Я – внутри и я – снаружи
Жизнь моя в четырех мирах
Умение думать о целом поможет вам стать ювелиром, который знает, как высветить самые чудесные, необыкновенные, и может быть, сокрытые от вас раньше грани и возможности такого бриллианта, как ваша жизнь. Что же мы можем увидеть прежде всего?
Первое: наша жизнь – это не сплошной поток непонятно как перемешанных, и непонятно чем сцепленных событий, наша жизнь не клубок ниток, которые помогала нам сматывать любимая кошка. И если мы попробуем посмотреть на нее как на целое, то мы увидим, что в случае гармонии в ней всегда присутствуют три аспекта: социальный, частный и внутренний (интимный).
И я не гарантирую вам, что вы легко и уверенно обнаружите в суете и хитросплетении дней, дел и забот все эти три аспекта, три грани полноты. А если и обнаружите, то скорее всего увидите, насколько они не равновесны. Увидите, что, погрузившись по привычке, по незнанию, под давлением обстоятельств в один из аспектов, практически потеряли другие, и найдете в этом ответ на странное ощущение тревоги и неуверенности. Состояние, знакомое многим: вроде все хорошо, так почему же временами так тошно?
Я предлагаю перестать смущаться и скрывать это ощущение неполноты и недоделанности собственной жизни, перестать стесняться прежде всего себя.
Есть у нас, у женщин, такая привычка самообмана. Плохо себя чувствую? К доктору не пойду, еще скажет, что больна. Лечись потом. Любимая юбка уже давно не застегивается на талии, а кофточка лопается на груди – это она села при стирке или в химчистке. В отношениях появился холод и отчуждение – лучше молча переживать, а то затеешь разговор, неизвестно чем обернется. А дело в том, что решение всех этих проблем принесет за собой необходимость перемен, а вот резких перемен-то женщины, в силу особенности своей природы, и не любят.
Перемен мы не любим. А себя? Получается, что и себя как-то не очень. Вот и ловят нас всякие хитрые люди, ради своих интересов, на этой нашей особенности: это ты не для себя делай, это ты ради других – лечись, ухаживай за собой, береги себя – это нужно другим. Другие похвалят, выпишут плюс, подарят цветочек. И мы со скрипом и как повинность делаем все это для других.
Но вот беда-то. Нет таких «других», которым было бы нужно, чтобы мы разобрались с собственной жизнью. Чтобы в шкафу порядок навели – им нужно. А что у нас во внутреннем мире, во внутренней, только нам принадлежащей и только нам интересной субъективной реальности происходит: темно, светло, ангелы поют или черти по ночам воют, – так до этого никому, кроме нас самих, дела нет, мало кому, только самым близким, интересно. Да и мы сами не всегда уверены, стоит ли начинать разбираться. Как бы хуже не стало. Живем же как-то, иногда даже совсем все хорошо, если не копаться.
В чем тут хитрость, в чем ловушка? Нет тут ни хитрости, ни ловушки.
Дело в том, что жизнь внешняя и жизнь внутренняя – это разные жизни, разные аспекты, грани нашей жизни как целостности.
Они происходят одновременно: и внешняя суета не отменяет процессов внутренней жизни, и внутренние переживания, чувства, ощущения, образы и мысли не останавливают наш внешний мир. А вот законы, по котором все происходит во внешней и внутренней жизни, – разные. И источники энергии разные и не действуют они на разных территориях. Получается, во внешней все хорошо, а радости нет и на душе пасмурно. А бывает, что и забот во внешнем по горло, и обстоятельства складываются ох как не просто, а просыпаешься утром – и счастлива.
Но так как пишется эта книга для женщин бесстрашных и знающих цену себе и своей единственной неповторимой жизни, то давайте попробуем преодолеть эту рутинную привычку зажмуриваться и думать, что спряталась, и попробуем разобраться, что и почему происходит, что и как можно с этим сделать. А уж потом каждая сама, наедине с собой, вооруженная знаниями, примет решение, менять или не менять отношение к своей жизни и следовать или не следовать той дорогой, которая может в результате этой смены открыться.
Итак, в трех аспектах: социальном, частном и внутреннем (интимном) – раскрывается нам жизнь, если посмотреть на нее как на целое. Давайте разбираться конкретно. Дальше мы увидим, в чем их смысл, каково содержание каждого и какое значение каждый из них играет в обретении полноты жизни и уверенности в нашем праве на нашу жизнь.
