Сильвио Берлускони – Премьер Италии. Глава IV. «Война Алой и Белой розы» на ТV (М. М. Ильинский, 2004)

С Войной Алой и Белой розы (безусловно, с большими историческими натяжками) в Италии сравнивают отношения, сложившиеся между государственными и частными каналами телевидения – РАИ и ТV-концерна Сильвио Берлускони («Фининвест»).

Считается, что с 2001 года позиции частного сектора значительно окрепли. Это мнение связано с тем, что к власти в Риме решительно, основательно и вероятно надолго пришли правоцентристские силы, имеющие большинство в парламенте: и в сенате, и в палате депутатов – создавшие правительство из представителей блока «Дом Свобод» во главе с партией «Вперед, Италия!», С. Берлускони.

Новые проблемы обозначились в стране на перекрестке XX и XXI веков, прошли мощные приватизационные процессы, не миновавшие РАИ, где болезненно идет внутренняя кадровая и техническая перестройка. Но посмотрим на обстановку на ТV Италии объективно, сыграем шахматную партию РАИ и «Фининвеста».

В качестве «секунданта» приглашаю свой опыт – результат услышанного из многих бесед и интервью, увиденного на экране телевизора, прочитанного в периодической печати и специальной литературе.

Моим первым собеседником по проблемам ТV Италии был программист – заведующий отделом составления программ РАИ, их координатор на протяжении 20 лет Алессандро ди Паоло – энциклопедист, человек высочайшей культуры, тонкий ценитель искусства, хранитель домашней библиотеки из 32 тыс. томов, среди них редкие экземпляры XVI–XIX веков – книги с подписями Гарибальди, короля Умберто II и др. По политическим взглядам – социалист. Он и его жена Пиотрина – мои верные друзья и советчики.

В начальный период перестройки РАИ, в 1998 году, ему, проработавшему 34 года в РАИ, было предложено уйти на пенсию. Инфаркт. Сандро добрался до своего дома – своей крепости и ушел из жизни. На диванчике, в библиотеке… Тихо и мирно. Как положено интеллигенту.

А его уже приглашали на работу в «Фининвест». Знать бы!

Я же храню память и благодарность Алессандро и буду использовать информацию, полученную от него и имеющую историческую и фактологическую ценность.

Ди Паоло любил повторять: «ТV – это не только одна из вершин современной техники, культуры, воспроизведение красоты, которая спасет мир, это еще и всесторонняя информация, бизнес, система знаний». И я в этом не раз убеждался.

Он подарил мне крупноформатный увесистый том в 353 страницы[2] и несколько брошюр в общей сложности не меньшего объема и заметил: «Если будет время, и осилишь все это, я дополню последние данные, прокомментирую наиболее сложные вопросы, и у тебя соберется аргументированный материал о ТV». (Сандро принимал участие во многих пресс-конференциях С. Берлускони).

Итак, «предложение к танцу» было сделано. Я принял его руку и правила игры. Книга об итальянском радио и телевидении (РАИ) – произведение далеко не литературно-публицистическое, а, скорее, аналитико-статистическое. Оно может быть исключительно полезно для любого радио и телевидения и для всех, кто интересуется этой сферой профессиональной, политической, социальной и коммерческой деятельности. Книга рассказывает об истории, о том, как готовятся профессиональные кадры телеслужащих и журналистов, принимаются законы о ТV, играющие особую роль в формировании общественного мнения как по ежедневным, так и глобальным проблемам внутриполитической и международной жизни.

Сначала короткий экскурс в историю. Государственный декрет № 1067 от 8 февраля 1923 года[3] обусловил контроль центральной власти «над предприятиями, которые в будущем собирались заняться общественным радиовещанием», которому Бенито Муссолини придавал важное политическое, социально-культурное и экономическое значение. Так родилось РАИ.

После Второй мировой войны радио и телевидение стало быстро развиваться. Главный офис обосновался на углу площади Народа, в здании, в котором теперь находится отель «Россия» (на улице Бабуино, 9).

В 1957 году в Пескаре строится новый телецентр, и вскоре уже на 90 % итальянской территории – море телевизионных антенн. 3 февраля 1957 года на экране появились первые рекламные ролики. «Кто мог подумать, что они в будущем сделают “финансовую революцию” на ТV, станут в канун XXI века своеобразным “яблоком раздора”», – говорил А. Ди Паоло.

Но тогда действовала лишь одна программа РАИ. С 4 ноября 1961 года «заговорил» второй канал. Его приняли 52 % телезрителей. Первая программа уже охватывала 96,9 % абонентов. Государственная монополия на систему телевещания в условиях капиталистического рынка была установлена и, понятно, не могла долго оставаться без конкуренции частных фирм, которые были еще крайне слабы, но готовились к жесткой борьбе, предчувствовали огромные финансовые прибыли. О Берлускони как о телемагнате не было пока и речи.

«Что такое телерынок или рынок вообще? – спрашивал Алессандро и отвечал – Рынок – это “конкуренция плюс прибыль”». Миллиарды долларов, лир, франков витали в воздухе, но их не умело прибрать к рукам государство, не знали пока подходов к «сейфам будущего ТV» и частные фирмы. Даже в Италии – стране «быстрого бизнеса», маховик телепредпринимательства разворачивался медленно.

В 1965 году РАИ участвовала в программе Евровидения и через спутниковую связь поддерживала совместные каналы с США. Начинался телевизионный бум. В 1969 году действовали совместные телепрограммы с Мексикой, Бразилией, Аргентиной. В 1972 году истек срок первого долгосрочного соглашения государства с РАИ.

Новое не только политическое, международное, но и телевизионное время ворвалось в жизнь самых широких кругов населения. Телевидение быстро реагировало на требования эпохи. Учитывать приходилось многое, стремились к успеху как на Западе, так и на Востоке, чтобы не быть, так сказать, «одноглазым» свидетелем и «однобоким» участником мирового процесса и событий.

В феврале 1977 года впервые вышла на экран программа цветного телевидения Италии. 15 декабря 1979 года открылся третий канал итальянского РАИ. Вскоре он охватил основные сто городов страны. Его передачи принимали 45 % населения страны. На Апеннинах действовали уже 26 передатчиков и 20 ретрансляционных станций.

Итак, к началу 80-х годов, отмечал Алессандро Ди Паоло, сложилась система трехканального государственного телевещания РАИ, действующая и по сей день.

Взаимоотношения акционерного общества РАИ и государства регламентируются законом. Без принятия парламентом соответствующего документа телевидение, радио, другие средства массовой информации в Италии функционировать не имеют права. Почему? Считается, что оказывают сильное давление на мировоззрение людей, ежедневно обрабатывают умы, влияют на экономику, к чему, понятно, государство, а значит, ведущие политические силы, не могут оставаться равнодушными.

«Закон, – продолжал А. Ди Паоло, – не может предусмотреть все варианты развития положения в стране, но он должен максимально принимать во внимание требования года (плюс один), иначе говоря, предвидеть развитие событий на год вперед. (Из этих соображений исходят и законодатели.)

Если в 60–70-х годах вопрос о телевизионном законе имел больше теоретическое, чем практическое значение, то в 90-х годах он приобрел общеполитическое значение, так как изменился не только итальянский мир, но и общеевропейский международный рынок TV. Как жить в этом мире, получать доходы или проигрывать, конкурировать, как быть по меньшей мере равным с другими партнерами в начале XXI века и далее? У Берлускони такая программа есть, а у РАИ?

Конкурентоспособна ли РАИ? Какова ее структура? Никто пока на эти вопросы ответить не может. У Сандро Ди Паоло были свои соображения, но РАИ выдержит, выстоит. Акционеры РАИ могут быть спокойны. (По итальянским законам служащие предприятия держателями акций быть не могут, так что могут быть спокойны вдвойне, а также те, кто живет за пределами стеклянного здания РАИ, что на улице Маццини).

Капитал холдинга РАИ, оцениваемый до 2001 года в 120 млрд лир, складывался из 20 млн акций в расчете 6000 лир за акцию. 99,55 % акций держал в своих руках ИРИ[4]. (После 1 января 2001 года, переходя на евро, 6000 лир разделили примерно на 2300 и получили стоимость акции в евро). 0,45 % акций принадлежали СИАЕ – Итальянскому обществу авторских и издательских прав. Процент, безусловно, небольшой, но влиятельный, так как авторы работ, представляемых на РАИ, могут через судебные органы найти многих защитников своих интересов. Вступало в действие и «римское право», право, защищающее частную собственность, включая и авторские права, а спор с ним, с римским правом, – это в конечном счете спор с государством, которое практически никогда не проигрывает, устанавливая удобные «зацепки» в самом законодательстве. Замкнутый круг. И тот, кто не понимает его силу, всегда теряется в нем.

На 1 октября 1991 года на РАИ работало 13 365 журналистов и служащих. На 1 октября 2003 года – 12 тыс. Агентство располагало 1891 млрд лир, вложенных в 1999 году в недвижимость, 1106 млрд лир – 500 евро – РАИ получал от рекламных выпусков; 60 млн евро покрываются госинвестициями; 170 млн холдинг получает за счет помещений, сдаваемых в аренду; 90 млн – от коммерческой деятельности; 60 млн – от разных других операций. Всего в обороте 2800 млн евро. 1600 млн выплачивается персоналу; 160 млн евро идет на содержание телецентров в 21 области Италии, 360 млн – на нужды трех каналов, 16 млн – на радиовещание, 163 млн – на оплату информационных и спортивных передач; 4 млн – на РАИ TV – платное телевидение, 400 млн – на налоги и амортизационные цели.

Казалось бы, все в порядке. Но не совсем. Суммы, вложенные в недвижимое имущество, – несомненное богатство, но дохода не приносят, так что из оборота «выщелкивается» сразу 500 млн евро. Как погасить этот дефицит? За счет государства или путем продажи недвижимости. «Греция пустила с молотка в сентябре-октябре 1991 года более 30 островов. РАИ распродает дома. А жаль!» – сокрушалась газета «Репубблика» в статье «Здесь – РАИ, плывет по волнам, “Балет” миллиардов». Барбара Паломбелли представила положение, сложившееся на гостелевидении, следующим образом: «Дворец Лабиа с фресками Джованбатиста Тьеполо сдается в Венеции за 120 млрд лир. Престижные здания с помещениями, оборудованными для учреждений, сдаются за 35 млрд лир. Среди других зданий – дом “экс-Филипс” на улице Маццини (100 млрд). За справками обращаться по телефону 38–78. Спрашивать доктора Джанни Паскуарелли» (директора РАИ).

Такого объявления газеты не опубликовали, хотя, несомненно, оно привлекло бы внимание многих торговцев недвижимым имуществом. Дело в том, что Паскуарелли уже продал эти дома, и большое семейство РАИ готовилось к первому в его жизни переезду из Исторического центра Рима в периферийные районы столицы. К концу 1991 года журналисты РАИ покинули уютные комнаты дома № 9 на улице Бабуино, что рядом с площадью Народа (спроектирована архитектором-французом Валадье, по-итальянски – Валадьером). К осени 1992 года служащие теленовостей всех трех каналов выезжали из дома по улице Теулада. Руководство гостелевидения перебралось в район Гроттаросса, перестроенный к первенству мира по футболу 1990 года.

Итак, РАИ – «Арриведерчи, Рома», писала Б. Паломбелли, вызвав негодование со стороны руководства РАИ. Оно не желало предавать гласности дефицит своего финансового баланса и неспособность содержать в порядке такое большое и ценное имущество. Дворец Лабиа, правда, приобрел ИРИ, использовав право главного держателя акций РАИ, но это еще не было выходом из критического положения, грозившего полным фиаско.

