Глава 5
Я радовался недолго. Как только мы подошли к «Сыну бури», я сразу заметил, что на его палубе осталось намного меньше людей, чем у нас. Видно было, что есть много раненых. И те, кто остался невредим или получил только легкие раны, вроде моей, пытались помочь тем, кто был ранен тяжело.
Токе я увидел сразу. На нем не было ни царапины, но он был очень бледен и, глядя в одну точку, сидел, прислонившись спиной к фальшборту. Рагнару повезло меньше. Он был жив, но весь залит собственной кровью. Самая серьезная рана была на левой ноге: топор вошел сзади в ляжку и достал почти до кости. Рана в боку казалась менее глубокой, но было неясно, сильно ли задеты внутренности. Рагнар был без сознания и тихо стонал. Рядом с ним сидел Аке Серый, пожилой воин с «Сына бури», и пытался остановить кровь.
– Он стоял у мачты, когда они, – Аке показал на убитых свеев, что лежали на палубе, – всей силой навалились на нас. Токе велел отходить на нос и корму и сам стал отступать первым. Началась суматоха. Я думал, что наш строй рассыплется, и нас перебьют со спины. Но Рагнар и еще двое остались и задержали свеев. Дали нам время построиться и закрыться щитами. Однако самих их быстро окружили. Из троих только Рагнар еще дышит – видно, свеи не стали его добивать – слишком молодым он им показался.
Я коснулся лица своего брата и почувствовал, как слезы текут у меня по щекам. Я вспомнил, как в детстве мы всегда были вместе, как он защищал меня и как придумывал разные игры и проказы, за которые нас наказывал отец. Так было всегда, сколько я себя помнил, пока не отправился жить заложником в усадьбе ярла Паллига. После моего возвращения прошлой осенью все изменилось: Рагнар, вернувшись из похода, считал себя бывалым воином, которому не пристало проказничать, и смотрел на меня как-то слишком снисходительно. Однако все равно он оставался самым близким для меня человеком, даже ближе отца и матери.
Отца больше не было с нами, а теперь я мог потерять еще и брата!
Ко мне испачканный кровью, но невредимый подошел Асгрим Законник и тронул меня за плечо:
– Его надо отвези к вам в усадьбу. Твоя мать и сестры смогут выходить его. Здесь он скоро помрет.
Я кивнул и ничего не сказал. Потом я встал и попросил Асгрима помочь мне перенести Рагнара на «Летящий». На помощь к нам подошли еще воины из команды Токе, но сам он не двинулся с места, а по-прежнему смотрел куда-то в сторону. К нему подошел Асбьёрн Серый Коготь и потряс за плечи. Только тогда Токе словно очнулся. Он вскочил и стал размахивать руками и что-то торопливо говорить Асбьёрну, будто оправдываясь.
– Твой брат смелый, – сказал мне воин по прозвищу Свистун. – Если бы не он, еще дюжина наших отправилась бы кормить дочерей Ран.
Свистун посмотрел на машущего руками Токе и покачал головой.
– Все рассказывал нам, как давно сделал бы нас богачами, если бы не приходилось во всем слушаться Эстейна, – продолжил Свистун, кивнув на Токе. – А потом укрывался за нашими спинами, как только увидел блеск мечей…
– Молчи! – оборвал его Асгрим. – Ты первый крикнул, чтобы мы выходили в море, не дожидаясь Асбьёрна, так тебе хотелось легкой добычи. Теперь посмотрим, достанется ли нам хоть что-нибудь от Эстейна, когда он будет делить серебро за три корабля.
Я не хотел их слушать. Мне не было дела до Токе, его людей и серебра. Все, что мне было надо, это чтобы Эстейн разрешил мне отвезти Рагнара к нам в усадьбу. Поэтому, как только Рагнара удобно уложили на корме, я попрощался с Асгримом, и мы отошли.
Эстейн выслушал меня и согласился, только велел взять к нам в усадьбу и других раненых и отправить по суше весточку ярлу Паллигу. Я согласился, хотя не знал, найдется ли теперь у нас дома достаточно припасов. Но я рассудил, что как только ярл узнает про произошедший бой, он пришлет нам муки и солонины. Затем Эстейн сказал, что будет ждать нас на следующее утро, и мы пошли на юго-восток. Пленные свеи со связанными и привязанными к скамьям ногами, гребли медленно, постоянно жалуясь на свои раны. Мне пришлось вытащить из-за спины меч и пройти на корму.
– Эстейн Синий Змей обещал вам жизнь, – сказал я. – Но он не обещал, что эта жизнь будет легкой. Мы везем моего брата, которого ранили ваши люди, ко мне в усадьбу, и нам надо торопиться, потому что от качки ему делается хуже. И если кому-то из вас мешают грести привязанные ноги, то подумайте о том, что иметь две привязанных ноги лучше, чем свободную одну.
И я ударил ближайшего ко мне пленника мечом по ноге. В последнее мгновения я повернул лезвие, так что удар пришелся плашмя. Однако и этого хватило, и мы пошли быстрее.
Еще до темноты мы вошли в протоку Кертеминде и вытащили корабль на берег напротив нашей усадьбы. «Летящий» узнали, и к нам тут же вышло несколько человек, среди которых я сразу узнал по важной походке своего старшего брата Бьёрна. Он тоже заметил меня и замешкался, не увидев рядом со мной ни Эстейна, ни Рагнара. Его желание показать себя хозяином усадьбы тут же исчезло, и он побежал к берегу.