Можно эти аспекты назвать несколько иначе. В жизни каждого человека есть социальная территория, частная территория и территория внутренней, или интимной, жизни. Я позволю себе применять выражение «интимная жизнь» не в обыденном, спально-постельном варианте, а использовать термин «интимная» для обозначения внутренней, сокрытой, мало предъявляемой вовне территории. А этот вот спально-постельный вариант присовокупить к некоторым аспектам жизни частной.
Я не думаю, что мое сообщение стало для большинства из вас шокирующей новостью. У нас же говорят: «Успехов в труде и счастья в личной жизни», то есть некоторая память, некоторое знание о том, что у нас есть трудовая жизнь и личное время, как в армии, – есть у всех.
Личной жизнью чаще всего называют время, когда заканчивается работа. То есть то время нашей жизни, которое не посвящено выполнению социального договора, обязательствам социального контракта, конвенции с социумом. Часть времени, которая этому не посвящена, обычно и называется людьми личной жизнью.
Размышления о внутренней жизни, о жизни, параллельной этим двум, вообще не так часто встречаются на нашем пути. А когда? В юности, когда впервые человек сталкивается с вопросами смысла, бытия, начинает думать о смерти, о философии, то есть о вещах, которые не обслуживают никакие сиюминутные потребности. Ну и в старости, когда социум говорит: «Свободен!» – набор потребностей как бы сокращается, да и не поощряет внешний мир разнообразие потребностей людей зрелого возраста, что не мешает повсеместно ханжески сообщать о внимании и уважении к этим уже выработавшим свой ресурс, а потому несколько обременительным членам общества. Им как раз и принято напоминать, что пора вспомнить о душе, типа, нечего думать о суетном, то есть о потребностях, деликатный такой намек-напоминание. Никогда не замечали? «Много ли старикам надо». «Это что за страшненькое платьице?» – «Это для бабушек». «А, да, это уже не модно, отвезем бабушке, отдадим, пусть донашивает». И как бы ни говорили, что дети – цветы жизни, про них приблизительно тоже так говорят: «Ну что дети, сколько им там надо, мы же их и так любим. Какие у них потребности… Мы сами знаем, какие у них потребности должны быть».
Социальная, и частная жизнь – это аспекты жизни внешней. И социальная, и частная жизни предъявлены большему или меньшему кругу людей.
Социальном
Социальная жизнь максимально открыта, потому что вообще принадлежит не нам, а социуму. Он регулирует и стиль поведения, и количество часов, которые мы ему отдаем, и внешний вид, и круг интересов, и атрибутику, и за качественное выполнение всех этих требований, ожиданий и соответствие этим требованиям и ожиданиям дает нам ресурс. Иногда мы довольны этим обменом, иногда не очень, но тут уже вопрос, насколько мы сумели с социумом договориться, больше ничего.
Итак, в нашей внешней жизни есть территория (социальная жизнь), на которой действует совершенно четко известный набор правил и законов.
Одна часть этих законов и правил происходит от того, что социальный мир держится на иерархии, именно поэтому каждый должен знать свое место.
Ценность человека определяется его местом в пирамиде.
Ценность человека определяется его местом в пирамиде, и чем оно выше, тем больше у человека прав и свобод, ну и требования, правда, возрастают пропорционально, что бы ни казалось тем, кто ниже. За все надо платить – прямое следствие из социальных законов.
Вторая часть этих законов и правил происходит из того, что в социальной жизни отсутствует такое понятие как «отношения» и все взаимодействия в ней полностью определяются интересами.
За любым взаимодействием людей читается: их интересы пересекаются, их интересы совпадают или их интересы противостоят.
За любым взаимодействием людей читается: их интересы пересекаются, их интересы совпадают или их интересы противостоят. Всё. Это определяет позиции людей в отношении друг друга в социуме.
Третья часть законов и правил определяется принципом конкурентной борьбы. Соревнования, награда победителю.
Социум всегда ставит на победителя, поддерживая тем самым незыблемость иерархической пирамиды.
