Глава 2
IV век до новой эры. Дворец царя Миноса на острове Крит. Спустя семь лет.
– Отец, немедленно выпусти Астерия, – Ариадна в гневе даже топнула ногой. Она была полна решимости и, пока не добьется своего, уходить не собиралась. Это глупо запирать младшего брата и требовать дань для устрашения Афин.
– Не будь такой упрямой, – ласково попросил царь Минос свою дочь. От волнения его лицо покрылось испариной, темные глаза заблестели, но взгляд оставался отсутствующим, пустым – разговор с Ариадной давался ему с трудом. – Поверь ему в Лабиринте, во дворце, специально выстроенном для него, будет гораздо лучше. Пророчество…
– Какое пророчество? – нахмурилась девушка, голос ее задрожал. Ей не так давно тоже напророчили, что любимый брат погибнет в Лабиринте от руки ее любимого мужчины. Ей не хотелось лишаться ни одного, ни второго. К тому же она пока не знала, кто станет ее любимым мужчиной, и терять его не обретши было жалко вдвойне.
– Пророчество обыкновенное, как любое другое…
Царь Минос отвел взгляд в сторону. Казалось, что его невозможно чем-то удивить или напугать. Но он не прислушался к Мойрам в свое время, тщеславие затмило разум, и вот теперь вынужден горько оплакивать старшего сына Андрогея, которого ему уже никто не сможет вернуть. Лишиться же и второго сына, пусть тот и чудовище, пока чудовище, у него не было никакого желания. И теперь его сердце учащенно колотилось от страха за него – Мойры предсказывали, что Астерий обратится человеком, как только встретит девушку-афинянку, прекрасней которой не будет на всем белом свете и которая полюбит его в образе злобного чудовища. Но если он не будет соблюдать осторожность, когда избавится от бычьей морды, то погибнет от руки прекрасного юноши-афинянина. Только поэтому он наложил такую суровую дань на Афины – семь прекрасных дев и семь прекрасный юношей каждые семь лет. Кто же добровольно будет присылать своих красавиц дочерей и сыновей для жертвоприношений?
– Я могу его навестить хотя бы? – спросила Ариадна. Она расскажет брату про пророчество и попросит его потерпеть.
– Нет, – покачал головой царь Минос. – Нет, принцесса.
– Ну, почему? – Ариадна раздраженно прошлась от одной колонны до другой.
– Ты не можешь ему ничего рассказать, иначе пророчество станет недействительным, – вздохнул Минос – весь его облик вызывал тревожное чувство. Он желал не только счастья сыну, но и дочери. И не мог выбрать, кто ему дороже, но оба одновременно они не могли быть счастливы. – А Мойры этого не любят.
– А мое пророчество? – раздраженно обернулась девушка.
Царь отчаянно замотал головой, он слышал, что предсказали ей старые дуры – но, честно говоря, ему вообще не хотелось думать об этом. Он уже давно решил, что прибывших девушек станет втайне от всех проводить в Лабиринт, и даже выстроил для этих целей подземный ход. Его дочери совершенно точно не стоит встречаться с афинянками, они ей разобьют сердце, эти красавицы девы – она станет завидовать им, а зависть – плохое чувство. А вот юношей царь решил сразу препровождать в свой дворец, чтобы Ариадна могла встретиться с ними в привычной для нее обстановке праздничной залы. И уж если ни один из них не обратит на нее внимания, то он найдет им вполне достойное применение.
Ариадна выбежала из дворца, так и не договорив с отцом. Это была уже не первая ее попытка добиться хотя бы свиданий с Астерием, но царь Минос оставался непреклонным. Она пробежала по парку, затем по винограднику и в изнеможении опустилась на утесе, пытаясь в голубой дали разглядеть парус корабля. Ариадна подтянула колени к подбородку и, обхватив их, закачалась из стороны в сторону и застонала, словно ей было больно. Больно, конечно, было, но то была не физическая боль, как та, когда Астерий сбросил ее со скалы, а душевная.