В течение 1990–1991 годов РАИ выставляло свои требования по покрытию дефицита, но ИРИ уходил от ответа. Но 24 июля 1991 года на ассамблее акционеров был достигнут прогресс. Президент ИРИ Франко Нобили согласился погасить дефицит РАИ в сумме почти 54 млрд лир. Это решение удовлетворило и СИАЕ. Тем не менее Институт (ИРИ) со штаб-квартирой на римской улице Венето не получил места представителя в административном совете РАИ, а к 2001 году сам продал многое из того, что имел.

Уже в 90-х годах в Италии невозможно было говорить о всевластии госрадиотелевидения. В стране действовали 753 канала, из которых могущественными оставались 3 государственных канала и их областные филиалы, но с ними конкурировали частные каналы, и главное – частные каналы Сильвио Берлускони, консорциум «Фининвест», сила которого уже едва ли уступала РАИ. По плану министра почт и телекоммуникаций к 1993 году в Италии должно было остаться не более трехсот телеканалов и только 12 общенациональных – 9 частных и 3 государственных. Согласится ли с этим РФТ – федерация, объединяющая хозяев 400 частных телекомпаний, включая «Фининвест»? Не согласилась.

И вот объяснение. Не фильмы, показываемые по TV, определяют лицо программы, а продуманные передачи, политические и сценические представления, теленовости, которые информируют и комментируют события в стране и мире в интересах определенных политических группировок. Это – критерий, кому быть, а кому не быть в эфире.

Например, итальянское законодательство разрешало только 12 каналам передавать «последние известия по телевидению». Эти «вериги» существуют со времен царя Гороха (с 1976 года), и никто не может пока их сбросить. Да и нужно ли? Оттенки в комментировании одних и тех же фактов существовали на РАИ. Почему? Это нетрудно понять: первый канал РАИ-1 контролировали христианские демократы – директор Карло Фисканьи (ХДП) – в прошлом ведущая партия Италии); РАИ-2 – социалисты – директор Джанпаоло Содано; РАИ-3 – директор экс-коммунист Анджело Гульельми, член демократической партии левых сил (ЛПЛС), которая поделилась экранным временем и с теми коммунистами, которые не разделили взгляды А. Оккетто, политического секретаря ДПЛС, и называлась Партией коммунистического воссоздания, были представлены в парламенте. «Последние известия», или «Теледжорнале» по первой программе возглавлял Бруно Веспа (ходили слухи, что он внебрачный сын Б. Муссолини); по второй – Альберто Ла Вольпе (самый опытный комментатор и ведущий РАИ); по третьей – Алессандро Кольци, партийный идеолог. Все они поменяли функции, но и в 2004 году удерживали позиции на РАИ.

Вечером 24 июля 1991 года состоялось заседание административного совета РАИ. Было принято решение о создании единой структуры, которая бы занималась всей кадровой и организационной работой, контролировала бы все три канала, спортивную рубрику, состав зарубежного корреспондентского корпуса, подготовку выпусков на внутриполитические темы. И структура эта дошла до начала XXI века.

«Объединенная поддержка». Такое название получила новая организационная структура. Казалось бы, очередное бюрократическое название. Но смысл новый: поддержка бюджета, журналистского профессионализма, а не партийной принадлежности внутри каждого канала РАИ. Реорганизация не затронула состава журналистов, которые по-прежнему зависели от директора каждого канала. Но при всем этом усиливалась личная власть генерального директора РАИ Джанни Паскуарелли. Его активность развилась до такой степени, что по РАИ поползли упорные слухи, будто Паскуарелли готовится даже выставить свою кандидатуру на предстоящих президентских выборах. Это «злые шутки», заявил Дж. Паскуарелли по третьему каналу гостелевидения. «Я не выставлю свою кандидатуру не только на президентских выборах, но и на парламентских выборах – ни в Сенат, ни в Палату депутатов». И не выставлял, потому что метил в евродепутаты. И прицельно метил.

Тогдашний Президент РАИ – Энрико Манка (Итальянская социалистическая партия), Генеральный директор – Джанни Паскуарелли (член ХДП) не повлияли на пропагандистскую кампанию в преддверии парламентских выборов 1992 года. Хватило ума и такта.

В Италии любят поговорить об «объективности журналистских позиций». Все относительно. Но каждый «кулик упорно хвалит свое болото». И пусть РАИ – не болото, а Паскуарелли – не кулик, но хвалили друг друга на всю Ивановскую.

Административный совет РАИ состоял из 15 членов (вицепрезидент – Лео Бирдзони, Итальянская социал-демократическая партия). При административном совете действовал «профсоюзный колледж», включавший 7 членов. Политический орган из 22 членов отвечал за идеологическое направление гостелевидения.

Во всех областях Италии РАИ располагает своими постоянными редакциями. В основных зарубежных странах аккредитованы корпункты РАИ. В отделе 27 % штатных сотрудников – женщины.

Среди руководства – всего 10 % женщин, среди профессиональных журналистов – 18 %. Вокруг женского «присутствия» на телестудиях в октябре 1991 года развернулась забавная баталия, получившая в прессе название «война женщинам», которую никто, конечно, не принял всерьез, но так или иначе в нее оказались втянутыми директора всех тележурналов: Бруно Веспа, Альберто Ла Вольпе и Алессандро Кольци.

Затеял эту «войну» Данило Скарроне. Он заявил, что готов к «вооруженной борьбе». В качестве оружия изобрел и избрал «стрелы с мышьяковыми наконечниками» против… женщин. Разумеется, до боя, в прямом смысле, дело не дошло, но смеха было немало. Данило-мастер изрекал, что женская красота с экрана мешает зрителю усваивать информацию. Особенно это касается ведущих – «небесно-эфирной» Марии-Луизы Бузи, жгучей блондинки Тицианы Феррарио и южанки Кармен Лазореллы. В пример он поставил TV Берлускони, который не доверял (и справедливо) ведущим, излучающим женские чары.

По телевидению даже расползлись слухи о создании «тайной организации рассерженных мужчин». Впрочем дальше слухов дело не пошло, но Данило Скарроне приобрел репутацию «героя-женоненавистника на TV».

На частных каналах «война против женщин» не поднималась. Директор «открытой студии» Эмилио Феде отшутился всерьез. Он заявил, что принял брошенную гостелевидением перчатку и взял себе замом… женщину. На всякий случай. Но без мышьякового наконечника.

Не только директора государственных и частных каналов играют важную роль, но и директора-редакторы основных рубрик. Например, редактор внутренней политики. Он предоставляет по закону 3 часа каждой политической партии, имеющей депутатов в парламенте. Каждое выступление не должно было превышать 10 минут. Возникали противоречия: одна партия имела более 30 % избирателей, другая – 5–7 %. Можно ли было их возможности уравновешивать? Директор и редактор рубрики находили формы «взаимопонимания». Понятно, трудно, но, как оказалось, возможно.

Секретари политических партий выступали в самые сложные моменты. Рядовые и кадровые члены партии имели также значительный вес, но практически не учитывались, однако к их мнению в Италии прислушивались серьезно. Но «вода, как известно, камень точит», комментировал Алессандро ди Паоло. Холдинг РАИ думал о своем политическом лице – реноме. Если переданная информация не подтверждалась, то нес ответственность не только журналист, но и лично директор канала РАИ.

Контроль за содержанием программ РАИ осуществлялся парламентской комиссией, состоявшей из представителей всех ведущих политических партий страны. Этим подчеркивалось, что общественное мнение может быть объектом обработки не только правительственной коалиции, но и оппозиции. Эта «разнополярность» и плюрализм имели свои преимущества в конкуренции с частным телевидением, которое представлялось конкретными именами, чьи позиции в значительной мере предопределяли тон и характер выступлений журналистов канала по определенным, особо важным внутри- и внешнеполитическим событиям.

В октябре 1991 года РАИ переживал нелегкие времена, которые начались еще лет 10–15 назад. Но осенью 1991 года достигли, пожалуй, своего апогея. Проблемы заключались в политических разногласиях, в финансовых трудностях, в творческой неудовлетворенности, в технических слабостях. Нужны были и «инъекции» извне.

В конце сентября – начале октября служащие РАИ находились в постоянном напряжении. Многим грозило увольнение. В воскресенье 1 октября произошел взрыв, который на телевидении сравнивали с извержением Везувия или Этны. Главный обвиняемый – Микеле Санторо, ведущий программы «Самарканда», программы, пользовавшейся популярностью, нацелил острие критики на этот раз не только против мафии, но и против тех политиков, которые ее поддерживали. 4 октября административный совет РАИ вызвал Микеле «на ковер», ожидалась яростная головомойка.

В журналистских кругах прошли слухи, будто Микеле Санторо собирался даже покинуть РАИ и подписать контракт с главным конкурентом гостелевидения – частным концерном Сильвио Берлускони «Фининвест». Конкуренция бывает и орудием шантажа. Сведения не подтвердились. Директор третьего канала РАИ взял под защиту ведущего и решительно скрестил шпаги с генеральным директором РАИ Джанни Паскуарелли (представитель христианских демократов занял эту ключевую должность в июле 1989 года после долгих и трудных переговоров между ХДП и социалистами. Президент РАИ – Энрико Манка, социалист, практически разделил партийную власть на гостелерадио). В коридорах здания на улице Маццини – штаб-квартире РАИ – заговорили о «пакте двух подписей». Только директор РАИ-3 Анджело Гульельми не был намерен отступать. «Сделаем все, чтобы Санторо остался на гостелевидении. РАИ – не самоубийца, – заявил он. – Иначе РАИ угрожает политическая гибель». И выстоял.

Параллельно с этим скандалом на телевидении вспыхнула и «другая война». Впал в немилость директор РАИ-2 Джанпаоло Содано. 2 октября 1991 года на конференции в Рива-дель-Гарде он позволил себе покритиковать «перестройку» РАИ, которую выпестовал Джанни Паскуарелли и бережно вынашивал в своем портфеле. Генеральный директор выждал 24 часа, и открыл огонь со всех калибров теперь уже по Содано. У главы второго канала было два выхода, считал Паскуарелли: или объясняться перед генеральной дирекцией, или… пожинать плоды. Газета «Репубблика» так комментировала альтернативу: если Содано не согласен с политикой фирмы, то ему предстоит подать в отставку и отправиться к С. Берлускони, который его ждал с распростертыми объятиями.

Газета «Ла воче репуббликана» резюмировала: «Отныне перед глазами всех открылся серьезнейший кризис на гостелевидении…» И выход намечался благодаря частному TV С. Берлускони. Он стабильнее и сильнее…

В то время в Италии в море эфира шла и «третья война» – война между РАИ и частным теледомом С. Берлускони. Журналисты, анализируя программы двух конкурентов, позволили себе сделать вывод, что между РАИ и тремя каналами «Фининвест» пролегла внешне мирная, но тревожная полоса. Берлускони был не согласен: «Никогда никакого мира не было и нет. Всегда была и есть конкуренция, даже тогда, когда по некоторым позициям интересы сходились. Рано или поздно мы победим РАИ».

Но какие бы повороты ни принимали вспышки этих «войн», действия сторон, решения, что, когда и как транслировать по телевидению, мог регламентировать только государственный закон. Он должен был учитывать все тонкости телерынка, конкуренции, финансового баланса общественного и частного телевидения. Только закон определял возможности конкурирующих секторов. Частный капитал достиг в 80–90-х годах таких размеров, что левые партии парламента, и не только они, желали видеть новый закон о телевидении и печати «антитрестовым». Но это вряд ли могло произойти в Италии, как, впрочем, и во многих других развитых странах Европы и Америки, там, где капитал, как рыба, ищет, где вода глубже.

