Глава 7
Маятник
На следующий день я вошел в вестибюль больницы с небольшим и нежным букетом цветов. Мне хотелось, чтобы, глядя на этот светлый букет, Кьяра осознала, что, несмотря на разного рода неприятности, жизнь полна приятных мгновений.
Я легко взбежал по ступенькам, предвкушая встречу с моей неудачливой горнолыжницей. Нельзя сказать, что я радостно порхал по лестнице, беззаботно направляясь к заветной двери в ее палату. Душа моя вовсе не была легкой. Напротив, ее придавил багаж тяжелых мыслей. Я провел почти бессонную ночь в попытках усмирить свои эмоции, в попытках доказать себе, что между мной и Кьярой ничего не может быть. Что это всего лишь случайная встреча в горах. Всего лишь помощь хорошей девушке в трудную минуту, которой очень одиноко в больнице, и именно по этой причине я иду навестить ее с букетом цветов. И сказать, что больше не приду…
До поворота за угол остались две двери. За поворотом будет ее вторая дверь справа.
– Флавио! Что ты тут делаешь?! – вывел меня из задумчивости возглас. Я поднял глаза. Передо мной стоял Мирко, мой лучший друг.
– Я… – растерянно произнес я, не понимая, с чего такое замешательство. В принципе, земля круглая, и знакомого человека можно встретить где угодно. Я однажды даже встретил своего друга в Копенгагене. Мы оба были там в командировке. Но какое-то дурацкое чувство повергло меня в странное замешательство. – Я… пришел навестить коллегу. А ты?
– Да моя девушка попала сюда с травмой. Мне даже пришлось пораньше вернуться из командировки. Твой коллега в какой палате?
Я поднял глаза на табличку с номером, висящую над дверью ее палаты. 416. Я даже открыл рот, чтобы произнести этот номер, но почему-то вдруг онемел. Или разом забыл итальянский язык. Не знаю, но я стоял, как рыба, вынутая из воды, и беззвучно открывал рот.
– Мне в конец коридора, – выпалил я, совершенно не понимая, что за бред я несу. – А тебе?
– Мне сюда, – кивнул Мирко на палату №416. – Жду, когда медсестра выйдет.
В то же мгновение дверь распахнулась, и на пороге показалась молодая девушка в зеленой форме.
– Можете войти, синьор, – сказала она и проследовала к соседней палате, позвякивая какими-то пузырьками.
– Слушай, ты надолго сюда? А то, может, выпьем кофе после? – спросил Мирко.
Я несколько мгновений испытующе и подозрительно смотрел на друга. Шестеренки в моей голове начали закручиваться в убыстренном темпе. Все смешалось, и на миг я утратил способность соображать что-либо. Мне категорически требовался тайм-аут на обдумывание.
– Не думаю, что получится. Я буквально на пять минут, спросить о самочувствии и подарить от нашего коллектива букет. Выпьем кофе в другой раз.
– Ладно, тогда чао! – махнул Мирко рукой и скрылся за дверью ее палаты…
Несколько минут я не мог двинуться с места. Но потом, как помешанный, я кинулся вниз, к своей машине, потому что встречаться с Мирко еще раз я не хотел.
Я сел в свой мерседес и в полном оцепенении замер, глядя перед собой невидящим взглядом. Итак, Мирко – это и есть тот deficiente, которого Кьяра любит, и который чихать на нее хотел?! Но он не только deficiente, он еще мой самый лучший друг, друг детства. То есть она любит моего лучшего друга, deficiente. Она живет с ним, занимается с ним любовью…
Мадонна… Я даже ударил кулаком ни в чем не повинный руль.
Кстати, какого дьявола этот coglione18 рассказывает ей душещипательные истории?! Что-то я не припомню, чтобы он был женат и имел ребенка!
Cazzo, и как вообще мы теперь будем встречаться на вечеринках?!
Я возвел глаза к потолку своего авто в надежде найти там ответы на все эти вопросы. Увы, крыша была однотонной и не предвещала никаких ответов. Porca miseria!
