Книга 2
Зима
Прошла неделя, другая, третья… Всё это время Рене пропадал в кузнице и почти не видел Сайку днём. Он работал. Подмастерьем. В его обязанности входило раздувать горн большими кожаными мехами. Меха были так велики, что Рене просто вставал на них, брался за верёвочное кольцо, свисавшее с потолка, и начинал раскачиваться, как на качелях. Качаться надо было долго, иногда минут двадцать. Поначалу у Рене после такой качки сильно болели все внутренности, но вскоре он привык.
Наконец, заготовка раскалялась до нужной температуры. Кузнец брал её большими щипцами с длинными чёрными ручками и клал на наковальню. Перехватив щипцы в левую руку, он брал правой рукой молоток, обивал с заготовки окалину и начинал стучать по ней, указывая, куда нужно нанести удар. Рене хватал молот и, вкладывая в удар всю силу, бил, замахиваясь через плечо, стараясь попасть точно в то место, куда указал кузнец.
Надолго его не хватало. Некоторое время спустя он буквально валился под наковальню. Тогда кузнец брал у Рене инструмент и продолжал работать один, нанося мощные точные удары. Казалось, что он никогда не устанет. А Рене на четвереньках отползал в сторону, дрожащими руками черпал тёплую солёную воду из деревянной кадки и жадно пил. Напившись и немного передохнув, он как одержимый снова и снова подходил к молоту, и всё повторялось сначала.
Приходил посланец от Хирны. Церемонно откланявшись, оделив приторно-сладким вниманием каждого из присутствующих, он с почтением просил Чиару, принёсшего радость выздоровления Великой Хирне, прийти к волшебнице за огнём. От этой словесной карамели у Рене стало кисло во рту. Сам не зная почему, он отказался.
Кузнец посмотрел на него внимательно, слегка приподняв удивлённо брови, но ничего не сказал. Мальчику показалось, что он одобрил этот поступок, хотя никакого разговора о Пламени после того памятного вечера между ними больше не было. “Какое же оно Неугасимое, если всё-таки погасло?” – оправдывался он сам перед собой позднее.
Вдруг выпал снег. Холодное утреннее солнце озарило белую землю. Сразу стало светло. Утро было морозным и безветренным. Снег лежал будто белый сказочный ковёр. К полудню он растаял, оставив несколько чёрных луж и неприятное чувство безвозвратно уходящего времени. Однако Рене не спешил.
Больше всего он опасался сейчас сделать неверный ход. От худого чёрноволосого мальчишки, пришедшего некоторое время назад в долину, не осталось ничего. Суровый и мускулистый, Рене с каждым днём всё больше напоминал дикого зверя, хитрого и расчётливого, загнанного, но не затравленного, приготовившегося к единственному, возможно – последнему и самому главному в своей жизни, прыжку.
Теперь Рене жил так, будто время его больше не принадлежало ему. Он уходил в кузницу до восхода солнца и возвращался поздно вечером. Наскоро поев, он выпивал много воды, после чего садился рядом с Сайкой. Девочка доставала книгу, несколько листов бумаги, карандаши и учила его грамоте и счёту. Чтение и письмо Рене понимал легко, а счёт давался ему с большим трудом.
Каждый раз урок арифметики заканчивался тем, что Сайка выходила из себя, злилась на Рене, объявляла его тупицей, вскакивала и кричала, что никогда больше не будет ничему учить такого недотёпу. Бабушка только улыбалась, глядя на них поверх очков. Рене краснел и злился, грызя ногти. На следующий вечер история повторялась.
Приближалась весна. Сайка ходила по долине, расспрашивала людей, пытаясь поподробнее разузнать историю Хирны. Это оказалось непросто. Большинство жителей беспредельно верили волшебнице, считали её великой и чуть ли не святой. Любая попытка разговорить их оканчивалась уверениями в вечной любви и покорности, пожеланиями счастья и долголетия, мудрости и силы. Постепенно это раболепие начало злить Сайку.
– Не понимаю! – однажды сквозь слёзы пожаловалась она Рене, – Такое впечатление, будто они все рабы, рабы по собственной воле. Да ещё и гордятся этим! Чем тогда Хирна лучше Архота?
– Что ж, – задумчиво ответил тот, – Может быть так и есть. Пожалуй, от взрослых мы ничего не добьёмся. Они либо глупы, либо боятся. Если жители долины действительно чего-то опасаются, то желание избавиться от страха, должно породить множество героических сказок и легенд. Надо спрашивать у детей.
– А если они всё-таки глупы? – горько усмехнулась Сайка.
– Тогда мы ничего не узнаем. Но знаешь, кажется, я буду только рад этому.
– А о чём спрашивать-то? Сказок ведь немало. Мне вот бабушка каждый вечер что-нибудь рассказывает. Про принцев всяких, чудовищ, Стражей.
– Стражи? – мальчик насторожился, – А кто они?
– Ну, это могучие маги, которые нашу землю защищают от врагов. Точнее, раньше защищали, когда ещё Архота не было. Теперь они умерли все.