Итальянский закон о телевидении был назван в стране «законом Оскара Мамми» – по фамилии бывшего министра почт и телекоммуникаций.

В Италии о поводах чаще говорят, чем о сути. Так было и летом 1990 года, когда поводом для очередных острых внутриполитических разногласий стало обсуждение в парламенте проекта нового правительственного закона о СМИ и, в частности, о телевидении. Ранее действовавший закон явно устарел. Он был принят еще в 1976 году и не соответствовал расстановке сил в политических, деловых и культурных кругах, не регулировал финансовых отношений, связанных с TV государственного и частного секторов.

За эти годы вырос, окреп концерн итальянского международного телевидения – дом Берлускони, который стал также издателем многих газет и журналов (ориентировавшихся, главным образом на итальянскую социалистическую партию – ИСП). Капитал частного телевидения складывался из многих компонентов, но они были тщательно прикрыты коммерческой тайной. Об открытости – транспарентности – еще не говорили. Зрители же, как правило, о богатстве судили лишь по рекламным роликам, которые в среднем на 30 секунд по 60–70 раз прерывали прокатывавшиеся по частным каналам фильмы. Безусловно, это, с одной стороны, чрезмерно удлиняло фильмы и мешало просмотру, а с другой – «лопатой» и даже «конвейером» наполняло сейфы владельца частных телекомпаний. (По данным газеты «Стампа», «Фининвест» за прокат рекламы получал 25 % от общих в стране расходов на рекламу. И ее смотрели 50 % зрителей.) При этом сам Берлускони считал, что занижение цен на рекламу, чем занималось РАИ, подрывало рынок. Все были согласны в одном: пришла пора урегулировать положение на телевизионном рынке (но по-разному), принять такое соломоново решение, которое бы удовлетворило все стороны – и РАИ, и «Фининвест». Был найден компромисс: фильмы будут прерываться рекламой не больше трех раз, но не ранее чем с 1992 года, а возможно, и с 1993 года. (Законы здесь быстро забываются. Закон, что дышло…)

Вопрос о новом законе, как писала «Коррьере делла сера», за 14 последних лет тысячу раз кочевал между дворцами, где заседают правительство, Палата депутатов и Сенат. Его значение понятно, ибо он в основе своей касается проблем финансирования средств массовой информации, взаимосвязи гостелевидения и печати с могущественными финансовыми концернами, в частности с Берлускони, чьи редуты уже выглядели несокрушимыми, а фортификации непроходимыми.

Но все-таки не только упорные попытки сопротивления тресту Берлускони стояли за кулисами кризисной ситуации 1990 года. Уже просматривался выход из кризиса «мирными средствами». Но какие-то механизмы еще не срабатывали. Так что же все-таки чуть не толкнуло страну к 50-му по счету кризису? (Кризис этот произошел в апреле 1991 года).

… В воскресенье, 5 августа 1990 года, вечером, позже, чем в других административных зданиях Рима, погасли огни во дворце Мадама – резиденции Сената итальянского парламента. Там была поставлена последняя точка: открытым голосованием принят закон о телевидении. Одобрены нормы, регулирующие деятельность государственного и частного радиотелевидения. (После опубликования в официальном вестнике закон вошел в силу.) В понедельник, 6 августа, газеты дали скромные комментарии, резервируя за собой право и возможность вернуться к «закону О. Мамми» в ближайшие дни, недели и даже месяцы, уже после традиционных августовских каникул. По мнению же сенаторов, это было лишь короткое затишье перед очередными схватками. Уставшие от борьбы стороны подводили итоги, подсчитывали плюсы и минусы. Но, как бы там ни было, закон о телевидении был принят. Вино, как говорят, не льют, его надо пить. В тот же день, 6 августа, О. Мамми, в то время министр-республиканец, руководитель ведомства почт и телесвязи, что высится на римской улице Америки, пришел на первую прессконференцию. Он, как это было принято по протоколу, выразил удовлетворение завершенной работой, но и объективно отметил, что, конечно, не все одинаково оценивают новый закон. Одни – максималисты (судя по всему, речь шла о коммунистах, левых независимых и левом крыле христианских демократов) – называли закон «плохим», другие – «сбалансированным», а третьи – «важным шагом вперед». Таким образом, в средствах массовой информации был представлен плюрализм мнений, как это зафиксировано в статье 21 Конституции Итальянской Республики. Закон О. Мамми был зарегистрирован под № 223 от 6 августа 1990 года.

Но подлинный плюрализм, отмечалось в комментарии третьего канала РАИ, оказался загнанным в «тесную политическую клетку». Как следовало понимать, например, статью 41 нового закона? По ее положениям для государственного и частного телевидения фильмы, продолжающиеся 110 минут, могут прерываться рекламными роликами не более трех раз; следующие 110 минут той же ленты – 4 раза. Три государственных канала при создании дневных программ могли использовать рекламные ролики, но они не должны занимать более 4 % телевизионного времени и всего в течение 12 минут могли монтироваться в какой-либо самый удобный час телевещания. Для частных компаний, прерывающих почти каждый фильм десятки раз, тоже были установлены «ограничения». Определялась возможность прокатывать ролики в пределах 15 % общего телевизионного времени и не более 18 минут в час. И, наконец, тоже 15 %-ный «лимит» и 20-минутное предложение рекламы в определенный час установлен для областных и провинциальных телекомпаний, а их, напомним, было более 700 в Италии! Море рекламы!

Против засилия рекламных роликов выступали практически все видные деятели искусств Италии 80-х годов: Феллини и Сорди, Карра и Моравиа, и сотни менее знаменитых. В обиде были даже гении веков минувших: экранизация их произведений без всякой связи с действием варварски прерывалась коммерческой рекламой. Особенно безжалостны частные фирмы были к Твену и Хемингуэю, Моцарту и Бетховену, Гете и Сервантесу, Стендалю и Верди.

Пока суть да дело, пока многие тщетно возмущались, и бились о «стену», дом Сильвио Берлускони, владевший самыми популярными частными каналами («Канале-5», «Италия-1», «Рете-Куаттро»), получал ежегодно 2 трлн лир от телерекламы. Для сравнения замечу, что в 1989 году, по подсчетам экономистов, все итальянские газеты распределили между собой 2 трлн 800 млн лир, полученных от рекламы, и столько же забрал один Берлускони. Суммы эти огромны, и их разыгрывали на зеленом сукне гранды теле-газетно-журнальных трестов, и среди них, конечно же, Сильвио Берлускони. Уступать он не собирался. Не для того мы боролись 12 лет, заявил он. «Гостелерадио – это рак нашей системы» и требует хирургической операции. Если бы общество существовало полностью по законам рынка, как частные предприниматели, то РАИ давно бы провалилось». Это были уже выстрелы в адрес руководства РАИ.

Итак, по закону прокат рекламы на телевидении должен был уменьшиться. Но с какого времени? Только с января 1993 года. А за оставшийся период утечет немало времени и денег. И известно куда. А что будет после 1993-го? 1994, 2000 и 2003 годы.

«Италия идет не в ногу с Европой», – заметил Джузеппе Менелла из газеты «Унита». В европейском сообществе 15 февраля 1990 года уже принята «общая установка», регламентирующая нормы проката рекламных роликов с 3 октября 1991 года. Но за Альпами, на Апеннинах, об этом, видимо, мало кто слышал, а если и слышал, то позабыл и не заметил, не придал этому документу значения. Газеты «Мессаджеро» иронизировала: «Чего стоят заявления о роли нашей старой и всегда новой Европы, ее движущей силе в истории, если быстро принимаемые документы так же быстро теряются на заваленных бумагами столах».

Но справедливости ради, следовало отметить, что в новом «телевизионном законе» были учтены и некоторые немаловажные факторы: на экранах Италии должны теперь демонстрироваться фильмы на 40 % европейского происхождения, из которых обязательно половина – итальянских. Таким образом, был дан определенный отпор засилию американского и японского коммерческого кинематографа.

Но все же от «закона О. Мамми», как антимонопольного, максималисты ожидали большего. Помимо урегулирования вопросов предоставления и трансляции рекламы, а значит коммерческого аспекта, они рассчитывали на более решительные меры при проведении так называемой «антитрестовской политики в области средств массовой информации».

Как выглядели эти меры? Примерно следующим образом: один концерн может контролировать два частных национальных телеканала и 8 % редакций всех итальянских национальных газет или один телеканал и 16 % национальных газет. Были и другие варианты: один газетно-журнальный холдинг может содержать до 20 % всей газетной продукции и так далее. А как быть, если у Берлускони три частных канала? Но и «Фининвест» – не из одного Сильвио состоял! А семья? В ней каждый может быть отдельным и юридическим и физическим лицом. Лабиринт. Игра больших цифр.

Данные, казалось бы, новые, ранее официально не представлявшиеся. Но многие в Италии их сразу назвали свидетельством «топтания на месте» или «прогрессом с черепашьей скоростью». Почему? Сокращение рекламного времени ведет неминуемо к повышению стоимости коммерческих роликов. А от этого, кстати, Сильвио Берлускони и другие лидеры TV с гигантским, трестовским размахом никак не проиграют. А что означает ограничение возможностей газетно-журнальных магнатов 20 %? Не подстегнет ли их это к новой экспансии? Подстегнуло. И вот почему: от общего пирога государственных доходов, по данным римской газеты «Репубблика», концерн «Мондадори» вместе с Сильвио Берлускони получил «ломоть» размером в 16,25 %, пресса агрохимического комплекса «Ферруцци» – 5,64 %, газетный дом Монти – 7,34 %, ФИАТ вместе с издательским гигантом «Риццоли» – 22,59 %. Оставшиеся 48,1 % газет, обычно называемые «и другие», под разными предлогами и с учетом ситуации без особого труда были втянуты в орбиту «четырех грандов». Телевидение, газетно-журнальное дело – это не только политика, это – большой бизнес, где нормы прибыли находятся на самом высоком уровне – 12,7 % на вложенный капитал против 8,8 % в других перспективных областях экономики Италии. Так что «антитрестовский» «закон О. Мамми» не отодвигал, а приближал капитал к миру информации, модернизировал и совершенствовал его. Вопрос же о рекламных роликах, безусловно, важный, но, на мой взгляд, был чисто косметическим, вторичным, хотя выдвигался (и не случайно) на первый план. Для удовлетворения просьб Феллини и Альберто Сорди. Как не порадеть родным и любимым.

…Сильвио Берлускони, подобравший ключи к газете «Репубблика», не защелкивал «браслеты» на запястьях журналистов и позволял появляться не совсем выгодным для него статистическим данным и аналитическим статьям, представлявшим объективную картину о взаимоотношениях (многие обозреватели называли эти отношения по-прежнему «войной») между государственным TV и частными каналами консорциума «Фининвест». О «войне» же, возможно, в 1991 году говорить было несправедливо. Пока официально трубили мирные трубы. Наступил так называемый телевизионный «рах». Сам Берлускони, как говорилось, слово «мир» в отношениях с гостелевидением не воспринимал. Но, говоря о «рах», стороны не исключали конфронтацию. Не потому ли усердно вычисляли компьютеры, чьи же все-таки позиции сильнее, у кого лучше перспективы, какой канал выглядел активнее, больше привлекал зрителей, приносил больше доходов. Для всех это было главным.

