Книга 5
Досточтимый владыка Атиша и его духовная линия
Атиша, Дромтон и монастырь Радэн
Теперь я расскажу о том, как Шри Дипанкараджняна (Пэл Мармэдзэ Еше) распространял учение махаянского пути в Тибете.
Царь Гэвэпэл (Кальянашри) великого царства Сахор (Sa-hor = Za-hor, Sabar в Бенгалии?), равный могуществом китайскому императору Тонхуну (sTong-khung), жил во дворце, называемом «Золотое знамя», а у его царицы Пэлгьи Вё-сэр (Шрипрабха) было три сына: старший Падмэ-Ньинпо (Падмагарбха), средний Давэ-Ньинпо (Чандрагарбха) и младший Пэлгьи-Ньинпо (Шригарбха). Средний сын Давэ-Ньинпо (Чандрагарбха) и был Досточтимым Учителем (Чово-чже) В «Ламрим-ченмо», л. За (rJe Rin-po-cheʼi bKaʼ-ʼbum, т. 13 /Ра/) приводится цитата из «Стотры в 80 шлок» (bsTod-pa bGyad-chu-pa), написанной лоцавой Нащо: «На востоке, в прекрасной стране Сахор (град великий – Викраманипура), в центре града жилище раджи – величественный дворец, (Обладающий стягом победы златым), и в нем столько добра и богатства, сколько лишь император Китая имел. Раджа этой страны Кальянашри и Прабхавати, славная его супруга, имели трех сынов: Падмагарбху, Чандрагарбху и Шригарбху. У Падмагарбхи было пять супруг и девять сыновей. Пуньяшри, старший сын его, известен ныне как мудрец Дханашри. Шригарбха, младший, – это бхикшу Вирьячандра. Средний, Чандрагарбха, – наш досточтимый Учитель»[306].
В детстве у него было видение Арьи Тары, божества-покровительницы [всех] его жизней. Под ее воздействием он не стремился к царской власти, а отправился в другую страну в поисках учителя. Он попросил Рахулагухьяваджру (Дачен Санвэ Дорже), йога с Черных гор (Калашила возле Раджагрихи)[307], даровать ему посвящение в Цикл Хеваджры и выслушал изложение тантры и наставления. Укрепившись в степенях утпаннакрама и сампаннакрама, Дипанкараджняна отправился в чужие страны. На семь лет он стал слугой Авадхутипы, достигшего высшей реализации. Три года в Уддияне он практиковал суровые умственные упражнения, принимал участие в тантрийских пирах (ганачакра) с дакинями и слушал тайные ваджрные песни. Но это не те тайные песни, что были записаны позднее. Когда он освоил прекрасный метод ваджраяны, он во сне услышал, как Благословенный Шакьямуни, окруженный многочисленными монахами, сказал:
– Почему ты привязан к этой жизни? Почему ты не принимаешь монашества?
Он решил, что если примет монашество, будет великое благо для Учения. Поэтому на 29-м году жизни он принял монашество от Шиларакшиты, который преуспел на Пути практики, был старейшиной (стхавирой) школы махасангхика и принадлежал [1а] к линии Буддхаджнянапады (Сангье Ешешаба) в Мативи-харе в Ваджрасане.
После этого до 31 года Дипанкарашриджняна занимался главным образом Трипитакой (sDe-snod gsura) четырех школ: махасангхиков, сарвастивадинов, саммитиев и стхавиравадинов и стал знатоком Винаи, изучив тонкости учения всех школ. Два года в монашеской школе в Отантапури[308] у наставника шраваки Дхармаракшиты он слушал «Махавибхашу» (Bye-brag-tu bshad-pa chen-po). Учителю приходилось менять место жительства каждые семь дней[309].
Его другими Учителями, наставлявшими его в Праджняпарамите и ваджраяне, были Джнянашримати, младший Кушали, Джетари (Дзэтари), Кришнапада (На-гпошаб Ченпо), также известный как Бальячарья (Бала), младший Авадхутипа, Домбипа, Видьякокила (Ригпэ-Куюг), Матиджнянабодхи, Наро (Наропа), пандита Махаджана (Ми Ченпо), Бхудакотипа, великий ученый Данашри (Даченпо), Праджнябхадра (Шераб Санпо) и Бодхибхадра (Жанчуб Санпо). В частности, он учился у Ратнакарашанти, изучившего многие учения, переданные через многочисленные линии преемственности. Многие из этих учений он слышал от него.
Позднее Дипанкарашриджняна посетил учителя Сэрлинпу (Дхармакирти, Чой-кьи-Тагпа). От него он получил многочисленные тайные наставления, на первое место ставящие духовное творческое усилие к просветлению (бодхичитта). Он много времени провел в качестве старейшины (махастхавиры) монашеской школы Викрамашила, и его великая слава заполнила все четыре стороны света. Много раз Лхацюнпа Жанчуб-вё посылал ему приглашения посетить Тибет, сопровождая их большими подарками и золотом.
Ранее в Тибете был Сон-э, наследовавший царю Ари, известному как Лха-лама Еше-вё; его преемник – царь Лхадэ; его преемник – Вё-дэ и два младших брата; старший из них – Лхацюн Жанчуб-вё. Самый младший брат – монах Шива-вё был сведущ во всех буддийских науках и еретических учениях и был знающим переводчиком.
Лха-лама Еше-вё, хотя и оставил царство, продолжал быть предводителем войска. В бою с карлуками он потерпел поражение и был брошен в темницу. Карлуки сказали Еше-вё:
– Если откажешься от Прибежища к Трем Драгоценностям, отпустим тебя, иначе давай золота столько, сколько сам весишь, и освободим тебя. [2а]
Он долго оставался в плену. Чиновники царства сохранили большую часть требуемого золота, собранного в самом Ари и взиманием налога с монахов в Уе и Цане. Однако они никак не могли дособрать золота, равного весу головы Еше-вё. Тогда племянник Жанчуб-вё отправился в землю Гарлог навестить его и сказал так:
– Мы уже получили золото, равное весу вашего тела, когда найдем недостающее золото, равное весу вашей головы, то придем и выкупим вас. Еше-вё ответил:
– Я стар и никому теперь не нужен. Потратьте собранное вами золото, чтобы пригласить пандитов для утверждения Учения.
Они последовали его словам, пригласили из Индии многих ученых и, таким образом, утвердили Учение. Жанчуб-вё подумал: «Хотя много монахов в Тибете, но есть и много ложных практик при изучении тантры, таких как sbyor (сексуальная практика) и sgrol-ba (практика ритуального убийства). Некоторые, практикующие эти обряды, повсюду проповедуют, что можно достичь просветления, просто приняв принцип относительности – шуньяты, не совершая добродетельных поступков. Хотя учение Пратимокши распространилось в Тибете, практикующие заветы Пути бодхисаттвы деградировали. Теперь мы желаем пригласить ученых, которые могли бы устранить эти прегрешения. Ранее приглашенные пандиты совершили замечательные деяния в некоторых частях страны, но их труды не облагодетельствовали весь Тибет. Но если мы пригласим Досточтимого Учителя (Чово-чже), он сможет опровергнуть эти ереси, и благо для Учения возрастет».
Пока он думал так, Нагцо Цултим Гьялва, уроженец Гунтана, живший как монах, отправился учиться в Индию. Гья Цондуй Сэнгэ был его наставником, и он изучал многие учения с этим Учителем и еще несколькими учеными. [2б] По возвращении в Гунтан Лхацюнпа позвал его к себе и сказал[310]:
– Ты должен пойти и пригласить Досточтимого Учителя (Атишу). Угодишь мне, пригласив его, я тебя вознагражу. Не нарушай моего повеления, ибо это царская воля.
Выслушав царскую волю, Нагцо взял с собой большую часть золотого самородка ценою 16 санов. По пути в Индию, сопровождаемый большой свитой, он хитро избежал нападения разбойников и благополучно достиг Викрамашилы среди ночи. Когда они читали молитвы по-тибетски, Гья Цондуй Сэнгэ, сидевший на крыше дома у ворот, услышал их и закричал:
– Вы – тибетцы? Завтра мы обязательно встретимся.
На следующий день Гья Цондуй Сэнгэ отвел Нагцо к Учителю и, положив на мандалу много золота, включая золотой самородок, сказал, обращаясь к Учителю:
– Прежде Учение процветало в Тибете, но Ландарма разрушил его. Через много лет усилиями Лаченпо число монахов умножилось. Хотя монахи были сведущи в Трипитаке, они не могли практически использовать религиозные наставления, содержащиеся в Питаке. Если теперь Учитель сам отправится в Тибет, он исполнит желание царя и обучит монахов практической стороне религии. Пандиты уже говорили о трудностях этого дела.
Так Гья Цонсэн серьезно умолял Учителя, который сказал:
– Ты прав! Тибетский царь потратил ради меня много золота! Некоторые из приехавших по приглашению заразились лихорадкой. Мне неудобно перед тибетским царем, и, рассмотрев это дело, я решил в любом случае отправиться в Тибет. Но для старейшины Викрамашилы не просто уехать и нужно найти способ преодолеть трудности.
Обернувшись к Нагцо, Атиша сказал: [3а]
– Не говори никому, что ты пригласил меня! Говори, что ты приехал учиться! Принимайся за занятия!
И лоцава Нагцо начал учиться в Викрамашиле. Учитель же обратился к божеству-покровителю и к одной йогине в Ваджрасане, и они единодушно сказали ему:
– Обязательно поезжай в Тибет! Это будет благом для Учения и, в частности, великое благо будет от твоих отношений с этим упасакой. Но жизнь твоя сократится на двадцать лет!
Задумался тогда Учитель:
– Если будет благо для Учения и живых существ, то неважно, что укоротится чья-то жизнь.
