Вещий сон
Придя домой, Максим, не раздеваясь, первым делом побежал к аквариуму, включил аэратор, лампу, и аккуратно погрузив пакет в воду, развязал его. Рыба, с опаской озираясь по сторонам, медленно выплыла из пакета, и принялась исследовать новый мир. «Голодная», – подумал Максим, наблюдая, как рыба ткнулась носом в улитку, тут же проворно юркнувшею в свою раковину. Он поскорее достал баночку с рыбьим кормом, и бросил в воду несколько круглых бурых гранул. Рыба схватила одну, потом другую, пока не съела их все.
Увлеченный созерцанием этого процесса, Максим не заметил, как в комнату вошел отец, с его младшей сестрой на руках.
– Посмотри, Аля, какая рыбка плавает. Ее Максим принес. Теперь она будет здесь жить, – сказал папа и опустил дочку на пол. Малышка расторопно влезла на стул, чтоб лучше рассмотреть неведомое существо.
– Ыбка, – улыбнулась Аля, – плавает! И, довольная собой, прибавила: – Она ест!
– Да, ест, – подтвердил папа. – Тебе тоже надо есть. Давай мой ручки и иди к маме на кухню.
– А Ыбка добъяя?
– Добрая, добрая, – улыбаясь, заверил ее Максим.
Некоторое время Аля наблюдала за рыбой, пока ее не позвала мама. Тогда она слезла со стула и вприпрыжку побежала ужинать.
Отец некоторое время молчал, глядя в окно, потом повернулся к сыну, и, скрестив руки на груди, произнес:
– Скажи, почему ты ее купил?
Максим бросил быстрый взгляд на аквариум. Рыба спокойно плавала в воде, не подозревая, что говорят о ней.
– Я хотел спасти ее, – сказал Максим, и рассказал все, что произошло в магазине.
Отец почесал подбородок и опустился в кресло. Максим остался стоять.
– Видишь ли, сынок, – издалека начал он, – Эту рыбу ты спас. Но только одну. Надеюсь, ты понимаешь, что не можешь скупить всех рыб во всех магазинах. Более того, даже если бы тебе хватило на это денег, назавтра привезут новую партию рыб. Это сложный, отлаженный механизм, целая система. Его тебе не остановить, понимаешь?
– Я понимаю, – перебил Максим, – Но надо же что-то с этим делать! Как ты можешь так спокойно рассуждать об этом? Так нельзя. Это неправильно, нечестно! – голос его сорвался на крик.
– Макс, – отец замолчал на минуту, подбирая нужные слова, – В мире много зла. И с этим ничего не поделаешь. С этим приходится жить. Единственное, что нам остается – это смириться с таким положением вещей, приняв это как данность. Не причиняя никому зла, конечно, но и не вмешиваясь в чужие дела. Героем быть не только сложно, героем быть еще и опасно. Опасно, потому что толпа во много раз сильнее одного человека, и рано или поздно она все равно одержит верх, а ты ничего не добьешься. Понимаешь, сынок, такова жизнь. Люди любят мясо и рыбу, людям нравиться ходить в шубах из натурального меха, люди убивают животных на охоте просто так, ради удовольствия, люди еще очень много чего делают, мягко говоря, нехорошего. Самые чудовищные вещи, конечно, запрещены законом, но не все. Это система, и тебе не под силу ее изменить. Может, когда-нибудь человечество станет настолько цивилизованным, что запретят и их. А когда-нибудь их даже не надо будет запрещать – люди сами придут к тому, чтобы отказаться от мяса и натуральных мехов, без каких-либо законов. Но сейчас нормы морали в обществе сложились так, что продажа живой рыбы в магазине не выходит за ее рамки.
Максим сжал кулаки от злости и бессилия.
– Ты говоришь, «смириться с таким положением вещей»? Смириться – значит даже не попытаться что-либо сделать! Значит, заранее обречь себя на поражение! Нет, никогда! Я никогда с этим не смирюсь! Посмотри на эту несчастную рыбу, – Максим махнул рукой в сторону аквариума, – Что ей пришлось пережить! Неужели тебе ее не жалко?