Социум всегда ставит на победителя, поддерживая тем самым незыблемость иерархической пирамиды. Не важно, районные это соревнования или Олимпийские игры – просто медалька побольше и премия повыше. Это территория, где никаких человеческих отношений нет и быть не может. Ибо человеческие отношения на данной территории рассматриваются как место уязвимости. У разведчика все чувства, все близкие должны быть или абсолютно недосягаемы, далеко, или, желательно, чтобы их вообще не было. Почему в каждом фильме у Бонда другая девушка? Несчастный человек Джеймс Бонд. Его роль, его образ, его социальный статус требуют неуязвимости. Неуязвимость в социуме – отсутствие отношений. Отношения – это то, за что всегда можно человека поймать, это его ахиллесова пята, дорога к его чувствам и переживаниям. Дело в том, что отношения принадлежат другому аспекту нашей жизни, другой территории, которая хотя и является частью нашей внешней жизни, но строится и существует совсем по другим правилам и законам. Я говорю о нашей частной жизни.
Частная жизнь – это странная и для большинства малоизведанная территория, для многих почти фантазийная, территория мечты, территория, на которой тебя, как принято говорить, понимают или принимают таким, какой ты есть.
Частная жизнь – это не время после работы. Это пространство абсолютной свободы от законов социума.
Как создать и обустроить для себя такую жизнь, почему она так непросто строится и почему тоска по ней живет в душах людей и затмить ее не удается даже социальными успехами, мы поговорим чуть позже.
Личном
У человека есть друзья, есть круг общения, есть семья, дети, а частной жизни – нет. Он чувствует себя нереализованным, он чувствует невозможность себя выразить, он не находит своей, только своей территории.
В чем же дело? Дело в том, что то, что мы называем своей личной жизнью – это никоим образом не частная жизнь. Ее было бы правильно назвать социальной жизнью менее строгого режима. В части социальной жизни требования не такие жесткие. Друзьям позволено больше. Друзья иногда могут не сдержать слово, у них могут быть слабости, им иногда прощаются до какой-то границы обманы, некоторая ненадежность, друзьям позволено задевать вещи, которые не принято задевать, и лезть в такие дела, которые не обсуждаются в совершенно открытом социуме, друзьям как бы позволено требование откровенности: «Расскажи, как там было, как у вас с ним», «Как там она…»
Компания друзей – это люди, которые, что называется, по умолчанию адаптировались друг к другу и у которых тоже есть друг к другу набор требований, ожиданий и соответствий. Здесь существует свое четкое обозначение: свой – чужой, войдет – не войдет в круг. Однако эти люди адаптировались, позволив каждому чуть большую степень свободы, чем возможно в социальной жизни. Менее сильные ожидания. Но соответствия «свой – чужой» бывают очень жесткие. Сколько романов не состоялось, потому что друзья не приняли вашу новую девушку или вашего нового молодого человека! Сколько раз, встав перед таким выбором, мы выбирали друзей. Мы выбирали «своих».
А вот требования в личной жизни мягче, чем в социуме, я же говорю – территория менее строгого режима. В большом социуме требования – это закон. Нарушение закона карается заранее известно даже как. Опоздание – штраф, нарушение должностных полномочий – штрафы, лишение премии, отсутствие продвижения по службе, увольнение, вплоть до тюрьмы. Человек, устраиваясь на работу, заранее знает требования работодателя, и человек, живя в стране, знает социальные требования этой страны, то есть законы.
Требования – это законы, а незнание законов, как известно, не избавляет от ответственности. И если вы в стране, где нельзя пить на улице, совершенно все равно, знаешь ты об этом или нет, тебя просто сажают в тюрьму, если ты пьешь на улице. Сколько туристов претерпели всякие страшные неприятности, пока не выучили наизусть, что договориться в арабских странах невозможно и алкоголь там можно употреблять только на территории отеля. Такая резервация… Женщина не имеет там права выйти на улицу в короткой юбке, с голыми руками и непокрытой головой. В некоторых арабских странах есть полиция нравов, им совершенно все равно, какой у тебя паспорт в сумочке. Вот это требования социальные, от самых широких, государственных, до перехода улицы.
В этом переходном состоянии между социальной и частной жизнью, то есть в кругу друзей, требования снижены, не так жесткие. Вам многое прощают, и даже если ваше поведение совсем не соответствует ожиданиям этого круга, никто не покарает, не позовут больше, раздружатся, больше ничего.
