нем была только одна строчка: готовься к смерти.
Я пыталась разговорить маму, от кого может быть это письмо, но она сказала, чтобы я не брала в голову, наверное, это выходка какого-нибудь сумасшедшего.
– И скорее всего, ваша мама была права, – вставил Эрик.
– Я сделала вид, что поверила, но потихоньку стала присматривать за мамой, – продолжила Женя. – Вечером она закрылась в кабинете и позвонила подругам. От них она узнала, что те тоже получили подобные письма. Василиса предложила встретиться и обсудить, кто бы это мог быть. Но мама отказалась. Сказала, что не сможет выйти из дома, пока немного не успокоится.
– А как ты все это услышала, если твоя мама заперлась в кабинете? – поинтересовалась Мариша.
– А балкон на что? – усмехнулась Евгения. – У нас очень удобные балконы – они тянутся по всему периметру дома. В общем, мама несколько дней сидела дома, а потом пришла эта ужасная новость – Василиса попала под машину. Водитель скрылся, а свидетелей наезда найти не удалось. После этого мама как будто сошла с ума. Она велела мне пойти на другую половину и сообщить родственницам, чтобы они убирались из дома. Она, мол, не намерена кормить их, как это делал ее муж.
– А что родственницы? – заинтересовался Эрик.
– Естественно, они не собираются уезжать. Да и куда они поедут? Новое жилье им так и не дали…
– Значит, ваша мама сидит сейчас дома и боится высунуть нос на улицу? – уточнил Эрик.
– Да. Я предложила ей обратиться в полицию, но она посмеялась надо мной и сказала, что полиция не может найти преступников по уже совершенным преступлениям, а я хочу отыскать потенциального убийцу. Да в полицейском участке меня пошлют куда подальше! И, в общем-то, будут правы. Ведь, скорее всего, это была шутка, а смерть Василисы не более чем случайное совпадение.
– Такое вполне могло случиться, – согласился Эрик.
– Но меня мамино объяснение не удовлетворило, – покачала головой Женя. – Она явно чего-то опасается. А вчера я услышала от нее версию о том, что ее запугивают наши родственники. Они, мол, не хотят выселяться, и шлют письма, чтобы я отказалась от своей идеи расстаться с ними – ведь жить в таком доме одним гораздо страшнее, чем с большой компанией.
– Здравый смысл в этом утверждении есть, – кивнул Эрик.
– Но все дело в том, – продолжила Женя, – что моим теткам нет смысла угрожать маме. Они и так останутся в доме столько, сколько захотят. Такова воля отца. И лишь один человек может выселить их оттуда.
– Кто же это?
– Это я. Отец завещал мне все имущество. Маме он не оставил ни копейки. Сказал, что она всю жизнь боролась за независимость, так пусть теперь пожинает плоды. Отдельно он оговорил, что никто не имеет права выселить из дома моих родственников, если только я сама этого не пожелаю. А я не желаю. Я поддерживаю папину позицию. Люди должны друг другу помогать. Особенно близкие. Маму это очень бесит. И, по сути, это единственное разногласие, которое между нами есть.
– Значит, у вашей мамы нет своих денег? А я понял, что она хорошо зарабатывала.
– Действительно, хорошо. Но она очень любила вкладывать деньги в разного рода сомнительные операции и в итоге осталась ни с чем. Правда, она смогла купить квартиру и сделать там ремонт. Но этим ее состояние и ограничивается.
– Понятно. Что же мы имеем? Ваша мама испугалась письма и отказалась выходить на улицу, – подытожил Эрик. – Но при этом она не пожелала вам ничего рассказать.
– Получается, так.
– И у вас нет никаких версий, что могло произойти?
– Я просто теряюсь в догадках.
– Мда… А я сегодня ездил в отдел. Мы с Голубевым посмотрели материалы того наезда. Ничего нового я вам сообщить не смогу. Водитель действительно скрылся. А так как было уже темно, то никто не сумел сообщить никаких подробностей. Полиция работает по этому делу, но уже сейчас понятно, что дело – глушняк. Вряд ли появится новая информация. А ваша мама не встречалась со второй подругой? Кстати, как ее зовут?