Он начал приготовления к отъезду. Сразу же объявил, что собирается совершить обход Ваджрасаны и посетить самовозникшую ступу в Непале. Оба лоцавы сопровождали Учителя, а во время отъезда старейшина Шилакара[311] сказал Нащо:
– Я думал, о, долго живущий, ты приехал сюда учиться, а ты похищаешь нашего пандиту! И кажется, пандита сам рад уехать! Я не стану препятствовать его отбытию, но он не должен оставаться в Тибете больше трех лет. После этого пандиту следует проводить обратно в Индию.
Нагцо пообещал. Учитель совершил дорогие подношения Ваджрасане. Когда они прибыли в Непал, Учителю приснился благоприятный сон. Они провели один год в Непале, построили большой храм в Стхам-вихаре и снабдили его продовольствием для содержания многочисленных монахов. Многие были посвящены в монахи. Учитель покинул Индию на 57-м году жизни в год Железа-Дракона (1040), а родился он в год Воды-Коня (982). Нагцо-лоцава родился в год Железа-Свиньи (1011). Ко времени приезда Учителя в Ари ему был 31 год. Он, бывало, говорил, что в храме Стхам-вихары обычаи трапезы и обычаи освоения Учения монахами были хорошими. [3б] Когда они прибыли в Ари, Лха-лама тщательно подготовился к встрече и отправился в монастырь Тодин, где имел с ними беседу о достижении своей желанной цели. Позднее, когда Учитель был в Центральном Тибете (Уи), Лха-лама приехал туда встретиться с ним. Примерно в то время тибетские учителя поинтересовались у него о познаниях различных пандитов, приехавших в Ари, и он отвечал: этот учитель обладает такими-то познаниями, а этот – такими-то, и т. д.
Когда же они спросили о знаниях Учителя, Лха-лама поднял глаза к небу и, щелкнув языком, воскликнул: «О, его знания! О, его знания!», выразив этим, что познания Учителя выше всяких слов. Учитель даровал Лха-ламе и многим другим многочисленные тантрийские посвящения и наставления очень тайным способом. Поскольку между разными учеными в Тибете были разногласия по вопросам Учения, Лха-лама попросил Учителя написать трактат, который послужил бы средством против этого. Учитель написал «Byang-chub lam-gyi sgron-ma»[312], объяснявшую стадии путей и три класса людей. Он писал в ней: «Сначала низшему классу людей следует сосредоточиться на смерти. Если не отвратить ум от этой жизни, нельзя вступить в круг верующих. Если не считать, что скандхи представляют самость, нельзя достичь Спасения. Не обладая творческим духовным усилием к просветлению (бодхичиттой), невозможно ступить на махаянский путь. Не соединяя на махаянском пути метод (thabs = упая) и праджню (shes-rab), нельзя достичь просветления, даже если постоянно созерцаешь принцип относительности (stong-pa-nyid, шуньята)».
Написав это, Учитель поразил гордость тех, кто считал, что владеет методом созерцания. Учитель писал, что негоже заниматься подлинным методом второго и третьего посвящений, за исключением тех случаев, когда обладают познанием Предельной Реальности (De-kho-na-nyid). Так, Учитель издал львиный рык, заявив, что sbyor и sgrol-ba не годятся для практики тех, кто следует тантрам только на словах. Поскольку он высоко ставил плоды деяний, Учитель был известен как пандита Лэйдэпа – Пандита кармы и ее результатов. Узнав, что его так называют, он сказал:
– Одно такое имя – благо.
И был доволен. [4а]
В то время лоцава Ринчен Санпо подумал: «Его познания как ученого едва ли больше моих, но поскольку его пригласил Лха-лама, мне необходимо быть внимательным к нему».
Поэтому он пригласил его к себе в вихару Тодин. В этой вихаре божества высших и низших тантр были представлены согласно их статусу, и к каждому из них Учитель обратился с прославляющим стихом. Когда Учитель уселся на свое место, лоцава Ринчен Санпо спросил у него:
– Кто сочинил эти стихи?
– Я сочинил их прямо сейчас, – ответил Учитель, и лоцава преисполнился благоговения и изумления.
Затем Учитель спросил у лоцавы:
– Какое учение вы знаете?
Лоцава коротко рассказал ему о своих знаниях, и Учитель сказал:
– Если в Тибете есть люди, подобные вам, мне не нужно было приходить в Тибет!
Сказав так, он почтительно сложил руки у груди. И снова Учитель спросил у лоцавы:
– О, великий лоцава! Когда человек практикует все учения тантр, сидя в уединении, как должен он поступать?
Лоцава ответил:
– Действительно, следует практиковать каждую тантру отдельно.
Учитель воскликнул:
– Никуда не годится, лоцава! Мне действительно нужно было прийти в Тибет! Все эти тантры следует практиковать вместе.
Учитель преподал ему «Волшебное зеркало ваджраяны» (gSang-sngags ʼphrul-gyi me-long), и, исполнившись глубокой веры, лоцава подумал: «Этот Учитель – величайший среди великих ученых!»
Он попросил Учителя исправить его прежние переводы «brGyad-stong- pa»[313], «Nyʼi-khri snying-ba»[314] и великого комментария к «Аштасахасрике-праджняпарамите»[315].
Учитель сказал:
– Я собираюсь в Центральный Тибет (Уй), вам следует сопровождать меня в качестве переводчика.
В это время великому лоцаве шел 85-й год, и, сняв шапку, он сказал, указывая на свои седые волосы:
– Вот какой стала моя голова, я не могу нести службу.
Говорят, что у великого лоцавы было 60 знающих учителей, помимо Учителя, но ни один из них не смог заставить лоцаву созерцать. [4б] Учитель сказал:
– О, великий лоцава! Трудно преодолеть страдания этого воспринимаемого чувствами мира. Следует трудиться на благо всех живых существ. Теперь, умоляю, займитесь созерцанием!
Внимательно выслушав эти слова, лоцава построил дом с тремя дверьми. Над наружной дверью он написал такие слова: «Если за этой дверью мысль о привязанности к этому чувственному миру возникнет хоть на один-единственный момент, пусть Хранители Учения отрубят мне голову!» Над средней дверью он написал: «Если эгоистическая мысль возникнет хоть на один-единственный момент, пусть Хранители Учения отрубят мне голову!» Над внутренней дверью он написал: «Если обычная мысль возникнет хоть на один-единственный момент, пусть Хранители Учения отрубят мне голову!»[316]
После отбытия учителя он десять лет практиковал однонаправленное созерцание и имел видение мандалы Шри Самвары. Он скончался в возрасте 97 лет. Во время погребальных обрядов все селяне, включая детей, увидели в небе множество богов, совершающих поклонение и делающих подношения покойному лоцаве. После кремации его останков не осталось никаких реликвий, за исключением красноокрашенной шариры (ring-bsgrel), похожей на ягоду ʼol-mo-se (ман-джари). Говорят, что через короткое время она исчезла в небесах с громовым звуком.
Лхацюнпа сказал Учителю Атише:
– Среди тантр я почитаю Гухьясамаджу, а среди богов – Авалокитешвару.
Учитель написал «mNgon-par rtogs-pa»[317], где Чжигтэн Ванчуг (Локешвара) был главным божеством мандалы Гухьясамаджи по системе Джнянапады (Ешешаба) и в которой следовало читать МА НИ ПАД МЭ с добавлением: трех букв, представляющих вышеуказанную мантру, и гимн к этому мандале[318]. Это сочинение согласуется с «ʼDus-paʼi dbang-bskur bzhi-brgya-lnga-bcu-pa»[319]. Метод Атиши стал известен среди ученых. Таким образом, он утвердил на пути добродетели кальянамитр из Ари и меньших живых существ. [5а] Учитель провел там три года, и религиозная практика, основанная на его методе, получила широкое распространение. Готовясь к возвращению в Индию, он встретился с Дромом, когда жил в местечке Гьялшин, в Пуране.
О Дроме. Он был из семьи Шер. Его отца звали Тасум Шушер, а мать – Кутоса Ланчигма. Он родился в год Дерева-Змеи (1005) в Верхнем Толуне. Мать умерла рано. С детства у него был острый ум, и он решил, что лучше уйти куда-нибудь, чем ссориться с мачехой. Поэтому он ушел в Шю и научился читать и писать. Живя там, он повстречал Чово Сэцюна, который ехал из Кама в Непал и Индию, и поверил в него. Однажды в Непале Сэцюн победил в диспуте еретика – ацару (ачарью; здесь означает садху), и тот сказал:
– А теперь мы померяемся магической силой.
Сэцюн хорошо знал систему гадания Ju-zhag[320] и сказал:
– Какие-то люди положили голову твоего отца под ступу, и это вредит твоей семье. Если у тебя есть магическая сила, то почему бы тебе не вынуть ее?
Ацара приуныл. Сэцюн подумал: «Даже если я отправлюсь в Индию, нет никакой уверенности, что там есть ученые, более знающие, чем я! Скорей всего я встречу там подобных людей». И вернулся в Тибет. Там он снова встретил Дрома, и тот попросил взять его к себе слугой. Сэцюн сказал:
– Меня могут убить. Тебе лучше идти с торговцами.
Поэтому Дром подружился с торговцами и с ними добрался до селения Сэцюна. Он исполнял разные работы по дому, даже молол ячменное зерно и ухаживал за лошадьми и скотом. Вооруженный тремя видами оружия (ʼkhor-gsum[321]), он разъезжал на хорошей лошади и стерег стадо от разбойников. [5б] Когда он молол муку, то обычно клал рядом книгу и учил ее. Таким образом, он продолжал учиться с великим старанием. По соседству жил один ученый по прозвищу Колючки грамматики (sGraʼi tsher-ma), и с ним он изучил письмо ланча и вартула. Он спросил ученого:
– Кто величайший ученый в Индии?
Тот отвечал:
– Когда я был в Индии, величайшим был Наропа. Был там также монах из царской семьи по имени Дипанкарашриджняна. Если он еще жив, то станет великим.