– Нет, это всё не то, – отмахнулся Рене, – Таких сказок везде полно. И совершенно ясно, как они родились. Нужно найти что-то особенное. Сказку, на первый взгляд может быть даже глупую, но таинственную и непонятную. Ту, которую рассказывают у костра, в самые страшные ночи и обязательно шёпотом.
– Ну, эту сказку у нас все знают, – беззаботно отмахнулась Сайка.
– Какую сказку? – сразу насторожился Рене.
– О скелете в горе. У нас ей самых маленьких детей пугают, – Сайка усмехнулась, но сразу осеклась, заметив пристальный напряжённый взгляд мальчика.
– Рассказывай, – сухо скомандовал тот.
– Ну… надо произнести четыре заклинания, – неуверенно начала девочка, – По одному на каждую сторону света. Трижды умереть и возродиться из семени. Взять в правую руку огонь, а в левую – воду. И идти на юг, к скелету в горе, который стережёт сокровище. Каждый может объявить свои права на сокровище. Тому, кто сможет владеть им, скелет поможет. Но того, кто пожелает его и не сможет взять, скелет убьёт. Там дальше ещё много про всех, кто ходил, только никто не вернулся…
Рене надолго задумался. Неожиданно глаза его сверкнули.
– А что это за сокровище? – заинтересовался он.
– Не знаю, – пожала плечами Сайка, – Неужели ты серьёзно хочешь искать этот скелет, стерегущий золото? Это ведь просто страшная сказка, чтобы пугать самых маленьких.
– Да, хочу. Это не просто сказка. И сокровище, вероятнее всего, не золото. В долине нам делать больше нечего. Завтра уходим. Теперь мы знаем почти всё.
– Эй, постой. А чего “почти всё” мы знаем-то?
– Мы знаем где искать, но не знаем что. Ты ничего не поняла? – удивился Рене, – В левой руке вода – “Чи” на древнем наречии. В правой – огонь – “Ар”. Что получается?
– Чиару? Так это про тебя сказка? Вот здорово! А что значит умереть и возродиться? И какие тебе нужны заклинания?
– Помнишь, что говорила бабушка про того, кто может победить Архота? Это должен быть человек, “в сердце которого смешалась кровь четырёх магов, в руках – сила трёх воинов, погибших за правое дело, а в имени – тепло огня и сила воды”. Вот только мне хотелось бы услышать эту историю не от тебя и не через полгода, а от Хирны и в первый же день.
Рене огляделся. Они стояли на берегу ручья у того самого плоского чёрного камня, около которого они стояли в первый вечер, когда возвращались от Хирны. Солнце ещё не зашло за горизонт, но было скрыто плотными серыми тучами где-то низко на западе. Весна началась давно, но только по календарю. Снега было немного, однако таять он пока не собирался. С неба сеялась какая-то холодная колючая труха. Пронизывающий ветер трепал Сайкины волосы, забирался под одежду, пытался проморозить до самых костей.
Через несколько минут они уже подходили к дому. Неожиданно Рене остановился и рванул Сайку назад.
– Ты что, больно же, – возмутилась девочка, но Рене только молча пригрозил пальцем и потащил её прочь с дороги.
– Скорее, тихо! – они шлёпнулись на землю метрах в десяти от большака, надеясь, что наступающие сумерки будут достаточным укрытием, и на них не обратят внимания.
По улице медленно шёл кузнец в окружении четырёх воинов, державших мечи на плече. Во главе процессии шествовал старик, посланец Хирны. В его руках поблёскивал драгоценными камнями церемониальный жезл. Кузнец не останавливаясь оглянулся и, как показалось Рене, бросил в их сторону печальный взгляд. Процессия медленно удалилась в сторону дома волшебницы.
– Что это значит? – широко раскрыв глаза, шёпотом спросила девочка.
– Это значит, что надо уходить, – глухо произнёс Рене, – Не знаю, что случилось, но Хирна – не помощь нам больше и не защита долине. Жаль. Идём.
Бегство
Рене быстро шагал по замёрзшим камням. Деревня осталась позади. Теперь они шли той дорогой, по которой он впервые пришёл в долину. Всегда весёлая и говорливая, Сайка шла молча, и иногда Рене казалось, что она беззвучно плачет. Он впервые видел дочь кузнеца такой подавленной и мрачной, и сейчас ему было бесконечно жаль её. Солнце село. Холодные неуютные сумерки окутывали их с каждым шагом всё плотнее. Каменистая тропа, покрытая тонким слоем мокрого снега, была предательски скользкой. Теперь им приходилось постоянно держаться за руки, чтобы не упасть. Неожиданно Рене остановился и всмотрелся в снег.
– Скажи, а люди часто сюда приходят?
– Нет. Здесь никто не живёт. Летом сюда иногда прибегают мальчишки, чтобы полазать по горам, а зимой это слишком опасно.
– Смотри! – Рене указал на три цепочки крупных следов, уходящих к горам, – Сегодня вечером шёл снег, а следы очень чёткие. Значит, очень свежие. Эти люди прошли только что. Нам туда нельзя. Там нас ждут.