– Раиса Мошкина. Нет, они не встречались. Только разговаривали по телефону. Правда, Раиса хотела приехать, что на нее очень не похоже. Рая почти никуда не ездит и ни с кем не дружит. Вообще! Кроме мамы и Васи, конечно. В общем, мама попросила ее немного обождать. Она должна была прийти в себя. Маме и в самом деле очень плохо. Она – сплошной комок нервов. Вздрагивает от каждого стука, пугается любой тени…
– Так, с этим все понятно. Вы принесли фотографии? Я хочу посмотреть на вашу маму и остальных домашних.
– Да, конечно, – кивнула девушка и полезла в сумочку. – Вот, это фотографии различных лет. Здесь подборка снимков с маминых концертов, а это – домашние фото.
– Давайте начнем с маминых. Кстати, как ее зовут?
– Светлана. Светлана Травкина.
Евгения протянула пачку снимков. Мариша с Настей тут же переместились поближе к сыщику. Женя расположилась позади дивана и поясняла, кто есть кто. На первых снимках они увидели молодую женщину с ярко-рыжими волосами в очень коротком платье и с откровенным декольте. Вид у женщины был слегка вульгарный, однако взгляд выдавал серьезную и упорную натуру. На другом фото эта же женщина выглядела немного по-другому. Цвет волос изменился с рыжего на каштановый, а платье стало еще короче. Взгляд стал более жестким и строгим. Следующий снимок был групповым. Видимо, это и была труппа Жениной мамы. Три молодых человека с длинными осветленными волосами и две девушки.
– Вот это гитаристы и клавишник, – пояснила Женя, показывая на парней. – Это Олеся, – она ткнула пальцем в девушку слева, – она играла на барабанах. А это Ольга – ее костюмерша и по совместительству гример. Как раз Ольга и умерла от вируса, которым заболела вся мамина команда.
Мариша внимательно разглядывала девушку. Очень хорошенькая и совсем молодая. Большие карие глаза, русые волосы, заплетенные в длинную косу, и наивный детский взгляд. Она еще не знает, что жить ей осталось совсем немного.
– Вы на Олю смотрите? – поинтересовалась Женя. – Я встречалась с ней один раз, когда была маленькой. Они с мамой были очень похожи. Только Оля светленькая, а мама брюнетка. И Ольга на семь лет младше. Мама иногда выпускала ее вместо себя на концертах. Когда с голосом были проблемы. И никто не замечал подмены. Смешно, правда? А вот этот парень слева, Славик, видите? – она ткнула пальцем в фотографию. – Он Олин жених. Но они так и не поженились. Сначала командировки не позволяли – не было времени, потом привыкли жить без штампа в паспорте, а затем Ольга умерла. Славик очень переживал. Даже устроил моей маме скандал, будто она виновата, что они все заболели.
– Давно это было?
– Чуть больше года назад. Тогда мама очень напугалась. Но все же смогла преодолеть свой страх и даже поехала на гастроли. Правда, петь ей пришлось под фонограмму, и около года она смогла кое-как продержаться. Но новых песен, увы, записать уже не смогла. И мамин продюсер решил с ней попрощаться. Понимаете теперь, почему она находится в таком напряжении? Мало того, что с карьерой покончено, так еще и это письмо.
– Оно пришло по почте? – поинтересовался Эрик.
– Да.
– Странно…
– Что здесь странного?
– Сегодня почти никто не посылает письма обычной почтой. Стараются использовать электронную.
– Да, но ведь в этом случае адрес отправителя легко проследить…
– Вероятно, это и есть причина, по которой письмо было отправлено обычной почтой, – кивнул Эрик. – И все-таки это очень интересно!
Эрик продолжал листать снимки, и перед Маришей мелькали образы красивой успешной женщины.
– А вот мама настоящая, – вдруг сказала Евгения. – Такая, какая она есть на самом деле.
Мариша впилась взглядом в снимок. Красивая, даже очень красивая женщина, правда, ярко накрашенная, но сейчас все звезды стараются подчеркнуть свою красоту. У женщины были черные, как смоль волосы и такие же черные глаза.
– Значит, ваша мама брюнетка? – спросил Эрик.
– Да, это ее натуральный цвет. А вот моя бабушка, мамина мама. У нее до сих пор черные волосы, без седины. Говорят, в нашем роду были цыганки. Отсюда и такой красивый цвет, как вороново крыло. Я и сама похожа на маму. Кстати, бабушкина сестра очень похожа на нее. А вот ее дочери совершенно другие. Они какие-то серенькие и невзрачные. Женя показала на другую фотографию.