Хорошо, с друзьями понятно. Но семья – это уж наверное точно территория частной жизни? К великому сожалению, чаще всего нет, чем да. Законы социальной жизни прекрасно действуют и в семье. А иначе и быть не может, потому что мы уже выяснили: семья – часть социального мира, часто его слепок, там тоже пересекаются и борются интересы, там тоже делят власть и территорию, там соревнуются. Поиски главы семьи – это что, не социальная потребность в четкой иерархии, чтобы было с кого требовать и на кого возложить ответственность? Горькие жалобы братьев и сестер и иногда до седых волос выяснение, кого больше любили, кто лучший сын, подсчеты, кто больше конфет матери на старости лет привез, кому больше игрушек и добрых слов в детстве сказали – это что, не поиски места в пирамиде? Семейные баталии чаще всего – локальные битвы на малых территориях.
Я не говорю, что это неправильно, я просто хочу обратить внимание на то, что многие вещи, кажущиеся людям само собой разумеющимися, совсем не такие, как они есть.
Вот мы и подошли к первому результату наших размышлений, который открылся благодаря использованию метода качественных структур, благодаря тому, что мы попробовали с его помощью структурировать хаос нашей жизни.
Одна из самых болезненных проблем для людей – постоянное желание выяснять отношения. Бессмысленная и разрушительная для любой семьи и для любых отношений деятельность коренится именно в том, что мы постоянно переносим законы одной территории жизни на другую, путаемся в них, взываем к чувствам там, где следует оговорить правила, настаиваем на требованиях, уповаем на ожидания там, где место только для чувств, искренности и переживаний.
Камень преткновения многих семей – экономическая зависимость. Кто больше зарабатывает, кто у кого просит деньги, – это что? Это тоже уже более мягкий, но тот же социальный договор: ты мне вот это – я тебе деньги. Если уж ты не работаешь, то в доме должны быть блеск, шик… Требования, которые предъявит мужчина ради того, чтобы обеспечивать тебя материально, – это что, не социальный договор? Я уже не говорю о входящем все более в моду брачном контракте. Это что, часть частной жизни? Это совершенно социальная жизнь. Требования, предъявляемые друг к другу: «Ты должен быть такой, такой, такой… Так ты можешь себя вести, так ты не можешь себя вести», – это все социальная жизнь. «Я ожидаю от тебя», «Я предъявляю тебе»…
Я же сама, психолог Ева Весельницкая, сталкиваясь с проблемами семейной жизни, зная прекрасно, что большая часть ее социализирована и без конвенции быть не может, говорю людям о том, что договариваться надо на берегу, то есть до создания семьи нужно сообщить: «Я буду предъявлять тебе такие требования, такие у меня к тебе ожидания, чтобы соответствовать идеалу моей жены, ты должна быть такая», «Я буду предъявлять тебе такие требования, такие ожидания, чтобы соответствовать идеалу мужа, ты должен быть такой», «Мать моих детей должна быть такой женщиной», «Такая женщина не может быть матерью моих детей», «Мать моего ребенка должна быть такая, такая, такая, так она может себя вести, так не может себя вести», «У моего ребенка должен быть такой отец. Какой ты отец?! Ты не такой отец, ты не соответствуешь требованиям…» Все это – социализированная жизнь, не могущая еще называться частной.
Все это и называется личной, жизнью личности, и вот в этом все и дело.
Частном
Ни одна из потребностей, которые обслуживают социальная и так называемая личная жизнь, не мотивирует нас для частной жизни. Ни жажда власти, ни мечта о славе или признании, ни стремление к деньгам, ни потребность соревноваться и выигрывать, – ни одна.
Частная жизнь обслуживает только одну потребность – потребность в эмоциональном контакте, мечту о безусловном приятии. Вот что такое мечта фантазийная о частной жизни, которая мелькает для большинства людей в период острой влюбленности. Потому что единственное условие частной жизни – это искренность.
Смотрите, в социальной жизни есть целый список условий, а у частной жизни – всего одно. Казалось бы, так просто – и… почти невыполнимо. На автомате такое чудо случается в период острой влюбленности, когда отношения людей друг к другу еще ничем – ни бытом, ни знанием, ни ожиданиями – не отягощены. Возникает резонансный момент чистого восприятия человека, и нет никаких масок, потому что искренность масок не предполагает.
«Искренность» – очень хрупкое, очень вроде бы высоко ценимое и абсолютно невостребованное состояние. Потому что оно не может быть ничем обусловлено. Оно не гарантировано, нельзя быть более искренним или менее искренним, – получится ложь. Это качество отношений, качество бытия.
Искренность – абсолютное, без масок, без условий, без претензий, без требований, без ожиданий, предъявление себя и приятие другого человека.
Вот на чем строится частная жизнь – территория абсолютной свободы для реализации себя, для выражения себя и для предъявления себя как есть.