Анализ показал: в вечернее время госканалы платили более высокую цену, в дневное проигрывал Берлускони. В период кризиса в Персидском заливе три канала РАИ явно потеснили «Канале-5» и «Италия-1». Репортажи из военной зоны залива по гостелевидению смотрели 55,15 % зрителей, по каналам «Фининвест» – 32,76 %. Этот показатель наводил на размышления и позволял сделать вывод: материалы, представляемые гостелевидением, были более объективными, оперативными, достоверными. Эти три критерия определили не только интересы, но и уровень культуры итальянского телезрителя. Но заметим, что во время кризиса в Персидском заливе «Фининвест» по сравнению с РАИ вышел на более видную и широкую международную арену. И это был качественный шаг. Берлускони вел передачи во Франции, Испании; РАИ – нет.

В каждой программе «Теледжорнале» в 20 часов каналы «Фининвест» обязательно сообщали о положении на главной в стране миланской бирже, о курсе лиры по отношению к основным западным валютам, об уровне инфляции. Например, самым «дорогим» городом в сентябре 1991 года был Неаполь (+7,7 % – уровень роста инфляции); в Генуе и Болонье – 7 %; в Триесте – 6,3 %. Самым богатым (в полном смысле) – Мантуя. Первенствовал в информации «Канале-5».

На виа Маццини, в резиденции государственного TV, с тревогой считали, что и в составлении программ гостелевидение стало отставать. Но и интерес зрителей к «Канале-5» упал с 17,09 % до 15,05 %; к «Италии-1» – с 11,13 % до 9,18 %; «Рете-Куаттро» – с 9,34 % до 8,53 %. Конечно, язык статистики говорил о многом, но в Италии многое условно, а цифры – не абсолют.

Спортивные передачи, первенство мира по футболу «Италия-90», бокс, легкоатлетические и лыжные соревнования, автогонки «Формула-Уно» зрители смотрели с примерно равным интересом по каналам государственного и частного телевидения. На 1 августа 1991 года количество зрителей первой программы РАИ увеличилось на 978 тыс., второй – на 846 тыс., третьей – на 975 тыс. В августе 1991 года госканалы расширили передачи в расчете на зарубежного зрителя. Только в Америке италоговорящее население превышало 5–6 млн человек. И связь с ними была необходима. Речь шла не о пропаганде, а о финансах, о культурно-экономических связях с Италией по каналам TV. И Берлускони это почувствовал первым, сделал шаги в направлении расширения контактов.

В 1991 и 1992 годах расстановка сил в Италии не была стабильной. Общественный интерес к TV колебался, но маятник влияния склонялся (на 10–15 % больше) в сторону гостелевидения. Объяснение этому дала журналистка Лаура Делли Колли: «Сам мир приходит к равновесию, и разные полюсы идут к сближению; экономические расчеты, часто дающие “красный свет” на гостелерадио, заставляют виале Маццини жить и действовать по законам рынка, а “Фининвест” – координировать свои программы с РАИ, хотя на словах С. Берлускони с этим не согласен». Каким будет его телевидение в 2010 году, сказать трудно. Не потому ли директор «Теледжорнале» «Канале-5» Энрико Ментана так сформулировал свое «телекредо»: с 13 января 1992 года на частном TV будет больше телерепортажей и меньше слов. То, что не услышишь, – увидишь. Но важно и то, и другое. Зритель – не одна из китайских мартышек: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу…

«Думаю, телевидение постигнет судьба автомобиля. В 50-е годы он был мечтой, способом самовыражения. Выбрать себе машину означало продемонстрировать собственный вкус. Сейчас же речь идет всего-навсего о выборе транспортного средства. То же самое произойдет и с “малым экраном”» – так комментировал бывший итальянский министр почт и телекоммуникаций О. Мамми завершение срока подачи заявок на частное теле- и радиовещание. Срок этот был установлен в соответствии с принятым законом, регламентировавшим итальянский эфир. Чиновникам министерства пришлось поработать. Уже в августе 1990 года за разрешением вести передачи обратились 1404 телевизионных и почти 4 тыс. радиостанций широкого вещания. В сентябре к ним прибавились еще примерно 300 телехозяев (на 1 ноября 1991 года, по данным «Мессаджеро», было 1422 заявок от частных каналов). Никто не ожидал такого наплыва запросов. Положение РАИ усложнялось, Берлускони стратегически утверждал позиции частного сектора TV.

Больше всего претендентов на выход в телеэфир было зарегистрировано в районе Милана и Рима.[5] Из окружающей Милан области Ломбардия поступило 159 заявок на телевизионное вещание, из столичной области Лацио чуть меньше – 153. Что касается радиовещания, то больше всего заявок поступило почему-то с острова Сицилия. Феномен, трудно объяснимый, но факт. Здесь каждый житель – зритель TV.

Конечно, огромное количество заявок еще не означало, что столько же передатчиков разом выйдут в эфир, – он бы этого просто не выдержал. После того, как правительство окончательно определило полосы частот для широкого вещания, их и распределили по достоинству. При этом предпочтение отдавали, естественно, тем, кто уже давно занял место в эфире. «Закон О. Мамми» предусматривал серию достаточно объективных критериев качества предлагаемых программ, технической оснащенности станций. Кроме того, как считал сам экс-министр связи, «нельзя забывать, что телевидение остается мощнейшим средством массовых коммуникаций. И нам надо гарантировать плюрализм, тщательно применяя антитрестовские нормы». Это было в угоду левым, но больше на словах. Берлускони отнесся спокойно к подобным заявлениям.

Маурицио Костанца – один из ведущих программы «Канале-5» – частый автор итальянских СМИ. (Пишет на телевизионные темы и вокруг них). В номере журнала «Терцария» он выступил со статьей о платном телевидении, которое официально родилось в Италии 1 июня 1991 года. О нем давно велись разговоры в связи с расцветом платного телевидения в Америке, а в Италии сдвига не было, пока не развернул свои «легионы» «Фининвест» Берлускони.

Так, на основе собственной телесети появились три телепотока: «Теле+1», «Теле+2», «Теле+3».

«Теле+1» – это настоящий платный канал; «Теле+2» – относительно «свободный» от оплаты канал, по которому передавали спортивные соревнования. По «Теле+3», также свободному каналу, показывали сначала только один фильм в день. Но это было только начало. «Фининвест», чтобы не нарушать закон о печати, нашел среднего по финансовым возможностям партнера и через него начал активно действовать. Генеральный директор каналов «Теле+» Роберто Джовалли, чувствуя сильную поддержку, заявил, что к концу 1991 года у «Теле+» будут уже более 100 тыс. абонентов. (На 1 июля 1991 г. – всего через месяц после появления на свет – «Теле+» имело уже 40 тыс. абонентов). Причина успеха? Хорошее качество и подбор фильмов. Их было легко и удобно переписывать. Не было рекламных перерывов. Транслировали передачи круглые сутки. Опять Берлускони сумел учесть многие факторы и выиграл. Противник пропускал голы.

Стоимость годовой оплаты «Теле+1» определены были разумно – 500 тыс. лир. Подписку можно было произвести в любом радиомагазине. Каждый месяц подписчик получал журнал телепрограмм по «Теле+1».

«Телевидение в Италии называли пороховой бочкой, рядом с которой находиться опасно. Но как ни опасно, многие хотели бы владеть этой “бочкой”». Эту фразу-афоризм сказал несколько лет назад Альберто Моравиа. Я записал ее в свой блокнот и не раз убеждался, насколько она точна.

Моравиа не любил телевидения и проводил у экрана считанные минуты. Смотрел теленовости и фильмы о природе, животных, о путешествиях в Африку и Азию (незадолго до смерти в 1990 году он даже съездил в Кению). Моравиа считал, что телевидение Италии – это схватка монстров, борьба политических интересов. И в этой борьбе в выигрыше остается крупный капитал. Он говорил о частном телевидении, о могущественных монополистических трестах, подминающих под себя средства массовой информации. Но этот процесс был неизбежным и его никто не смог бы удержать. Да и нужно ли было сдерживать.

В Италии принимались, входили в тележизнь и устаревали законы, пытавшиеся вести «антитрестовскую политику», но все меры давления и пресечения, как правило, оставались на бумаге. Телевизионные гиганты, в частности Берлускони, находили формы не только выживания, но и усиления своего влияния, укрепляли свои позиции в TV и в газетно-журнальной сфере.

Берлускони – фигура, безусловно, сложная. С одной стороны, он расширял плацдармы своего политико-экономического влияния, с другой – способствовал прогрессу «малого экрана», газетно-журнального дела. Какая чаша на этих весах важнее? Однозначного ответа быть не может. Главное, ответ носит больше политический заряд.

Берлускони в Италии – не один частник на TV. Есть здесь и другие виды частного телевидения – так сказать, второго, третьего плана, например Теле-Монте-Карло, Рете-ОРО и др. Для многих из них TV – просто бизнес, приносящий дивиденды. В море бизнеса, как известно, оказываются не только победители, но и терпящие «кораблекрушение». Бывает разное.

В феврале 1991 года в зоне частного телевидения разразился скандал. Скандалы, скандалы… Сколько их было и сколько еще будет… На этот раз финансовая гвардия запросила ордер на арест имущества фирмы Джорджо Менделлы – 38-летнего телепредпринимателя канала «Рете миа», который предлагал клиентам вкладывать капиталы под более чем 20 %-ный интерес. Капиталы вложили тысячи желающих получить «легкие», «быстрые» деньги. Но их мечты о «процентах» растаяли вместе со светом на экране «Рете миа». А финансовая гвардия обнаружила счета и дефицит примерно в 400 млрд лир! Сам же Менделла, словно после ограбления банка, скрылся. Его следы были обнаружены в одном из игорных залов Монте-Карло (Монако), а затем… в Румынии (!?). Трое сообщников Менделлы были арестованы. Им вряд ли грозило серьезное наказание: они были лишь второстепенными фишками в большой игре.

Почему оказалась возможна телевизионная афера? В первую очередь потому, что был расплывчат закон о телевидении. Об этом заговорили тележурналисты, политические деятели, парламентарии. А пока фирму Менделлы захотели перекупить финансисты новой политической партии – «Лиги Ломбардии», которая нуждалась в национальном телеканале, а «Рете миа» способна со своим передатчиком покрывать 73,51 % территории Италии (стоимость телецентра – 280 млрд лир).

6 ноября 1991 года в 19 часов 30 минут открылась при «Видеомьюзик» новая программа под названием «Тележурнал для молодых». В редакции под руководством директора Даниэлы Бранкати работали всего 20 журналистов. (Финансировала группа «Маркуччи»). Выпуск новостей стал ежедневным, каждый комментарий занимал не больше 2 минут эфирного времени. Материалы рассчитаны на зрителей от 14 до 35 лет. И расчет оправдался.

В рабочих кабинетах в отличие от всех других студий не было даже письменных столов. «Это – наше изобретение, – говорила Д. Бранкати. – Мы не пишем, мы говорим, думаем, доносим до собеседника свои мысли. “Видеомьюзик” – это не только рок, джаз, песня. Это текст и тележурнал. Это – информация и мысль!.. Идею мы позаимствовали. У кого? Не скажем! Но не трудно догадаться…»

Тем временем на частном и гостелевидении шла сложная позиционная борьба за новые сценарии, фильмы, война за режиссеров, за комментаторов, актеров, ведущих популярных программ. Какие, например, фильмы были нужны? Как правило, развлекательные и исторические. С политическими труднее и сложнее.

Знаменитый итальянский кинодраматург Эннио де Контини как-то заметил: «У многих фильмов, прежде всего телевизионных, двойная жизнь. Внешне все складывается, казалось бы, успешно: зритель в восторге, аудитория обширна. Но чем больший успех, тем больше недовольство тех, против кого направлены эти фильмы. Я работал над двумя первыми сериями “Спрута” и почувствовал на себе действие этой, мягко говоря, сложной теоремы».