«И в самом деле, – подумала Мариша. – Они совсем несимпатичные».
– Выходит, у вас цыганские корни, – задумчиво протянул Эрик. – А гадать вы умеете?
– Немножко, – улыбнулась Женя. – А еще я могу ощущать эмоции, которые испытывают люди. Вот вы, например, сейчас испытываете любопытство. Девочки тоже. А вчера они готовы были меня съесть. Ведь так? – она широко улыбнулась.
– Не будем отрицать, – кивнула Настя.
– А от мамы сейчас исходит страх. Не очень сильный, но все же вполне ощутимый. Значит, она переживает за эту ситуацию, но не хочет показывать вида. Когда я была маленькой, я всегда чувствовала, когда мама приедет в очередной короткий отпуск, – улыбнулась она. – Я даже знала, в каком она будет настроении. Иногда она меня ругала, а я знала, что на самом деле она не сердится, а только делает вид. Мы редко виделись, но были на одной волне. Жаль, что с годами мы отдалились друг от друга. Я уже не ощущаю тех трепетных чувств, которые испытывала в детстве. Может, это потому, что я стала взрослой, как вы думаете?
Девушки дружно пожали плечами.
– Между прочим, я до сих пор храню флакон с духами, который мама привезла мне три года назад из Франции. Пожалуй, это единственное, что у меня осталось из ее подарков. Все остальное я или потеряла, или сломала. А сейчас мама ничего мне не дарит. Наверное, думает, что я уже большая.
– А это ваша бабушка и ее сестра? – Эрик вновь вернул девушку к фотографиям. – Они очень похожи.
– Да, они двойняшки. Сначала у них не было такого сходства между собой, но с годами они все больше и больше становились похожи друг на друга. Сейчас их различают только по прическам.
И в самом деле, если на фотографии закрыть женщинам волосы, то их лица практически не различались.
Зато прически делали их непохожими друг на друга. У одной дамы длинные волосы были уложены высоко на макушке, а вторая носила короткое каре. И у той и у другой волосы были черного цвета, а глаза блестели молодо.
– Жаль только, что бабушки плохо видят, – сказала Женя, с любовью оглядывая бабулек.
– Да? – удивилась Мариша. – А я как раз хотела сказать, что они смотрят совсем по-молодому и больше шестидесяти им не дать.
– Им обеим по семьдесят девять. И проблемы со зрением начались уже давно. Они не носят очки, считая их издержками цивилизации. Хотя убейте меня, но я не пойму, при чем здесь это, – пояснила Женя. – Правда, моя бабуля собралась делать операцию, а сестра отговаривает ее от этого шага.
– Почему?
– Считает, что в их возрасте это опасно. Могут быть осложнения.
– Тоже верно.
– Но с другой стороны, бабуля уже не может смотреть телевизор, она его только слушает. И это ей очень не нравится.
– Теперь перейдем к вашим теткам. Они, вероятно, пошли в своего отца?
– Да, муж моей двоюродной бабушки был со светлыми глазами и русыми волосами. В бабушке его привлекло как раз отличие от его собственного облика. Ему всегда нравились жгучие брюнетки. Кстати, вы заметили, что обе бабушки обзавелись потомством довольно поздно?
– Да! – удивленно вскрикнула Мариша. – Если вашей маме сорок, а бабушке семьдесят девять, то получается, что она родила ее в сорок девять лет?
– Да, а мои тетки родились и того позже. Сейчас одной тридцать три, а другой тридцать шесть. Дело в том, что на моих бабушек было наложено проклятье. Им предрекли, что они рано выйдут замуж, но никогда не будут иметь детей.
– А почему?
– Не знаю, это старое семейное дело. Истоки лежат еще в корнях прабабушек и прадедушек. Всем им не везло в семейной жизни, а в роду оставался в живых только один ребенок. Мои бабушки очень много ездили по стране, посещали храмы, выискивали древние заклинания, и кажется, им удалось преодолеть это проклятье. Во всяком случае, они обе родили детей, а моя мама и тетки и вовсе не имели с этим никаких проблем. У теток тоже есть дочки. Кстати, им обеим по десять лет и родились они в один день.