Как только Дром услышал это имя, великая вера пробудилась в нем, и он почувствовал сильное желание встретиться с Дипанкарой. Он все думал, удастся ли ему встретить его в этой жизни, и, узнав от путников, что Учитель прибыл в Ари, попросил Сэцюна отпустить его сходить туда. Сэцюн разрешил, не выказав никакого недовольства, и дал ему осла с поклажей и книги. И Дром пустился в путь. Добравшись до берегов реки Огчу, он услышал шум в одном доме и спросил:
– Что там происходит?
Ему сказали, что это Танха Пэрчун справляет поминки по своему отцу Тан Пэрчену и угощает вином родственников. Он присоединился к поминкам. Танха Пэрчун сказал:
– Я – великий человек! Ты должен приветствовать меня в манере лисьего танца!
И Дром приветствовал его. Пэрчун любил религиозные споры и завел с Дромом разговор на религиозные темы. Дром опроверг каждое его слово, и тот сказал:
– Я слышал, что в Каме есть один очень ученый упасака, Дром. Не ты ли это?
Дром ответил:
– Может быть, я.
Этот человек удивился и, вытащив ковер, на котором сам сидел, предложил Дрому сесть на него. Затем он подарил ему хорошую лошадь с уздечкой, к которой был привязан кусок шелка[322], попросил прощения за то, что заставил себя приветствовать, и сказал:
– Я буду Вас поддерживать. Вы должны устроить монастырь в Радэне и стать моим наставником.
Дром ответил:
– Сейчас мне некогда. Я еду в Ари встретиться с одним пандитой! Позднее, если обстоятельства позволят, я стану вашим наставником и устрою монастырь в Радэне.
Затем Дром отправился в Пэн-юл. [6а] Он заехал туда выразить свое уважение Шану Ченпо из Гьяла, который дал ему наставления упасаки. Там же он повстречал Кава Шакья Ванчуга и сказал ему:
– Сейчас я еду на встречу с пандитой. Если его пригласят в Уй, я пошлю вам письмо. Тогда вам нужно будет снестись с влиятельными людьми из тех мест и прийти приветствовать его.
Тот согласился. Дром не поехал по дороге, что вела через населенные земли, а отправился через северную пустыню. На пути ему явился незнакомец и сказал:
– Сейчас беспорядки в Нашю. Я должен идти.
Сказав это, он неожиданно превратился в смерч. Позднее Дром говорил:
– Это был Пэкар. Если кто-то правильно следует дхарме, то Пэкар тоже хорошо хранит дхарму.
А когда потом он не мог найти тропу, то последовал за оленем и так вышел на нужную дорогу. Когда он добрался до Ари, Досточтимая Тара сказала Учителю:
– Через три с половиной дня твой упасака благополучно доберется сюда. Приготовься принять его!
Тогда Учитель поставил на подушку сосуд для посвящения и благословил его мантрами. В полдень четвертого дня, когда Учителя, его спутников и мирян пригласили к трапезе, Учитель, собираясь туда, сказал:
– Неправду сказала Досточтимая Госпожа Тара.
И тут же, переходя через дорогу, лицом к лицу встретился с Дромом. Тот, ни слова не говоря сопровождающим, последовал за Учителем, как будто и раньше был связан с ним. Он последовал за Учителем в дом хозяина и там, получив свою долю масла, растопил его, а вечером преподнес Учителю светильники. Учитель даровал ему посвящение, и Учитель и ученик провели ночь за беседой. Через три дня Учитель и его сопровождающие закончили свое странствие и отправились в Кьирон. Там они провели год Курицы (1045) и собирались отправиться в Пэлпод-зон, но дорога была закрыта из-за внутренних распрей, и они не смогли пройти туда. Дром рассказывал Учителю о многочисленных вихарах и тысячах монахов в Лхасе, Самье и других монастырях Центрального Тибета. [6б]
Учитель сказал:
– Такого большого числа брахмачарьев нет даже в Индии! Там, должно быть, и архатов много.
Сказав это, Атиша несколько раз поклонился в сторону Центрального Тибета (Уя). Это воодушевило Дрома, и он попросил Учителя посетить Уй. Учитель сказал:
– Если монашеская община пригласит меня, я не смогу отвергнуть повеление общины и пойду туда.
Тогда Дром отправил через Ванчуггёна из Шана послание: «Из Джамбудвипы, что имеет форму колесницы… Вам следует прибыть сюда до осени». Тогда Нащо понял, что Учитель собирается в Уй, и, схватив Учителя за одежду, закричал:
– Я обещал стхавире из Викрамалашилы привезти Вас обратно через три года. Я не такой храбрый, чтобы идти в ад! Вам следует вернуться лучше в Индию!
Учитель сказал ему:
– О, лоцава! В том нет вины, если кто-то не смог выполнить обещание.
И этим успокоил его.
Письмо Дрома Шан Ванчуггён передал Каве, и Кава уделил этому делу большое внимание. Он сообщил Шану Ченпо из Гьяла и другим, и когда они уже были готовы отправить приглашение, Кутон обнаружил, что его имя не включено в письмо, и раздосадовался. Он подумал, что ему следует встретить Учителя раньше всех остальных и сопровождать его сюда, поэтому он отправился в путь. Для других этот поступок Кутона был подобен удару бича.
Когда старейшины Уя прибыли в Пэлтан, они обнаружили, что Учитель и его сопровождающие уже дошли до Верхнего Пэлтана, потому что Учитель получил послание еще в Кьироне. Он издали увидел приближающихся тибетских учителей, едущих на лошадях, в островерхих шапках и мантиях. Учитель сказал Дрому:
– О, упасака! Приближается множество дьяволов (асуров)!
И закрыл голову. [7а]
Подъехав, тибетские учителя спешились, сняли шапки и мантии и остались в монашеских одеждах. Учитель обрадовался и приветствовал прибывших. Затем тибетские учителя удалились, а Учитель и его сопровождающие продолжили путь. Когда они достигли Гьяна, монахи устроили Учителю прием и порадовали его. После этого Атиша отправился в Цан, в одно место на севере, и проповедовал там Учение. Благодаря его волшебным силам началась весна[323].
На пути в Цан Учитель отказывался от больших приемов и поэтому уехал в Ньенцо, вблизи от Шелкара в Цане. Там люди устроили замечательный прием в честь Учителя и там же он приобрел нескольких замечательных учеников, включая Иол Чойвана и других. На пути в Рон Учитель и его сопровождающие испытывали недостаток продуктов. В Лха Учителя целый день принимала одна монахиня. Она подарила Учителю золотое изображение лошади, на которой сидел мальчик, сделанный из бирюзы. Учитель обрадовался и сказал:
– Добродетель, накопленная через развлечения путника, прибывшего издалека, престарелых родителей и инвалидов, равна созерцанию шуньяты!
Говорят, что эта монахиня позднее стала святой, известной как Старая госпожа (Чжомо Дэмо).
В «Жизнеописании Ронсома», написанном Йолтон Дорже Ванчугом, сказано: «Однажды они попросили Учителя обсудить Учение с этим ребенком (Ронсом был тогда ребенком). Учитель сказал: „Я не могу спорить с ним! Ведь он – Кришна-чарья!“»
После, когда они пришли в Намчантан, Учитель указал пальцем на холм напротив Лхасы и спросил:
– Что там?
Ему ответили, что там был Храм Лхасы.
– Верно, – сказал Учитель, – многие дэвапутры и дэвапутри совершают подношения на небесах.
Затем в Чин-ру одна девушка, собиравшаяся замуж, преподнесла Учителю свои головные украшения, а когда родители разругали ее, она бросилась в реку Цанпо. [7б] В Шундахаре Учитель совершил ритуал мандалы Сарвавида (Kun-rig) для умершей девушки и сказал:
– Моя дочь хорошо сделала! Теперь она переродилась в небесах 33-х богов.
Приближаясь к Навола, они развернули хоругви и задули в большие медные трубы, придуманные Лхацюнпой. Толпа крестьян разбежалась, крича: «Война началась!» Когда они прибыли в Дол, местные жители не устроили общего приема для Учителя и сопровождавших его, но вместо этого по очереди пригласили каждого из них в один из домов. Последним пригласили Учителя. Говорят, что потомки человека, который пригласил Учителя, разбогатели. Там, чтобы облагодетельствовать живых существ, Учитель построил дамбу. Теперь это место известно как Камни Лхачже. В Тачи-цондуй (большая ярмарка в Лока) в небольшой усадьбе приготовили прием, и Учитель спросил:
– А где же монастырь (т. е. Самье)?
Ему ответили:
– Его видно с горы, возвышающейся над этим местом.
Учитель обрадовался. Добравшись до переправы Пэлмар, они двинулись к Чойхору Самье. Лхацюн Бодхираджа (потомок царской династии Сонцэн) организовал для них хороший прием, на который собралась многочисленная тибетская знать и учителя. Кутон расхваливал Учителю свою землю, Учитель обещал посетить ее и поехал в Танпоче. Там Учитель месяц прожил в Рагциг-канпа. Дром тоже был с ним. Поскольку Ку не позаботился о соответствующем приеме, Учитель и сопровождавшие его ушли оттуда и сели на паром в Ньенпо. Когда лодка прошла треть пути, Кутон догнал их и громко закричал, он умолял Учителя вернуться, но не смог убедить. Учитель бросил на берег свою шапку, которая стала объектом почитания.
Затем Учитель и его сопровождающие провели месяц в Вёнлхакан Кери. На одной из стен храма было написано изображение Учителя, и оно почитается и поныне. После этого Атиша уехал в Самье и поселился в Пэкарлине. [8а] Там он с помощью лоцавы Нагцо подготовил много переводов, таких как «Nyi-khri snang-ba», комментарий к «Theg-bsdus»[324], написанный ачарьей Васубандху, и другие тексты. Там Учитель нашел много индийских рукописей и, отметив, что многие из них не отыскать в Индии, сказал: «Кажется, что Учение сначала распространилось в Тибете даже больше, чем в Индии. Не получил ли ачарья Падма эти книги из обители асуров?»