– Ариадна, девочка моя, – Минос проследовал за своей дочерью на берег. Он дотронулся рукой до нее. Его рука казалась просто огромной на ее изящном плече. – Поверь, так надо.
Ариадна раздраженно дернулась от прикосновения, качнулась еще несколько раз, а потом кивнула расслабляясь. Раз надо, значит, надо. Пусть все идет своим чередом. Только с Астерием очень хотелось увидеться. Хоть жестом, хоть намеком предупредить его. Она обернулась и посмотрела на отца своими огромными глазами, полными тепла и любви. Под ее взглядом Минос смутился – он испытывал к своим детям и жене сильные и сложные чувства, остальной же мир просто презирал, по крайней мере, так выглядело со стороны.
– Ты думаешь, что эти семеро не станут кричать, кусаться, царапаться, рвать его кудри, как те девушки, которых ты приводил Астерию до этого, – спросила Ариадна.
– Эти не должны – они принесены ему в жертву, – улыбнулся царь. Он не стал говорить о тех семи юношах, которых должны привезти для дочери. Они тоже жертвы, принесенные для нее.
– Ты ждешь истинной любви от обреченных на смерть? – Ариадна озабоченно покачала головой. Нет, она в это не верила, но если отец надеется, что это сможет помочь Астерию, почему бы не попробовать. Если не в этот раз, то следующий. Но ждать долгих семь лет? – Отец, вними моей просьбе.
– Я весь во внимании…
– Не запускай всех красавиц сразу к брату…
– А как ты предлагаешь? – хмыкнул царь Минос. Он порой прислушиваться к разумным суждениям дочери, но только не в этот раз.
– По одной в год: семь дев – семь лет, – предложила Ариадна.
– Они же состариться успеют, – рассмеялся Минос. – Пойдем, – он протянул руку дочери, – уже темнеет. Корабль сегодня не придет.
Логика в ее словах была – у Астерия было бы время лучше познакомиться с девушками, понравиться им, если приводить ему их по одной или по две. А как ее с юношами знакомить? Если по так же одному, то Ариадна точно состарится, так и не успев никому понравиться. А ведь она добрая, ласковая, нежная. Нет, только все сразу, семеро. Только так и не иначе: пусть дух соперничества поглотит их – она все же принцесса, а не рабыня…
Корабль с ценным грузом прибыл на Крит только неделю спустя. Избитый с потрепанными парусами он с трудом прорвался сквозь бурю, которая бушевала несколько дней в открытом море, пролившуюся над островом лишь ласковым летним дождем. Царь Эгей не прислал никаких подарков, решив, что семь прекрасных дев и семь не менее прекрасных юношей – уже сами по себе подарки. Прибывшие по одному покидали корабль, издавая при этом протяжный жалобный стон, подобный плачу раненного животного – так они прощались с родной землей, домом, напоминаем о котором служил только корабль, и ступали на чужую и, как все они считали, смертельную для них землю.
Девушек и юношей тут же разделили – одних переправили по тайному ходу в Лабиринт, а вторых в сопровождении стражи повели во дворец царя Миноса. Юноши переглядывались, пожимали плечами, но ни слова не произносили. Им ясно дали понять, что, во всяком случае, сегодня, в отличие от прибывших с ними девушек, они не станут жертвами злобного Минотавра.
Ариадна подлила масла в жертвенник и молитвенно сложила руки – она взывала к богам, прося только об одном, чтобы хоть одна из прибывших девушек обратила внимание на сильное тело и красивую душу, в отличие от лица, Астерия, и ни один из прибывших юношей даже не посмотрел в ее сторону. Брату первому надо стать человеком, чем ей выйти замуж. Что на нее смотреть? Она некрасива после падения со скалы, а хромота с каждым годом становилась все более заметной. Она верила, что боги услышат ее молитвы – сильная впечатлительность, после доброты, была второй ее отличительной чертой. Ей никто не мешал разговаривать с богами – все, включая мать, отца и сестру Федру отправились встречать корабль.