Казалось бы, замечательно, все об этом мечтают. Почему же это так страшно? Почему так труднодостижимо? А потому, что это единственная территория в жизни человека, которая предъявляет к нему требование неавтоматического существования. В автоматическом режиме можно быть откровенным или наивным, но уж никак не искренним. Потому что искренний человек не может не знать, что он делает. Он всегда знает цену того, чем он может заплатить за свою искренность, свою полную, ничем не защищенную открытость.
Поэтому в процессе социализации, который есть процесс воспитания, нас вооружают и учат защищаться. И правильно делают, иначе мы не выживем. Но когда нас вооружают, нас приучают быть при оружии, то есть при масках, при умении считать, что можно говорить, что нельзя, где можно говорить, где нельзя, нас учат соответствовать ситуации, соревноваться, играть, выигрывать, скрывая радость от победы, и проигрывать, не показывая горечь поражения. Много чему нас учат в школе выживания под названием «процесс социализации», и каждый из этих уроков удаляет нас от себя, от юношеских искренних порывов и знания, которое дано нам по факту обладания душой, знания о том, что эти маски и доспехи – это не мы, это просто наши маски и доспехи.
«Вы о чем? Об искренности? Да вы с ума сошли – это или слабость, или глупость. Это верная дорога в аутсайдеры». И социум придумал очень хорошую замену искренности – хорошее воспитание. Но почему-то кошки скребут по душе, и победы перестают радовать, и даже богатые плачут от накатывающего время от времени чувства бессмысленности и ненужности всей этой гонки и суеты.
«Как сердцу высказать себя, другому как понять тебя?»
Закон частной жизни – искренность.
Что же получается, частная жизнь – это еще какая-то жизнь, где-то отдельная? В том-то и дело, что она не где-то отдельно, она может существовать как слой внутри личной жизни. Потому что в семье, в которой без всяких социальных игр и конвенций взаимодействие невозможно, может быть кусочек выгороженной частной жизни, а может и не быть. Вот в чем ее сложность. Среди друзей может быть много социального взаимодействия, предъявления каких-то условий и требований, но может быть и частная жизнь, существующая между теми же людьми.
Воспользуемся своим интеллектом и вновь обретенным способом думать, чтобы противостоять внешней управляющей системе и утвердиться в своем праве хотя бы на небольшую часть территории нашей, я подчеркиваю, нашей жизни. Отвоюем у социума место, где без страха и оглядки на мнения и оценки можно услышать себя, поговорить с собой и, наконец, полюбить этого самого близкого себе человека, проникнуться к себе доверием и уважением. Для человека, особенно для женщины, – это точка опоры и источник силы, который принадлежит только вам и делает вас более свободными и менее зависимыми от внешних оценок и мнений, потому что им нет туда хода. В частной жизни не соревнуются, не строят пирамид, не оценивают сделки.
Да, наличие частной жизни не отменяет ни социальную жизнь как территорию социальных битв, ни личную жизнь как необходимость конвенциональных договоров для близких людей, потому что у них могут быть и общие дела, и общие интересы, но оно дает возможность выгородить, вычленить, закрыть от всего остального мира и от всех остальных аспектов своей жизни самое сокровенное – отношения.
Частная жизнь – это сокровенная территория. Почему? Потому что это территория, на которой мы должны, каждый человек должен быть уверен, что он в абсолютной безопасности. Здесь человек должен быть уверен, что он может предъявить себя, каков он есть, и впустить сюда только того, кто примет его безусловно, без единого условия. И открыть эту дверь мы можем только тому, кого и мы, со своей стороны, принимаем безусловно. Поэтому мы и говорим, что вот этот мужчина – он мой любимый мужчина, и это отношение принадлежит территории частной жизни, а еще он мой муж, а еще он отец моих детей – это уже личное, социальное.
Муж – это социальная функция, и жена – это социальная функция. Это та часть нашей личной жизни, которая, с одной стороны, обращена внутрь, в семью, в дом, а с другой стороны – предъявлена «граду и миру». Потому что наши друзья могут быть нашими одноклассниками, коллегами, родственниками, но одновременно и очень близкими людьми, перед которыми мы абсолютно открыты, которые принимают нас безусловно и которых безусловно принимаем мы. Приятие никогда не будет публичным. Частная жизнь – это внешняя жизнь человека, но абсолютно не публичная.