В целом Учитель был очень доволен этим монастырем и намеревался пробыть там довольно долго. Но Учитель узнал, что госпожа Чжомо Чиммо учит детей дурным словам о нем, и решил уйти в другое место. Затем Дром послал письмо Бантону, и тот с двумястами всадников прибыл в Самье пригласить Учителя. Атиша и его сопровождающие отправились в Гёкар-Ла. Полмесяца Учитель жил у Гьяпиба из Си. Затем он уехал в Ньетан, где собралось много учеников. Учитель даровал им наставления и оказал необходимую помощь йогам, включая Гёнпапу и других в Буре, и устроил там обитель для созерцателей. Один раз в Ньетане он прочел «Абхисамаяламкару» собранию многочисленных слушателей. В тот раз он дал только краткий обзор текста, но поскольку люди были недовольны, Учитель дал также пространное изложение. Чадар-Тонпа записал его, и оно стало известно как «Праджняпарамита по методу Кама» (Phar-phyin Khams-lugs-ma). Говорят, что когда он излагал «Nyi-khri snang-ba», присутствовало не более 14 кальянамитр. В Ньетане он также даровал Дрому заветы по наставлению трех классов живых существ.
После этого Or Лэгпэ-Шераб пригласил Учителя в Лхасу. Авалокитешвара, приняв образ белого мужчины, приветствовал Учителя. [8б] Когда Учитель увидел великолепие изображений и вихар, ему показалось, что должна существовать история их создания. Дакиня, известная как Безумная из Лхасы, изрекла предсказание, согласно которому Учитель смог достать историю Лхасы из тайника в балке (в Чжокане)[325], но она не позволила ему держать книгу дольше одного дня. Все его ученики разделили рукопись по листам и переписали ее. Вечером того же дня рукопись снова была спрятана в той же балке. Затем по просьбе Ога пандита и лоцава Нагцо Цултим Гьялва перевел «Мадхьямака-хридая-вритти-таркаджва-лу»[326]. Для объяснения этого текста Учитель написал большой и краткий «dBu-maʼi man-ngag»[327]. После этого он провел некоторое время в Ньетане.
Однажды Учитель повел себя как ребенок: в своей келье он раскидал свои испражнения по всему полу. Дромтонпа чисто вымыл пол и не почувствовал никакого отвращения к поведению физического тела Учителя. С того времени Дром обрел волшебную силу (абхиджня) читать чужие мысли даже тех, кто живет на расстоянии 18 дневных полетов коршуна. Благодаря проповедям богатство Учителя умножилось и было тремя порциями отправлено в Индию через Чагтичог и других учеников для подношений Учителю Атиши и монашеской общине Викрамашилы.
Изложение основных текстов Учителем: он не написал никакой другой книги, за исключением упомянутой выше. Что касается дарования наставлений, то многие получили их, и были также такие, кто втайне достиг сиддхи.
После этого Учитель отправился в Ерпа, и Ог Жанчуб Чжуннэ оказал ему гостеприимство. Он попросил Учителя, не могут ли он и лоцава Нагцо перевести комментарий к «Махаяна-уттаратантре», написанной ачарьей Асангой, и они перевели его. Пока Учитель жил там, Дром поехал повидать своих родственников, чтобы попросить у них золота. Собрав необходимое, он вернулся. В Ерпа он преподнес Учителю много подарков, что стало известно как Великое подношение Дрома. После того, как Кава Шакья Ванчуг пригласил Учителя, он много проповедовал в Лэнпа Чилбу[328] в Пэн-юле. Однажды Атиша упал с трона проповедника и сказал:
– Здесь есть большой демон. Почему вы не сообщили мне?
А потом он пригрозил демону:
– Берегись!
И, совершив садхану Хаягривы, сопровождаемого четырьмя собакоголовыми дакинями, подавил демона.
Таким образом, Ньетан, Лхаса, Ерпа и Лэнпа – это места, где Учитель проповедовал Учение. Потом он опять отправился в Ньетан. [9а] Физические силы Учителя пришли в упадок, и Нагцо сказал ему:
– Учителю не следует переводить большие тексты. Короткие Дром сможет переводить сам.
Шесть месяцев Атиша провел в Чимпу, поправляя здоровье. Затем он снова вернулся в Ньетан. Раньше, когда Учитель жил в Каб Гунтане, он сказал Нагцо:
– Я хочу послушать изложение Гухьясамаджи по системе Нагарджуны от ученика Наропы, которого зовут Кашмирский Джнянакара.
Лоцава удивился, услышав это, но попросил хозяина-непальца известить, если ученый с таким именем приедет в Непал. И вот в Ньетане лоцава получил известие, что Джнянакара прибыл в Непал. Видя, что здоровье Учителя расстроено, Нагцо не хотел расставаться с ним, но, чувствуя, что не сможет увидеть пандиту Джнянакару, опечалился. От печали тело его стало чахнуть. Тогда Учитель сам приказал ему:
– Трудно встречаться с кальянамитрами махаяны. Ты, лоцава, должен ехать сам! Я тоже не останусь тут надолго, и мы встретимся в Тушите.
Тогда Нагцо обратился к нему с такими двумя просьбами: что он сможет получить в момент смерти разрешение переродиться в Тушите в присутствии Учителя и что Учитель должен появиться во время церемонии освящения образа Учителя, который будет открыт в его (Нагцо) родных местах. Учитель пообещал ему. Ссылаясь на этот рассказ, кадампинцы более позднего времени вменяли в вину этому лоцаве, что он покинул Учителя, когда тот должен был уйти в нирвану, и не исполнил своих обетов. Шарвапа выразил осуждение в записанном им рассказе: «Недостаток удачи в нынешние дни – это результат поступка этого лоцавы. Но наши кадампинцы часто склонны к злословию».
В связи с этим следует добавить, что вообще-то, когда Учитель приехал в Тибет, его сторонником и помощником был Дромтон, и Учитель обычно открывал свои мысли только ему. Во время пребывания в Самье Учитель даровал Дрому в Чимпу многие методы, касающиеся тантрийских ритуалов, «Doha» Сарахи и другие тайные наставления. [9б] Главной целью Дрома было удалить людей дурного поведения, которые на словах придерживались тантры, от занятий, проводимых Учителем. Поэтому он делал вид, что не изучает тайных текстов. В этой связи Чжецюн Мила, встретившись с Дагпо Лхачже, выразил недовольство поведением Дрома. Учитель сказал Дрому:
– Тебе нужно построить маленький монастырь, и я доверю тебе свое учение. Удержи его!
Дром ответил:
– Вообще-то я не гожусь для этого, а кроме того, я только упасака, не способный совершать великие дела!
Учитель ответил:
– Делай, как я сказал! Я благословлю тебя. Не отчаивайся!
На двадцатый день среднего осеннего месяца года Дерева-Коня (1054) Учитель отбыл в Тушиту. В сочинениях древних кадампинцев есть много разночтений, касающихся элементов (dbang-thang) этого года Коня, но я привожу эту дату после тщательного рассмотрения различных дат, упомянутых в жизнеописаниях современных учителей. Это определенно год Дерева-Коня. Когда Учитель умер, лоцаве Нагцо было 44 года. Всего он служил Учителю 19 лет и получил от него большинство тайных наставлений. Согласно рассказу сиддха Кёнпувы, «он сам был следующим воплощением Нагцо». Позднее Нагцо перевел много текстов с помощью Джнякакары, непальского Шантибхадры, Кришнасамаяваджры (Нагпо Дамцига Дорже) и других.
У Атиши было пять близких учеников: махапандита Питопа, Дхармакарамати – Лев мадхьямики, Митрагухья (Шеньен Санва), Джнянамати и пандита Кшитигарбха. Среди его тибетских учеников были Лхацюнпа, Жанчуб-вё, дядя и племянник, великий лоцава Ринчен Санпо, аскет Гуми, Нагцо Цултим Гьялва, Тонпа Янраб из Лово, Гунтан Гомпа Цултим, Шераб Чжуннэ, Чаг Тичог из Лхотага, [10а] Цюнпа Гэкьон, Гья Цонсэн, Гэвэ Лодой, Шакья Лодой, Цултим Чжуннэ, Лха-ченпо, Суй Дорже Гьялцэн; из Верхнего Цана: старший и младший Тагтон, Лэн и Дог; из Нижнего Цана: Гар Гэва из Рона, Гой-лоцава, Иол Чойван – три брата, Дзинхапа из Нама, Бантон, Ог; Сумпа, Нанам, Ньянми, Мэл Шераб Сэмпа, Пен Чойгьял, Гой Тонцэн, Лхабми Ченпо, До Арья Чанцул, Сэнгэ Гьялцэн из Кудо, Лхачже Самтэн, Шанцюн Ерлава, Гомпа Дэ-лама, Сумпа Тучен, Кутон, Ог Лэгпэ-Шераб, Дромтонпа Гьялвэ-Чжуннэ, Нэнчжорпа Ченпо, Амэ Жанчуб Чжуннэ, чье настоящее имя было Жанчуб Ринчен, Гёнпапа Дзэн Ванчуг Гьялцэн, йог Шераб Дорже, Чадар-Тонпа и Чампэ-Лодой. Последние были известны как Четыре или Пять братьев кампа.
При кремации останков Атиши не осталось никаких реликвий. Но в Ньетане прошел золотой дождь и даже в более поздние времена люди, бывало, находили золото. Пока Дромтонпа, погруженный в глубокую скорбь, размышлял о том, что ему следует делать, туда прибыл Кава Шакья Ванчуг и разделил пепел Учителя поровну между Ку, Огом и другими. Изображения и предметы для созерцания (thugs-dam lha) он дал Дрому. Ку, Ог и Гар Ганва сделали серебряные алтари для хранения данных им реликвий. Затем, собрав от Кавы и других пожертвования, они провели большой поминальный обряд в год Овцы (1055).
