Глава 3
На очередном семейном ужине подтвердились мои опасения. Отец, резюмируя работу всех органов, признался, что, скорее всего, моя истинная личность утеряна навсегда. Хотя он заверил, что расследование не прекратится, но ясно дал понять, нам надо свыкнуться с сегодняшним положением вещей. С мыслью, что я уже никогда не стану прежней. Собственно, не зная себя прежнюю, не могу сказать, что я сильно расстроилась. В беседе он акцентировал внимание на огромной роли моего прилежного обучения, призванного вернуть меня в ряды настоящих сингов, достойных рода Стратим. При упоминании Алекса и того, какова его роль в моей подготовке, у отца на миг промелькнуло настороженное выражение лица, но он вынужден был признать, что лучшей кандидатуры для занятий не найти.
Дети сингов учатся пользоваться своими способностями с детства, постепенно расширяя и оттачивая свои знания и умения. Они копят собственный опыт, опираются на свою эмпирию. Отец с матерью стараются не вмешиваться, и с самого раннего возраста детей вынуждают принимать самостоятельные решения. Предполагается, что я уже прошла все этапы, родители заложили во мне все положенное. Это есть внутри меня, за запертыми дверьми подсознания, если бы не одно «но» – кто-то взял и изъял мою личность со всем богатым багажом. Я оказалась отброшенной в самое начало, вынужденная постигать заново каждый аспект становления сингулярной личности.
Вот в такой запутанной ситуации и явился Алекс со своим предложением. Он обещал мне помочь научиться контролировать необузданные в своей мощности силы, присущие каждому в моей расе. Правда, пока никаких новых навыков у меня не появилось. Если только не считать то, как я теперь здорово группируюсь при падении или маневрировании, спасаясь от небольших, но все же опасных горящих комочков, напоминающих маленькие солнышки. Такие же лучистые, сияющие, яркие и опаляющие жаром. В роду Алекса способности связаны с солнечной энергией. У них даже основная символика герба представлена изображением солнца. На Земле он считался бы богом солнца. Его дар, успокаивать одним касанием, взывать к жизни и возрождать надежду – это поистине прекрасно, не говоря уже о способности управлять температурой и согревать в лучах своего огня. Если, конечно, он не пытается научить тебя искусству поединка, когда все его благородные силы направлены на то, чтобы поджарить твои филейные участки.
У меня вся атрибутика с орнаментами волн, молнии и воронки. Ну это понятно. Я должна в ответ на минисолнышки завалить его теми самыми разрядами молнии, перекинуть через весь парк с помощью ветра или на худой конец притопить в озере. И мне очень много раз уже хотелось сделать хоть что-то из перечисленного выше. Настолько меня злила вынужденная беспомощность. Но пока что только мое тело металось и летало по парку, лавируя между огненными шарами.
– Ты в порядке? – наклонился надо мной Алекс со своим стандартным вопросом.
– Да… нет.
Он оскалился улыбкой без малейшего признака сожаления и присел рядом.
– Я сегодня тебя разозлил, – констатировал он.
– Ой, да брось, совсем нет.
– Правда?
– Нет конечно!
– Не понимаю. Должно уже было все проявиться.
– Может, я исчерпала себя, когда уничтожила нейрофагов?
– Нет. Я о такой возможности даже не думаю.
– Да ты оптимист, – подколола я его.
Алекс тоже лег на спину рядом, подставив лицо яркому теплому солнцу. Некоторое время мы просто лежали и молчали. Внезапно я почувствовала, как его рука накрыла мои пальцы.
Я подумала, что парень случайно задел мою руку, и ждала, когда он одернет ее, но она продолжала покоиться на месте. Я открыла глаза и повернула к нему голову. Оказалось, он тоже смотрел на меня. Его лицо было так близко, что мы почти контактировали носами.
– Что ты делаешь? – прошептала я ему.
– Прости, – он начал убирать ладонь, но я поймала его руку, вцепившись своими двумя.
– Алекс. Помоги мне увидеть Макса. Пожалуйста.
Он встал, стряхнув с себя мои конечности, и осторожно огляделся, видимо, выискивая признаки жизни поблизости.