– Как интересно! – зачарованно прошептала Мариша. – Я так люблю старинные истории! Особенно если они благополучно заканчиваются, – добавила она.
– У вас в роду рождаются одни девочки? – поинтересовался Эрик.
– Да, – кивнула Женя. – Надо же, пока вы об этом не сказали, я даже не задумывалась об этом.
– А кто еще живет в вашем доме?
– Мужья теток. Вот, в общем-то, и все.
– Давайте подведем итоги. В вашем крыле живете вы, ваша мама и бабушка – Валентина Ивановна. Так?
– Да. А в другом крыле бабушкина сестра – Анна Ивановна, ее дочери – Вероника Туркина с мужем Глебом и Розалия Светлова с супругом Валерием. Ну, и мои двоюродные сестры – Маша и Мара. Я их очень люблю. Они милые девчушки.
– Да, без ваших родственников дом осиротеет.
– Не то слово! – согласилась Женя. – Я не представляю, как мы будем жить, если второе крыло вдруг опустеет. Мне нравится, когда в доме шумно. Только тогда в нем чувствуется жизнь.
– Вы перечислили всех жильцов?
– Вообще-то есть еще один, – вдруг покраснела Евгения. – Правда, он не живет с нами постоянно, но периодически остается ночевать.
– И кто же это?
– Бойфренд моей мамы – Арсений, – Женя фыркнула.
– А что с ним не так? – ожил Эрик.
– Он явный альфонс. Выглядит – словно только что сошел с глянцевой обложки, весь состоит из литых мышц, челка вполлица, а вот денег у него нет совсем. Он работает в фитнес-клубе и всю зарплату спускает на шмотки.
– А ваша мама, значит, его содержит…
– Получается, так.
– Но вы говорили, что у нее нет своих денег.
– Но у меня-то они есть! Я не ограничиваю маму в тратах. У нее открытый счет. Единственное, о чем мы договорились, что она не будет превышать определенный лимит в тратах на своего друга.
В этом месте Женя опять фыркнула.
«Хваткая девочка, – решила Мариша. – С одной стороны – совсем не жадная, но с другой, своего никогда не упустит. И просто так деньги на ветер пускать не будет».
– Я не могу понять, зачем ваша мама постоянно меняла свой имидж? – поинтересовалась Мариша, еще раз просмотрев снимки. – По-моему, в своем натуральном виде она гораздо интереснее.
– Не знаю, – пожала плечами Женя. – Очевидно, таковы требования шоу-бизнеса. Она же должна была поддерживать интерес публики к себе. И давать повод для разговоров. Мама часто выделывала разные скандальные штучки. Например, могла швырнуть бокалом в официанта, или пнуть каблуком машину сопровождения.
– Видимо, ваша мама довольно непростая дама…
– Я бы не сказала, – помотала головой Евгения. – Жизнь заставляла ее так поступать. А дома она самая обычная. И в магазинах ведет себя, как все. И в ресторанах не безобразничает. Просто нужно знать, где и как себя вести. Поверьте, мама самая обычная женщина. Просто в жизни ей пришлось нелегко. Особенно поначалу. Беременность протекала тяжело, маме сделали кесарево сечение. Она потом очень стеснялась этого шрама, хотела от него избавиться, но после привыкла и перестала обращать на него внимание. Да и врачей жутко боялась, – пояснила Женя. – Она долго лежала в больнице, восстанавливалась. Затем начались годы безденежья. Именно поэтому мама и решила поменять свою жизнь. И я не могу ее за это винить.
– А этой фотографии сколько лет? – спросил Эрик, вертя в руках снимок, где Светлана была изображена в своем натуральном виде.
– Чуть меньше года. Как раз после той трагедии. Она решила покончить со всеми вычурными образами и быть собой.
– Она очень молодо выглядит.
– Да, мама всегда следила за собой. И сейчас постоянно пользуется масками, кремами, делает гимнастику. Что-что, а этого у нее не отняло даже то злополучное письмо. Она почти не изменилась за это время. Мне кажется, сейчас она выглядит еще моложе. Мама перестала ярко краситься. Так, совсем немного теней и блеск для губ. Кстати, на этом настоял Арсений. Он часто дает ей дельные советы. Этот парень не лишен талантов. Мне он посоветовал, как убрать живот и подтянуть ягодицы.