– Куда же нам идти? – сквозь слёзы спросила Сайка.
– Где-нибудь ещё есть выходы из долины?
– Да. В доме Хирны есть подземный ход. Это – главный проход в долину.
– Нет уж, спасибо. В своём доме она нас точно сцапает. А разговаривать с ней мне что-то больше не хочется.
– Больше ходов в долину нет, – пролепетала Сайка и чуть не расплакалась.
– Подожди плакать, – остановил её Рене, – Ты ведь и об этой дороге ничего толком не знала, пока я не пришёл. Пойдём.
– Куда?
– Вперёд, конечно. Нельзя много топтаться на одном месте. Они поймут, что мы о чём-то догадались.
Рене шёл быстро, вглядываясь в быстро сгущавшийся мрак и стараясь не потерять следы. Его ужасно веселила ситуация гонки за своими преследователями. К основанию лестницы, затерянному в каменном склоне, они вышли практически в полной темноте.
Склон продувался пронизывающим холодным ветром и поэтому снизу казался голым, чёрным и неуютным. Даже снег не задерживался на нём, оставаясь только на лестнице. Следы их преследователей чётко отпечатались на ступенях.
– Смотри, они поднялись наверх! – радостно закричал Рене, – Значит, у нас есть шанс. Видишь, если подняться на три ступени, то можно прыгнуть влево, на голый камень.
– Зачем?
– Да пойми ты, за нами погоня. Если они не обратили внимания на то, что мы не поднимались, то обмануть их, может быть, будет не сложно. Когда они поймут свою ошибку и спустятся сюда, то увидят наши следы на лестнице и могут подумать, что мы спрятались где-то наверху. А мы уйдём по голым камням. На них следов не остается.
– А куда идти-то? Выхода из долины всё равно нет.
– Ну, это мы ещё посмотрим. В любом случае, не ждать же их здесь. Теперь слушай. Ты сейчас поднимешься на несколько ступеней вверх, а затем спустишься обратно вниз. Спускайся аккуратно, задом наперёд, стараясь точно попадать в свои следы. На третьей ступеньке прыгай влево. Осторожно, камень очень скользкий. Если сорвёшься, то ударишься несильно, но оставишь следы, и они быстро поймут, куда мы исчезли. Поняла?
Сайка закивала головой. Глаза её заблестели. Весёлое настроение вновь вернулось к ней. Быстро взобравшись по лестнице, она аккуратно спустилась на третью ступеньку, примерилась и ловко метнулась вбок. Рене потоптался внизу, а затем полез вслед за девочкой. Он долго примеривался для прыжка. Отсюда это не казалось таким простым делом. Камень, на котором его ждала Стрелка, казался далёким и маленьким. К тому же попасть на него было трудно, мешал выступ. А ветер, казалось, дул прямо из скалы, стараясь оторвать Рене от ступеней. Неожиданно воздух донёс до Рене откуда-то сверху голоса. Раздумывать было некогда. Рене прыгнул.
Левая нога предательски соскользнула, Рене плюхнулся на живот, ударился лицом и на некоторое время потерял сознание. Очнувшись, он почувствовал, что медленно соскальзывает вниз. Сайка держала его изо всех сил за рукав, но всё-таки не могла удержать и медленно сползала вместе с ним.
– Рене, Рене. Да очнись же ты. Скорее. Ну, миленький. Ну, пожалуйста.
Быстро придя в себя, Рене вскарабкался на вершину каменной глыбы и перевёл дух. Стрелка влезла следом. Рене осмотрел себя, обтёр лоб и заметил пятна крови на рукаве.
– Ерунда, до свадьбы заживёт, – весело сказала Сайка.
– Нет, не ерунда. Кровь может выдать нас. Конечно, это не следы на снегу, увидеть их в темноте непросто. Но утром они будут хорошо заметны. Так что времени у нас нет. Бежим.
Широкий каменный язык, образованный застывшей лавой, глубоко вдавался в долину. Его чёрная поверхность имела небольшой наклон вверх и была настолько гладкой, что снег почти не держался на ней. Бежать было трудно. Ноги постоянно скользили, было темно, ночь была безлунной и беззвёздной, всё небо было затянуто тучами, но дети передвигались достаточно быстро. Приблизительно через полчаса они поднялись на верхнюю плоскую часть языка, которую укрывала тонкая снежная подушка. Каменная плита возвышалась над долиной метров на пятьдесят и обрывалась слева почти вертикально.
– По снегу не пойдём, – крикнул Рене, останавливаясь, – Следы останутся. Нужно бежать в обход.
– Давай напрямик. Всё равно, если они заметят кровь, то придут сюда. Спрыгнуть вниз мы всё равно не сможем, так хоть дорогу сократим.
– Вообще-то, на снегу нас очень хорошо видно. Как вообще Хирна узнаёт о том, что вокруг творится?
– Я думаю, что с помощью того зала, который в её доме. Помнишь, там весь мир отражался. Вероятно, она им как-то управляет.