– Жалко, – серьезно сказал отец. – Поверь мне, Макс, мне ее очень жалко. Просто я видел вещи куда хуже. Ты еще маленький, ты еще много не знаешь. Придет время, и ты поймешь то, что я тебе сейчас сказал.
– Время уже пришло! – отрезал Максим. – А я уже не младенец. Может, я не понимаю всего, но совершенно определенно могу сказать одно: нельзя сидеть сложа руки! Надо что-то делать.
– И что же ты предлагаешь?
Максим запнулся.
– Пока не знаю. Но я клянусь, я даю слово, что я обязательно что-нибудь придумаю. Обязательно.
В ту ночь мальчик долго не мог уснуть. Он все лежал и думал – думал о том, как сложна жизнь и как несовершенен мир. И о том, что он, Максим Смирнов, слишком мал и беспомощен, чтобы что-то изменить.
Еще неделю назад он был беспечным ребенком, наивно верящим в то, что добро всегда побеждает зло. Еще вчера он смотрел на мир широко распахнутыми глазами, доверчиво протягивая руки навстречу жизни.
Оказалось, жизнь совсем не такая, как ему говорили, и счастливый конец – далеко не обязательное звено этой цепи. Жизнь – это не только череда интересных, увлекательных и радостных событий, но и боль. Боль и страдание. Почему? Почему так происходит?.. Он думал, и не находил ответа.
Одно ему было ясно: он никогда не смирится с этим. И никогда сам не встанет на сторону зла. Каждый день, каждую минуту он будет искать выход.
…Улица была пустынной и мрачной. Ночное освещение не работало. С обеих сторон – симметричные, угловатые силуэты многоэтажек, похожие один на другой, как близнецы, слепо смотрели темными провалами окон. В небе ни луны, ни звезд. И само небо было не черным, а каким-то серым, как мокрый асфальт, неподвижным и пустым.
Максим испугался. Где он? Что это за место? Как он сюда попал? И как отсюда выбраться?
Ах да, это, наверное, просто сон…
Внезапно ослепительно яркая, как пламя газосварки, вспышка сверкнула прямо у него перед носом, и молнией взметнулась вверх. Максим запрокинул голову. Световая точка, потрескивая, кружила над ним на расстоянии вытянутой руки. Она звала за собой. Она предлагала помощь.
Стараясь не выпускать искру из поля зрения, Максим бросился за ней. Она вилась впереди, оставляя за собой в воздухе змеистый след. Максим бежал не разбирая дороги, то и дело спотыкаясь и падая. Неожиданно искра свернула за угол и пропала из виду. Испугавшись, что потерял ее, Максим резко повернул, едва не врезавшись в кирпичную стену. Прямо перед ним словно вырос из-под земли высоченный небоскреб. Он был так высок, что шпиль, венчавший покатую крышу, терялся в тумане. И там, на самом верхнем этаже, светилось окно.
Ему нужно добраться туда. Это была не догадка и не гипотеза – откуда-то он абсолютно точно знал это.
Это выход. Спасение. Решение всех проблем. Туда! Скорее!!
Мальчик рванулся ко входу и нетерпеливо толкнул дверь, потом потянул на себя. Заперто. Он еще раз что есть силы дернул ручку. Дверь не открывалась. Мальчик огляделся по сторонам, пытаясь собраться с мыслями.
Надо попробовать другую дверь. Тоже заперто.
Третью. То же самое.
Наконец, четвертая дверь со скрипом открылась. Максим вошел внутрь и очутился в длинном коридоре, конец которого терялся во мраке. Слева и справа уходили вдаль два ряда дверей – совершенно одинаковых, с круглыми блестящими ручками.
«Мне нужно наверх, – подумал Максим. – Надо найти лестницу. Что делать, проверять все двери? На это уйдет много часов».