– Если случится там быть кому-нибудь из Бхарага, они должны помочь мне, – сказав так, Дром построил вихару в Ньетане.
При жизни Атиши тех, кому он обычно помогал, называли sa-dra Учителя. Сада по-тибетски значит разряд или толпа. [10б] Дром взял себе на службу всех тех, кому Учитель обычно помогал, и уехал в Толун. Он провел некоторое время в песчаной долине Нам. Примерно тогда вожди Дама собрали совет и решили пригласить Дрома в Радэн. Он также получил приглашение от Танха Пэрчуна. В Новый год года Огня-Обезьяны (1056) он отправился в Радэн. Там он построил главный алтарь с двумя колоннами[329] и верхний внутренний двор. После этого он никогда больше не участвовал в мирских делах, говоря: «Я теперь покину мир», и только проповедовал Учение. Пучунва, ученик Учителя, прислуживал Дрому.
Чен-а родился в год Земли-Тигра (1038). Еще в детстве он принял монашество в присутствии Мэл Шераба Сэмпа в Толуне и был глубоко верующим. Его мать сказала ему:
– Если ты очень хочешь посвятить себя религии, то иди к Дрому в Радэн.
В 20 лет, в год Огня-Курицы (1057), он отправился в Радэн.
Кальянамитра Потова родился в год Железа-Овцы (1031) и принял монашество в присутствии Лэн Цулчана из Гьял Лхакана (Пэн-юл). Один год он был казначеем монашеской общины в Таггьябе (Пэн-юл). Он не получал даже молочной сыворотки в качестве своей монашеской доли. Он исполнил обряд mDo-mangs и решил идти в Кам, скрыв свое имя и происхождение, чтобы стать аскетом-созерцателем. Когда ему исполнилось 28 лет, в год Земли-Собаки (1058) он отправился в Радэн. Там он поверил в Дрома и остался. Таким образом, Пучунва, Потова и Ченнава известны как Три брата. Дром воспитывал в своих учениках отвращение к миру и подвел их умы к самой сущности Учения. При жизни Дрома в Радэне постоянно жили не более 60 аскетов-созерцателей. Кадампинцы называют его Мудрый вождь толпы. Понимание пришло к Потове, как только Дром преподал ему Учение. Дром сказал Чен-а:
– Все говорят, что невозможно прочесть 84 тысячи разделов [11a] учения, поэтому созерцай хорошо только шуньяту. Когда станет силен запах утреннего мяса, приходи ко мне один!
Он даровал ему многие тантрийские наставления Учителя, и тот стал известен как Чен-а (служитель). Пучунве Дром преподал Учение в соответствии с Четырьмя Благородными Истинами. Ачарьи, следовавшие им, получили название кадам-пинцев (bkaʼ-gdams-pa). Их называли так, поскольку они верили и учили, что человек должен практиковать все учение Джины: Сутры и Тантры; тхераваду и махаяну. Ссылаясь на это, Дхармасвамин Дихунпа снова и снова повторял:
– Нет тайных наставлений более глубоких, чем учение Джины (Победоносца).
Три брата и другие, упомянутые выше, успешно завершили свою подготовку, а Дром еще девять лет жил в Радэне. Дром скончался в 60 лет в год Дерева-Дракона (1064). Находясь при смерти, он сказал Потове:
– Я не нашел никого, кто бы мог стать вашим учителем. Смотрите на сутры как на своего учителя. Выше голову, не печальтесь.
Главными учениками кальянамитры Дромтонпы были Кьюра Шонну Вё-сэр, Лхабми Шераб Юндун, Кава Гьягар, Ругпэ-Шанченпо, Тэнка Чоцюн, Кам Юнпа, Юнпа Ка-кьогпо, Йолдзон Нэнчжорпа, Тонпа Йонтэнбар, Гомпа Ринчен-лама, Амэ Мангэн, Тагом Агцом, Тонпа Ванчугбар, Пагэн Донтон, Човолэг, Кампалунпа Ченпо, Три брата и другие.
Дром хорошо знал как Тантры, так и Сутры. Он обладал тайной ваджраянского учения, но не делился ею широко. Среди текстов сутр он исправил переводы «Аштасахасрики-праджняпарамиты» (brGyad-stong-pa), «Абхисамая-ламкара-алоки» Харибхадры (brGyad-stong ʼgrel-chen), «Спхутартхи» (ʼGrcl-chung), «Nyi-khri snang-ba» и другие тексты. Из тантр он исправил перевод Джнянасиддхи (Еше Дубпы). [11б]
Он обычно говорил:
– По моему пониманию, главное в мадхьямике – ничто.
Под этим он имел в виду абсолютное отрицание (meg-dgag) бытия, ибо Дхармакирти в своем автокомментарии к первой главе «Праманавартики» сказал:
– Абсолютое отрицание бытия – это ничто (med-par dgag-pa ni ci-yang ma-yin-paʼi phyor-ro).
После смерти Дрома настоятелем Радэна был Нэнчжорпа Ченпо (Нэнчжор Амэ). Он раньше был конюшенным и домашним служителем Учителя. Впервые встретился с Учителем в Ньенцо и усердно штудировал с ним Учение.
Даже служа Учителю, Нэнчжорпа занимался созерцанием и прославился как йог. Говорят, что он лучше Дромтона разбирался в Двух Истинах, как их излагал Учитель. С года Дерева-Змеи (1065) до года Земли-Коня (1078) в течение 14 лет он был настоятелем Радэна. Он посвятил много сил завершению нижнего двора Радэна, который не успел закончить Дромтон. Сначала он испытывал в этом некоторые трудности, но затем ему повезло, и желание его исполнилось. Он родился в год Дерева-Зайчихи (1015) и дожил до 63 лет, до года Земли-Коня (1078). Его главными учениками были Ринчен Ньинпо из Толуна (возле Лхасы), Лхабми Ченпо, кальянамитра Манра и другие.
После него настоятелем монастыря Радэн стал Дзэн Ванчуг. Он был настоятелем пять лет, включая упомянутый год Земли-Коня (1078). Фамилия этого Гёнпапы была Дзэн, а имя Ванчуг Гьялцэн. Покинув Кам, он встретился с Учителем в Ньенцо. Он преподнес Учителю сто кусков шелка и попросил наставлений в созерцании. Учитель сказал:
– Ешь со мной!
А он ответил:
– У меня есть своя еда.
Тогда Учитель сказал:
– Если ты разделишь со мной трапезу, я буду наставлять тебя в созерцании, а не сделаешь так, не дам тебе наставлений.
С тех пор он был помощником Учителя. Он успешно созерцал, и, хотя испытывал многие трудности, но Учитель сам устранял их. Из-за силы концентрации ума он достиг великих сверхъестественных сил. Он мог останавливать дыхание (lung gzung-ste) и замирать на три дня, так что ни один волосок не колыхался на его теле. [12а] Когда его ученики думали, что он уже умер, он неожиданно поднимался и говорил:
– Я как-то нехорошо почувствовал себя, и поэтому задержал дыхание.
Он также проявлял дар предвидения, не скрывая его. Он родился в год Огня-Дракона (1016), а скончался в возрасте 67 лет в год Воды-Собаки (1082). У него тоже было много учеников, такие как Нэусурпа, Шан Камапа, Ньен Намэва и Дэ Кодэлунпа – эти четверо известны как Четверо сыновей Гона. Караг Гомчун также получил от него наставления Учителя. Позднее он рассказал Потове, как он овладел наставлениями.
После смерти Гёнпапы в Радэне не было настоятеля, и, говорят, что был религиозный голод в Радэне. Позднее Потова, трудившийся на благо других, был приглашен стать настоятелем на три года. Услышав, что камец по имени Гомчунва говорил о нем дурное, заявляя, что он мошенник и хвастун, он ушел ночью, но Нэусурпа нагнал его в Павонтане и спросил:
– Что значит такое поведение ачарьи?
Потова ответил:
– Что это за манера спрашивать ачарью о его поведении? Я иду в разрушенный храм Ругпа повидать Сына Лимо (Шараву).
И, не пожелав остаться, продолжил свой путь. После этого там было несколько номинальных настоятелей, и все они умерли преждевременно. Случилось так, что никто не мог стать настоятелем Радэна. Тогда Вёчжо принял пост настоятеля. Вскоре после него был избран упадхьяя Гуртон, но он не оставался долго на этом посту. После этого старейшина Радэна пригласил Матона, но тот отказался от приглашения. Лха Довэ-Гёнпо преподнес ему священную чайтью, покрытую листьями лотоса, деревянное изображение Муни и маленькое живописное изображение (thang-sku) Так-шада (Trak-shad) и сказал:
– Если вы не откажетесь от них, это будет доброе дело!
И тогда Матонпа отправился в Радэн. [12б] Он жил долго, и труды его были обширны. Позднее, когда он отошел от дел, был приглашен упадхьяя Шекорва. Он тоже занимал пост долгое время, а затем удалился от дел. Был избран Дулва Дзинпа, он много трудился как ученый и умер на этом посту как упадхьяя. После него много лет настоятелем был упадхьяя Чжамьянпа.
К началу этого года Огня-Курицы (1477), который является 450-м годом с последнего года (т. е. 1027 г.) периода 403 лет (me-mkhaʼ rgya-mtsho = 403), прошло 495 лет от рождения Досточтимого Учителя (в 982 г.) до года Огня-Обезьяны (1476). Этот год (1476) является 435-м годом от прибытия Атиши в Ари (1476—435 = 1041 г.).
Потова
Пучунва Шонну Гьялцэн обычно говорил: «Каждый должен сам есть свою баранину»[330].