– Тогда утром она нас всё равно заметит, если не спрячемся. А здесь прятаться негде. Хорошо, пошли прямо, – согласился Рене.
Дети вступили на снег. Он был едва виден в темноте ночи, но бежать стало значительно легче. Примерно через час они пересекли плоскогорье. Начался пологий спуск вниз. Снег кончился. Под ногами опять был голый чёрный камень. Склон становился всё более крутым и опасным. Подойти к самому краю, чтобы хотя бы найти спуск, они не могли. Пришлось свернуть вправо, ближе к горам.
Так они пробежали ещё минут пятнадцать. Сайка начала заметно уставать. Неожиданно она поскользнулась и, вскрикнув, заскользила вниз. Рене закричал и бросился следом. Он ухватил её за руку и попытался удержать, но скользкий камень не давал никакой возможности остановиться. Его покрывала тонкая, едва заметная ледяная корочка. Сайка скользила по ней как по горке. Рене не удержался на ногах и с криком повалился на неё сверху. Неожиданно каменное плато оборвалось, и они полетели вниз, во тьму.
Спасение
Свободное падение длилось секунды три. Многое, ох, многое передумал Рене за эти три секунды. Неожиданно всего его будто обожгло. Удар. Свист ветра в ушах сразу смолк. Тишина. Ощущение полета. Рене вдруг понял, что находится в воде. Вода была не просто холодной, она была ледяной. Рене рванулся вверх и выплыл на поверхность. Намокшая одежда тянула ко дну. Мальчик с трудом держался на поверхности.
– Сайка, Сайка, ты где, – закричал Рене что было сил.
Увидев, что Сайка исчезла, Рене снова нырнул под воду. Дно было неглубоко. Он попытался найти её, но не смог. Вынырнув и набрав в лёгкие воздуха, он снова нырнул и стал в отчаянии шарить по дну руками. Неожиданно правая рука его зацепилась за что-то мягкое, Рене ухватился и стал тянуть Сайку вверх. Девочка была тяжёлой и не подавала признаков жизни. Поднявшись на поверхность, Рене развернул её лицом вверх и огляделся. Слева от него высилась чёрная каменная стена. Больше ничего нельзя было рассмотреть в темноте.
Неожиданно нога его зацепилась за каменистое дно. Сильное течение тянуло его в воду и сносило бесчувственное тело девочки на глубину, но Рене боролся за него с такой яростью, что ему довольно быстро удалось выбраться на берег.
Вытащив Сайку из воды, Рене перевернул её на живот и попытался вылить из неё воду, но ничего не получалось. Тогда он снова перевернул девочку на спину и, надавив на грудь, сделал несколько сильных толчков. Неожиданно девочка дернулась, изо рта Сайки хлынул фонтан. Она судорожно вздохнула и закашлялась. Повернув девочку на бок, Рене с тревогой смотрел, как из неё с каждой судорогой толчками выходит вода.
– Сайка, Сайка, – со слезами на глазах бормотал он.
– Мне… хо… лодно… – едва слышно обронила она.
Рене просто взвыл от бессильной злобы. Быстро стащив с себя верхнюю одежду, он отжал её так сильно, как только мог, но она всё равно осталась мокрой. Тем не менее, Рене надел её на Сайку. Одежда Рене была ей явно велика. Сам он остался практически раздетым, и мороз пробирал его до костей. Но Рене не ощущал холода. Его сейчас волновала только Сайка. Рене вдруг почувствовал, насколько ему до́рог и бли́зок эта непоседливая, взбалмошная девчонка.
Сайку колотил сильный озноб. Её руки были холодными как лёд. Даже в темноте было заметно, что её лицо очень бледное. Опираясь на руку мальчика, она с трудом поднялась на ноги. Он потащил девочку подальше от воды. Через несколько метров они наткнулись в темноте на старое трухлявое дерево. Широкое, в три охвата, с отвалившейся корой, оно казалось огромной серой колонной. Сайка натужно закашлялась и рухнула около него на колени.
О продолжении пути не могло быть и речи.
Отпустив Сайку, Рене бросился собирать в ночном сумраке прошлогодние листья и ветки, чтобы развести огонь. Сейчас он плохо понимал, что делает: спичек у них всё равно не было. Рене набрал большой ворох валежника, прежде чем осознал свою ошибку. Бросив всё собранное к ногам девочки, Рене упал сверху и заплакал от бессилия. Вместе с отчаянием пришёл и холод.
Сайка опять надолго закашлялась. У неё начинался жар, и она вряд ли хорошо понимала, что с ней происходит. Неожиданно она пришла в себя и устремила на Рене свой ясный печальный взгляд.
– Уходи… – едва слышно пробормотала она, – Слышишь?.. Вдвоём… всё равно не убежать.
– Я тебя не оставлю, – уверенно замотал головой Рене, – Ни за что не оставлю.
– Со мной всё будет… в порядке… – она снова закашлялась, – За нами… гонятся. Завтра… меня… найдут.