– По-моему, у тебя все в полном порядке! – восхищенно заявила Настя.
– Сейчас – да. Но вы бы видели меня год назад! Я была, по меньшей мере, на два размера больше. Бабушка часто делала пирожки, тортики и тому подобное. Я очень люблю такие вещи! Вот и лопала все, что попадало под руку. В итоге набрала с десяток лишних килограммов. Мама приехала и накинулась на меня, мол, я себя распустила, в зеркало не смотрюсь, и если так пойдет и дальше, то на меня не взглянет ни один молодой человек. Я тогда только махнула рукой, а год назад призадумалась. Я уже не влезала ни в одни джинсы и каждый месяц покупала себе новую одежду. А потом появился Арсений и сразу занялся моей внешностью.
– Вам он нравится?
– Я неплохо к нему отношусь. Есть такая категория мужчин, которые ищут обеспеченных женщин. Если им повезет, то они становятся домашними, уютными, словно коты – знаете, бывают такие толстые ленивые, которые все время сидят у вас на коленях и мурлычут. Арсений напоминает мне такое животное. Правда, он не толстый и довольно много работает, но в целом он именно такой. В общем, я ничего не имею против того, чтобы мама водила с ним… дружбу. – Перед словом «дружба» Женя споткнулась. Вероятно, ей сложно было рассуждать на тему отношений между мужчиной и женщиной. Все-таки девчонке было всего девятнадцать.
– А сколько лет Арсению?
– Тридцать один. А маме сорок. Но внешне разница в возрасте совсем не заметна.
– Сегодня никого не удивишь такими отношениями, – влезла Настя. – Наоборот, они становятся чуть ли не закономерностью. Я знаю по крайней мере пять пар, у которых именно такая ситуация – жены старше своих мужей, причем намного.
– Это вполне объяснимо, – кивнул Эрик. – Женщины в наши дни выглядят прекрасно. А мужчины, наоборот, уже в тридцать смотрятся на сорок. Да и умирают они раньше – образ жизни и все такое. Поэтому женщинам выгодно брать в мужья молодых людей. Так что делай выводы, Маришка. Я для тебя уже старый развалившийся пень!
– И на пне могут вырасти побеги, – заявила девушка. – Все зависит от благодатной почвы.
– А ты, значит, благодатная почва? – усмехнулся он.
– Хочешь проверить?
– Нет, я лучше поверю на слово.
– Жаль! В таких вещах на слово верить нельзя. Лучше убеждаться на практике.
– Доверяй, но проверяй, ты хочешь сказать? Успеется! У нас впереди еще не один год.
– За это время ты из старого пня можешь превратиться в трухлявую пыль, – проворчала Мариша, а Женя звонко расхохоталась.
– Вы очень похожи на моих родителей, – заявила она. – Они также пререкались, когда мама приезжала домой. Они злились друг на друга, а мне было весело. Я смеялась и дразнила их. Папа называл маму зазнавшейся кометой, а она его – занудливым старикашкой.
– А почему комета? – полюбопытствовала Мариша.
– Потому что мама считалась звездой, а папа принципиально не желал ее так величать и поэтому звал кометой. Она, мол, так же быстро перемещается в космосе, как мама по просторам нашей страны.
– Чем же ваша мама занимается сейчас? После такой деятельной жизни наверняка скучно сидеть дома и страдать от ничегонеделания?
– Мама не так уж долго сидит. Она вернулась только после папиной смерти – примерно полгода назад. И первый месяц отсыпалась. Валялась до обеда в кровати, а потом спускалась вниз и неторопливо завтракала. Затем выходила в сад и занималась цветами. В общем, наслаждалась вольной жизнью. Она мне каждый день говорила: доча, как же хорошо! Я много лет мечтала о том, что придет день, когда мне не нужно будет вставать ни свет ни заря или мчаться на поезде неведомо куда. И вот этот день пришел.
А потом мама познакомилась с Арсением, и в ее жизни появился новый смысл.
– А вы не ревновали ее к памяти отца? – спросил сыщик. – Многие дети не выносят, если у родителей появляется кто-то посторонний.