И еще: ситуация частной жизни – абсолютно негарантированная ситуация. Она не может стать привычной, и если у нас однажды произошла такая встреча, то нет никаких гарантий и никакого «само собой», что это произойдет снова. Частная жизнь требует всегда очень внимательной внутренней работы с собой, чтобы наша вооруженность, наша привычка к самозащите, наши доспехи, наши усилия по созданию вокруг себя гарантированной ситуации, наши потребности в утверждении, во власти, в управлении не проникли на ее территорию.
Уникальность ситуации в том, что идет работа не с другим человеком, а работа внутренняя: я проверяю себя по двум линиям.
Первая. Достаточно ли я искренен, то есть не прикрываю ли я свои недостатки, а иногда и свои достоинства, не надеваю ли я маску, не боюсь ли я, что мое настроение, мои неожиданные мысли, мои желания, какие-то мои спонтанные действия, порывы моей души, мои фантазии будут не так приняты, и я, из желания сохранить так называемые доверительные отношения, их прикрываю. В ту же секунду лишая себя частной жизни.
И то же самое в отношении другого – вторая линия: проверяю, не готов ли я уже выставить какие-то требования. Ну как же: «Ты вчера был другой», «Ты вчера говорила по-другому», «У тебя вчера было хорошее настроение, а сегодня вдруг ты меня не рада видеть». Почему меня? Может, мало ли что… Не хочу ли я другого человека ради собственного комфорта и гарантии подправить, подкорректировать, немножечко потребовать, попросить оправдать ожидания? Намекнуть, что нельзя отклоняться от соответствия: «Что-то ты такая какая-то не такая», «Ты меня любишь? Вчера любил…»
Такое напряжение внутренней душевной работы ради частной жизни для человека с душой нетренированной, дикой, невоспитанной настолько тяжело, что он отказывается от любой частной жизни. Зачем ему это надо? Это дискомфорт, искренность не поддается законам адаптации, а раз не адаптируется, значит, не упрощается. Раз не упрощается, значит, не снимается напряжение, раз не снимается напряжение, значит, не может стать автоматическим, и все время тревожит. А гарантии?
Смелое намерение иметь частную жизнь, хранить эту территорию, беречь ее приводит человека к тому, что в определенной части жизни он лишает себя гарантий. А это одно из самых тревожных состояний для человека в его автоматической части.
Есть еще один очень интересный момент. Рядом с частной жизнью все равно существует набор требований, ожиданий и соответствий. По периметру. Человек предъявляет миру и окружению такие требования, и ждет от него таких реакций, и проверяет его на такие соответствия, которые гарантируют ему отсутствие покушений на его частную жизнь. Человек имеет право на защитные барьеры своей частной жизни. Он может и даже вынужден предъявлять людям, не имеющим отношения к его частной жизни, требования не переступать эту черту. Такие требования – это война.
Внутреннем
В свою частную жизнь мы можем впустить человека, с которым у нас совпала территория свободы, свободы для… Для реализации потребности нашей субъективности – третьей территории нашей жизни, жизни внутренней, у которой совсем другие потребности, не бытовые, не имеющие отношения к выживанию и здравомыслию.
Внутренняя жизнь, жизнь нашего Я – только наша, которая движется, структурируется и проявляется через реализацию трех главных потребностей, которые есть у нашего Я, живущего в нашей внутренней жизни. Это потребности само-утвердиться, самореализоваться и самовыразиться без расчета на то, что нам за это будет.
Просто ради того, чтобы, реализуя как можно полнее эти потребности, все больше чувствовать себя живым и существующим параллельно с той частью нас, которая чувствует себя действующей, взаимодействующей и выполняющей условия договоров и конвенций, и дает нам полноту и возможность не потерять ощущение живой жизни, если вот это вот действующая, выполняющая конвенции, договоры, наша внешняя автоматическая часть для того и действует, чтобы обеспечить нам возможность быть.
Место силы
Территория частной жизни для женщины – это место силы. В частной жизни природная данность и особенности женского интеллекта востребованы максимально, органично и естественно. Нам дано отличать живое от неживого? Искренность – жива, маски – мертвы. Нам дано видеть процессы и обнаруживать взаимосвязи?
Территория частной жизни существует только в отношениях (связях), живых, развивающихся, меняющихся, существующих здесь и теперь.