– Я уже говорил тебе, что не могу.
– Прошу тебя. Ничего не выходит с обучением. Так я никогда его не увижу.
– Ты все еще хочешь…
– Алекс. Я люблю его даже больше прежнего. Помоги мне.
– Убери сияние.
– Хорошо. Прости.
Хотя бы этому я научилась. Я сосредоточилась, как он показывал, сосчитала до пяти, и постаралась слиться с окружающим миром, как хамелеон.
– Получилось, – резюмировал он.
– Так ты поможешь мне?
– Ты представляешь, что случится, если мои следы обнаружат? Как я объясню свое появление на планете, которая является частью секретного проекта? Второй раз мне это с рук не сойдет.
– Ты можешь как-то использовать то, что я не оставляю следов?
– Но ты не можешь перемещаться!
– Но как-то я это делала на Земле!
Он задумался.
– Знаешь, есть один способ, но попробовать его лучше ночью.
В моем сердце будто все перевернулось, радость затопила меня и готовилась вырваться наружу, как лимонад, который потрясли перед тем, как собрались открывать.
– Эмоции! – жестко скомандовал Алекс.
– Хорошо! Прости, – я потушила свет вокруг своей фигуры. Кажется, я начала видеть цвета, которые легкомысленно распространяю вокруг себя в минуты переживаний.
– Попробуем сегодня ночью. Сможешь выскользнуть во двор?
– Да! Спасибо! Спасибо!
Остаток дня я провела непрерывно слоняясь из угла в угол, не забывая изображать из себя хамелеона, чтобы не выдать всем своих скачущих как кардиограмма нервов. На самом деле моя абсолютная незанятость делами или работой бесила меня уже давно. Окружающие объясняли это необходимостью полного погружения в обучение. Но я проводила там полдня, а остальное время исследовала дом, его окрестности и прозябала в одиночестве. Единственной отдушиной было единение с потрясающей своей красотой природой, видом которой я наслаждалась постоянно. Но она занимала глаза, а вот мысли всегда возвращались к Максу.
Иногда, в минуты сосредоточения на своем теле и воспоминаниях, мне казалось, что я чувствую рядом его присутствие. Я поднимала руку и касалась его скулы, нежно очерчивала пальцем лоб, нос, губы и спускалась дальше по шее к груди, к которой затем прижималась головой в надежде услышать сердцебиение. И я на самом деле слышала стук родного сердца, открывающего мне двери в мой желанный мир. Стук становился все громче, нарастая в ушах, пока их совсем не закладывало. И я слышала, как его утробный низкий голос произносит:
– Я люблю тебя, Ки.
А потом блаженная тишина.
На этом самом месте, в высокой траве, где предавалась мечтаниям все последнее время, сейчас я с нетерпением ждала Алекса.
Он появился незаметно, тенью выступив из-за дерева.
– Ты должна мне кое-что пообещать, если получится, – без вступления заявил парень.
– Что угодно!
– Ни слова о сингах, о нашем происхождении, обо мне. Протяни руку.
– Но что я ему скажу? – я послушно вытянула свою дрожащую конечность.
Он укоряюще посмотрел на меня, одновременно закрепляя браслет на моем запястье.
– Хорошо. Как я и сказала, все что угодно! Что это? Похоже на крипт, – я почувствовала жжение, устройство укололо меня, пробуя на вкус мою кровь.
– Ладно. Ты должна довериться мне, делать все, как я прошу.
– Хорошо.
Алекс подошел вплотную и положил руки мне на предплечья, крепко вцепившись пальцами. Наклонившись, он прижался лбом к моему лбу. От такого близкого присутствия чужого человека мое дыхание возмущенно сбилось, а рот открылся, хватая воздух.
– Закрой глаза, успокой дыхание. Ты должна мне доверять. Я передам тебе немного себя, но ты должна постараться прыгнуть сама, чтобы остался только твой след. Я выберу точку и направлю нить к ней. У тебя будет только несколько часов, чтобы увидеться с ним, и тебя выбросит обратно. Ты готова?
– Да.
– Думай о Максе, что-нибудь сильное. Самое яркое воспоминание.