Последние слова дались ей с большим трудом. Бросив на мальчика ещё один тёмный печальный взгляд, она снова впала в забытьё. Снова взвыв от бессилия, Рене вскочил и от злости со всей силы ударил ногой по трухлявому серому стволу. Легко пробив тонкую древесную оболочку, его ботинок провалился внутрь. От неожиданности Рене упал и подвернул ногу. Резкая боль пронзила его через всю спину, горячей нитью затекла в затылок и взорвалась в нём мириадами мучительно-огненных брызг…
Рене пришёл в себя и огляделся. Он лежал на спине. Ногу прочно защемило деревом. Сайка была без сознания. Её озноб теперь всё больше походил на судороги. Да и сам он чувствовал себя не лучше. Мальчик попытался высвободиться, но не смог. Острая боль опрокинула его навзничь. Тогда, подтянувшись, Рене попытался вытащить ногу из древесного капкана. Снова неудача. Отдышавшись и собрав все силы, Рене подтянулся к стволу, ухватился за края трещины и попытался раздвинуть их в стороны. Неожиданно сухое дерево с громким треском подалось, и в его руке оказался крупный обломок. Отбросив его в сторону, Рене осторожно потянул ногу и высвободил её из плена. Кляня себя за глупость, Рене просунул руку в образовавшееся дупло и попытался вытащить застрявший ботинок.
Сердцевина дерева сгнила полностью. Собственно, там и древесины-то не было: какая-то труха из мусора и старых листьев. Острый запах молодого перегноя ударил ему в нос. Рене нащупал потерянный ботинок и вскрикнул от радости. Но не оттого, что нашёл потерю. Внутри тонкой деревянной оболочки прела огромная куча мусора, порождая зыбкое, но всё же тепло.
– Сайка, Сайка, мы спасены, слышишь, спасены! – радостно кричал он, разламывая руками деревянные створки проёма.
На какое-то мгновение Сайкины глаза озарились мыслью, но в тот же миг снова погасли.
Через несколько минут Рене расширил проём так, что в него можно было свободно влезть и стал яростно выгребать из дупла всякий сор. Работая в возбуждении очень быстро, Рене раскидал мусор настолько, что в стволе теперь можно было уместиться вдвоём. Подхватив Сайку, он протиснул её внутрь, расположил поудобнее, полусидя – полустоя, и влез сам.
Снаружи начинался дождь. Первый настоящий весенний дождь. Он звонко застучал по дереву крупными холодными каплями. Но в дупле было тихо и немного влажно. Только ночной ветер задувал во входной пролом. Рене перегнулся наружу и стал сгребать сор к отверстию. Дождь быстро усиливался. Мусор превратился в вонючую жижу и лип к рукам.
Внезапно большой пласт перегноя обвалился с потолка ему на голову и спину, полностью перекрыв проём. Отфыркиваясь, Рене выбрался наверх и бросился к Сайке, которую совсем засыпало. Он вытащил её из кучи трухи и смахнул мусор с лица.
Сначала Рене удивился, что видит в полной темноте, но потом обратил внимание на древесные гнилушки, которые тускло светились, словно истекая какой-то призрачной, неживой массой.
Девочка ничего не чувствовала. Она совсем обессилела.
Устроившись удобнее, Рене обнял Сайку и начал потихоньку клевать носом. Скоро стало теплее. Сайка перестала дрожать и широко открыла глаза.
– Где мы? Что мы делаем? – встревоженно спросила она.
– Мы в безопасности. Спим, – вздрогнув от неожиданности и успокаиваясь, устало отозвался Рене.
– Стоя? – беззвучно засмеялась Сайка.
Мальчик обнял её ещё крепче, облегчённо вздохнул и ничего не ответил…
Сделка
Белёсый сумрак скрадывал истинные размеры зала. Ворсистый ковёр заглушал звуки шагов. Два высоких человека медленно шли по красно-жёлтой дорожке, казалось, висящей в небе, переговариваясь вполголоса. Длинные черные плащи с большими капюшонами скрывали их лица. В темноте ночи эти двое были похожи на призраков, парящих над бездной.
– Принёс? – спросил женский голос.
– Где они? – грубо оборвал мужской.
– На лаве. Вон следы.
– Подведи ближе…Ага, действительно, следы вижу. Но почему я не вижу их самих?
– Прячутся в какой-нибудь щели. Успокойся, оттуда нельзя спуститься. Рано или поздно они вернутся к лестнице. Утром будет видно лучше.
– Да ты глупее, чем была твоя сестра, – в бешенстве взревел мужчина, – Утром ничего не будет видно. Проклятый дождь. Он уже всё смыл. Выходы из долины перекрыли?
– Да. Хотя это вообще-то не моё дело. Я отдала тебе мальчишку. Взять его – не моя забота. Я выполнила свою часть сделки. Ты принёс камень?
– Всему своё время. Пока ты мне ничего не отдала, только следы показала. Получишь камень в обмен на девчонку.
– На девочку? Мне казалось, что тебе нужен мальчишка.
– Мальчишка и так мой, – мужской голос сухо и неприятно рассмеялся, – С ним моё сердце. Он ничего не сможет сделать.