Только опираясь на место силы, женщина может со спокойной уверенностью выходить в большой социум, в социальную жизнь, ввязываться в социальные битвы, участвовать в бесконечном соревновании, не рискуя заплатить за социальную успешность женской природой. Не в смысле очарования, красоты и притягательности для противоположного пола, а в смысле энергетической и интеллектуальной независимости, в смысле использования своей натуры, природы и своего интеллекта. Хотя, кажется мне, что утрату женской сущности сложно прикрыть даже самыми изощренными достижениями косметологической индустрии.
Вы можете сказать: вот тоже мне новость, испокон веку социум предназначил женщине территорию за порогом социальной жизни и возложил на нее ответственность за дом, детей, их воспитание. Но при чем, спрошу я вас, тут частная жизнь? Просто стая под названием homo sapiens распределила обязанности ради своего выживания и сохранения, следуя законам природы. Правда, представители этой стаи отличаются от всех остальных видов наличием сознания, и поэтому для выживания и захвата территорий использовали не когти и зубы, а разум, создавая все более сложный мир, который мы теперь называем социальной природой. А социум – ее конкретное проявление.
Мы получили мир, в котором сейчас живем. И очень долго не было в этом мире ничего, что мы сейчас называем частной жизнью, потому что жизнь как уникальную ценность каждого отдельного человека человечество обрело и осознало чуть больше двух тысяч лет назад. Что дает право это утверждать? Культура – бесценный источник знаний об истории человека. Культура создается наряду с историей войн, побед, поражений, историей технического и научного прогресса. И это совсем не одна и та же история.
Хранительницей и ответственной за то, чтобы именно «культурная» история оставалась жива, чтобы не прервалась связь веков, и является женщина.
Через женщину осуществляется связь времен и поколений, она хранит традиции, она рассказывает сказки, она вписывает ребенка в нравственные понятия, в понятия добра и зла, хорошего и плохого, то есть обеспечивает непрерывную цепь нравственного и культурного, а не социального наследования. Именно и прежде всего женщина отвечает за развитие и сохранение человечности в человеках.
Социальное меняется так или иначе, но как бы мир ни менялся, есть некоторые понятия в человечестве, которые внеположены изменениям социальной жизни. Хотя сейчас посягают и на них. Вот, например, Евросоюз выдвинул идею, что соблюдение национальных традиций, следование национальным установлениям, сохранение национальной культуры – это плохо. Это мешает интеграции человека в европейские ценности. В связи с этим очень большое влияние родителей на детей – нехорошо. Родители не владеют профессиональными знаниями о воспитании, они слишком заботливы, они неправильно воспитывают детей. Мы же знаем ужасные примеры того, как забирают детей. То ребенок чуть полненький, значит перекармливают, то слишком худенький – недокармливают, то, видите ли, ребенок пожаловался, что мама голос повысила, значит, жестокое обращение с ребенком.
Скажете: борьба добра со злом? Вовсе нет. Просто очередной всплеск страха рационального сознания (неживого) перед невозможностью полностью и до конца победить живое.
Частная жизнь – это территория искренности, следовательно, территория максимальной психологической безопасности, где есть возможность искреннего и безопасного предъявления своего внутреннего мира. Территория отношений, где нет интересов, пользы и расчетов. И качественной определенностью таких отношений всегда будет приятие. Приятие себя и приятие другого во всем разнообразии, полноте и уникальности. Частная жизнь не предполагает предъявления требований к друг другу, в ней нет ожиданий и никому не придет в голову, что ты сам или другой может пожертвовать искренностью из страха не оправдать, не выполнить, не соответствовать. Такой жизни у нас вполне хватает на социальной территории.
Вот почему так сильна бывает тоска по жизни, которую я называю «частной» и так редко встречается она. Оказывается, мечтать жить без страха легче, чем действительно без него жить.
Отсутствие страха воспринимается как потеря границ, а когда эти границы только снаружи, то снятие их ощущается как потеря себя.
Жить, опираясь в отношениях только на искренность и приятие, для многих равносильно выходу в открытый космос без скафандра. А труд души рациональное сознание давно пытается объявить ненужной маятой, бесполезной тратой сил и энергии, которую можно так «разумно» использовать в борьбе с соревновании за место под социальным солнцем.
Надо понимать, что социум в отношении с женщиной сам себя загнал в некую ловушку. Взаимодействия мужчины и социума ясны – это борьба и соревнование, и участвуют в них те, кто, как принято теперь говорить, по природе своей «заточен» под борьбу и соревнования. А дальше вопрос таланта, амбиций, удачи.
