Глава 12
Прошло четыре дня. Великий визирь в очередной раз отбирал из многочисленных просителей, добивающихся приема у дея, тех, у кого для этого были наиболее веские причины. В кабинет вошел писарь и сообщил, что во дворец прибыл шейх какого-то обитающего в пустыне племени, который привел в качестве дани двух великолепных чистокровных скакунов. На Омара сообщение это большого впечатления не произвело, и он уже собрался перенести прием шейха на следующий день, но писарь вдруг с необычной настойчивостью стал уговаривать его взглянуть хотя бы на лошадей, тем более что они находились сейчас на переднем дворе.
Омар не мог не почувствовать некоторой досады. Неужели секретарь Джамиля посчитал того кочевника столь важной персоной, что не мог сам разобраться с ним без первого министра? Всех дел только и было, что принять у шейха дар и отправить его восвояси. Но тут Омар понял, почему секретарь не взялся за решение этого вопроса. Общеизвестно, что жители пустыни, обязанные по договору с деем выплачивать ему дань, не любят посылать для ее доставки своих вождей. Если с подарками пришел лично шейх, это означало, что ему самому что-то нужно от дея.
Надо пойти ему навстречу. Политика Джамиля в отношении племен пустыни всегда была направлена на их умиротворение, и это было одной из причин того, что Барика столько лет жила без войн. К тому же шейх мог быть и не в курсе последних событий в городе, и ему было совсем не обязательно задумываться над тем, почему дей лично не может принять его дар.
Омар проследовал в соседнюю с его кабинетом комнату, резное окно которой выходило в передний двор. Отсюда ему было отлично видно лошадей, окруженных целой толпой дворцовых чиновников и слуг. Зеваки, впрочем, держались на приличном расстоянии от своенравных животных, которых с трудом сдерживали два молодых араба.
При взгляде на них великий визирь испытал потрясение, подобного которому не переживал уже давно. Перед ним были великолепные молочно-белой масти лошади, каковых еще никогда не видели в Барике. Вскоре он понял и то, почему их было так трудно сдерживать. Шейх привел в подарок дею жеребца и кобылицу. О птицы рая! Они могут стать родоначальниками невиданной здесь доселе породы скакунов!
Он все еще восхищенно покачивал головой и тогда, когда вернулся в кабинет, сразу приказав улыбающемуся писарю пригласить шейха. Но неужели этот человек не знает истинной цены своего подарка, достойного самого султана? В любом случае такие лошади не могли быть выращены в пустыне. Тогда откуда же он привел их?
И вдруг Омар подумал о другом. Если на него эта пара произвела такое сильное впечатление, то каково же будет такому ценителю лошадей, как Джамиль, которому придется смотреть на них, понимая, что совершить верховую прогулку он не может? Великий визирь даже застонал при этой мысли. Получалось, что подарок явится еще одним напоминанием дею о том, что он многое не может позволить себе сейчас и неизвестно, когда сможет в будущем.
Поэтому, когда перед ним предстал высокий вождь пустынного племени, Омар был уже далеко не в прекрасном расположении духа. Имя пришедшего человека – Ахмад Халифе – великий визирь сразу припомнить не смог, не наткнулся он на него и при беглом просмотре лежащих на столе бумаг. Возможно, он смог бы узнать его в лицо, но посетитель был закутан в бурнус – объемистый балахон, покрывающий кочевников пустынь с головы до пят, – и низко опустил голову, отчего капюшон бурнуса сползал вниз.
В своем раздражении Омар не стал даже обмениваться с пришедшим обычными в таких случаях витиеватыми приветствиями и сразу перешел к делу.
– Я не помню вашего имени. Из какого вы племени?
– Это ты, Омар? – услышал он неожиданно вместо ответа на свой вопрос.
Великий визирь напрягся. Голос был ему более чем знаком.
– Джамиль? Что за игры?
В ответ раздался хохот. Это насторожило Омара. Он еще больше помрачнел, когда в припадке смеха посетитель вскинул голову и из-под капюшона мелькнули гладко выбритые щеки.
– Кто вы? – Голос великого визиря звучал уже угрожающе.
– Давай, давай, старина. Попробуй угадать. Ты не мог забыть меня. Прошло только девятнадцать лет.
От изумления Омар замер с открытым ртом. Никто до сих пор не разговаривал с ним столь неуважительно! Он поднялся из-за стола, чтобы приказать стражникам выкинуть вон этого высокомерного пса. Но как раз в этот момент посетитель скинул наконец свой капюшон, и гневный взгляд великого визиря встретился с зелеными глазами «шейха», смотревшими на него весело и беззаботно. Он вновь сел, точнее, упал на лежащие у стола подушки, так и не закрывая рта.
– Касим? Неужели это и в самом деле ты?
– Никто иной, – последовал дерзкий ответ.
Омар опять поднялся и пошел к посетителю вокруг всего своего длинного низкого стола, заваленного официальными документами и петициями.
– Ты приехал! Аллах услышал наши молитвы, ты и правда приехал!
– А вы думали, что не приеду? – успел еще спросить Дерек, прежде чем оказаться в объятиях Омара. Он и не ожидал, что этот маленький человек, которому почти в два раза больше лет, чем ему, сможет сжать его с такой невероятной силой.
– Мы не знали, – произнес Омар, вглядываясь в столь знакомое и столь изменившееся за девятнадцать лет лицо. – Мы не могли знать. Так много писем было отправлено, и так много курьеров было найдено мертвыми.