– Нет… Я прекрасно понимала, что брак моих родителей давно утратил все то, что присуще теплым, семейным отношениям. Они были компаньонами, если можно так сказать. Папа занимался мной, а мама зарабатывала деньги и реализовывала себя, как творческую личность. Нужно сказать, что папа открыл свой бизнес во многом благодаря маминым деньгам. Первоначальный капитал состоял как раз-таки из ее гонораров. Это потом он развернулся и стал богатым и независимым. Поэтому я абсолютно нормально отнеслась к маминому увлечению. Папа умер, и она в любом случае могла себе кого-то найти. Люди не должны жить только памятью… Даже если очень любили. Жизнь продолжается, и ее законов еще никто не отменял.
– Женя, ты не по годам мудрая девушка! – задумчиво протянула Настя. – Я в первый раз встречаю такого рассудительного человека.
– Будешь тут рассудительной, – усмехнулась она. – С такими родителями по-другому нельзя. Зачастую мне приходилось читать им лекции о том, что правильно, а что нет. Хотя все должно было быть как раз наоборот. А может, я пошла в свою бабушку? Она очень мудрая! Правда, в последнее время ее немного заносит, а в остальном все хорошо.
– Куда заносит? – не поняла Мариша.
– Ну, скажет что-нибудь – хоть стой, хоть падай. Сначала она косо смотрела на маму, когда та только что вернулась домой. Говорила, что мама и раньше не особо заботилась о семье, а сейчас и вовсе стала другой. Домом не интересуется, ребенку внимания не уделяет. А когда появился Арсений, она всем объявила, что это мамин сын, которого она родила до брака. Представляете? Это во сколько она должна была его родить? В девять лет? Мама старалась не обращать на нее внимания и даже перестала общаться с ней. Тогда бабушка стала подкарауливать Арсения и звать внучком. Но Сеня – парень простой. Он мило улыбался бабушке и шел дальше. Когда я его спросила, не обидно ли ему, он сказал: пусть хоть чертом называет, лишь бы не выгоняла.
Потом бабуля закатила новую песню. Стала говорить, что она не Валентина, а Анна. Они с сестрой поменялись местами и хотели проверить, догадается кто-то о подмене или нет. Но никто ничего не заметил, и теперь Анна не желает возвращаться на свое место.
– А это и в самом деле было?
– Нет, конечно. Бабуля просто перепутала разные события. Еще учась в институте, они с сестрой ходили сдавать друг за друга предметы. Одна бабушка шла сдавать математику за себя и за сестру, а другая сдавала философию. Очень удобно. Самое главное, что их никто не раскусил. Бабули всегда носили разные прически. Поэтому достаточно было купить два парика и надевать их в нужное время.
– Скажите, а вы рассматривали такую версию, что кто-то из домашних мог желать зла вашей маме?
– Я думала об этом, – кивнула Женя. – Но мне не кажется такое возможным. Для того чтобы желать человеку смерти, нужен очень веский повод. А мама, несмотря на то, что она легкомысленная и непостоянная, ничего плохого не делала.
– Ваши родственники были рады, что мама вернулась домой? – Эрик пристально посмотрел на девушку.
– Не знаю, – она пожала плечами. – Сложно сказать. Мы не разговаривали на эту тему. Единственный раз, когда речь зашла о маме, – это по поводу выселения. Ко мне прибежала Вероника, вся в слезах, и стала орать, как она ненавидит Светку, то есть маму. Она, мол, им всю жизнь портит. Так было хорошо, пока Светка моталась со своими концертами. Но я быстро всех на место поставила. Успокоила Нику и сказала, чтобы никто не брал в голову мамины угрозы. Они здесь жили и будут жить дальше. Но говорить о маме в таком тоне я тоже не позволю. Это был первый и последний раз. Видимо, я очень доходчиво объяснила, потому что Вероника замолчала, испуганно на меня посмотрела и умчалась на свою половину. С тех пор у нас тишина и спокойствие.
– Ваша мама любит поскандалить?
– Довольно часто. Я бы сказала, через день. Обычно каждый ее приезд обязательно сопровождался очередным концертом. Она пыталась показать, кто в доме хозяин, а папа старался ее в этом переубедить. На моей памяти только один приезд, когда все было просто идеально. Тогда мама со всеми была очень обходительна и даже не грубила папе. Он тогда еще сказал: если бы было так просто изменять разум – раз, и ты уже другой человек.
– Что он имел в виду?