Этот момент мгновенно всплыл в моей памяти, ибо именно его так часто я проигрывала в голове. Когда светящиеся желанием глаза Макса так близко, а наши тела сплетаются в страстных, но нежных объятиях, обжигающих обнаженную кожу в местах соприкосновения. Когда поцелуй прерывается только для возможности сказать, как сильно ты любишь.
Алекс вздрогнул, я подняла веки и по его расширенным удивленным глазам поняла, он тоже видел и чувствовал все то, что проносилось сейчас в моей памяти.
В следующую секунду я не смогла вздохнуть из-за высокой влажности. Вода заполнила легкие, в голове что-то звучно хрустнуло, обдавая огнем переднюю часть черепа. Я попыталась закричать, но безвольно упала на… твердый пол.
Да, именно на пол. Кажется, это паркет. Отдышавшись и дождавшись, когда в глазах прояснится, я огляделась. Отметив ряд дверей, уходящих вглубь коридора по обе стороны от меня, я резюмировала, что нахожусь в фойе гостиницы или жилого комплекса.
Какая-то женщина выходила из номера, и, заметив меня сидящей на полу, поспешила в мою сторону, протягивая ко мне руки.
– Что случилось, девочка? Плохо стало? Где больно?
– Нет, спасибо. Простите, – я была тронута ее беспокойством.
– Все в порядке? – она помогла мне подняться, придерживая рукой за предплечье.
Я облокотилась о стену, не чувствуя твердости в ногах. Тремор нещадно взялся за коленки, прогоняя по ногам микросудороги.
– Все хорошо, спасибо. Я ищу Максима Домлатова. Вы знаете, где он живет?
– Ох, всех имен я и не помню, – голос ее немного охладел, когда она поняла, что я не знаю, куда идти, а, следовательно, скорее всего, не была приглашена хозяином.
– Высокий парень двадцати двух лет, с темными волосами и очень красивыми синими глазами, – решила я косвенно обозначить цель своего визита.
Женщина хохотнула, видимо, догадавшись о моих чувствах.
– Есть тут такой. Правда, я думала, он немного старше. Последняя дверь направо. Удачи в любовных делах, – подмигнула она мне и направилась к лифтам.
Я, переваливаясь на ватных ногах, быстро пошла к указанной двери и, достигнув ее, шатаясь от головокружения и нетерпения, облокотилась о косяк, чтобы не упасть. Сделав несколько вдохов, я громко постучала. Меня встретила только тишина, заставив изрядно напугаться, ведь мне дорога была каждая минута. Я в отчаянии съехала по косяку спиной вниз и села на пороге, опершись плечом в ненавистную преграду. Глаза наливались слезами, грозя перерасти в грандиозные рыдания. Неужели его здесь не было… Я не могла так ошибиться. Но затем дверь отворилась, заставив тело пошатнуться, потеряв равновесие, и на меня сверху уставился ледяной взгляд самых красивых в мире, во всех мирах, синих глаз.
На какое-то время мы замерли, сцепившись зрительным контактом, словно спасительными страховочными крюками над пропастью. Все тот же лишающий меня воли и рассудка от нахлынувших чувств темноволосый парень безмолвно возвышался надо мной. Он был похож на бога, который вот-вот дарует мне жизнь или отнимет ее навсегда.
Я сидела замерев, не в силах пошевелиться, с высоко задранной головой, ожидая и страшась его реакции, но покорно надеясь на теплые слова и радушные объятия. От нервного перенапряжения каждой клеточки моего организма, я не сразу поняла, что по моим щекам текут слезы. Макс открыл рот, намереваясь что-то произнести, а я перестала дышать от неуемной жажды услышать родной голос, готовая внять каждому его слову. Но, как я ни настраивала себя к нашей встрече, какие сценарии ни прокручивала в голове, все равно была так шокирована его первыми словами, будто они ударили меня незримым кнутом.
– Где ты была четыре года, черт побери!
– Макс, я… что?!
В следующую секунду он схватил меня и прижал к себе так сильно, что мне стало больно. Его губы накрыли мои в жадном давящем поцелуе, лишившем последних сил и, собственно, сознания. Безобразие! Когда я стала такой слабой?!