– Зачем тебе девочка? Ведь в книге о ней ничего не говорится.
– Именно это меня и беспокоит. Никто не знает, кто она такая и откуда взялась.
– Она – дочь кузнеца.
– Да ведь кузнец-то холост. И никогда не был женат. Откуда же у него может взяться дочь?
– Вот сам бы и спросил. Ты же разговаривал с ним.
– Уж будь уверена, спросил. Да только умер он раньше, чем рот раскрыл.
– Что ж ты так поспешил? – в голосе женщины промелькнуло злорадство.
– Не твоего ума дело, – чёрные глаза яростно сверкнули из-под капюшона, – Всё равно бы он ничего не сказал… Некогда мне ждать их на лестнице. Надо немедленно послать людей и обшарить там всё. Ладно, будем считать, что ты действительно выполнила свою часть сделки. На-ка вот, держи.
– Что это за тряпки?
– Ты же хотела камень. Или уже передумала?
– Камень? – женщина недоверчиво развернула свёрток, – Но… это не камень… это…
– Это… – гомерический хохот потряс помещение, – …Задаток… Расплата за верную службу…
– Монета!!!
Женщина застонала и упала без чувств на красно-жёлтую дорожку.
В дереве
Дети спали долго. Шум дождя остался снаружи. Мёртвое дерево баюкало их, иногда поскрипывая под порывами весеннего ветра. Ещё дважды за ночь обваливался мусор с потолка. Каждый раз Рене смешно вскакивал спросонок, но потом успокаивался. Утоптав кучу, он втаскивал Сайку выше, и дети снова засыпали. Вход остался глубоко внизу, но пока это мало беспокоило Рене.
Он проснулся от боли в спине. От неудобной позы шея затекла и сильно ныла. Рене выспался, но чувствовал себя совершенно разбитым. Сквозь узкую, пальца два шириной, трещину над головой виднелся кусочек серого неприветливого неба. Сайка сидела напротив, поджав ноги и положив голову на колени. Одежда Рене, всё ещё влажная, чёрная от налипшего перегноя, сидела на ней пузырём. Глаза девочки ввалились, но глядели задиристо и весело.
– Вот это да! – восхищённо зашептала она, заметив, что Рене открыл глаза, – Вот это приключение. Такого приключения у меня ещё никогда не было. Просто здорово!
– Погоди, приключение пока не кончилось. И оно гораздо опаснее, чем ты думаешь.
– Опаснее? Да нас здесь никто никогда не найдёт.
– Архот – серьёзный противник, – покачал головой Рене, вспоминая, как легко тот выследил его когда-то, – Недооценивать его нельзя. Наш враг хитёр и очень опасен. Это не простой крестьянин, который всю жизнь только и делал, что копался в огороде. И если он нас здесь обнаружит, мы не сможем ни убежать, ни спрятаться. А коли и Хирна с ним заодно, то наше положение вообще безнадёжно. Кто знает, может ли она из своего зала сквозь деревья смотреть. Так что долго сидеть нам здесь нельзя.
– А что мы будем завтракать?
– Ничего. У нас ничего нет, ни еды, ни воды. Нет даже спичек, чтобы развести огонь, обсохнуть и обогреться.
– Я хочу есть, – обиделась девочка, – Мои приключения всегда заканчивались к обеду или к ужину. С чего ты вообще решил, что нам угрожает опасность? Может быть, всё уже кончилось и папа с бабушкой давно нас ищут?
– Ты что, забыла? Твоего отца увели люди Хирны!
– Ну и что? Когда Хирна просила папу выковать меч для великана, за ним тоже приходили четыре человека.
– Давай сделаем так, – предложил Рене, понимая, что сейчас нужно выиграть время, – Вернуться той же дорогой, по которой сюда пришли, мы не можем. Нам не забраться наверх. Значит, придётся идти в обход. Это долго. В мокрой одежде под дождём идти всё равно нельзя – замёрзнем. Подождём до вечера. Может быть, дождь кончится. Если нам действительно угрожает опасность, то преследователи наверняка уже идут по нашему следу. Убежать мы всё равно не успеем. Но это не значит, что всё пропало. Обычно сначала не столько ищут, сколько гонятся. Будем надеяться, что они нас не найдут.
Только потом, поняв, что упустили, начнут искать более тщательно. Тогда прятаться бесполезно, надо будет убегать. Если я прав, то скоро они будут здесь. Значит возвращаться обратно нельзя и ночью надо будет уходить из долины. А если до вечера здесь никто не появится, то пойдём домой.
– Глупости. Вечером будет ещё холоднее.
– Сейчас идти нельзя, Хирна нас сразу заметит.
– Да не будет она нас искать. Для чего мы ей?..
– Тихо! – Рене резко вскочил и прислушался.
Сайка мгновенно умолкла. Снаружи послышались голоса. Сначала слов нельзя было разобрать, но голоса приближались, и скоро ветер стал доносить обрывки фраз:
– …Хирна…
– …вообще…эта девочка…
– Это… наше дело. Хирна сказала…. Она пусть и думает.