– Надо девушке помочь, – Дионис подтолкнул стоявшую рядом Афродиту.
– Вот и помоги ей сам, – поморщилась богиня, – в ее случае я бессильна.
– Ой, ли, бессильна, – хихикнул Дионис. – А она мне нравится, – вдруг посерьезнел бог. – Не подпускай к ней приехавших юношей. Сам ей займусь, только не могу понять, о какой любви она просит.
– А ты прислушайся… – Афродита снова поморщилась. – Она просит не за себя, за брата. Но и в его случае история ничем не лучше.
– А-а-а, – протянул Дионис, – телку Минотавру любовь выпрашивает.
– Вот именно, что телку, – фыркнула Афродита, – ласковому нежному телку. А знаешь, – она рассмеялась, – от него до сих пор молоком пахнет. Как он может девушке понравиться?
– А ты сделай, чтобы понравился, – строго сказал Дионис. – У него такое красивое тело, чувственные черты его бычьей морды и светящийся взгляд. А голос мягкий и настойчивый. Пусть понравится, завлечет в любовные сети хоть одну. А я Ариадной займусь. И будет она моей. Зачем ей муж из смертных, если она…
Наше время. Дом в коттеджном поселке Орехово.
– Няня Аря, а не пойти ли нам погулять в парк, пока дождя нет.
Таня выскочила из своей спальни и перегородила Ариадне путь.
Та с трудом улыбнулась – пожалуй. Танюша права, прогуляться не помешало бы, чтобы немного развеяться после ночных кошмаров. Она проснулась, но сон как будто продолжался – перед глазами плыли цветные обрывки сновидений. Алая кровь на белоснежных хитонах, растерзанные тела, проломленные черепа. Ариадна несколько раз даже тряхнула головой – прогулка сейчас то, что ей нужно. К тому же осень стояла на удивление теплая и сухая – настоящее бабье лето. Зачем дома сидеть в выходные? Еще несколько дней, и могут зарядить дожди, а потом пойдет снег, и станет не до прогулок, особенно Ариадне с ее хромотой.
– А родители против не будут? – на всякий случай поинтересовалась она. Она про их отсутствие ничего не знала, ей сообщали редко, лишь в исключительных случаях. Может, они Тане позвонили?
– Не-а, – девочка снова исчезла в своей комнате. – Они не появятся дома еще несколько дней. Так я одеваюсь?
– Собирайся, – согласилась Ариадна. Она развернулась и направилась назад в свою комнату, чтобы тоже одеться соответствующим образом и сразу после завтрака поехать в парк. Выходного у нее снова не будет, вряд ли Танина бабушка приедет, чтобы побыть с внучкой. Она сейчас ей, Ариадне, перезвонит, извинится, что не смогла отложить встречу или посещение врача, к которому записалась на прием еще два месяца назад, неважно, причину, почему она не сможет побыть с Татьяной, найдет. Плохо другое, родители Тани не предупредили ее, Ариадну, что на выходных их дома не будет. Неприятно, что с ее желаниями и планами не считаются. А вдруг у нее тоже были дела?
По заведенному в доме правилу в огромной столовой принимала пищу только Татьяна в гордом одиночестве, весь обслуживающий персонал завтракал, как впрочем, и обедал, и ужинал на кухне.
– Федор, – попросила Ариадна водителя, – свози нас, пожалуйста, в парк.
Тот внимательно взглянул на часы и покачал головой.
– Туда отвезти могу, а обратно вам придется возвращаться или на общественном транспорте, или на такси. У меня с двенадцати ноль-ноль субботы до двенадцати ноль-ноль понедельника законные выходные.
– Федор, ну войди в наше положение…
Тот вытащил ключи из кармана и положил перед Ариадной.