Ныне за спиной разных творческих коллективов, работавших над «Пьоврой» – «Спрутом», семь сериалов, обошедших «малые экраны» более чем 30 стран мира, которые были куплены 77 телекомпаниями. В ФРГ «Спрут» смотрели около 80 млн зрителей, во Франции и Великобритании «Пьовра» признана лучшей телелентой 90-х годов. В Италии только пятую серию, «Спрут-5», считающуюся самой удачной, смотрели 14 млн 416 тыс. зрителей за один вечер.

На первом этапе некоторые политические деятели, предприниматели, лица, приближенные к мафии на Сицилии и в других городах Италии, со «Спрутом» как бы мирились и делали вид, будто это просто выпады киноискусства и им большого вреда фильм не наносит. Затем скрытые мафиози помрачнели, и «Спрут» их начал явно беспокоить: в фильмах стали вскрываться не отдельные факты деятельности мафии, а сам механизм власти гангстерского синдиката, его связь с высшими слоями общества и политиками. Это было расценено опасным, и, наверное, комиссара Каттани не случайно сразили на экране 70 пуль…

Актер Микеле Плачидо, несколько уставший от фильма, но получивший огромное удовлетворение и признание публики во многих странах, рассказывал мне в Риме, что его буквально преследовали анонимные письма, телефонные звонки с угрозами мафиози.

Нет, не страх заставил М. Плачидо прекратить работу в сериалах: были новые творческие планы как в стране, так и за рубежом, в частности, в России. (Плачидо снялся в фильме об Афганистане, названном в Италии «Afgan Breakdown». В октябре 1991 года по РАИ-2 его смотрели 6091 тыс. человек, или 24,3 % зрителей («Мессаджеро», 15 октября 1991 года).

С «уходом» комиссара «Спрут», несмотря на многие трудности, не прекращал экранную жизнь. Но вот в печати появились сообщения, будто руководство первого канала гостелевидения приняло решение навсегда похоронить «Спрута», не только не создавать новые сериалы, но и вывести из будущих программ старые. А были уже завершены подготовительные этапы работы над «Пьоврой-6» режиссера Луиджи Перелли по сценарию Сандро Петралья и Стефано Рулли. Но, как сообщила газета «Стампа», возможно, фильм останется на полках и не будет доведен до массового зрителя. Предлог, как писала газета, почти комичен – «оказывается, существует опасность впасть в повторы, риск представить на экране рай по-итальянски». Но нетрудно догадаться, что причина крылась в другом: в нажиме со стороны некоторых политических кругов на гостелевидение РАИ. Нажим этот особенно сильно проявился во время демонстрации 4-го и 5-го сериалов. Когда завершился просмотр 5-й серии 5-го сериала, один из членов административного совета РАИ прямо заявил: «Фильм усиливает недоверие публики к государственной власти и к ее политическим институтам». Другой «критик» узрел в сериалах стремление нанести удар… по христианским демократам. А канал РАИ-1 контролировали именно они. Но партия эта была далеко не едина во взглядах. Эти взгляды, словно река в устье, делятся на 9 различных течений (главные из них возглавлялись председателем ХДП Ч. Де Митой, экс-председателем Совета министров Джулио Андреотти и Гавой).

Скандал вокруг различных трактований политического смысла «Пьовры» не разразился – хватило ума. Но он был явно не за горами. Руководство РАИ не высказало своего официального мнения, но настораживало заявление одного из деятелей гостелевидения Дж. Говерни. Он сказал, что решение по «Спруту» будет принято «на совете администрации в ближайшее время». Но прошли месяцы, а воз и ныне там. Журналисты спрашивали: не окажутся ли щупальцы «спрута»-мафии, как часто бывало, сильнее руководства РАИ? И не упрячут ли «Спрута-6» вообще в долгий ящик? С. Берлускони в эти «игры» не играл. Береженого Бог, как известно, бережет…

На телесобрании «Умбрияфикшн» в Перудже «проскочила» фраза: «“Спрут-6” в 1991 году на малый экран не выйдет». Впрочем, сомневаться в этом не приходилось. Газета «Стампа» сообщила, что на 7 января 1992 года на миланском аэродроме Малпенса намечены очередные съемки сериала «Пьовра-6». Это подтвердил Серджо Сильван – телевизионный продюсер концерна, снимавшего «Спрут» для РАИ и располагавшего правом продажи ленты на международном рынке. Но тем не менее и для него ясности не было. В «подвешенном состоянии» оставались Витторио Меццоджорно, сменивший Микеле Плачидо (вместо погибшего комиссара Каттани – полицейский Давиде Ликата), Патриция Миллардет, Ремо Джироне и другие.

Полагали, что работа на завершающей стадии должна была занять шесть месяцев (демонстрация сериала на экране длилась 10 часов). Не прошла ли вся эта работа впустую? У Витторио Меццоджорно оставался под угрозой контракт в спектакле «Фаббриконе» в Прато под Флоренцией, договор с режиссером Жераром Вержесом о съемке фильма во Франции. Лучше всех, пожалуй, было Микеле Плачидо, «убитому» на экране. Он в ноябре 1991 года начал съемки своего фильма «Подруги сердца» (в Остии близ Рима). Но это, как говорится, личное дело актеров, сценаристов и режиссера, всего съемочного коллектива. Дело общественное, социальное, политическое – завершить работу над «Спрутом» и показать его широкому зрителю именно тогда, когда мафия бросила очередной вызов государственной власти, вела настоящую «войну кланов», усиленно терроризировала население Италии, не оставляя следов, убивала неугодных политиков, судей, полицейских, коммерсантов, промышленников, отказывающихся платить выкуп преступным синдикатам (но об этом будет написано особо). Главное в том, как борется с мафией правительство.

А «Спрут» умирал, чтобы, как Феникс, восстать из пепла. Творческий коллектив, собравшийся для съемок «Спрута», несмотря на политический натиск, не сдавался.

«Спрут» ушел. Вместо него родилась новая картина под новым названием «Последний секрет». И на него пока не давили.

«Снимать, как и предполагалось, – говорил сценарист Сандро Петралья, – начнем на миланском аэродроме Малпенса. Затем действие «интернационализируется», будет развиваться на территории Швейцарии, Австрии, Чехословакии, Аравии, Сенегала. Но все-таки «Спрут» был лучшим, по-моему, итальянским политическим телесериалом XX века».

С чего начинался «Спрут»?

… Трудно представить более внимательного и даже нежного человека, чем Эннио Де Контини – автора сценария «Сладкой жизни» Ф. Феллини еще более тысячи произведений для театра, радио и кино. И вдруг такой заказ Гостелевидения РАИ: сделать антимафиозный сериал «Спрут» – «Пьовра» с режиссером Дамиано Дамиани.

«Мы работали сутками, – вспоминал Эннио Де Контини, – и уложились в срок, к концу 1984 года. Следующий пятичастевый сериал “Спрут-2” я создавал с режиссером Флорестано Ванчини. И снова сопутствовал успех». Спрут вышел за границы Италии.

…Я же написал в «Известия» первый материал «Плюсы и минусы “Спрута”» 29 января 1986 года, а уже 31 января мне позвонили из московского телевидения и попросили связаться с РАИ, обсудить возможности приобретения «Спрута». Я помог, и поэтому резонно считаю себя причастным к демонстрации «Спрута» на телеэкранах всего экс-СССР. По крайней мере, за это меня благодарил мой друг Эннио и актер Микеле Плачидо, с которым я тогда встречался каждое утро у газетного киоска синьора Рафаэле, на улице Грегорио VII в Риме.

В воскресенье, 5 марта 1993 года, по первому каналу РАИ начинался показ сериала «Пьовара» – «Спрут». Над фильмом работали режиссер Луиджи Перелли, три новых сценариста: Умберто Контарелли, Андреа Порпорати, Алессандро Сермонетта, актеры Патриция Миллардет, Ремо Джироне и другие.

Действие фильма происходило там же, на Сицилии; некоторые съемки проводились на вилле босса мафии Микеле Греко и в старинном палаццо, в котором бывший премьер-министр Италии, видный политический деятель Джулио Андреотти имел свой рабочий кабинет. («Сага о мафии, ее связях в высших кругах общества», – писала газета «Стампа».) Первая серия называлась «Расследование обстоятельств убийства комиссара Каттани». Это – как бы ретро, возврат к прошлому, когда мафия вершила свой суд над судьями, полицейскими, всеми, кто боролся с организованной преступностью. Судья Сильвия (актриса П. Миллардет) клянется найти убийц и находит преступников. Впервые за всю семилетнюю историю сериалов «Спрута» был найден и позитивный конец. Но так ли действительно успешно складывается борьба демократических сил Италии против мафии? – спросили 16 млн итальянских телезрителей, начинавших просмотр сериала.

«Так должно было бы произойти, – отвечали авторы фильма. – Но мы ни в коем случае не притупляем бдительность, не призываем к благодушию и спокойствию. Напротив. Никаких иллюзий. Война продолжается. Мафия не прекращает стрелять». Залпы мафиози вновь раздались на Сицилии, вырваны человеческие жизни. Но только ли в Италии? А в Америке, Франции, Испании, России?…

Объявлено, что РАИ уже запланировало съемки восьмого сериала. Сценарий еще не написан, но вряд ли на этот раз у него будет позитивный финал.

«“Пьовра” – “Спрут” никогда не умрет». Фраза с двойным смыслом. То ли речь идет о знаменитом телесериале, то ли о мафии, разоблачению которой (не только в Италии) посвятили 7 серий (35 эпизодов) три знаменитых итальянских режиссера Дамиано Дамиани, Флорестано Ванчини, Луиджи Перелли, сценаристы Эннио Де Контини, Умберто Контарелли, Андреа Порпорати, Алессандро Сермонетта.

Актеры Микеле Плачидо (комиссар Коррадо Каттани), Витторио Меццоджорно (Давиде Ликата), Патриция Миллардет, Рауль Бова, Гедеон Буркхард и другие – «родились» и стали всемирно известными телезрителям более чем ста стран мира. Для них «Пьовра» – «Спрут» действительно никогда не кончается. С 11 марта 1984 года, с начала первой серии, каждую «пунтату» – эпизод смотрели от 12 до 16,5 млн зрителей. Рекорд 20 марта 1989 года – 17,2 млн зрителей – пятая часть «Спрута-4». Фильм «Пьовра» продолжался.

… Весь август, до 9 сентября 1996 года Италия вновь была у телеэкранов. Шел ретроспективный просмотр всех сериалов «Пьовры», и появился повод для теле дискуссий вокруг «существа проблемы». Всплывали «детали», которые могли бы уничтожить, закрыть съемки ленты «Пьовры»-«Спрута». Некоторые имена и персонажи фильма не только напоминали реальных «действующих лиц» на политической арене Италии, но и называли, кто, возможно, стоит на вершине пирамиды мафии. Всем было ясно, что удар нанесен и по мафии, и по «партийным связям» христианских демократов, социалистов, социал-демократов (политика, финансы и убийства – одна преступная цепь). Кое-кому это было не по душе… И понятно почему.

«Спрут» – фильм выжил и вышел победителем. Но потерпела ли поражение мафия, оказавшаяся под ударом кинематографистов? Безусловно, «малый» экран помог «большому», всем тем, кто искренне стремился вскрыть связи мафии, изменить сложившиеся десятилетиями «порядки взаимоотношений» в Италии, но только художественными средствами с преступными кланами не покончить.