Я тоже хотел показать ему, какой я теперь великий хёвдинг и стоял на носу, опираясь о голову дракона. Однако увидев, как он, спотыкаясь, бежит к нам, я не выдержал, прыгнул в воду и побежал со всех ног ему навстречу.
Мы обнялись, словно с нашей последней встречи минуло несколько лет, а не пара недель. И Бьёрн сразу же спросил:
– Какие вести ты принес, Сигурд?
– Дурные и хорошие, – ответил я. – Рагнар жив, но тяжко ранен. Я привез его домой. А с ним еще две дюжины раненых, за которыми нужен уход. Мы взяли у свеев три корабля и отомстили за отца.
К Бьёрну вернулось его спокойствие. Он кивнул и сказал:
– Расскажешь потом. Сейчас нам надо заняться Рагнаром.
Рагнара перенесли в усадьбу, и им занялась наша мать. Остальных раненых тоже пристроили кого где. Бьёрн не стал злиться на то, что ему в разоренной усадьбе придется кормить столько лишних ртов. Наоборот, он похвалил Эстейна за мудрость, сказав, что раненые – это наши соседи, и все, что мы для них сейчас сделаем, вернется нам сторицей. Я рассказал ему про битву, и он долго недоуменно смотрел на меня, когда я говорил про то, как мы с Эстейном первыми перепрыгнули на вражеский драккар.
– Многие на моем месте тебе бы просто не поверили, – наконец, сказал он. – Но я тебя знаю, ты не стал бы хвастать понапрасну. Чего мне не понять, это зачем тебе понадобилось так испытывать милость богов. Для этого в нашей команде есть Эстейн и Толстый Карк.
Теперь пришла моя очередь удивляться:
– Разве вождь не должен вести своих людей?
– Должен, – согласился Бьёрн. – Но это не значит, что он первым должен лезть на копья. Дело вождя – решить, кто стоит впереди, кто позади, как подойти и когда послать подмогу. Смог бы ты сделать это, окруженный врагами на палубе вражьего драккара?
– Понимаешь, – признался я, – я сам не понял, как так получилось. Я как будто опьянел от звуков битвы. И сам не заметил, как прыгнул вслед за Эстейном. Разве с тобой такого не бывало?
Бьёрн внимательно посмотрел на меня.
– Теперь я понимаю, – наконец, проговорил он, – почему отец сделал такой выбор. Почему ты должен был отправиться с ним в поход, а не я. Не знаю, наверное, я мог бы стать хорошим вождем, но воины любят не таких, как я, а таких как ты. Тех, кто пьянеет от ударов мечом, кто смеется, разрубая щиты и шлемы. Меня же от этого всего воротит.
Он замолк и больше мы об этом не разговаривали.
На следующее утро мы отправились обратно, и я даже не знал, останется ли Рагнар жить. Но я дал обет Одину, что если мой брат поправится, то я отдам половину серебра, которое мне причиталось, в его святилище в Оденсе.
Эстейн был доволен, что мы воротились вовремя, и тут же позвал меня на совет. Мы собрались там же, где и за день до этого – у хижины на вершине холма. Только теперь мы выглядели совсем по-иному: у меня была перевязана нога, у Перелетного Арвида была повязка на руке и свежий порез на правой стороне лица. Бу, как я понял, сам в схватке не участвовал, но стрелу в руку получил – сейчас рука лежала на перевязи. Асбьёрн так рвался на помощь Токе, что получил удар топора в правую сторону груди. Его нагрудник выдержал, но пара ребер у него была сломана. Сейчас он сидел спеленатый, как ребенок, и с трудом дышал. Только Эстейн не получил ни единой царапины. Мы посмотрели друг на друга и все разом рассмеялись. Затем Эстейн спросил меня:
– Тебя учили счету?
Я ответил, что до сотни я считаю легко, а потом мне нужно иметь что-то под рукой, чтобы делать зарубки. Эстейн кинул мне две палки: одну толстую, другую потоньше.
– Тогда тебе считать в этот раз. Будет и с тебя прок, наконец, на нашем совете.
Остальные рассмеялись, а я покраснел: я-то думал, что теперь на совете я сижу не просто, как ученик Эстейна, а как хёвдинг корабля, равный другим. Но я ничего не сказал. Я вдруг понял, что Эстейн устроил это представление просто, чтобы я не сильно задавался.
Бу начал первым. Он сказал, что из его людей девять никогда больше не увидят рассвет, трое борются за жизнь, еще шестеро отделались легкими ранами. Захваченный им корабль называется «Гром», на нем шли четыре дюжины и еще трое воинов. Из них в чертоги Ран отправились две дюжины и один, трое находятся на пути к жене Эгира, остальные сдались. Из них восемь не могут грести. На «Громе» люди Бу взяли четыре бочонка пива, семь бочонков солонины и вяленой рыбы, двадцать три марки серебра, серебряную утварь небольшой цены, много шлемов, мечей и копий.
Так все вожди перечисляли оставшихся и погибших людей и захваченную добычу. Я делал зарубки по числу целых дюжин на одной палке, а остающееся количество отмечал на другой. Выходило, что семьдесят три из числа свеев никогда больше не увидят Упсалу. И большая часть из них полегла на «Серебряном жеребце», которого захватили мы с Эстейном. Еще шестьдесят пять человек попали к нам в плен. Среди наших же в Валхаллу отправились сорок три воина, причем семнадцать павших были из команды Токе и Асбьёрна, а двенадцать из команды Арвида. У нас также было три десятка раненых, не считая тех, кого я уже отвез к нам в усадьбу.
Конец ознакомительного фрагмента.