Очнулась я, когда в глаза ударил яркий солнечный луч, прорвавшийся сквозь ткань портьеры. В одно мгновение все детали моего последнего путешествия всплыли в голове, наградив мозг вспышкой боли и, одновременно, ощущением потерянного упущенного момента. Сколько я провалялась, тратя время на бесполезное дело?
Я попыталась вскочить, но оказалась придавлена тяжелым предметом. Тяжелый предмет пошевелился. Обернувшись и выглянув из-за плеча, я поняла, что это Макс расположил на мне руку и ногу, создав клетку из своего тела.
– Проснулась? – раздался его голос, по которому я так безумно скучала.
– Макс! Сколько я уже здесь нахожусь?
– Ты спала всю ночь.
– Не понимаю, – растерялась я.
Он дал возможность мне развернуться, сдвинувшись, но затем снова прижал к себе.
– Что случилось?
– У меня было всего пару часов.
– В смысле? – он заметно напрягся, а черты лица его нахмурились.
– Я должна была вернуться через несколько часов.
– Ты никуда не пойдешь, – его глаза прищурились, а на нижней челюсти заходили желваки.
– Это больше от меня не зависит, Макс. Все изменилось.
– Я не понимаю. Ты больше не телепорт? – попал он в точку, удивив меня.
– Мои способности пропали, – я кивнула.
– Это то, что мы хотели. Ты поэтому не могла вернуться?
– Частично.
– Где ты была четыре года? Я думал… самое плохое, – он снова с силой сжал меня.
Снова эти четыре года ввергли меня в шок. Я внимательно посмотрела ему в глаза, находившиеся так близко.
– Макс, ты пугаешь меня. Какие четыре года? С нашей последней встречи прошел месяц.
– Ки, тебя не было четыре года. Это правда, – медленно, как ребенку, объяснил он, а его взгляд выражал недоверие и сомнение.
– Не может быть, – я высвободилась из крепких объятий и села в кровати, силясь осмыслить слова Макса. В груди все похолодело, а ладошки вспотели. Какой уж тут контроль над системами организма, когда он рядом, и уж тем более когда пугает меня своими словами.
Его теплые руки накрыли плечи, и он притянул меня к себе, прижимая спиной к разгоряченному торсу.
– Я думал, больше не увижу тебя, – услышала я хриплый волнующий голос.
– Не понимаю, – я вырвалась из железных горячих объятий только для того, чтобы повернуться и обхватить его лицо ладонями. Кожей почувствовала покалывание его щетины, и только это ощущение придавало происходящему каплю реалистичности, заставляя поверить, что все это правда. Макс здесь, рядом, я касалась его… и прошло, действительно, четыре года, раз он так уверенно на этом настаивает. Парень печально смотрел на меня, и слезы непроизвольно покатились по моим щекам, оплакивая потерянное нами, друг без друга, время. Я не могла с этим свыкнуться, но я и не могла сомневаться в том, что он говорил правду. Что-то неправильное случилось, и мы стали жертвами этого.
– Там, где я была, прошел всего месяц, клянусь. Прости меня, – я ласково с трепетом коснулась его губ своими, запечатлевая легкими поцелуями всю нежность и любовь, что я испытывала к нему. Он помнил обо мне четыре долгих года. Ждал меня. Я не заслужила этого человека.
– Месяц…
– Я так люблю тебя! Я не могла вернуться. И, самое ужасное, не смогу… остаться, – ну вот, эти страшные слова сказаны.
Макс схватил меня за локти, вцепившись так, что позже я нашла синяки.
– Я никуда тебя не отпущу, – резко отрезал он со злостью.
– Мы ничего не сможем сделать. Но, как только у меня получится, я вернусь, – я медленно вывернулась ненадолго из его хватки, чувствуя, что перестаю контролировать дрожь в теле.
– Когда? Еще через десять лет? Или через пятьдесят? Боюсь, я не дождусь, и уйду на пенсию, – парень в ярости тряс меня, удерживая за предплечья. Затем, будто осознал, что причиняет мне боль, и снова прижал к своей груди, поглаживая одной рукой мой затылок.
– Макс, мне дали всего несколько часов, чтобы увидеться с тобой, но я должна буду вернуться.