Поэтому у него не было учеников и он не выказывал особого усердия в почитании Ратны, а постоянно пребывал в созерцании. Он широко проповедовал Четыре Истины тем, кто приходил, чтобы приобщиться к Учению. Родился Пучунва в год Железа-Овцы (1031) и умер в 76 лет в год Огня-Собаки (1106). У него было несколько мудрых учеников-йогов, включая Карматага и других.
Потова Рииченсэл. После смерти Дрома Потова созерцал до 50 лет. С 51 года проповедовал Учение. Недолго жил в Кентаке (Пэн-юл), в монастыре Долаг в Тартоге (Пэн-юл), Таглуне (севернее Пэн-юла) и других монастырях. У него было более тысячи учеников, постоянно его сопровождавших. Когда кто-то пытался навредить ему, он обычно говорил:
– Вообще-то, стать монахом – это решающее дело, а особенно – бодхисаттвой.
Он никогда не отвечал на зло, причиненное ему кем-то.
В области религии он высоко ценил «Lara-gyi sgron-ma»[331] Учителя. Кроме этого текста он также прилежно проповедовал «Махаяна-сутраламкару»[332], «Бодхисаттва-бхуми»[333], «Шикша-самуччаю»[334], «Бодхисаттвачаряватару»[335], «Джатаки» («Джа-такамалу»[336]) и «Уданаваргу»[337]. Вышеперечисленные тексты известны как Шесть основных книг кадампинцев. Помимо этого он преподавал многие шастры. Где бы он ни излагал их, он не пропускал ни единого слова, но проповедовал их только ради практики. На склоне лет он построил Пото-гёнпа (в Пэн-юле) и поселился там. Он, бывало, говорил:
– Так называемая махамудра по смыслу согласуется с «Самадхираджа-сутрой», но нам не следует ни осуждать, ни практиковать ее.
Подобным образом он высоко ценил только Учение Досточтимого Учителя Атиши. Он обычно говорил:
– По правде говоря, мой упадхьяя был, кажется, Старым упасакой Радэна (Дромтонпы).
Он не считал, что его обеты до ухода в Радэн полностью соответствовали подлинной Пратимокше. Он придерживался того взгляда, что монашеские обеты, не сопровождавшиеся чувством отвращения к миру, могут быть преобразованы в подлинные обеты Пратимокши последующим развитием чувства отвращения к миру. Это стало известно как преобразованные обеты (sdom-pa gnas-gyur).
Говорят, что громкое название кодам (bKaʼ-gdams) стало известно в его время. Благодаря Потове распространилось добродетельное поведение школы кадам. Он заявлял, что является воплощением арья-стхавиры Янлагчжуна (Ангаджа; одного из 16 стхавир, обитающих на горе Кайласа). Потова родился в год Железа-Овцы (1031), а умер в 75 лет в год Дерева-Курицы (1105). Среди его великих учеников были Лан Чарабпа и Ньо Тагорпа – из Ньела; Бэмён Бу-чунва и Рогмар-шурпа – из Дола; Ча и Паг – из Верхнего Цана; Рам-динмава и Нан Теулхэпа – из Нижнего Цана; Лхаг и Ше – из Верхнего Ньяна; Согпова из Ягдэ. Из Сана: Тугулунпа, Караг Гомчун, Гой из Нэкана, Нагтон-тадаг, Лхо-топа, Ньянпо Рихапа, Тотон Кушурава, Тогпа Цонсэн, Сурэва Тхаши, Цанпа Карпопа, Кодэлунпа из Гьяла, Янопа из Дар-юла, Еше Сэнгэ, [13б] Ватаг Карва, Дои Даггова, Подан Динпа из Таба, Долагпа из Гьяла, Дронтонпа из Ма, Бэндэва Ринчан, Магпа Ньенчун, Мэлтова Лангом, Танпочева, Гёнмэрпа, Шан Ченпо из Ю-ды, Гэчжон Ченпо из Ламо, Долунпа, «Верхний» и «Нижний» Шаргёнпы, Гьючжан Вансэн, Чарпа Риншон, Толунпа Ванчугтаг, Ланританпа, Шарвапа – все из Сана и многие другие трудились на благо живых существ.
Среди них: в Цане – Рам и Нан; в Верхнем Цане – Ча и Паг; из Ньела – Лан и Ньо; из Дола – Бэ и Рог; это – Восемь великих. Лантанпа и Шарвапа звались Великими столпами Уя.
Теперь – Рог Шераб Гьяцо. Он был известен как Долпа Маршурпа, родился в семье ученого тантриста в год Земли-Свиньи (1059). Приняв монашество, он изучал Абхидхарму и Винаю у Рог Онпапы и Гья Дулдзина, которые уже были знамениты (букв. вытерпели свои головы). В год Дерева-Мыши (1072), на третий год существования монашеской школы Потовы, его принял кальянамитра Долпа, которому было 26 лет. Он служил ему 22 года, а затем много трудился на благо живых существ.
Говорят, что у него в Янгане было больше тысячи учеников. От него получил введение в Учение (дхармабандха, chos-ʼbrel) Догён Пагмодупа. Он умер в 73 года в год Железа-Свиньи (1131).
Гья Дулдзин из своих 85 лет 33 года изучал Винаю. Перед тем как Долпа посетил Потову, он сказал: «Раньше я слушал Винаю от Гья Дулдзина, нового ученого».
Таким образом, Потова и он, кажется, начали и завершили свои труды на благо живых существ в одно время (т. е. начало проповеди Гья Дулдзина и окончание проповеди Потовы были, кажется, одновременными событиями).
Лантан
Рог Ланританяа Дорже Сэнгэ родился в год Дерева-Коня (1054) и прожил 70 лет, до года Воды-Зайчихи (1123). [14а] Долгое время он содержал собрание учеников. Следуя обычаю Потовы, он готовил учеников с помощью великих трактатов, таких как Пять трактатов Майтреи (Byams-chos-sde-lnga) и др. Однажды он дал торжественный обет не оставлять монашества во всех своих будущих существованиях. Ясно послышался голос мула Шридэви, произнесший: «Все время буду помогать тебе».
Кьюнпо Нэнчжор, считавший, что Ланританпа – воплощение Будды Амитабхи, обрезал свои волосы в его присутствии. Лантанпа стал также учеником Нэусурпы. Среди двух тысяч его учеников были Ярлун Чагшинпа, Дулдзин из Баяга, Лунмопа Додэ, Шанцюн Ньен, Гар Шаншунпа, Матанпа, Ньемэлпа и другие.
Шаво Ганпа Падма Жанчуб также был учеником Лантанпы; родился он в год Огня-Овцы (1067), когда Лантанпе было 13 лет, умер в 65 лет в год Железа-Свиньи (1131). Он собрал около себя около тысячи учеников. Лантан Шен был настоятелем Лантана (в Пэн-юле).
После него настоятелями были кальянамитра Ньен, ачарья Гомпа, кальянамитра Гарпа и ачарья Цанпа. Затем Лантан препоручили Сангьевёну из Гьяма. Этот Лантаншан встречался также с Пагмодупой (это значит, что последний был его учеником).
От Шарвапы до Чехапы
Великий Шарвапа. Он родился в год Железа-Собаки (1070) в семье кочевника в Чан Ромпо. В юности родители нашли ему невесту, но он покинул дом и отправился к Потове, где принял монашество и слушал его наставления. Он был известен великой мудростью и, говорят, знал наизусть весь Ганжур. После смерти Потовы большинство учеников последнего собралось вокруг Шарвапы. Позднее у него было около 3600 учеников. Большая часть его учения состояла в изложении базовых текстов. [14б] Так, в частности, когда он объяснял «Уттаратантру» в переводе Учителя и Нащо, в класс принесли неполный перевод Ога того же текста, и во время второго изложения этого текста ученики пользовались главным образом этим переводом. Он слегка укорил их, сказав: «Несчастные! Вы не верите переводу, сделанному Учителем».
Но после этого Шарвапа дважды излагал текст по переводу Ога.
Когда Пацаб-лоцава приехал из Индии, он преподавал учение мадхьямики, но приходило мало монахов. Шарвапа предложил ему многих своих послушников в качестве учеников. Когда Шарвапа прочел тексты мадхьямики в переводе Пацаба, он отправил ему письма, где говорилось: «По моему мнению, этот и тот отрывок следовало перевести так-то и так-то». Пацаб перечел санскритский оригинал и увидел, что Шарвапа был прав. Вообще же он очень хвалил Пацаба за то, что тот учил мадхьямике, и самым искренним образом помогал ему. Из Радэна он привез «Сутра-самуччаю»[338], книгу, принадлежавшую Учителю, и заплатил за ее перевод, который сделали кашмирский Джаянанда, лоцава Пацаб Ньиматаг и Ку Додэбар. Хотя другие кадампинцы считали, что ритуалы читтотпады, согласно мадхьямикам и виджнянавадинам, очень различаются, но он, постоянно цитируя и основываясь на точке зрения «Патхапрадипы» (Lam-sgron), написал трактат, где установил сходство двух ритуалов в отношении типов людей, от чьего имени исполнялись ритуалы[339].
Позднее Всезнающий Лобсан Тагпэпэл (Цзонхава) поддержал ту же теорию. Шарвапа много трудился на благо живых существ и скончался в 72 года в год Железа-Курицы (1141). Среди его 3600 учеников были Праджняджвала, Нагшо Пэтон, Бэнчен Кьебу из Дэна, Шераб Дорже из Шо, Тумтон из Нартана, Тагпа Сэнгэ из Ча, Чжинпа Гьелунпа, Жанчубтаг из Лато, Цэпа из Нижнего Ньяна, Гьюпугпа из Шана, Цангэ Ньопа, [15а] Кулэйкамо-сэртон, Бэкар из Верхнего Ньяна, Ньянропа, Чагьюпа, Чосэ из Верхнего Ньяна, Шарвапа Лодойтаг, Гьятон из Цана, Шарчой из Подона, Гэндункьяб из Ньела, Йортон из Ньянпо, прежний и последний Цэпа, Ньотон из Ньела, Даррин из Ньела, Чосэ Конпо, Лхопа Дарматаг, Ньян из Солтана, Бадул из Нагмо, Цулшэ из Шога, последний Шаргёнпа, Кьотон из Юна, Толун Мёнтапа, Лхопа Дартон, Чантаг из Гьяла, Чатон Чехапа, Табкава Великий и многие другие святые.