– Разве здесь спрыгнешь? Посмотри, высота-то какая. А внизу камни. Упадёшь – мокрого места не останется. Наверху надо искать, точно.
– Да наверху всё уже облазали. Нет их там.
– Второй раз здесь идём. Сам же видишь – без крыльев не спустишься.
– Может быть ты и скажешь Хирне, что они упорхнули… стой. Смотри-ка. Это что, след?
– Какой там след. Ливень-то какой был, просто водой размыло.
– Да нет, точно след… смотри, дерево разодрано. Разлом свежий…
– Медведь, наверно. За муравьями полез. Знать, действительно весна пришла, раз косолапый проснулся.
– Дождём примочило, вот и проснулся… слышь, а ты медведя живого когда-нибудь видел?
– Не-а…
– Пойдём-ка, поищем в другом месте. Кто знает…. он сейчас шатается.
– Да… после зимы… съесть может.
Голодный… опасен.
– …точно…
Голоса удалились. Рене шумно выдохнул и завалился на кучу мусора. Сайка открыла было рот, но, так ничего и не сказав, закрыла.
Лицо её было бледно, глаза полны слёз.
– Что же нам теперь делать? – стараясь не расплакаться, спросила она.
– Ночью уйдём из долины. Вот только как?
– Все выходы наверняка охраняются.
– Это уж точно. Помнишь, вчера мы увидели их следы на Лестнице Великана и обрадовались, что они полезли наверх нас искать?
– Ну…
– А они нас и не искали. Просто стражу поставили.
– Куда же нам теперь идти?
– Погоди, дай подумать. Время до вечера у нас ещё есть. Ошибиться нам нельзя.
Дождь почти прекратился. Рене сел напротив Сайки, подобрал ноги, обхватил колени руками и надолго задумался. Сайка изо всех сил старалась ему не мешать, но через два часа не выдержала и разрыдалась…
Под горой
– Ну вот, – очнулся Рене, – Снаружи дождь кончился, а внутри начался. Погоди, рано плакать. Нас ещё не поймали.
Сайка вытерла слезы и посмотрела на Рене. Дождь действительно кончился, через трещину пробивалось яркое весеннее солнце. Казалось, дождь смыл всё прошлогоднее. Значительно потеплело. По всему чувствовалось, что в природе наступила весна.
– Прости меня. Просто я устала, очень хочу есть и боюсь, – пролепетала она.
– Я тоже очень боюсь, но, кажется, я кое-что придумал. Верни-ка мне мою одежду.
– Да-да, конечно.
– Вот, слушай, – начал Рене, просовывая руки в рукава, – Уходить нам нужно сегодня, сейчас. Судя по тому, как быстро они обшарили нагорье, нас ищут все. Или почти все жители долины. До вечера могут найти. Непонятно почему, но ищут они не меня, а тебя. Те двое крестьян, что так испугались медведя, говорили, что Хирна приказала схватить девочку. Давай для начала предположим, что Хирна не ищет тебя для того, чтобы просто позвать домой.
– Почему?
– Из предосторожности… Ошибка может очень дорого нам стоить. Кроме того, в этом случае они нас не искали бы так сильно. Смотри, всех согнали на поиски. Значит, ищут вовсю. И, как я уже говорил, ищут не меня, а именно тебя. Это сильно сбивает меня с толку. Я уже как-то привык к мысли, что мешаю всем силам зла в этой долине, но что такого сделала ты? – Рене бросил цепкий взгляд на растерявшуюся Сайку, – Ладно, что бы ты ни сделала, сама бы Хирна до этого не додумалась. Во всяком случае, тебе уже тринадцать лет, и ничто не мешало ей подумать об этом раньше. Значит, ты нужна не Хирне. Кто-то эту мысль ей подсказал. То есть, кто-то злой вошёл в долину!
– Как? Ведь Покрывало Хирны должно было его уничтожить.
– Вот именно. Значит, Покрывала давным-давно уже нет! Скорее всего, книга сына ей нужна была именно для того, чтобы снять его.
– Ужасно, люди беззащитны перед злом и совершенно ничего не знают об этом. Их надо предупредить!
– Надо, да только не нам! Они ей верят безоговорочно. Увидят нас – схватят. Кроме того, вся эта часть долины наверняка сейчас у Хирны под пристальным наблюдением. Стоит нам выбраться, сразу заметит.
– Как же тогда мы пойдём?
– Идти нам надо на восток. Помнишь, Хирна говорила, что не может рассмотреть, что там творится? По её словам, там правит какой-то могучий чародей, судя по всему, самый могучий из всех, но выбора у нас нет. Одна надежда на то, что он нас не ждёт. Попробуем пройти через восточный край на юг, к твоему скелету.
– К моему скелету?
– Ну, к этому, который в горе, стережёт что-то. У меня есть один план. Помоги-ка…
Рене и Сайка уперлись ногами в деревянную стенку и надавили изо всех сил. Гнилое дерево затрещало, подалось, и от ствола отвалился большой кусок. Земляной потолок с тяжёлым вздохом обвалился, поток воздуха подхватил их и вышвырнул наружу.