– Нет.
– Меня просто выбросит назад, независимо от моего желания. Прости. Я сделаю все, чтобы быть рядом с тобой, как можно, быстрее. Я очень хочу этого! Ты мне веришь? – я с мольбой заглянула в бушующие гневом глаза, пытаясь смягчить его ярость.
Он молчал.
– Я только не понимаю, почему сейчас еще тут. Может, это связано с тем, что на моей… у меня дома прошел месяц, а здесь четыре года…
– Где твой дом?
– Он… далеко. Я дала обещание не обсуждать этого. Ты можешь пострадать, как и человек, который рисковал, помогая мне увидеться с тобой.
– Кто это?
– Это Алекс, Макс, твой брат, но опять же это все, что я могу сказать. Прости.
– Ты нашла его, – удивленно выдохнул он.
– Скорее, он нашел меня.
Я убрала челку с его глаза и, не удержавшись, запустила руку в темные шелковистые густые волосы, окутавшие своей нежной прохладой. Он наклонил голову на бок, заключив мою ладонь в колыбель между ухом и плечом, и потерся о нее щекой.
– Я так скучала. Прости, что оставила тебя в больнице. Представляю, как ты себя чувствовал.
– Если бы я нашел тебя, ты бы долго еще не смогла сесть. Кстати, никогда не поздно… – его лукавые глаза мгновенно потемнели, но я не напугалась. Совсем, наоборот, мое дыхание участилось, стало будто жарче, а слова дались с трудом:
– Но меня заверили, что с тобой все будет хорошо, – мой голос прозвучал так хрипло, что даже пришлось откашляться.
– Кого благодарить за медвежью услугу?
– Макс, пожалуйста.
– Снова обет молчания?
Я кивнула.
– У меня есть теория относительно моей задержки тут. И, если все так, как я думаю, это хорошая новость. Давай калькулятор.
Макс протянул телефон. Я начала вводить цифры.
– Если месяц в моем мире соответствует четырем земным годам, значит, считаем один к сорока восьми. Соответственно, исходя из этого, два моих часа – это девяносто шесть на Земле. А данное утверждение, в свою очередь, означает, что я здесь на целых четыре дня. Ну почти, не считая ночи, – голос мой срывался от радостного возбуждения.
– Всего четыре дня. А что потом? – Макс выглядел подавленным, что причинило мне физическую боль, потушив всю радость открытия.
– Я придумаю, как вернуться. Обещаю.
– Ки, с тех пор, как ты обещала не оставлять меня, ты уходила уже два раза. Я не могу верить тебе.
Я обняла его и прижалась лбом к горячему лбу, ощущая знакомый, присущий исключительно ему, мужской аромат, который ни капли не изменился и все так же сводил меня с ума.
– Мне так жаль. Прости меня. Я не знаю, что делать. Все бы отдала, чтобы каждую минуту быть рядом. Я люблю тебя больше всех на свете.
– Так оставайся.
– Ты разрываешь мне сердце. Это мое единственное желание, но все очень сложно. Когда смогу, я расскажу тебе. Просто поверь мне. У меня идея, – я, нерешительно улыбаясь, взглянула в его глаза.
– Какая?
– Давай, сделаем то, что не делали никогда?
– Что? – брови Макса поползли вверх по лицу, выдавая заинтересованность своего владельца.
– Мы можем прожить эти четыре дня, как нормальная пара, не думая, что вот-вот случится нечто ужасное. Мы будем наслаждаться обществом друг друга, делать все то, ну что там делают обычно?! Можешь даже пригласить меня на свидание в кино! Как тебе?
– В целом, отлично, только с небольшой поправкой.
– Да?
– Основную часть времени я бы провел с тобой, не выходя из дома. Согласна?
Мое сердце, выбрав самого ретивого скакуна, рвануло галопом по ипподрому.
В эту ночь Макс до последнего сопротивлялся сну. Его объятия окутывали меня стальной стяжкой, вызывая во мне чувство защищенности, любви и благодарности. Я же, наоборот, не могла сомкнуть глаз. Опасалась, что проснусь в своем настоящем мире, и самый желанный образ моего любимого растает, словно последний снег весенним теплым днем. В груди жгло опустошающее чувство, отсчитывая минуты и предвещая скорое расставание.