Среди них – Ча Чехапа. Он был родом из Луро из семьи Ча. В детстве он стал учеником Рэчунвы из Лоро. Упадхьяя, известный как Цэпорва, посвятил его в послушники в Шинсаре (Лоро). Наставником был Дагао Цандул. Он получил имя Еше Дорже. Как слуга Рэчунвы он пошел на религиозное собрание Ор-чжецэн Боры в Ньеле. Возглавлял собрание Ог-лоцава, и многие кальянамитры обсуждали сиддханту. Он преисполнился веры и отправился на поиски дхармы. В Йе он попросил у кальянамитры Дэпы полного посвящения в монахи и стать для него упадхьяей, но последний отказался. Когда Царон Чотэн и Дагпо Цандул прибыли в резиденцию великого Дэпы, он попросил их выступить в качестве его упадхьяи и ачарьи и таким образом принял монашеские обеты. Изучая Винаю у Шами, он пошел на религиозное собрание, проводившееся в Ярлуне. Там он встретил кальянамитру Ньян Лагшинпу. От него он услышал «Восемь изречений» (Tshig-brgyad-ma) Ланританпы и преисполнился веры. Четыре года он служил у кальянамитр Долпы и Лугмэпы. Затем, в 20 лет, он отправился в У-ру и случайно встретил в Лхасе в доме для приезжих ученика Ланританпы. Когда этот ученик читал вслух «Tshig-brgyad-ma» Ланританпы, [15б] Чехапа поинтересовался:
– Чье это?
Тот ответил:
– Это Ланританпы. Он умер. После его смерти Ньян и Дулва Дзинпа не могут договориться о посте настоятеля.
Услышав это, он пошел к Шарвапе Великому, который жил в Канпанэ, в Шо. Он посещал занятия, но слова очищения ума (лочжон, blo-sbyongs) в «Tshig-brgyad-ma» не становились яснее для него. Поэтому однажды, когда монахи ушли на праздник, он предстал перед Шарвапой, который совершал обход ступы, и, расстелив на земле свою верхнюю одежду, обратился к нему с такой просьбой:
– Молю Вас, присядьте здесь!
Тот поинтересовался:
– И что же я должен делать, сидя здесь?
Он сказал:
– Дайте мне совет!
– Все советы даются с кафедры. Что тебе неясно? – спросил Шарвапа.
Тогда он повторил слова из «Tshig-brgyad-ma» и сказал:
– Там есть такая шлока, я высоко ценю ее. Будет ли она полезна как Путь?
Шарвапа сказал:
– Мне нет дела до того, ценишь ты ее или нет! Ты – школяр! Если ты не принимаешь Будду – оставь это! А если принимаешь, то как ты можешь преуспеть в обуздании своего ума, разделяя такие взгляды?
– Ну, тогда молю Вас привести отрывок из текста, чтобы доказать это!
Шарвапа ответил:
– Кто ты такой, чтобы не верить Владыке Нагарджуне? Разве он не сказал: «Пусть их грехи созреют на мне! Пусть все мои добродетели им принесут плоды»[340].
Тогда он попросил:
– Теперь молю Вас дать мне наставления по этому Учению.
Шарвапа ответил:
– О, Господи! Сохрани себя от всяких случайностей, а я дарую тебе тайные наставления постепенно.
Затем в течение 13 лет он постоянно давал ему шлоки «Blo-sbyong» (Обуздание ума – лочжон; здесь – «Tshig-brgyad-ma»), и понимание их родилось в его уме. Он написал такие слова: «Из-за моего большого себялюбия я попросил тайных наставлений, чтобы подавить самомнение, не делая различия между счастьем и бедой, злыми словами. Теперь, даже если мне придется умереть, я не пожалею».
Кажется, Шарвапа не давал эти наставления другим. Чтобы произвести впечатление на других, он еще раз слушал эти наставления в компании одного уроженца юга. [16а] Как-то раз, когда он был на занятиях, где его Учитель излагал текст «Уттаратантры», Учитель сказал:
– Следует, господа мои, отдавать собственное счастье и добродетели живым.
Если вы можете совершать подобную практику в своем уме, то сделайте так!
Он пишет: «Я понял, что мой Учитель сказал это для меня, другие не поняли этого».
В это время он служил своему Учителю два года в Шо, шесть лет в Гэгоне и столько же в Шарва. Затем он поочередно жил в Чене и в других местах. Живя в Дэпу, он сказал своим сотоварищам:
– Если у вас есть масло, то давайте поднесем масляный суп аскетам-созерцателям! Нам следует устроить праздник наречения имени по случаю наречения наименования этому Учению.
Он преподавал «Don-bdun-ma» («bLo-sbyong Don-bdun-ma»). В Дэпу Гомчен-дине он преподавал ее в классе, и обычай преподавания лочжон группе монахов ведет начало с этого времени. Затем он отправился в Мэлто и основал монастырь Старый Чека (Чека-ньингма в Пэн-юле). Он также предсказал Сэ Чилбупе, что тот в наши дни создаст Новый Чека. Затем он посетил Ча Урмо, написал «raThar-thug-gsum-gyi gdams-pa» («Наставления Трех Возвышенных») и автобиографию в шлоках. Он писал:
«Оставив родные места, друзей и родственников, я вырабатывал добрые качества, свободные от привязанностей и пристрастий. В присутствии моего Учителя совершал я доброе дело учения, размышляя и созерцая. Теперь, даже если мне придется умереть, я не пожалею. Я не чтил своих родных как богов, я носил нищенскую одежду и занимал скромное место. Я не выказывал недовольства в отношении мох сотоварищей, не стремился к славе и не приумножил богатства. Теперь, даже если мне придется умереть, я не пожалею! Я избегал самообольщений, церемоний и обрядов, не чтил своих милостынедателей как богов, не принимал гостеприимства монахинь, следовал жизни Великого Мудреца (Будды). Теперь, если даже мне придется умереть, я не пожалею! Я не поклонялся и не воздавал чести тем, кто обладал красотой и богатством, я не занимался ростовщичеством и торговлей, не строил домов и монастырей. Теперь, даже если мне придется умереть, я не пожалею!» [16б]
Сказав так, он скончался. Этот Ча Чехапа родился в год Железа-Змеи (1101), на 32-м году жизни Шарвапы. В 30 лет он встретился с Шарвапой в год Железа-Собаки (1130), когда Шарвапе был 61 год. Они были вместе 12 лет, до года Железа-Курицы (1141). После этого он прожил еще 34 года. Ушел в нирвану в 75 лет в год Дерева-Овцы (1175).
После него – Сэ Чилбупа. Его родовое имя – Сэ. Он родился в Дармагане в Верхнем Ньеле в год Железа-Коровы (1121). Его звали Чойкьи Гьялцэн. Много лет он следовал за Чехапой, в год Дерева-Обезьяны он построил Новый Чека, он также построил монастырь в Чилпу. После смерти Чехапы в течение 14 лет попеременно жил в этих двух монастырях, с года Огня-Обезьяны (1176) до года Земли-Курицы (1189).
Его ученики: йог Чансэн, Гьяпантанпа, Лха Гэндун-Ганпа и Ньян Лхадинпа основали монастыри Тоса, Панса, Гэндунган и Ньян Лхадин. Он умер в 69 лет (1189) в Чилпу. При кремации его останков появилось много чудесных реликвий, включая реликвию в форме раковины, закрученной направо. После него лха[341] – Лунги Ванчуг, сын Чово Нэнчжора и Пэлдэн, владелицы Нанама, родившийся в год Земли-Тигра (1158).
Когда ему было восемь лет, он получил от Гуривы Великого обеты упавасы (поста)[342] и разрешение (lung) совершать ритуалы подношения. В 14 лет он получил от Гуривы обет упасаки. В 15 лет он пригласил Лубкара, упадхьяю из Гья-ура, и кальянамитру Цанпа Кьюнпо из Чимпу и попросил первого быть ачарьей, а второго – упадхьяей и, таким образом, получил посвящение. Ему дали имя Жанчуб Ринчен. Он также изучал «Виная-карику»[343], дважды слушал «Sum-brGya-ра»[344] и овладел ею. В том же году он проповедовал и в Пугу-о, а, увидев изображение кальянамитры Ча Чехапы, преисполнился веры и спросил:
– Как его имя? [17а]
Они ответили:
– Его звали Чехапа. Он умер, но сейчас жив Сэ.
Он укрепился в вере и отправился к Сэ. Монахи общими усилиями построили ему хижину. Когда ему исполнилось 24 года, Сэ сказал:
– Стань монахом!
Они пригласили из Гьясаргана упадхьяю Лана и попросили его участвовать в церемонии посвящения в монахи. Ачарья Шан исполнил ритуал, а Ньяг был тайным наставником. Так он получил полное посвящение. Он служил многим учителям, например, таким как Каче Панчен – великий кашмирский пандита Шакья Шрибхадра. После смерти Сэ Чилпы пост настоятеля в течение 43-х лет с года Железа-Собаки (1190) до года Воды-Дракона (1232) занимал Лунги Ванчуг. Он умер в 75 лет в год Воды-Дракона (1232). Он владел волной бодхичитты и имел много видений божеств-покровителей (идамов), таких как Lon-yod zhags-pa (Амогхапаша) и др. Он также получил разрешение на весь Ганжур и поэтому стал известен как Владыка разрешений (Лунги Ванчуг).