– Права есть – вперед и с песнями.
И не поспоришь… Ариадне пришлось выучиться водить машину, так как по понедельникам ей самой приходилось отвозить свою воспитанницу в гимназию. Но одно дело – ездить раз в неделю по давно заученному маршруту, и другое – по городским пробкам.
– Ведь от сердца отрываешь, – улыбнулась Ариадна.
– Отрываю, – согласился водитель. Не только Танина няня, но и любой другой в доме, включая хозяев, знали, что у Федора обливалась душа кровью, когда он вынужден был отдавать ключи от Мерседеса кому-то еще, кто мог претендовать на место за рулем. Он был не просто водителем, но еще и механиком, доведшим творение баварский автостроителей до недостижимого совершенства. – Но выходные мне дороже. Я мог бы пожертвовать часом, в крайнем случае двумя, но я более чем уверен, что прогулка ваша затянется до вечера.
Федор, как и Ариадна, давно служил в доме и прекрасно знал привычки всех его обитателей.
– Довези хотя бы до парка, – попросила Ариадна. – А обратно мы как-нибудь на такси доберемся.
– Телефон не забудь, – добродушно улыбнулся водитель, зная, что та в самый ответственный момент забывала нужные вещи на тумбочке в своей спальне. Итак, у него машину не забирали, а это то, что ему нужно – когда хозяева отсутствовали дома в выходные, автомобиль находился в его полном распоряжении, а он еще в прошлый раз пообещал жену и детей вывезти загород на пикник. Один недостаток – тогда в понедельник он должен был появиться не к двенадцати, как обычно, а с раннего утра. Но поездка с семьей на отдых стоила пары часов сна…
– Надо на всякий случай взять зонтик, – предложила Ариадна.
Но Таня в ответ лишь поморщилась: – В старые времена зонтик в руках говорил об отсутствии экипажа. А сейчас он будет кричать, что у нас с тобой нет автомобиля.
– Но нас на самом деле не будет дожидаться машина, а такси неизвестно как быстро подъедет, когда мы соберемся домой.
– И все же зонты мы с тобой брать не будем, – упрямо повторила Татьяна. – Они нам будут только мешать развлекаться. Я тебя знаю – будешь следить, чтобы ничего не пропало из вещей. Ты бы и сумку не брала, а растолкала самое необходимое по карманам. А во-вторых, если бы ты была чуточку наблюдательнее, то заметила бы капли на окне и на астрах на газоне. Ночью прошел легкий дождь, но сейчас он прекратился, и вовсю светит солнце. – Таня вздохнула полной грудью. – А какой воздух – он чистый и прозрачный, под стать нашим мыслям о прогулке.
На секунду Ариадне стало стыдно – она никогда не отдергивала плотные шторы на окнах в своей спальне и не выглядывала наружу. Зачем? Вся ее жизнь протекала в стенах дома, и, только собирая Танюшу на прогулку, она интересовалась, какая погода на дворе. Опять же, дождь там или снег, ее мало беспокоило – свежим воздухом дышали они с девочкой строго по расписанию, будь за стенами дома хоть ураган, надо было только одеться по погоде. И как ни странно, они обе предпочитали дождливую слякотную погоду – в такую мечталось лучше.
Но сегодня они шли на прогулку не за мечтами, а за развлечениями, по крайней мере, Таня, и ей нужна была солнечная погода. Зонт никак не вписывался в ее концепцию дня.
Ариадна все равно не послушалась своей воспитанницы, в конце концов, кто кого воспитывает, и в свою маленькую сумочку, не больше клатча, в компанию к кошельку и телефону с успехом запихнула старенький складной зонт – ей так удобнее, когда все в одном месте под рукой, и не надо ничего шарить по карманам…
Федор им сразу показал на часы, как только Ариадна с Таней появились на крыльце – они его задерживали. И только мысль, что он своих детей прокатит на Мерседесе, а не Тайоте-развалюхе, на которой ездила его жена по утрам на работу, не позволяла ему хоть капельку сердиться на хозяйскую дочь, которая все не могла выбрать, какие туфли подойдут к ее платью и легкой курточке.