В этих условиях демонстрация сериала «Пьовра» вновь приобрела политический смысл, напоминала, против кого шла и идет борьба, заставляла задуматься над вопросом, произошли ли качественные изменения в Италии и какие? Вопросов множество, ответов меньше…

Сильвио Берлускони отвечает на них теперь не словом телеискусства, а как председатель Совета министров Италии. Это уже иная конкретика, и о ней расскажем отдельно. А пока о телевидении.

Итальянское TV – государственное и частное, считалось одним из лучших в Европе. Но не следует всем восхищаться априори. TV далеко не все достигло совершенства. И даже в информативной работе.

РАИ-1 и «Канале-5» с удовлетворением сообщали, что в Италии 120 тыс. баров, которые выдают ежедневно 30 млн чашечек кофе. По TV вам посоветуют не пить больше 2–4 порций и не скажут, например, ни слова о судьбе 18 картин русских художников XIX века, украденных в Генуе. Полиция считала делом чести найти шедевры. Телевидение, видимо, защищая честь итальянского мундира, с начала розыска не обмолвилось ни словом о краже. Если бы дело коснулось Рафаэля, Микеланджело, Тициана или Веронезе, то шум бы подняли огромный. Наверняка. К российской же славе отношение было сдержанное.

Я же перечислю названия картин и скажу, что 17 были найдены полицией, вернее, специальным отрядом карабинеров (сначала 14, затем еще 3) – после 20 дней поисков. Картины обнаружили в багажнике автомашины «Вольво» генуэзского преступника. (Одна картина еще в розыске.)

Но телевидение это не считало важной темой. Это не касалось итальянской культуры. А то, что не трогает струны итальянской души, не интересует или мало интересует государственное и частное телевидение Италии.

Итак, только представьте, какие работы были выкрадены в ночь с 25 на 26 сентября 1991 года:

1. Боголюбов А. П. «Лес в Келе. Нормандия». 1871 год.

2. Журавлев Ф. С. «Перед венцом». 70-е годы XIX века.

3. Корзухин А. И. «Перед исповедью». 1877 год.

4. Лагорио Л. Ф. «Нормандский берег». 1859 год.

5. Маковский В. Е. «Любители соловьев». 1872–1873 годы (эту картину Достоевский называл «Любители соловьиного пения»).

6. Маковский В. Е. «Посещение бедных». 1874 год.

7. Максимов В. Н. «Будущий кормилец». 1869 год.

8. Неврев Н. В. «Автопортрет». 1858 год.

9. Перов В. Г. «Приезд гувернантки в купеческий дом». 1866 год.

10. Петров М. А. «Пансионерки». 1872 год.

11. Петров Н. П. «Сватовство чиновника к дочери портного». 1862 год.

12. Пукирев В. В. «В мастерской художника». 1865 год.

13. Репин И. Е. «Портрет писателя И. С. Тургенева». 1874 год.

14. Репин И. Е. «Отдых». 1882 год.

15. Пукирев В. В. «Прием приданного по росписи». 1873 год.

16. Саврасов А. А. «Вид на Москву от Мазилова». 1861 год.

17. Шишкин И. И. «На окраине дубового леса». 1882 год.

18. Юшанов А. П. «Проводы начальника». 1864 год.

По дипломатическим каналам шедевры возвращены в Москву.

Застрахованы эти картины были всего на 70 тыс. долларов. Можно только представить, какой ущерб могла понести наша культура! Требовать от итальянцев возмещения ущерба по закону мы не имели бы права. Но и об этом молчало итальянское телевидение.

Замечу, в целом итальянское телевидение дает мало телематериалов об иностранном, в частности, российском искусстве. Забавный комментарий я услышал 4 ноября 1991 года по второму каналу РАИ, который рассказывал о выставке «От Гойи до Пикассо», проходившей в Королевском дворце в Милане. На голову зрителей комментатор обрушил фразу: «Гойю в Италии знают только потому, что он бывал в Риме и Веллетри». По меньшей мере странная мотивировка. Но великий Гойя не в обиде. Берлускони от души смеялся над «гаффом» конкурента.

Без кино, без демонстрации известных и малоизвестных фильмов малый экран существовать не может. Нетрудно понять интерес телекомпаний к традиционным Венецианским кинофестивалям, начинающимся уже более 60 раз в последние числа августа и продолжающимся до 11–12 сентября на венецианском острове Лидо.

Большой светящийся глаз, обведенный двумя зелеными линиями, – символ Венецианских фестивалей. Этот символ сопровождает все телевизионные передачи о фестивале киноискусства с острова Лидо в знаменитой лагуне.

В течение почти 100 часов в 5 кинотеатрах (в самом большом – «Арена» – 1311 мест) показывают около 80 лент и среди них более 30 конкурсных, которые отбираются из 350 представленных фильмов. И так каждый год.

Среди гостей, кандидатов в лауреаты и членов жюри фестиваля – ведущие режиссеры и актеры кино – Жан-Луи Годар, Софи Лорен, Майк Николс, Клаудия Кардинале, Ален Делон, Настасья Кински, Орнелла Мути, Филипп Нуаре, Джанмария Волонте, Сергей Соловьев и др. Это был – фестиваль 2003 года.

Чем фестиваль «Венеция-2003» отличался от предыдущих? Например, от «Венеция-93».

«Увеличивается количество призов фестиваля, – говорил в телеинтервью председатель жюри Джанлуиджи Ронди. – Только “Серебряных львов” на три больше. Первым призом “Золотой Лев” награждается лента самого высокого профессионального уровня». В 2002 г. учрежден специальный приз для Микеланджело Антониони.

В 1991 году впервые в течение 12 дней фестиваля с площади Святого Марка в Венеции велись прямые телепередачи «Евровидения». Ведущий – Пиппо Баудо. Впервые Союз кинематографических обществ принял решение показать в лучших кинотеатрах 20 итальянских городов фильм, который получил первую специальную премию Союза. И еще три десятка других «впервые».

Фестивали постоянно сопровождаются хроникой и публицистическими комментариями в печати и по телевидению. Цель – привлечь большее внимание к кинофестивалю и проблеме итальянского кино в целом. В 2004 году в Италии 3249 кинотеатров (против 4500 в 1988 году). Ежегодно выходит на экран 110–120 кинолент. За 6 месяцев 2003 года было сдано в прокат 82 ленты. Готовится новый закон по кино, но он пока не принят парламентом. Ныне действующий (с 1992 года) устарел как прошлогодний снег.

Какие фильмы были в 90-х годах самыми популярными?

Смотря с какой точки зрения? 11 млн 224 тыс. зрителей смотрели по частному пятому каналу С. Берлускони фильм Роберто Бениньи «Маленький дьявол». Самые большие кассовые сборы принесли ленты «Рождественские каникулы» Энрико Олдоини и «Комики» Нери Паренти.

Среди фильмов-фаворитов – картина Никиты Михалкова «Урга – территория любви», которая была удостоена «Золотого Льва».

Размышляя над итогами фестивалей, я подумал о том, как умеют итальянские ведущие телепередач, не перевоплощаясь, выступая в своей обычной манере, «укреплять свое имя» на телеэкране. Это касается, в первую очередь, Пиппо Баудо. О его творческой и личной жизни итальянцы знают, казалось бы, все. Я же встретил Баудо впервые на римском аэродроме имени Леонардо да Винчи в 1985 году, когда он рейсом Аэрофлота отправлялся в Москву вместе с супругой – знаменитой певицей Катей Ричарелли. Они поженились всего 3 дня назад. Из Рима слетали на Сицилию, в родное селение Баудо под Ачиреале (Катания). Там был дан грандиозный обед. Только один торт словно ковер «площадью» в несколько квадратных метров. Именно «площадью», по местным обычаям. Затем перелет из Сицилии в Рим и оттуда в Шереметьево. Это не было свадебным путешествием, а скорее «свадебным совпадением»: Катя имела контракт на гастроли в Москве, и Пиппо оказался как бы «при жене». В Москву он летел впервые, особой любви к нам не питал. Не было у него для этого оснований. От политики в целом старался держаться подальше, а культура? Не скажу, что общение с нами резко изменило бы в нашу пользу его взгляды (Катя всегда придерживалась взглядов «прорусского» музыкального искусства). Но кое-что их поразило: Аэрофлот мудро провез бесплатно 360 кг дополнительного багажа – музыкальные инструменты и др. Вся итальянская печать и телевидение показывали Пиппо и Катю в Москве, на Красной площади. Реклама туризма в России была неожиданной и широкой. Преуспели частные каналы Берлускони. «Проспало» Пиппо и Катю гостелевидение, в том числе и наше.

Корреспондент «Известий» в Риме говорил представителю «Интуриста», корреспонденту телевидения: «Не будьте “лопухами”, используйте этот приезд: колоссальные деньги валяются на московских мостовых и за кулисами Большого театра. Любимцы итальянской публики Пиппо и Катя в русских меховых шапках, на московском снегу. Бесплатной и более наглядной рекламы не придумаешь. Снимите и продайте тому же РАИ, «Ретс-4», «Канале-5» отдельным туристским фирмам, торговцам меховой продукции и т. д.». Глас вопиющего… Тогда в России еще было другое телевидение, другой «Интурист», другие законы о предпринимательстве. О нашем рынке Сильвио Берлускони только подумывал.

А Пиппо все понимал. Он не только наслаждался «медовым месяцем», он работал и зарабатывал, как всегда. Словно делал очередную телепрограмму «Фантастико» или «Доменика ин».

… Прошел всего месяц. Пиппо Баудо подготовил новую программу. В партнерши он взял (Катя к таким телепередачам тогда не ревновала) Лолиту Морена и Раффаэлу Берже. Первая – тридцатилетняя красавица, «Мисс Швейцария» 1982 года. Журнал «Оджи» описывал ее так: «Большие глаза, словно озера. Волосы длинные, жгучие, подобно позолоченным ветвям осенней ивы. Ее улыбка уже пленила знаменитого немецкого футболиста Лотара Маттэуса, играющего за миланский клуб «Интер». (Противник С. Берлускони. – М. И.). Из-за нее «король футбола» бросил несчастную невесту, ожидавшую в течение почти десяти лет его руки, и сердца».

Раффаэла Берже – римлянка. Взгляд с поволокой, как у многих в 22 года, уже работала в телепрограмме «Доменика ин» и с музыкальной группой «Стрэнджерс».

Актрисы телешоу большого таланта. Они ассистировали Баудо. Журналисты, – как говорят в Италии, «прирожденные шпионы», «профессионалы с длинными ушами» – подслушали разговоры между актрисами, и в «Оджи» появился заголовок, набранный самым крупным журнальным шрифтом: «Пиппо, ты не сексуален. Но ты нравишься нам таким, какой ты есть». Говорят С. Берлускони от души смеялся над этой «батутой»…

Баудо не расстроился: даже такое выражение – для него большая реклама. Впрочем, против женских «шалостей» у него своя «броня». Однажды на телевидении он ожидал получить комплимент по поводу своей внешности от Аллы Борисовны Пугачевой. И налетел… Он оказался не по вкусу нашей популярной певице. Бывало и такое.

Как и прежде, Пиппо Баудо в 2004 году не сходит с обложек журналов и профессионального издания радиотелевидения «ТВ-радиокоррьере», выходящего на 146 страницах (публикует программы всех ведущих каналов радиотелевидения на неделю, передает содержание фильмов, комментирует основные шоу, печатает интервью со знаменитыми актерами и ведущими программ т. п.

Вот беседа с Пиппо Баудо.