Я любовалась его точеным прямым носом, чуть вздернутым кверху на конце, придающим лицу совсем мальчишеский вид, полными губами, длинными пушистыми черными ресницами под четко очерченными линиями бровей, мощной челюстью, с абсолютно симметричным волевым подбородком, словно вырезанным из камня талантливым скульптором. Меня накрывали волны наслаждения, вызванные моим восхищением его великолепием, соприкосновением наших тел и осознанием принадлежности друг другу. Я могла бы вечно смотреть на него, но никогда не сумела бы удовлетворить свою потребность видеть его снова и снова.
Боже. Прошло четыре года. Если бы я не видела его все это время, наверное, умерла бы от тоски. Даже последний месяц, проведенный вдали от него, был для меня тяжелым. Почему Алекс не сказал мне про разницу в хронологии наших миров? Как такое вообще возможно!? А если бы я не смогла уговорить его помочь мне увидеться с Максом? А вдруг прошло бы еще много месяцев, прежде чем я обрела бы способности и возможность увидеть его!?
Я вздрогнула от страха при этих мыслях. Макс, будто почуяв мои переживания, прижал меня к себе крепче и что-то пробормотал сквозь сон.
И что мне делать теперь? Стоит вернуться на «родину», как у Макса нещадно полетит время. Синги живут долго, сотни лет, а вот обычные люди проводят на Земле весьма ограниченный срок. На секунду захотелось все бросить, и не уходить. Раньше мы справлялись с неприятностями в лице монстров, зато были вместе. За месяц вынужденной изоляции от Макса, я уже вспоминала наши совместные приключения с удовольствием, опуская часть про нейрофагов, конечно. Но как все закончилось?! Под невыносимой тяжестью обрушивающихся на меня катастроф я чуть не потеряла любимого навсегда. Поэтому я не должна подвергать его жизнь очередной опасности.
Надо действовать другим путем, но как?! Здесь остаться нет возможности. Даже если мои силы сейчас дремлют, они все равно появятся в самый неожиданный момент, угрожая нарушить равновесие этой планеты. Придут нейрофаги, вернется Алекс, в любом случае меня найдут. Могут пострадать люди, и Макс… И этот суд, результатом которого будет судьба Земли. Если я останусь, значит, даже не попытаюсь повлиять на исход дела.
Нужно посоветоваться с Алексом, и, если Макс согласится уйти со мной…. Люди моей расы внешне не отличаются от землян. Может быть, получится выдать его за гражданина Сварги. Хотя бы той касты, которая не являлась сингами. Но что это за жизнь будет для него?! И как я объясню все родителям?!
Будто почувствовав мои терзания, он открыл глаза, и я утонула в их потемневшей синеве. В голову, словно само собой разумеющееся, пришло осознание, что я могу различить все его черты в сумраке, а также вижу свечение вокруг него. Красная аура – страсть и любовь. Эти эмоции, абсолютно идентичные моим, он испытывал сейчас, глядя на меня.
– Не спишь, – скорее констатировал он хриплым голосом, пронзающим все мое тело волной желания и всеохватывающим нарастающим чувством любви.
– Боюсь, закрою глаза, а ты исчезнешь, – честно прошептала я.
Он печально улыбнулся и потерся носом об мой нос, чем вызвал очередной прилив нежности.
– Как случалось со мной не единожды… – закончил Макс.
– Ты не простишь меня?
– Нет. По крайней мере, пока ты не успокоишься и не осядешь рядом со мной насовсем, – он гладил пальцами мое лицо, попеременно оставляя тепло своих рук на скулах, висках и губах.
– Очень этого хочу…
– Расскажи, где ты была… долгих четыре года.
– Я не знаю, где находится это место, но оно не на Земле, и не в ее реальностях.
– Так мы были в реальностях. Значит, ты не человек?
– Вроде человек, – я кивнула.
– Инопланетянка. Где ты прячешь свои милые рожки и хвостик? – он шутливо провел по спине вниз.