Рене упал на четвереньки и зажмурил глаза от нестерпимо яркого света. Что-то попало ему в нос, и он громко чихнул. Сайка плюхнулась рядом. Сверху на них посыпался мусор и прелая земля. Они были на свободе.
– Будь здоров, – Сайка стояла над ним во весь рост, улыбаясь и щурясь от солнца.
– Пошли.
Рене повёл её к воде. Тот ручей, который протекал около кузницы, огибал долину широким полукругом и здесь уже вполне мог претендовать на звание реки. Неширокое, метров пять, но глубокое русло выстилали острые камни, по которым бежала чистая прозрачная вода. Левый берег был достаточно отлогий, а на правом неприступной чёрной стеной возвышался гигантский лавовый язык, с которого и соскользнули ночью Рене и Сайка. Быстрым шагом дети стали спускаться вниз по течению реки.
– А куда мы идём? – спросила Сайка.
– Видишь, какое течение, – ответил Рене, – Этой воды достаточно, чтобы образовалось достаточно крупное озеро.
– Никаких озёр в долине нет.
– Вот именно. Значит, вода как-то уходит отсюда. То есть, должна быть пещера. Надо попробовать, это наш единственный шанс.
Идти пришлось недолго. Примерно через полчаса они подошли к водопаду. Огибая уступ, вода с шумом падала в узкую неглубокую расщелину, весь противоположный берег которой был перекрыт застывшим лавовым потоком. Казалось, низкий каменный свод нехотя перевалился через русло. Река, несущая клочья желтовато-белой пены, ускоряя своё течение, скрывалась под ним. С трёх сторон над ней высились неприступные горы.
– Вот и выход, – задумчиво пробормотал Рене.
– А нам обязательно надо снова лезть в воду? – зябко поёжившись, спросила Сайка.
Рене понимал, насколько трудно ей решиться на это после вчерашнего происшествия. Однако другого выхода он не видел. Легкомысленно пожав плечами, он принялся раздеваться. Сайка со вздохом последовала его примеру. Это было форменное сумасшествие. Любой человек, окажись он рядом, сразу сказал бы им, что этот путь наверняка ведёт к гибели. Но рядом никого не было. Увязав верхнюю одежду в узелки и подняв их над головой, дети прыгнули в ледяную воду.
Русло оказалось глубоким, Рене не смог достать ногами до дна. Он едва успел схватиться свободной рукой за Сайку, как быстрый поток потащил его под землю. Вода, зажатая каменными клещами, пенилась и шумела. Кромешный мрак окутал их со всех сторон. Сверху свисали какие-то скользкие не то корни, не то водоросли. Почти сразу же дети потеряли направление. Поток неистово крутил их на быстрых водоворотах, стараясь ударить о невидимые прибрежные камни. Несколько раз они падали с небольших подземных водопадов. Боли уже не чувствовали. Только холод. Бросив детей на камень, реке удалось их разделить и, победно взревев, она понесла их дальше, каждого по отдельности.
Отплевываясь от брызг, Рене стал звать Сайку, но голос, многократно отражённый каменными стенами и заглушаемый рёвом воды, заглушался так, что определить направление было просто невозможно. Сайка кричала что-то в ответ. Она сама не знала что. Разобрать слова она всё равно не могла, но сам голос Рене приносил хоть какое-то утешение. Скользкие верёвки, свисавшие с потолка, хлестали по лицу, холод пронизывал до самых костей. От быстрого движения в темноте Рене совсем потерял чувство времени.
Неожиданно река успокоилась. Русло стало прямым, течение замедлилось. По ногам царапнуло дно. Их вынесло на отмель. Пришлось лечь на воду. Скользкие верёвки кончились, и, не успели дети обрадоваться этому, как почувствовали, что потолок нависает над самыми их головами всё ниже и ниже. Шершавый мокрый камень царапал их по затылкам.
– Перевернись, – закричал Рене.
– Что? Не слышу?
– Перевернись на спину, а то утонешь.
– Я не умею плавать на спине.
– Не важно. Всё равно перевернись.
Рене не успел расслышать, что ответила ему Сайка. Безжалостный камень вдавил его под воду и лишил возможности дышать. Мальчик не успел вдохнуть и поэтому начал задыхаться, но в этот момент река резко нырнула вправо и вниз. Потолок снова поднялся, и Рене сделал спасительный вдох. Русло теперь было очень мелким и уходило круто вниз по каменному жёлобу. Рене волокло по нему лицом вверх, обдирая спину и ноги об острые мелкие камни. Он закричал и услышал в ответ крик Сайки.
Резко вильнув влево, а затем вправо, река напоследок кинула Рене на камень. Яркий свет ударил в глаза. Пролетев метров пять в воздухе, он плюхнулся в небольшое озеро. По другую сторону горы. Рядом упала Сайка и их узелки с одеждой.
Конец ознакомительного фрагмента.