Интервьюер: «Телевидение проходит полосу кризиса, и самый тяжелый период испытывает РАИ. Так ли это?»

Пиппо Баудо: «Нет, не думаю, что РАИ в очень глубоком кризисе. РАИ – словно футбольный клуб «Ювентус» (Турин): проигран матч – словно свершилась национальная трагедия. Но команда, как и «Милан» остается любимой в Италии. Также и на телевидении. Когда есть трудности, следует вовремя засучить рукава, поразмыслить и взяться за дело». И есть, с кого брать пример, – с Сильвио Берлускони.

2 ноября 1991 года в жизни Пиппо произошла неприятность. Неизвестные злоумышленники подложили 10 кг динамита, облили бензином и взорвали его виллу под Ачиреале. Ущерб оценивался в 3 млрд лир. Причина не выяснена. Никаких угроз Баудо не получал. Бытовала версия, разработанная полицией: Баудо выступил в программе «Доменика ин» против мафии и против иммигрантов. Возможна месть? Впрочем, сам Баудо в телеинтервью эту версию не поддержал. Ни на государственном, ни на частном телевидении. Сильвио выразил сочувствие Баудо.

Март в Италии – месяц тяжелый. По сообщениям газеты «Коммерчо, туризмо, сервицци», с середины марта возобновляются трудовые соглашения с журналистами, служащими, техническим персоналом на всех частных телестудиях Италии. Действие предыдущего контракта завершается в июне (с актерами заключаются разовые контракты).

Опасность отсутствия контракта состоит в том, что руководство студии может в любой момент уволить сотрудника, не предложив ему нового рабочего места и не выдав выходного пособия за проработанное вне контракта время. Журналист может располагать лишь средствами, которые отчислялись администрацией для его будущего пенсионного обеспечения за проработанные годы на телеслужбе.

Журналисты и служащие частных каналов С. Берлускони получали регулярную прибавку к зарплате от 116 тыс. до 325 тыс. лир в 1996–2000 годах. В марте 2000 года всем служащим был выдан конверт, в котором содержалась заметная для бюджета каждого сумма – 50-процентная прибавка к обычной заработной плате. Три основных профсоюзных центра считали, что взаимоотношения между телепредпринимателями, журналистами и служащими урегулированы вплоть до 31 декабря 2003 года.

Но экономисты не исключали, что при работе в рамках новой объединенной Европы, Европы без границ, не только таможенных, но и без барьеров для средств массовой информации, возможны в недалеком будущем определенные изменения в договорах. В этой оговорке проскальзывали и некие «националистические нотки», и не случайно: в Италии понимают, что влияние итальянского языка гораздо меньше, чем французского, английского, немецкого. Для развития национального и международного радиотелевидения это фактор немаловажный. От упразднения барьеров в СМИ страдают прежде всего итальянцы, испанцы, греки, португальцы. Об этом не говорят вслух, но, увы, подразумевают.

Журналисты частного телевидения заявили, что несмотря на заключение трудовых договоров они будут поддерживать связи и проявлять солидарность с коллегами из госрадиотелевидения. И в этом им никто не мешает. Тем более сам С. Берлускони. Но он своего отношения не высказал.

Помнится первое проявление этой солидарности произошло 28 марта 1991 года. Тогда служащие частных каналов объявили забастовку в поддержку коллег, сняли все журналистские и информационные программы, предложили зрителю лишь повтор старых познавательных программ и фильмов. Журналисты приписывали С. Берлускони фразу: «Если все бастуют, то бастую и я, но не прекращая ни на минуту работу…» Информационные передачи прошли тогда по телевидению лишь в 20 часов. Другая забастовка – 13 апреля 1991 года. На канале стачка была отменена: в Ливорно и Генуе произошли крупнейшие в истории Италии морские катастрофы. Родным и близким погибших была необходима максимальная информация. Тележурналисты пошли им навстречу, вели передачи с места событий.

В Страстную неделю (с 24 по 31 марта 1991 года) было особенно трудное время для теле- и радиожурналистов госканалов: они бастовали дважды, добивались подписания нового трудового соглашения. Журналисты не только стремились к улучшению своего финансового положения, но и требовали обновления всей радиотелеаппаратуры, усовершенствования ежедневных передач. (На частных каналах этой проблемы не было.)

С 30 июля по 1 августа одновременно бастовали газетчики и тележурналисты. Из 400 газетных киосков Рима, 350 – Милана, 300 – Неаполя, 150 – Флоренции, 120 – Венеции больше половины были закрыты. Телевидение не вело журналистских программ, молчали «Теленовости». Причина – очередная, 7 только в 1991 году, забастовка журналистов. Больше такого подъема стачечного движения журналистов, ТВ, газет в 90-х годах не было. Берлускони делал из происходившего свои выводы и улучшал положение персонала, не допуская конфликтов.

«Финансовые потери киоскеров значительны», – отмечал мой друг Раффаэле, – хозяин газетно-журнального киоска на римской улице Грегорио VII, неподалеку от Ватикана. – Раздражены и телезрители, и читатели, лишенные ежедневной газетной и телерадиоинформации. Немалые трудности испытывают рекламодатели, заинтересованные в своевременной пропаганде своего товара. Но правы и журналисты, входящие в Национальную ассоциацию. Они объявили забастовку по всей стране, чтобы добиться от владельцев газетно-журнальных трестов (они же, как правило, владельцы частных телеканалов) нового трудового соглашения на 4 года. И благодаря упорству и единству действий, добились успеха.

Предприниматели тоже не в накладе: им важны стабильность и гарантии от социальных взрывов. Помимо экономических произошли и некоторые социальные изменения: с 34 до 33 лет работы в печати и на телевидении сокращен стаж, позволяющий журналисту выйти на пенсию. Тележурналисты позволили себе такую шутку: «Если газета будет стоить патрону дороже, значит он будет больше смотреть ТВ». А пока в Италии читают прессу лучше, чем в Испании и Португалии, но меньше, чем в других странах ЕС. (Общий тираж всех газетных изданий в Италии – 6 млн 812 тыс. экземпляров. ТВ смотрит каждый из 57,8 млн итальянцев.)

Как оценивал подписание трудового соглашения Джорджо Сантерини, бывший секретарь Национального профсоюза журналистов?

«“Не полностью прекрасно”… Что, странно сказано? Возможно, но “полностью прекрасного” в нашем деле не существует… Первоначально мы требовали повышения зарплаты на 20 %, но до этого уровня не добрались. Однако добились увеличения срока контракта, что очень важно для профессионалов. Значит, усиливается роль журналиста в общественной жизни страны…»

Примерно 15–20 % экранного времени в теленовостях занимают интервью с карабинерами, полицейскими, репортажи из залов суда, статистические данные и, конечно, хроника, так как убийства происходят каждые 4–6 часов. Убийства, засады, взрывы, лужи крови на асфальте, драки…

Министерство внутренних дел Италии регулярно сообщает журналистам ТВ данные о криминогенной обстановке. Эти сведения позволили комментаторам РАИ и «Фининвест» сделать мрачный вывод: XX век и начало XXI столетия – «пик всех видов преступлений», «Гималаи», в которых гибнет цивилизация.

«Война» между гангстерскими синдикатами расползлась по всей Италии и достигла невероятных размеров за всю историю республики. С Юга, словно боевые сводки, ежедневно приходят сообщения о кровавых расправах. Полицейские и судебные следователи завалены делами, связанными с торговлей наркотиками, детской преступностью, педофилией, рэкетом и насилием, ограблением банков и почтовых касс. Большинство этих преступлений остаются нераскрытыми…

Характерно, что в 90-х годах наиболее частым ограблениям гангстеров подверглись отделения банков и почт. (В Италии более 1100 банков, имеющих разветвленную сеть филиалов по всей стране.) За январь – июль 2002–2003 годов каждая 16-я банковская контора и почта были ограблены. Вооруженные налетчики (как правило, 3–4 бандита), по данным полиции, очищали кассы в 1800 отделениях банков и почт за 4–7 минут. И в 95 % случаев действовали успешно, а это значит, что в стольких же случаях полиция оказывалась бессильной. Средняя величина банковского ущерба – 100–500 тыс. евро за один налет.

Корлеоне на Сицилии считается местом, где властвует мафия. Корлеоне – это символ «судьбы» местных кланов. В конце 1989 года здесь появилась газета «Корлеонезе нотиция», которая была официально признана и зарегистрирована только в январе 1991 года. Причина такой задержки – антимафиозная направленность.

И вот в конце объявленного Дня борьбы против мафии неизвестный разбил стеклянные двери редакции, вылил на пол канистру с воспламеняющейся жидкостью и поджег. Сгорели архивы, пострадало помещение редакции. Злоумышленник окрылен. По мнению полиции и карабинеров, пожар учинили мафиози в ответ на статью, опубликованную в газете, где назывались имена трех местных молодых гангстеров. Обо всем этом сообщило гостелевидение и каналы «Фининвеста». Не побоялись мести.

Острая криминогенная обстановка зафиксирована в Ломбардии, где сконцентрировано наибольшее количество финансовых ведомств. Ни одного нападения на банки полиция не зарегистрировала на Севере Италии в Валле д’Аосте и на юге – в области Молизе. Об этом тоже сообщил «Канале-5».

… Четыре пули: три – в голову, одна – в спину. Стреляли двое наемных убийц. Стреляли в Палермо, столице Сицилии. Стреляли в известного предпринимателя – республиканца Либеро Грасси, который в течение всей жизни отказывался выплачивать «налог» мафии, призывая к решительной борьбе против организованной преступности. Он отказывался от вооруженной охраны. Его принцип: один против рэкетиров. Так он громче поднимал голос протеста. Но его голос замолк. За несколько дней до теракта телерепортеры «Фининвеста» брали у него интервью:

– Вам не страшно? Одному против вооруженных преступников?

– Нет! Поймите, бояться бессмысленно и вообще опасно находиться в состоянии страха, если готовишься к бою. Меня вымогатели не сломят…

Не сломили. Убили…

Мафия проникла во все поры итальянской экономической жизни. По подсчетам журналистов, мафия прибирает к рукам 20 млрд евро ежегодно, примерно у 70 % предпринимателей отбирает 30 % дохода. И к отпору промышленники и торговцы не готовы.

«Убийство Л. Грасси – это не просто уголовщина. Это политический акт, стремление показать всесилие мафии и слабость правоохранительных органов», – комментировали тележурналисты.

И что, на мой взгляд, было и остается важным: Берлускони никогда не вмешивался в журналистскую работу; осуждая организованную преступность и преступность в принципе, он не диктовал репортерам свои способы и методы показа на экране кровавых событий (связанных с мафиозными разборками и «красными бригадами»). Например, не разрабатывал и не требовал создания специального кодекса этических норм показа на малом экране разных «страхов» – последствий чудовищных убийств, все оставлял на усмотрение оператора. Это, конечно, фильтр очень тонкой очистки, но Берлускони умеет доверять своим сотрудникам и особенно тем, кто ответственен за выпуск разных новостей на экран. И это – воплощение в жизнь третьего стратегического приоритета программы «Вперед, Италия!».

Сам же Сильвио Берлускони умеет сказать, что считает необходимым, в нужное для него время, в нужной аудитории и так, чтобы его слова и мысли в самой различной «упаковке» дошли до цели.

Не разжигать, а тушить преступность, не потакать мафиози и их ложной популярности, а четко следовать событиям, выдвигать не только официальные, но и свои версии, не отставать от конкурентов, впрочем неизбежно следуя в фарватере интересов зрителей.