– Сейчас, подожди, я открою тебе свое настоящее лицо. Обещай, что не сбежишь от страха, – заявила я, загадочно посматривая на него исподлобья, и стараясь сохранить серьезное выражение.
– Что, на самом деле? – слегка опешил парень, но объятий к моему удовольствию не расцепил.
– Да, к сожалению.
– Вот это поворот. Я думал, что знаю каждую клеточку твоего тела…
– Закрой глаза.
Макс недоверчиво прикрыл веки, сведя брови на переносице.
– Ты готов?
– Готов, – я точно слышала, как он напряженно сглотнул. Руки его, покоившиеся на моих лопатках, дрогнули.
– Хорошо. Открывай глаза.
Макс рьяно распахнул веки, и глаза его заметались по очертаниям моего лица в темноте. Я хохотнула, не удержавшись.
– Я ничего не вижу, – услышала я его возмущенный голос.
Ах, да, он же не видит в темноте.
Макс потянулся к ночнику и зажег свет. Удивленно окидывая меня внимательным прищуренным взглядом, он замер, видимо, обескураженный представшим зрелищем моего веселого оскала.
– Ки, я вижу только то, что вокруг тебя какой-то зеленоватый свет. Больше никаких инопланетных особенностей.
На этот раз застыла я, чувствуя себя идиоткой за неуместную глупую шутку.
– Ты уверен, что видишь зеленое свечение вокруг меня? – отчетливо спросила я, делая паузу после каждого слова.
– Да.
– Но как? Люди этого не умеют, – хотя что я знаю о людях теперь…
– А у меня оно тоже есть?
– Да.
– Что это значит?
– Это просто эмоции.
– Ты всегда их видела?
– Нет. С недавнего времени.
– И что означает зеленый?
– Я еще толком не разобралась, но, вроде дружелюбие и позитив.
– А у меня какой цвет?
– Смесь красного, оранжевого, синего.
– О чем это тебе говорит?
– Любознательность, растерянность и любовь.
– Прямо в точку. Так я для тебя раскрытая книга? – поморщился парень.
– Никогда. – уверенно сказала я. – Но как такое может быть, что ты видишь свечение?
– Может, ты заразила меня инопланетной болезнью? – усмехнулся он.
Я цокнула и в сомнении покачала головой, глядя на него с укором.
– Так как называется твой дом?
– Я обещала Алексу ничего не рассказывать. Информация может навредить кому-либо, и, в первую очередь, тебе. Я и так много болтаю, что вообще не свойственно моей расе.
– Тогда говори, что можно, – понимающе кивнул Макс. Я облегченно вздохнула, ошибочно полагая, что он смирился.
– У меня есть родители, но нет ни сестер, ни братьев.
– Хорошая новость! Хотя чем больше семья, тем лучше. Не представляю свою жизнь без Леры и… Алекса.
– Я тоже стала считать Алекса братом. Ну еще они… мы живем долго.
– Правда? Сколько? – Макс заметно оживился.
– Я не знаю точно. Несколько сотен лет.
– Ого! А, может, ты родилась, когда в некоторых местах Земли еще рисовали наскальные рисунки? – усмехнулся он.
– Возможно, – не стала я его разубеждать.
– С учетом разницы течения времени, я состарюсь, а ты будешь все такая же, как сегодня, – Макс посмотрел на меня с нежностью, отбросив шутливый тон.
Меня словно ударили хлыстом. Жар бросился мне в лицо, стало больно дышать и говорить, а в горле образовался ком. Под таким углом я еще не успела все рассмотреть. Видимо, весь ужас отразился на моем лице. Уголки губ Макса поползли вверх, а в глазах появились искорки смеха.
– Не расстраивайся. Зато у меня всегда будет молодая красивая жена. Знаешь, об этом мечтает каждый мужчина. Не бойся, я никому не расскажу, что на самом деле ты древнее египетских пирамид.
Хотя мне не понравились шутки о моей ветхости, я засчитала его попытку отвлечь меня от тяжелых мыслей, и постаралась улыбнуться, но получилось что-то нелепое, вызвавшее на лице Макса сочувственную ухмылку.
– Расскажи еще о своем мире.