Стараясь все-таки сосредоточиться на движении, я вырулил со стоянки и, вклинившись в интенсивный поток, направил свой мерседес в сторону моего офиса. Работы за отпуск накопилось, мягко скажем, много. Так много, что у меня почти не оставалось времени подумать об этой новой ситуации, в которую я вляпался. Но будучи в офисе, я даже не представлял, какие терзания ждут меня вечером! Потому что в тот момент, когда ближе к восьми вечера я вошел в темноту своей гостиной, Кьяра прислала мне сообщение, в котором спрашивала, как я поживаю. Она ни слова не спросила, почему я не пришел, как обещал, но сквозь строчки я отчетливо читал этот вопрос. Я страшно терзался, что ей ответить, стоит ли вообще отвечать, и проклинал себя за то, что обменялся с ней телефонами и вообще ввязался во все это!
Мозг мой был совершенно измучен, и я, так и не придумав разумного действия, отключился на диване в своей гостиной, даже не раздеваясь и не ужиная.
Телефон завибрировал в кармане моих джинсов часов в 8 утра, когда я еще не успел проснуться. Почему-то мое сердце замерло. И отнюдь не от того, что я забыл поставить на сегодня будильник и проспал. К тому же в тот момент я еще не догадывался, что проспал.
Я медленно достал мобильник, охваченный необъяснимым предчувствием. На экране светился номер Кьяры. Эти мерцающие цифры просто раздирали меня на части. Некоторые мои части рвались ответить, но другие выдвигали разумные доводы, что я не должен этого делать. Она звонила настойчиво и не сбрасывала звонок. Те части меня, что голосовали за «ответить», победили.
– Pronto?
– Флавио, чао! Куда ты пропал?! – услышал я ее печально-радостный голос и ощутил жгучую боль внутри.
– Чао, Кьяра… Как ты… себя чувствуешь? – сбивчиво спросил я.
– Нормально. Меня завтра отпустят домой.
– Я очень рад.
– Что с тобой, Флавио?! – с каким-то отчаянием воскликнула она. – Ты был таким внимательным со мной, так помог мне, а потом резко исчез, не отвечаешь даже… Я испугалась, что с тобой что-то случилось… – грустно сказала она, быстро переворачивая все вверх дном у меня внутри. – Но теперь я понимаю, что тебе просто совершенно… – она запнулась, а я ощущал, как слова безжалостно полосуют мое сердце, – безразлично, – нанесла она еще одну рану.
– Это не так! Извини… У меня… возникли проблемы… – судорожно подбирал я слова.
– Что случилось?!
– На работе… завал. Завтра я должен уехать.
Что за чертовщину я несу?!
– Надолго?
«К сожалению для нас, навсегда» – с горечью подумал я.
– Не знаю. Как пойдет, – ответил я неуверенно.
– Понятно. А мои вещи?
– Я отправлю тебе их сегодня с курьером.
Она так горестно вздохнула, что я едва не сдался в очередной раз и не признался ей в той реальности, с которой я отчаянно боролся.
– Знаешь… Я так радовалась, что спустя полгода жизни во Флоренции обрела здесь хорошего друга, – сказала она, и я чувствовал, как в голосе ее дрожат слезы. – Ты подарил мне уверенность в том, что все будет хорошо. Ты подарил мне ощущение защищенности. Мне казалось, что наконец-то у меня появился тут человек, который в случае острой необходимости сможет мне помочь и даже позаботиться обо мне… Наивная… Конечно, какое тебе до меня дело, – всхлипнула она.
– Кьяра! – воскликнул я отчаянно, ставя под угрозу срыва все принятые решения. – Это неправда! – горячо сказал я и замолчал.
– Конечно, неправда. Именно поэтому ты даже не поинтересовался, как я доберусь одна до дома, – снова всхлипнула она.
Действительно, я не поинтересовался. Потому что я знал, как она доберется до дома.
– И… как ты доберешься до дома? – спросил я, затаив дыхание.
– Мой мужчина вернулся.