– Точно не знаю, но, наверное, он говорил про мамин характер. Иногда она бывает ласковой и нежной. Но чаще всего в нее словно бес вселяется. Как будто в человеке существуют сразу две личности.
– А от чего умер ваш отец? – вдруг поинтересовался Эрик.
– У него было больное сердце.
– Он принимал какие-то препараты?
– Да, как только у папы обнаружили порок, ему прописали таблетки. Он был вынужден принимать их постоянно, и это его очень злило. Папа не любил болеть. Да еще его бизнес… Вместо того чтобы сидеть на совещании, он был вынужден ехать на кардиограмму. Или отлеживаться в кабинете, если ему становилось не очень хорошо. Два раза ему вызывали «Скорую помощь». Мама даже велела ему все бросить и сидеть дома – она приезжала буквально за неделю до его смерти. Но он не умел бездельничать. Папе постоянно нужно было куда-то бежать и что-то делать. Работа его и сгубила. Он подхватил простуду. С самого утра почувствовал себя плохо – поднялась температура, не хотелось есть, его тошнило… Но вместо того чтобы отлежаться дома, он поехал в офис. Там ему стало совсем худо, он вернулся домой, лег спать, а утром уже не проснулся. Доктор, который констатировал смерть, только покачал головой. Предупреждали, мол, человека, а он и слушать не захотел.
– Докторам сложно понять таких больных, – покачал головой Эрик. – Многие люди не понимают смысла жизни, если в ней нет любимой работы. А зачем жить, рассуждают они, если жизнь становится бессмысленной? Лучше умереть на рабочем месте, чем прожить еще десяток лет, умирая от тоски.
– Да, папа был как раз из такой породы, – грустно улыбнулась Женя. – Видимо, я пошла в него. Для меня нет такого понятия, как тусовки и ночные клубы. Это все глупо и бессмысленно. Самое главное работа. Папа завещал мне свой бизнес, и я продолжаю его дело.
– Значит, вы хотите защитить вашу маму, – протянул Эрик и посмотрел в окно. – Вы так ее любите?
– Не буду врать. Раньше очень любила. Сейчас уже нет. Видимо, сказались годы, проведенные без нее. Есть огромная привязанность – все-таки она моя мать. И я никому не позволю отнять ее у меня.
– Понимаю… Зов крови и все такое… Я думаю, что возьмусь за ваше дело. Но для начала мне нужно попасть к вам домой, осмотреться на месте и побеседовать с вашей мамой.
– Я боюсь, она не захочет с вами разговаривать, – с сомнением произнесла Женя.
– Ничего страшного, – уверенно произнес Эрик. – Ей все равно никуда не деться от разговора. С Эриком Петровым разговаривают все. Даже против своей воли. Запомните это! – и он горделиво приподнял голову.
Мариша прыснула, но тут же приняла серьезный вид. В глазах у Жени засветились веселые искорки. Сыщик недоуменно покосился на девушек, но тут же переключил свое внимание на эсэмэску, пришедшую ему на телефон.
– Боюсь тебя разочаровать, Настасья, – сказал он, прочитав текст, – но, похоже, твой дом опять становится моим офисом. Сюда едет Голубев. Извини, – развел он руками, – но в своем доме я еще не обжился, а рабочего места в этом городе у меня нет.
– Я уже привыкла, – снисходительно кивнула девушка. – Мне это даже нравится. Когда вы приезжаете, моя жизнь становится настолько насыщенной, что я жду не дождусь, когда вы наконец-то слиняете. Но стоит вам уехать, как мне становится скучно. Дом пустеет, и я не нахожу себе места. Так что занимайтесь своими делами сколько душе угодно. И не обращайте на мои стенания никакого внимания.
– Ты – настоящий друг! – улыбнулся Эрик.
– А еще в большей степени я настоящая подруга, – пробурчала Настя на ухо Марише. – Ведь все, что я делаю, это ради тебя.
– Я помню! И ценю это!
– Слушай, у меня есть план, как заставить Эрика зашевелиться, – вдруг заявила Настя, и глаза ее загорелись. – Я думаю – это беспроигрышный вариант. Мне нужно позвонить Антону и договориться с ним насчет… А впрочем, я тебе пока ничего не скажу. Единственное, что я могу сказать, – ничему не удивляйся сегодня вечером.
– Хорошо, – кивнула Мариша. – Как скажешь.