– Там очень живописно и красиво, климат идеальный, и все люди вокруг просто неестественно совершенны. Ни одного изъяна человеческой внешности я не наблюдала за весь месяц. Будто Голливуд, наполненный звездами. Чувствую себя там лишней, – поморщилась я.
– Почему?
– Все слишком красивые, пугающе прекрасные, будто не обычные люди, а куклы.
– Как и ты. Знаешь, как я приятно удивился, заметив около тебя не занятое место, когда в первый раз зашел в аудиторию в твоем универе, – он погладил мой подбородок.
Я уже и забыла, как Макс все время заставлял меня краснеть.
– Вот ты там, действительно, хорошо вписался бы.
– Я готов вписаться куда угодно, только бы ты была рядом, – сказал он серьезно.
Боже, я готова была разрыдаться от радости и с трудом сдерживала слезы благодарности, грозившие залить все вокруг парадоксальным водопадом счастья, любви, сожаления, грусти, отчаяния и надежды.
– Ты бы сделал это для меня? Оставил бы Землю?
– Да. Я многое бы сделал, лишь бы не жить без тебя еще четыре года.
Три дня пронеслись так быстро, как может пролететь только самое счастливое и чудесное время. Утро четвертого дня, вечером коего я должна исчезнуть из жизни Макса еще на неопределенный срок, встретило меня всеми красками рассвета, обдавая ветерком из окна и разбрасывая мои волосы ореолом по подушке. Приятная прохлада охватила тело, вырывая из сладкой забвенной дремы, где я вела свою параллельную жизнь с моим любимым человеком. Но сегодня я могла касаться его не только во сне, но и в реальности. Как жаль, что скоро это останется лишь моим воспоминанием.
С отчаянным желанием сиюминутно почувствовать прикосновение Макса я повернулась на кровати и замерла в ужасе от обрушившегося на меня откровения, что его рядом нет. Почти физическая боль прокатилась по моему телу, отказываясь принимать факт его отсутствия. Я резко села и, оглядев комнату, успокоила себя тем, что все-таки нахожусь в квартире своего парня. Усмирив сердцебиение, я уже направлялась к двери, когда с растерянным видом влетел Макс.
– Кира, что случилось? – схватил он меня за предплечья, вопросительно заглядывая в глаза. Аура его при этом вспыхивала темно-синим цветом страха, вызванного адреналином, и решительности, готовности к бою.
– Все в порядке. Я… просто проснулась. Тебя нет. Вот шла искать. Это у тебя что случилось?
Теперь он явно расслабился, но продолжал удерживать меня руками за плечи.
– Я не знаю. Мне показалось, что тебе плохо.
– В смысле?
– Я почувствовал внезапный беспричинный испуг, будто произошло страшное. И сразу подумал о тебе.
Это интересно. Какая-то связь…
– Просто мне на миг почудилось, что я уже вернулась, не попрощавшись с тобой, – я нежно провела рукой по его щеке.
Он обнял меня, прижав головой к своему сердцу, но мой рассудок смущало произошедшее. Мозг неустанно обрабатывал информацию, сопоставляя и осознавая странную параллель наших эмоций. Сначала Макс увидел мое свечение, теперь словно почувствовал мой страх.
– Мне надо было поговорить по работе, но не хотел будить. Прости, что напугал тебя. Готов загладить свою вину.
Его ладони скользнули вдоль моих рук и остановились на талии, обхватив ее почти полностью. Макс приблизил ко мне лицо и поцеловал в губы.
– Поэтому я приготовил самый вкусный завтрак.
– Твои завтраки я люблю почти так же сильно, как тебя, – улыбнулась я, вспомнив еду в форме рожицы, которой он однажды меня приятно удивил.
Все оставшееся отведенное нам время мы провели лежа в объятиях друг друга, разговаривая обо всем вокруг. О том, что Макс делал эти четыре года, как сложилась жизнь Дин, куда мы отправимся, когда сможем беспрепятственно быть вместе. Мы делились впечатлениями и просто молчали, фиксируя в своей памяти образы этих мгновений единения и счастья, омрачавшиеся печальным отсчетом стрелок на циферблате.
– Ты вернешься…
– Обещаю.