– А я узнал о ваших делах от Али бен-Халила.
– Значит, он единственный, кто смог добраться до тебя? Продавец шербета?
Дерек, улыбаясь, закивал головой.
– Он еще настаивал, чтобы я после нашего разговора подержал его взаперти.
– Ловкий парень. А ты правильно сделал, что приехал тайно. Я боялся, что ты не догадаешься, но не было иного способа предупредить тебя, кроме как использовать этот простой шифр.
Дерек пожал плечами.
– По-моему, это было как раз то, что нужно, чтобы избежать возможной путаницы.
– Джамиль был уверен, что ты все поймешь.
– Как он?
– Пока никак не пострадал, слава Аллаху. Но в прошлом месяце на него вновь было совершено покушение.
– Вы знаете, кто стоит за этим?
Омар раздраженно всплеснул руками.
– Мы ничего не смогли узнать. Ничего! Тот, кто прячется за спинами наемных убийц, неизвестен даже им самим.
– Это Селим?
– Мы можем полагать, что больше некому, но и никто другой не может быть вне подозрения.
– Где он сейчас?
Омар вздохнул.
– Последний раз его видели в Истамбуле, при дворе султана. Мы направили целую армию шпионов, чтобы выяснить, где он сейчас, но он слишком хорошо прячется.
– А вы не рассматривали такой вариант, что он сам может быть уже устранен? – рискнул предположить Дерек. – А сколько лет сейчас младшему сыну Мустафы?
– Мюраду только одиннадцать. Но конечно, учитываем в своих расчетах и его, и всех возможных врагов Джамиля.
– А его жен?
Омар ухмыльнулся.
– Ты все еще мыслишь, как мусульманин, Касим.
– Помнится, моя мать рассказывала мне о свирепой вражде между женами Мустафы и о том, что Махмуда два раза чуть не отравили.
– А Джамиль тебе не писал о том, что это было делом рук четвертой жены Мустафы, которая оказалась настолько глупой, что попыталась отравить и его самого, за что и обрела свою могилу на дне моря?
Дерек воспринял сказанное как нечто обыденное. Нет, он не знал об этом раньше. Но топить в море живьем завязанных в тяжелые мешки женщин было излюбленным способом султанов избавляться от неугодных им обитательниц гарема. Считалось, что раз при жизни женщина должна надежно скрывать от других мужчин свое лицо за куском материи, то лучше, чтобы так же было и после ее смерти. Очень редко гаремных женщин казнят другим способом. Почему Мустафа должен был сделать исключение для своей четвертой жены?
– Жены самого Джамиля? – продолжал Омар. – Конечно, мы думаем и о них, меры безопасности в гареме усилены. Но Джамиль не будет и слушать о каких-либо подозрениях в их адрес, и, честно говоря, я тоже рассматриваю их причастность как наименее вероятное. Не секрет, что все они просто обожают Джамиля. Но что еще более важно, ни один из его сыновей не может претендовать на трон Барики, пока живы Селим, Мюрад и, конечно, сам нынешний дей. Хотя Селим пропал, Мюрад сейчас в Барике, и попыток устранить его не было.
– А что будет, если умрут все сыновья Мустафы?
– Тогда диван рассмотрит вопрос о возможности возведения на трон первенца Джамиля.
– Это может привести к тому, что кадин получит возможность править Барикой от имени своего сына, – напомнил Дерек.
– Но ему только шесть лет, Касим. Будь он старше… Гораздо вероятнее, что диван изберет нового дея, и наследники Мустафы вообще потеряют свои права на трон.
– А твое мнение может повлиять на решение?
Омар засмеялся.
– Клянусь Аллахом, твои рассуждения дают этой проблеме такой поворот, который даже мне не приходил в голову. Ты прав, я могу повлиять на диван. Уверен, что после того, как я тридцать пять лет был первым министром Барики, важнее моего слова здесь может быть только слово самого дея. Но у меня нет сомнений в том, что никто не знает, за какое решение я проголосую в диване, а уж жены Джамиля тем более. Я ведь и сам об этом пока даже не думал. Но хватит, Касим, давай-ка присаживайся. Садись, садись… У нас еще будет достаточно времени поговорить о том, кто повинен в наших бедах. Лучше расскажи, как ты добрался до нас. Новые корабли в Барику не заходили в эти дни, а те, что прибыли раньше, мы внимательно проверили.
– Один из моих друзей взял меня пассажиром на английский военный корабль. Мы вообще-то должны были приплыть еще вчера. Но у нас были небольшие проблемы с алжирскими корсарами, из-за которых судно разошлось со своим эскортом. Думаю, мои спутники появятся на рейде Барики сегодня вечером, в крайнем случае завтра. А меня ночью высадили на берег, и я добрался до вас верхом. Сам понимаешь, нужен был какой-то предлог, чтобы добиться встречи с великим визирем. А кому это удастся быстрее, чем Ахмаду Халифе, прибывшему из пустыни с данью для дея?
– О, лошади! – расплылся в улыбке Омар. – Где тебе удалось найти эти великолепные создания?
– Найти? – Лицо Дерека стало гордым. – Я сам вырастил их. А теперь и у Джамиля, надеюсь, будет время, чтобы развести новую породу скакунов в Барике.
– Иншалла, – ответил серьезно Омар.
– Да, – согласился Дерек, тоже уже без тени улыбки, – если на то будет воля Господа.