Процесс взаимодействия социума и женщины всегда как минимум двойственен. С одной стороны, социум без женщины не смог обойтись, она понадобилась ему как рабочая сила, как участник. Здесь хорошо бы, чтобы ее природа не проявлялась – не по принципам живого. С другой стороны, только женщина может обеспечить сам факт существования рода человеческого, и с этим неудобством приходиться не просто мириться, его постоянно надо учитывать. А учитывать живой процесс в четких логических построениях – задачка не из простых. Что мы постоянно и наблюдаем.
Мучительно ищет человечество баланс между все большей рационализацией и невозможностью обуздать стихию бытия. И происходят эти метания не без участия самих женщин. То им кажется, что доминирование природного над логическим в их данности оскорбительно для их «человеческого достоинства», и они ратуют за равенство полов, понятое буквально. То, нахлебавшись этого «равенства», возмущаются, что уникальные возможности их данности мало ценят. То обижаются, что в глазах социума у них мало преимуществ, то, получив эти преимущества, возмущаются, что «мужики на белом свете перевелись».
А социум? Социум пытается как-то решить эту проблему, предлагая женщинам, конечно же, равные права, но желательно в тех сферах, которые ближе всего к природной женской данности: воспитание, образование, лечение и так, кое-что по хозяйству. Отодвигая ее, по возможности, от ключевых соревнований и самой острой и опасной борьбы. Зачем? Чтобы не усложнять жизнь, прежде всего себе, не увеличивать напряжение социальной жизни фактом вторжения женщин на социальную территорию, живущую по законам пирамиды, иерархии, конкуренции, соревнования и борьбы или кооперации интересов, которые женщиной в ее природной органичности никогда не будут приниматься как незыблемые и единственно возможные.
Незыблемыми, единственно возможными и органичными женщина всегда будет ощущать законы отношений.
Отношений как связанности, а не как оценки: к этому я отношусь хорошо, к этому я отношусь плохо, – это как раз социально, то, что в обществе называется отношением. Приклеивая ярлычок: «к этому мы относимся хорошо», «к этому мы относимся плохо», «это лучше, чем это», «это хуже, чем это», «это более привлекательно», «это менее привлекательно», – мы через псевдоотношение, то есть оценку, выстраиваем еще и еще одну пирамиду. Обозначаем, находим тому, что нас интересует, место в иерархии. Весь выбор в социуме делается через оценку. Через сравнение и оценку – они отец и мать иерархии.
«Крошка сын к отцу пришел и спросила кроха: „Что такое хорошо и что такое плохо?“» Сын совершает четкий мужской поступок, говоря: папа, сориентируй меня в социальной жизни. По адресу мальчик обратился: отец – символ и воплощение закона и порядка, его носитель. Может, кого и удивит такой разворот, но женское требование к мужской части человечества: «Будьте же мужчинами, в конце концов» – это предъявление требований и ожиданий бытия к логосу, чтобы в совместном усилии, сохраняя живое, преодолеть хаос. А на бытовом языке – просьба о помощи в организации жизни. Мужской разговор, инициация в социальную жизнь: это плохо, это хорошо.
Не дочка к маме за этим пришла. Дочки к мамам за другим приходят. «А как вы с папой познакомились? А ты его сразу полюбила? А ты сразу поняла, что выйдешь за него? А как он тебе предложение делала? А как было, когда вы первый раз поцеловались? А что почувствовала?»
Дочкам нужна инициация в мир отношений, опыт переживаний и формы проявлений этих отношений и переживаний. Дочки ждут передачи секретных кодов и тайных знаний. Не путать с хитростями и опытом расчетливых и корыстных игр между полами!
А навыки социальной жизни? Конечно, тоже нужны. Как же без них. Социум уже настороже и за углом. И, может быть, я огорчу или удивлю многих, но это дело не матери – это работа отца. Так структурируют каждого человека материнский завет и отцовский закон. Не стоит следовать в социальной инициации не ведающим границ и не чувствующим границ, в путанице живущим женщинам, пребывающим в иллюзорной уверенности, что они сами все знают.
Ибо говорит такая мать дочери: «Не повезло тебе с внешностью, хоть учебой бери. Что ж ты у меня такая дура уродилась? Слава богу, хоть мордашка ничего, симпатичная, не прогадай. Суетись, а то проиграешь». Вот так, часто без злого умысла, а по незнанию и душевной лени, женщины сначала предают себя, а потом и своих дочерей.