Государственное и частное телевидение Италии «не утяжеляет» ежедневные программы, в разных дозах «вкрапливает» познавательные передачи. После телевизионных журналов демонстрируются документальные фильмы, рассказывающие об исторических памятниках, о новых открытиях и находках на дне моря, об археологических раскопках. Так, программа «Канале-5» от 30 августа 1991 года имела не только историческое значение, но и вовремя предостерегла жителей окрестностей Неаполя о возможности очередного извержения Везувия. Тысячи людей были оповещены, а ведь начали передачу с сенсационного открытия археологов под Неаполем, в зоне Помпеи. Там были найдены останки пятерых жертв извержения Везувия 24–25 августа 79 года нашей эры, раскопки продолжаются, и новые открытия – не за горами.

Но если археологи прикасаются к таинствам тысячелетий, то вулканологам приходится с большой тревогой держат руку на «пульсе» Везувия. О том, как происходило извержение вулкана в 79 году, ученые представляют не только теоретически. Гигантские выбросы лавы, огромный многокилометровый «гриб», взметнувшийся над Везувием в 1631 году, специалисты вычислили благодаря сохранившимся документам. Везувий «спит» с 1944 года, но в настоящее время у международной «команды» вулканологов, работающих в Везувийской обсерватории (создана в 1841 году), нарастают опасения: вулкан может проснуться. В 2005–2007 годах извержение будет якобы таким же активным, как 370 лет назад. «Мы сможем оповестить заблаговременно о предстоящей катастрофе, но как эвакуировать население?» – говорят ученые в интервью тележурналистам.

Как спасти в случае извержения примерно 800 тыс. человек, живущих у подножия вулкана? Задача трудноразрешимая. Застройки здесь велись беспорядочно, не продумывались транспортные артерии, переброска материалов почти невозможна. Теперь об этом вынужден задумываться Сильвио Берлускони, не как заказчик и носитель информации, а как премьер-министр, глава правительства, ответственный и за капризы природы.

Другое качество, другой смысл, другая ответственность. Подход государственный и международный. Такое отношение к различным стихийным бедствиям: ураганам, наводнениям (и не только в Венеции), землетрясениям. Премьер держит все это в центре внимания и считает, что своевременные защитные и профилактические меры, вплоть до эвакуации населения, экономичнее и безопаснее, чем работы по ликвидации последствий природных и других катаклизмов. И он прав, хотя и не требует официальной поддержки, что сказалось бы на росте его авторитета главным образом в «базовых слоях общества».

А светская хроника? На ее информацию всегда большой спрос. Она украшает, делает более разнообразными программы TV.

«Канале-5» первым на ТV сообщил, что журнал «Плейбой» объявил конкурс на самую красивую и сексуальную даму XX столетия, собрал представительное жюри, которому должно не только определить «королеву секса», но и расставить по соответствующим местам сто из уже отобранных тысячи кандидатур. Дело сложное, и вот его результаты. (Смотрели 14 млн зрителей.)

По всем параметрам победила Мэрелин Монро, которая ушла из жизни в 1963-м. Второй стала Джейн Мансфельд (65 лет). Четвертой – французская актриса Брижит Бардо, поднявшаяся так высоко, как считают некоторые эксперты, лишь потому, что первой показала всему миру в нужном ракурсе свои самые соблазнительные части тела. Синди Кроуфорд – пятая. Она обошла 68-летнюю Софию Лорен (6-е место). Ким Новак – восемнадцатая; а Джина Лоллобриджида довольствовалась лишь утешительным 20-м местом. Но это лучше, чем 24-е место Шарон Стоун; 26-е – Грейс Келли; 35-е – Мадонны; 45-е – Катрин Денев; 51-е – Греты Гарбо; 59-е – Клаудии Шиффер; 66-е – Деми Мур; 99-е – таинственной шпионки Маты Хари, родившейся в 1876 году и расстрелянной в 1917-м в Париже (один из стрелявших жив до сих пор и утверждает, что «видел, как его пуля пролетела мимо прекрасной головки»).

Специалисты ТV, анализировавшие результаты опроса, отмечали, что среди избранных красавиц превалировали «бледнолицые» секси. «Краснокожая» Рита Хэйворт стала лишь 11-й в «табели о рангах» мирового секси; чернокожая Жозефина Бейкер – 41-й. Азиатские красавицы с желтой кожей в «сотку» не пробились. Им лукаво предложили организовать свой отдельный конкурс в Токио и без обид верховодить там.

Следует отметить, что «старые» дивы почти полностью потеснили современных красавиц по всем статьям. Идеалы красоты словно пришли из светлого аристократического и артистического прошлого. «Большими и Малыми Медведицами» экрана стали те, кому сегодня далеко за 60. И последнее. Многих удивило, что в первую сотню мировых красавиц кино и ТV не вошла леди Диана. Видимо, ей и здесь, к сожалению, не повезло…

Другой элемент светской хроники: знаменитая порнозвезда (венгерка по происхождению), бывшая депутат парламента лауреат многих конкурсов Илона Сталлер, более известная как «Чиччолина», не скрывает своей радости. После поражения на первом этапе судебного процесса в марте 1998 года за право воспитывать в Риме своего малолетнего сына Людвига она выиграла второй раунд в апелляционном суде и третий – кассационный бой.

Адвокат экс-супруга проиграл: он не сумел доказать, что порнозвезда – женщина легкого поведения, а не уважаемый член общества со всеми родительскими и другими правами, которые не могут быть ущемлены.

«Я буду сражаться до победы. Пойду хоть на рога, но Людвиг останется со мной», – заявляла Чиччолина и доказала, что она человек дела и слова, и главное – «непримиримая мать». И вот она дала свое «боевое раскрепощенное телеинтервью» журналистам, не сглаживая никаких «острых углов».

– Вас не смущает, что когда Людвиг станет взрослым, он может болезненно воспринять ваши порноленты?

– Не смущает. Да и времена будут другие. Ханжество и сейчас быстро идет на убыль. Более того, я считаю, что люди должны уважать чужой выбор, чужой труд, каким бы он ни был.

– Какие алименты будет выплачивать бывший супруг?

– Меня это не интересует. Пока я не получила ни одного цента. Да и не деньги портили наши отношения.

– А ваши знаменитые змеи? (Имеется в виду ее увлечение удавами. – М. И.).

– Их больше не существуют. Один упал в раствор с химикатами, когда я готовилась к фотосъемкам. Другой проглотил крысу, и та исцарапала ему все внутренности…

– С вашим экс-мужем не произойдет того же?

– Странные сравнения. Да с Джеффри мы пока в состоянии войны. В остальном я иду вперед! Для окружающих Илона Сталлер во всем «чрезмерна». Много разных цветов, красок, много пышных грудей. Для одних я – ангел, для других – демон. Одни не отрываются от экранов телевизора, когда выступает порнозвезда, другие, краснея, выключают аппараты, когда она «включает» в действие свои ноги и другие части тела.

– Не опасно ли постоянно заниматься любовью – на экране, на сцене, в жизни?

– Я была последней партнершей Джона Холмса. Он был уже неизлечимо болен. СПИД… Он мог убить и меня. Он умер. Мне же повезло.

– У вас были трудные роли?

– Непростые – да. Вспоминаются съемки во Франции. Меня голой связали, и режиссер Рикардо Скикки приказал моему партнеру бить меня плетью. Я кричала от боли. А он перед любовью хлестал меня и хлестал. Режиссер позже высоко оценил мою работу: «Ты прекрасно играла». Любовь с мужчинами перед камерой – это тоже нелегкое дело. Особенно втроем, впятером, ввосьмером. Да и с женщинами непросто; и когда сеансы групповые и смешанные…

– Думаете ли вы вновь заняться политикой? Получаете ли пенсию как бывший депутат парламента?

– Политика – дело серьезное и требует большой отдачи, времени и энергии. Все это у меня есть. Пенсия? Получаю. Чем конкретно займусь в политической деятельности? Пока секрет. Но рвусь всем телом вперед! «Вперед, Италия!»

– Чем занимаетесь в свободное время?

– Свободного времени почти нет. Много сил отдаю автобиографической книге. Она раскрывает все стороны моей жизни и деятельности.

– Занимались ли вы любовью ради денег?

– Лишь однажды, и то больше из «шкурного интереса». Мне нужен был паспорт, чтобы вывезти из Нью-Йорка моего сына. Без разрешения отца. Один мужчина мог мне помочь. Мы занимались сексом в его кабинете, прямо на письменном столе. Один, два, три… нет, четыре раза. Он был хорошим мужчиной, но слова своего не сдержал. Он мне не помог…

– Как к вам относятся на родине, в Венгрии?

– Там меня называют женщиной-мифом. И в Чехии тоже. Хорошо принимали в России. Вообще на Востоке Европы женщины очень красивы и живут, отказываясь от табу… И в этом на Востоке прогресс ощутим больше, чем на Западе. А в остальном? Я – за Его «телевизионное вещательство».

Мы уже расставили все основные точки: главный конкурент, «алая роза», – гостелерадио РАИ; «белая роза» – частный телевизионный дом «Фининвест» во главе, как говорят левые, с его превосходительством «телевизионным вещательством» Кавальере Сильвио. О нем в Италии знают все. И то, что у него пятеро детей, и то, что брат Паоло тоже не скуп на потомство, у него четверо детей; у сестры Марии Антониетты – трое наследников. Отец Луиджи Берлускони с 1989 года покоится на одном из миланских кладбищ. Сильвио не забывает его навещать, приносит цветы.

Личная жизнь семьи Берлускони в центре внимания репортеров светской хроники. Но наибольший интерес представляет не его телевизионная и предпринимательская, а государственная деятельность. Самые популярные частные каналы «Фининвеста» – «Канале-5», «Италия-1», «Рете-Куаттро» получают ежегодно более миллиарда евро только от телерекламы, после уплаты всех налогов. Сильвио Берлускони предпринимательство с премьерством не совмещает. Конфликта интересов нет.

Алессандро Натта – Д’Алеме: «Я предпочел бы не разговаривать с этими кретинами, которые не знают ни истории своей страны, ни истории партии, которая была их колыбелью. ИПК больше нет. И будет ли?»

Операция «Чистые руки» приказала долго жить еще в 1994 году. Это был феноменальный процесс, порожденный возмущением людей против размеров коррупции.

Мафия – это заразная болезнь, которую политики не желали и не умели лечить.

«Термидор» или конец юридической революции. Граждане поняли, что правосудие давно не одно для всех.

Общественная система коррупции продолжает существовать. Она распространяет свои антитела.

Нарушение правил стало само по себе правилом. За восемь-десять лет борьбы с коррупцией произошло смещение уровней коррупционеров: от Рима до Калабрии, от Ла Специи и до Латины. Речь шла уже не о сенаторах и депутатах, министрах и их доверенных лицах, советниках, а о самых рядовых чиновниках – от провизоров до бухгалтеров. «Танджентополи» – дача и принятие взяток охватили всю Италию. И размеры «Тандженти» подсчету не поддаются.

С. Берлускони: «Я должен кое-кого разочаровать: я не оставлю политическую авансцену. Лидерством или обладают, или его теряют. Я им обладаю».

Я предпочту умереть с оружием в руках, чем лишиться одного из каналов TV.

Он, С. Берлускони, не дает обывателю шанса соскучиться, хотя, для контрастов, часто выглядит противоречивым. Но это для того, чтобы набрать очки. Вот так, например: «Если я проиграю, то ухожу из политики!» И сразу же хор голосов: «Не уходи! Ты нужен всем, ты необходим Италии!» И он благосклонно соглашается: «Я не сдамся! Я – часовой на границе Свободы».

Конец ознакомительного фрагмента.