Стоянка рядом с парком была сплошь заставлена машинами, Федор даже не стал на нее заезжать, а высадил своих пассажирок на противоположной стороне улицы, недалеко от перехода прямо напротив входа в парк.
– Кажется, мы в своих стремлениях не одиноки, – с грустью покачала головой Ариадна, со своей палкой с трудом поспевая за Татьяной в плотной толпе, которая, перейдя улицу, не разделилась на ручейки, а дружной рекой потекла туда же, куда и они.
– Погода сегодня слишком хорошая. Просто изумительный день, – многозначительно заметила девочка. – Перед затяжными дождями и грядущей зимой все решили напоследок оттянуться на полную катушку.
– Татьяна, что за слова? – Ариадна покачала головой. В ней запротестовал педагог – она совершенно не терпела, когда Таня выражалась, на ее взгляд, вульгарно. Ведь можно было сказать совершенно по-иному, например, перед тем как осень зарядит затяжными дождями и повернет на зиму, все решили получить свою долю положительных эмоций. Или еще как-нибудь. Ведь она же умная, начитанная девочка…
В кафе, где Ариадна с Таней собрались перекусить, перед барной стойкой, чтобы сделать заказ и получить жетон с номером, выстроилась огромная очередь в ожидании свободного столика.
Тима, Тимофея Кузнецова, Ариадна узнала сразу. Он учился в колледже на одном с ней курсе, только специализировался по детской психологии, не желая становиться простым учителем английского или словесности. Озноб пробежал по телу Ариадны, ей показалось, что она мгновенно продрогла до костей. Еще в студенчестве он ей казался возбуждающим, таинственным и романтичным, а теперь по прошествии стольких лет вдвойне.
Тим, обнимая за талию яркую брюнетку, вместе с ней обошел очередь и, не обращая ни на кого внимания, через голову Ариадны попросил бармена сделать им с девушкой по коктейлю.
– В очередь, пожалуйста, – буркнул тот недружелюбно. – Не видите, свободных мест за столиками нет.
– Мы не будем садиться за столик, – ответил с усмешкой Тим, – мы выпьем свои коктейли, не отходя от вас и вашей стойки.
– Не положено, – покачал головой бармен. – Просите очередных, если они вам возьмут коктейли вместе со своим заказом.
– Милая девушка, – обратился Тим к Татьяне, кокетливо улыбаясь, но в его улыбке не было ни капли тепла, не обращая при этом на Ариадну никакого внимания, словно та пустое место. Он выпустил из объятий свою спутницу и теперь все свое внимание направил на девочку, – ведь сейчас ваша очередь? Позвольте угостить вас вишневым коктейлем и бутербродами.
Таня кивнула – они с няней Арей уже собрались сделать заказ, но та никак не могла в своей сумке отыскать кошелек. А на банковской карте, как она призналась, у нее была совершенно небольшая сумма. Так что предложение обаятельного симпатичного мужчины оказалось весьма кстати.
– Я еще блинчик с икрой хочу, – сказала Татьяна. – А лучше два.
– Будут тебе и блинчики, – нисколько не смутившись, отозвался Тим и, оттерев Ариадну от девочки, взял ее за руку.
Он получил жетон с чеком от бармена и, подхватив брюнетку под локоток, повел ее и Таню к освободившемуся столику.
Аридна себе купила лишь бутылку воды без газа и понуро поплелась за троицей – она была измучена, голодна и эмоционально опустошена. Она не стала признаваться девочке, что какой-то ушлый воришка подрезал ее сумку, свободно болтавшуюся на плече, пока они бегали от аттракциона к аттракциону, и увел из нее не только кошелек, но и телефон, оставив лишь зонтик, который, скорее всего, в дырку просто не пролез. А может, чтобы она не сразу заметила, как полегчала ее сумка.