Мальчик шагнул вправо и потянул ручку. Замок тихонько щелкнул. Вдруг на него накатилась волна необъяснимого страха и кольцами сжала грудь. Максим приоткрыл небольшую щелочку. За дверью стояла гробовая тишина. Ему вдруг захотелось поскорее захлопнуть эту дверь. Кто-то будто шептал ему: «Не заходи туда! Ни в коем случае не заходи!»
Максим отдернул руку. Подошел к двери напротив. Здесь была лестница, но она вела не вверх, а вниз, ступени уходили в чернильную тьму. Опять не та. Вдруг в воздухе вспыхнула белая молния, ощетинившись яркими искрами, на мгновение осветив каменный пол и серые оштукатуренные стены со множеством дверей, Прочертив дугу, искра полетела вперед, нырнула в открывшуюся саму собой дверь и растаяла.
Максим кинулся следом за ней. За дверью оказалась винтовая лестница, спиралью уходившая вверх. Наконец-то!..
Ступеньки он не считал, да даже если бы и считал, все равно бы сбился со счета. Казалось, лестнице нет конца. Наверное, прошло много часов, когда мальчик, тяжело дыша, одолел последние ступени, и очутился у порога огромного зала с высоким куполообразным потолком, на макушке которого, видимо, находился шпиль.
Максим был на самом верху, на крыше мира. Путь сюда был только один: по винтовой лестнице, а выхода – два: дверь справа выглядела скромно, даже заурядно, проем был чуть выше его роста, кроме того, она была заперта. Зато дверь слева была чуть приоткрыта, из образовавшейся щели на пол падала узкая полоска света – теплого, манящего. Эта дверь хотела, чтобы ее открыли, она притягивала, заставляя забыть обо всем на свете, она сулила исполнения всех желаний, даже самых невероятных. Только открой и войди – и ты получишь все, о чем мечтал!..
Максим остановился в нерешительности. Куда теперь? Налево или направо? Дверь слева светилась живым теплом, Максим не сомневался, что именно этот свет он видел в самом верхнем окне дома, когда стоял внизу. И не сюда ли вела его белая Искра? И все же что-то здесь было не так. Во всем этом ощущался какой-то подвох, только очень тщательно замаскированный. Можно было, конечно, сначала попробовать открыть маленькую дверь справа, но Максим каким-то шестым чувством понимал, что так не получится: выбрать он может только один раз, второй попытки не будет. Дверь справа невзрачна и неказиста, к тому же она заперта; дверь слева ведет к свету и спасению. Так какую дверь выбрать?
Отбросив прочь последние сомнения, Максим решительно подошел к приоткрытой двери и, рывком открыв ее, зашел внутрь.
«Нет!..»
Свет в ту же секунду начал таять, медленно, как в театре. Тьма наползала со всех сторон. Искра отчаянно вспыхнула, всеми силами пытаясь разогнать подступавшую тьму, но внезапно с подоконника спрыгнул какой-то зверь и одним взмахом когтистой лапы, как мошку, прихлопнул маленькую искорку. Свет погас. А странное существо залилось торжествующим смехом, жутким, леденящим душу – голос у него был хриплый, скрипящий и холодный как лед.
Максим закричал от ужаса и отчаяния. Он запоздало понял, что совершил ошибку, от осознания этого у него закружилась голова, и ему стало так плохо, что он провалился в пустоту, и начал падать вниз. Он падал и падал, пока не проснулся…
В черном небе ярко сияла почти полная луна, и еще более ярко горел фонарь прямо напротив его окна, отбрасывая длинную полосу света на дощатый пол. Где-то на улице, наверное, на перекрестке, надрывно верещала автомобильная сигнализация. Тикали часы. На балконе у соседей мяукала кошка. Стандартный набор ночных звуков. Все было как обычно. Спокойно. Не страшно. И даже чуточку скучновато. Максим плохо соображал, где он, и сколько сейчас времени, поэтому он просто перевернулся на другой бок и через секунду вновь крепко уснул. Он не знал, что, проснувшись утром, не будет помнить ничего из своего сна.
Засыпая, он не заметил, как от изголовья кровати отделилась темная тень, просочилась в приоткрытую форточку и растворилась в ночи.