Лха Довэ Гёнпо (Лха Догён). Его отцом был Чобаг, а матерью Лхачиг (царевна) Дзамлин, сестра царевича Диганпы. Он родился в год Огня-Коня (1186). В шесть лет он получил обет упавасы от великого винаядхары Кора. В 16 лет он отправился в Чеку к своему дяде и получил обет упасаки. Сразу же после этого он попросил Бэлти быть в Кьормолуне упадхьяей на церемонии его посвящения в монахи, а кальянамитру Стхавиру (Нэтэна), уроженца Тосавы, быть ачарьей. Он стал послушником и получил имя Жанчуб-вё. Позднее он пригласил в Пото кальянамитру Нэтэна в качестве упадхьяи, а кальнамитра Гьялца из Пугу-о был карма-ачарьей. Чоцюн был тайным наставником (gsang-ston), и так он получил окончательное посвящение в монахи.
Лха Догён много учился у своего дяди, а после его смерти, в год Воды-Земли (1233), стал настоятелем. Он занимал этот пост 27 лет до года Земли-Овцы (1259) и защищал Учение. Старейшины (стхавиры) и кальянамитры Пото, следовавшие основным текстам кадампы, собрались на совет и преподнесли ему монастырь Пото вместе с подчиненными ему монастырями, а также вручили ему ключи примерно 30 монастырей Конпо с такими главными из них, как Табар, Бучу и Чанлун. Монастыри из Дагпо вручили ему с их крепостными и еще монастыри Лада и Кэнмёншо. Позднее в течение долгого времени он обычно назначал в них хранителей храмов (dkon-gnyer) и судей (mi-dpon). Из Ньела он получил приглашение от Санпо Великого и совершил церемонию освящения великой чайтьи (sku-ʼbum chen-mo). Ему преподнесли монастырь Санпоче с подчиненными монастырями и ключи от этой вихары. Его пригласили в Ронцекар исполнить церемонию освящения Великой гробницы (Дункан-ченмо) и вручили этот монастырь и его ответвления. У него было много последователей духовной линии Чилпупы в Санпоче и Тагоре. У него было много сторонников и учителей из Е-ру, Будала и других мест. Вообще же Лха Догён имел видения многих божеств-покровителей и, в частности, не мог отличить себя от Ачалы (Мийовы). Поэтому его знали как Царевича в тигровой шкуре. В Гонпари, в Ярлуне, у него было видение Симханады. В Пото было изображение Муни (Будды), проповедовавшее ему Учение. В Чилпу, когда он совершал посвящение в послушники, явились 16 старейшин (стхавир). С тех пор умножилось количество живописных икон, представлявших его окруженным 16 стхавирами. Он обычно хранил 16 цулшинов (tshul-shing, кусочки дерева для подсчета голосов и переклички) для 16 стхавир, используемых для церемонии открытия периода летнего уединения. Во время чаепития он обычно читал молитву в честь 16 стхавир.
В Лхасе Лха Догён получил наставления от Владыки (Чово). Когда он пришел в Радэн, Учитель Атиша сам явился ему. В Даме злой дух вселился в большое изображение, и никто не мог изгнать его. Он поехал туда, совершил церемонию изгнания злого духа (ʼgegs), и два голубя вылетели из-под мышек статуи. Затем они превратились в волков. Это видели все присутствовавшие. [18а] После этого он совершил обряд освящения изображения. Когда Довэ-Гёнпо Пагпа (хутухмта) вернулся в родные места, на его место были посланы другие кальянамитры. Догён сказал: «Я не могу расстаться с Вами! Давайте поедем вместе!» Они доехали до Шапосана.
Он трудился на благо ученых, монахов и знатных людей и умер в 74 года, в год Земли-Овцы (1259) в Чилпу. После его кремации было найдено в пепле много реликвий, включая изображения богов. Его глаз поместили в золотое изображение, хранящееся во внутреннем реликварии (nang-rten) в Чилпу. Сердце забрали в монастырь Чехапа и поместили в гробницу О-да. Его язык забрали в Пугу-о и поместили в изображение Махабодхи. Остались также четыре раковины, закрученные направо. Одну положили в золотое изображение в Ругпа. Другую поместили в гробницу среди реликвий, образовавших долю Пансапы, и теперь она хранится в О-да. Третья раковина сейчас хранится в Чилпу и показывается как реликвия.
Лодой Еше из Лхатагхи. Он родился в Чечуне в год Железа-Собаки (1250) и был сыном владыки Шакья Таши и Кьормо Даргьен. Он стал учеником Лха Довэ-Гёнпо и как наполненный сосуд усвоил все знания Бэпа Тоншона. 27 лет он занимал место настоятеля, с года Железа-Обезьяны (1260) до года Огня-Собаки (1286), и много трудился на благо живых существ. Он прожил 37 лет. Бэпа Тоншон родился в год Дерева-Обезьяны (1224).
После него был Лха Сурханпа, родивщийся в год Огня-Коровы (1277) в семье Чомбара. Он стал учеником Лха Тагхапы и получил обет упасаки. Он был посвящен в монахи упадхьяей Лхагрувой Великим, а Бэпа Тоншон был ачарьей. Он получил имя Ванчуг Еше. У Тоншона он слушал Пять трактатов Майтреи, «Tshig-ʼjug»[345]; «Мадхьямакаватару»[346] и другие тексты и легко освоил их. От упадхьяи Лхагрувы он выслушал «Абхидхармакошу»[347] и проповедал ее группе учеников. Он стал настоятелем в год Огня-Свиньи (1287). В возрасте сорока лет он передал этот пост своему преемнику. [18б] Умер он в 61 год в году Огня-Коровы (1337). От него осталось много чудесных реликвий, таких как сердце, язык, глаз, раковина, закрученная направо, и другие.
После него – Лха Лодой-вё. Он родился в год Дерева-Курицы (1285) и был старшим сыном царя Тагпы Ринчена и Лхачиг Дорже. В 15 лет он получил много наставлений и посвящений от Тагпы Гьялцэна (Ярлун-лоцавы), ачарьи Кюнгапэла и др. Затем он отправился в Чилбу (в Пэн-юле), как указал Лха Сурханпа, и получил от него обеты упасаки. Как послушник был посвящен упадхьяей Лхагрувой и Бэпа Тоншоном, который выступил как ачарья. В 20 лет получил монашеское посвящение от тех же упадхьяи и ачарьи. С Сурханпой он изучал все основные тексты и наставления. В частности, выслушал много устных наставлений – известных и неизвестных – таких как «bLo-sbyong Don-bdun-ma» и др. Он получил тайные наставления по тантрам, происходившие от Каче Панчена (Шакьяш-ри). У Бэпы Тоншона изучал Праджняпарамиту, а с упадхьяей Шонцулом – класс Винаи. В 27 лет в год Железа-Свиньи (1311) был избран настоятелем Чилбу. Сурханпа вручил ему драгоценную раковину, реликвии (’phel-gdung), патру (монашескую чашу) Шарипутры, rus-rgyan (украшения из человеческих костей) Наропы, колокольчик Атиши, его ваджр и ключи от Пото и других вихар. Всего он занимал пост настоятеля сорок лет. За это время трудности между сакьей и школой дихун завершились. Обитатели Чилбу тоже жили благополучно. Лха Лодой-вё скончался в 66 лет в год Железа-Тигра (1350). После кремации его останков было найдено много удивительных реликвий.
После этого – Лха Ринчен Сэнгэ, обладавший замечательными способностями, например, памятью о своих прошлых рождениях, занимал пост настоятеля до года Огня-Коровы (1397). Всего с года Огня-Обезьяны (1176), следующего за годом смерти Ча Чехапы, до года Огня-Коровы (1337), года смерти Лха Сурханпы, прошло точно 162 года. 60 лет, с года Земли-Тигра (1333) до года Огня-Коровы (1397), следует считать временем Лодой-вё и Ринчена Сэнгэ. [19а] Невозможно отдельно описать относящиеся к ним даты.
После этого – Лха Сакья Сонам Гьялцэн Пэлсанпо, Сонам Лхундуб и Сонам Гьялцэн.
Итак: Учитель Атиша в Тибете – 13 лет; Дром – 10 лет; Потова – 41 год; Шарвапа – 36 лет; Чехапа – 34 года. От прибытия Учителя в Тибет до смерти Чехапы прошло 134 года. С года Земли-Тигра (1338), следующего за годом смерти Сурханпы, до нынешнего года Огня-Обезьяны (1476) прошло 139 лет. Можно отнести даты Лодой-вё и других к этому периоду.
Нартан
Ученик Шарвапы – Тумтон Ледой Тагпа.
Шарвапа завещал ему:
– Ты должен помочь группе из четырех монахов!
Поэтому Тумтон провел некоторое время в разных местностях поблизости от Нартана с года Железа-Курицы (1141) до года Воды-Обезьяны (1152). Пока он занимался созерцанием, вокруг него собралось некоторое количество последователей, и в год Воды-Курицы (1153) он основал Нартан. Он провел там 14 лет и потом ушел в То (Верхний Тибет). Он назначил на свое место Дотона Шерабтака, который был настоятелем Нартана 20 лет. После этого Шанцюн Дорже-вё – 8 лет, Тотон Дуйцитаг – 39 лет, Шантон Чойкьи-лама – 10 лет; Сангье Гомпа Сжгэкьяб —10 лет, Чим Намхатаг – 36 лет, Кьотон Мёнлам Цултим – 15 лет, Ньима Гьялцэн – 7 лет, Сэу Цондуй Тагпа – 12 лет, его младший брат Тагпа Шераб – 12 лет, махаупадхьяя Лобсан Тагпа – 40 лет, до последнего прошло 223 года. После этого в год Дерева-Зайчихи (1375) был избран махаупадхьяя Кюнгьялва. В течение 43 лет, что прошли от года Дерева-Зайчихи до года Огня-Курицы (1417), местоблюстителем был махаупадхьяя Ринпоче Дубпа Шераб.
Конец ознакомительного фрагмента.