– Шут, – проворчала незлобно Ариадна, – фигляр. Каким ты был, таким и остался.
Она не могла долго сердиться на Тима. Он и раньше не смотрел на нее, а как бы сквозь нее. В конце концов, он же не знал, что она была в него влюблена в студенчестве. А сейчас в какой-то мере была ему даже благодарна за то, что он накормил ее воспитанницу. Она, Ариадна, перетерпела бы, но только не Таня, которая привыкла получать все и сразу. Она не смогла бы ей объяснить, что они лишились всех денег и поесть им не на что. Денег на карте, конечно, на коктейль и бутерброд для Тани хватило бы, но не на блинчик.
Ариадна вышла на улицу из духоты кафе. Она отошла немного от входа, чтобы не мешать входящим и выходящим, и открыла пластиковую бутылочку – вода оказалась теплой и на редкость абсолютно невкусной.
– А вот и твоя няня, – услышала она знакомый голос.
– Быстро вас обслужили, – грустно отозвалась Ариадна.
– Хм, а то ж, – радостно кивнул Тим. – Мне кажется, я с вами где-то раньше встречался.
«На лекциях сидели вместе, а еще ты у меня часто списывал», – устало улыбнулась Ариадна.
– Нет, нет, – потряс темными кудрями Тим, – я сейчас напрягусь и вспомню ваше имя.
– Подсказать? – игриво поинтересовалась Таня, по-прежнему не отходя от мужчины.
– Что-то очень старинное… – Тим покачал головой. – Я прав? Евдокия?
– А вот и нет, а вот и нет, – Таня запрыгала и захлопала в ладоши. – Но ход ваших мыслей мне понравился. Я теперь так и буду называть свою няню – няня Дуся.
Тим назвал еще несколько имен, рассмешив девочку, но все равно не угадал, а Таня не хотела открывать тайну, как зовут на самом деле ее няню.
– Может, уже пойдем, – подала голос брюнетка, которой надоела и вызывала только зевоту игра ее мужчины с совершенно незнакомой девочкой. За то, что та уступила им свою очередь, он ее угостил, а все остальное было лишним – она здесь главная, а не этот чужой ребенок.
– Да, – мгновенно посерьезнел Тим, при этом продолжая улыбаться, и, сразу же попрощавшись, чем вызвал недовольство Тани, потащил свою спутницу вглубь парка по одной из дорожек.
– У нас билеты еще остались? – спросила Татьяна, когда они остались одни.
Ариадна кивнула – она накупила сразу на все, куда могла попроситься ее воспитанница, чтобы не толкаться больше в очередях за билетами, а только развлекаться, развлекаться и развлекаться. Но сейчас, после кражи и встречи с Тимом, у нее совершенно не было никого желания, а главное, от отличного настроения не осталось ни следа…
Неизвестно, сколько бы она ловила такси – никто не останавливался возле нее с девочкой, – если бы Татьяна, крутившая головой по сторонам, не заметила Тима, усаживающего брюнетку в машину на стоянке.
– Тимофей! – закричала она и бросилась к нему, невзирая на строгие окрики своей няни. – Вызовите нам такси, пожалуйста. Моя няня Дуся свой телефон умудрилась посеять, авось взойдет, а не только кошелек. И у нас нет ни одного шанса добраться до дома – к нам общественный транспорт не ходит. Да и мелочи на проезд у нас нет. А пешком, если не помрем по дороге, за неделю доберемся.
– Садитесь, – Тим, открыв заднюю дверь, кивнул на машину, – быстро. Я вас отвезу.
Таня не стала себя долго упрашивать, она сразу же юркнула внутрь и устроилась на заднем сиденье. Ариадне волей-неволей пришлось тоже поспешить к машине Тима.