– Вот видишь! Значит, ты опять под надежной защитой, – горько усмехнулся я, не веря ни единому своему слову.
– Естественно, – скептически ответила она.
– Что-то ты не сильно рада его возвращению… – опять во мне проснулось это язвительное чувство необъяснимой ревности.
– Я…я не знаю, рада я или нет, – едва слышно ответила Кьяра.
– Твой мужчина бросает все ради тебя, приезжает к тебе, а ты сомневаешься в том, что рада его видеть. И после этого ты будешь утверждать, что любишь его, – усмехнулся я.
Кьяра вздохнула, но ничего не сказала.
– Какая-то странная у вас любовь, – издевательски продолжил я, сжигаемый ревностью.
– Может, ты и прав, и никакой любви между нами нет, – покорно согласилась она.
Мадонна! Зачем она так говорит?! Ведь родители не из железа меня соорудили! Я всего лишь слабый человек из плоти и крови, раздираемый чувствами!
– Может, любви не существует вообще… Или ее не существует для меня, – сказала она, и голос ее оборвался.
– Кьяра… – я достал белый флаг.
– Не обращай внимания, – прервала она меня, снова всхлипнув. – Удачи на работе! Чао! – и слух мой прорезали короткие гудки.
Я чувствовал себя окончательно разрушенным и имел смутные представления о том, как жить дальше…
В тот день, когда ее выписывали, я едва не бросил все – работу, принятые решение, разумные доводы – и не поехал к ней в больницу. Мне стоило огромных усилий, чтобы сдержать свой порыв, но к вечеру мой мозг размягчился окончательно, и я послал ей короткое сообщение, только чтобы спросить, как она добралась до дома и хорошо ли себя чувствует.
Несмотря на всю безликость, неэмоциональность телефонных сообщений и возможность за смайликами скрывать истинные чувства, я получил ответ, разбивавший вдребезги выстраиваемые мной барьеры. Она написала: «Да, я вернулась из больницы. Спасибо за все, что ты сделал для меня. Я никогда не забуду тебя. Ты исключительный!». И за всеми этими словами я чувствовал, что она была счастлива от моей внимательности и одновременно несчастна от того, что я резко отдалился.
Я весь день не находил себе места, представляя, как она вернулась в хорошо знакомую мне квартиру, вернулась, между прочим, к моему лучшему другу. Я представил, как он ухаживает за ней, обнимает ее, целует, готовит ужин… Это было какое-то странное наваждение, и я в прямом смысле сходил с ума.
Я пошел в ванную принять перед сном душ. Когда после душа я подошел к своей кровати и, взглянув на телефон, увидел огонек, оповещающий о новом сообщении, я схватил мобильник и замер в оцепенении, уставившись на экран. Вообще, вид неоткрытого сообщения на телефоне никогда не вызывал у меня прилива особых эмоций, только любопытство, но в тот момент мои руки, сжимающие телефон, дрожали. Я медлил и не открывал сообщение. Если это будет письмо не от нее, то я испытаю страшное разочарование, я это знал. А если от нее… Я открыл сообщение.
«Спокойной ночи, горнолыжник!»
Минут 10 я сидел, уставившись на телефон, словно ожидая, что он превратится во что-нибудь иное: в иллюзию, мираж, да хоть бы в лягушку!
Ответить? И вновь кинуться в этот омут, из которого я еще и не выбирался. Не ответить?…
«Спокойной ночи, горнолыжница!» – написал я и выключил телефон.
Я полночи провел в бессмысленных попытках охладить мой пылающий мозг. В порыве безумия я даже принял решение стереть ее номер и заблокировать его для входящих звонков и сообщений от нее. Но телефон был выключен, и я боялся его включать. А утром я не смог стереть ее номер. Проснувшись, я вступил в продолжительную борьбу с собой. Я хотел пожелать ей доброго утра, спросить о самочувствии и настроении, о том, что она делает сегодня…
Помешательство было налицо. Мне надо было вчера стереть ее номер из памяти телефона. Только номер этот был записан не только в памяти телефона, но и в моей памяти.