Глава четвертая
Вскочив на ноги, я всмотрелась в темноту, пытаясь разглядеть, откуда идет шум.
– Сюда.
Я развернулась.
Небольшое пятнышко света изменило свои очертания, когда кто-то шагнул вперед, под узкий тусклый луч.
Едва различимая прядь темных волос. Скула. Его губы.
Я окаменела. Я смотрела на него, того, кто был мне всех дороже и от кого я убежала, кто теперь был заперт со мной в одной камере.
– Принц Рейфферти, – прошептала я наконец. Всего-навсего имя, но как трудно его выговорить, как оно тяжеловесно, чуждо, неблагозвучно. Принц Джаксон Тайрес Рейфферти.
Он помотал головой.
– Лия…
От звука его голоса у меня по телу побежали мурашки. Тот, мысль о ком помогала мне всё выдерживать на протяжении тысяч миль. Всех этих недель. Дней. Он. Крестьянин, оказавшийся принцем – и очень искусным лжецом. Все это не укладывалось у меня в голове. Мысли разбегались, ускользали, как вода, просачивающаяся сквозь пальцы.
Он шагнул вперед, пятно света переместилось ему на плечи, но я успела увидеть его лицо и выражение вины.
– Лия, я знаю, о чем ты сейчас думаешь.
– Нет, принц Рейфферти. Вы не представляете, о чем я думаю. Я даже сама не уверена, что понимаю, о чем думаю.
Мне было ясно одно: даже сейчас, когда я вся дрожала от неведения и сомнений, у меня все равно радостно билось сердце, кровь бросалась в голову от каждого его слова и взгляда, а в груди все замирало так же, как тогда, в Терравине, будто с тех пор совсем ничего не изменилось. Он был мне нужен, я тянулась к нему, отчаянно и безрассудно.
Рейф шагнул, и расстояние, разделявшее нас, внезапно исчезло. Биение его сердца слилось с биением моего, его руки, обнявшие меня, были такими же сильными, а губы теплыми и мягкими и такими же нежными, как я помнила. Я приникла к ним жадно, с облегчением, благодарностью – и злостью. Губы крестьянина, губы принца – губы незнакомца. Единственное, что, как мне казалось, я знала о нем, оказалось неправдой.
Я теснее прижалась к нему, говоря себе, что небольшая ложь – это не так страшно на фоне всего остального. Он рисковал жизнью, последовав сюда за мной. Его жизни и сейчас угрожала смертельная опасность. Неизвестно еще, доживем ли мы оба до утра. И все же это стояло между нами стеной твердой и безобразной. Он лгал. Умело манипулировал мной. Для чего? Какую игру он вел? И за кем он явился сюда, за мной или за принцессой Арабеллой? Я оттолкнула его. Посмотрела на него. Помедлила. По камере разнесся звонкий звук, с которым моя ладонь встретилась с его щекой.
Рейф замер, потирая лицо, и склонил голову набок.
– Должен признать, что я немного иначе представлял себе эту встречу после стольких-то миль погони за тобой, через весь материк. Может, вернемся назад, к поцелуям?
– Ты мне солгал.
Я увидела, как он расправил плечи, выпрямился. Царственная осанка, принц – так вот каков он на самом деле.
– Помнится, это у нас было взаимно. Мы квиты.
– Но ты все это время знал, кто я.
– Лия…
– Рейф, тебе, возможно, это кажется пустяком, но для меня это чертовски важно. Я бежала из Сивики, потому что впервые в жизни захотела, чтобы меня любили за то, какая я, а не за мое положение. Я не хочу, чтобы мою судьбу решил какой-то росчерк пера на клочке бумаги. Может, я не доживу до конца этого дня, но, прежде чем испущу свой последний вздох, я должна знать. За кем ты пришел сюда на самом деле?
Его ошеломленный вид теперь сменился раздраженным.
– Неужели непонятно?
– Нет! – сказала я. – Будь я в самом деле служанкой из таверны, стал бы ты спасать меня? Чего я на самом деле стою в твоих глазах? Посмотрел бы ты в мою сторону, если бы не знал, что я принцесса Арабелла?
– Лия, это невозможное допущение. Я приехал в Терравин только потому, что ты была…
– …дипломатическим затруднением? Вызовом? Загадкой?
– Да! – рявкнул он. – Ты была всем этим! Вызовом и затруднением! Сначала. Но потом…
– Что если бы ты совсем не нашел принцессу Арабеллу? Что если бы ты нашел только меня, служанку из таверны по имени Лия?
– Тогда сейчас меня бы здесь не было. Я был бы в Терравине и целовался бы с самой возмутительной девицей из всех, кого встречал, и даже два королевства не смогли бы оторвать меня от нее, – подойдя ближе, он нерешительно взял мое лицо в руки. – Но суть в том, что я пришел за тобой, Лия, и не важно, кто ты и что ты, и мне плевать на все ошибки, которые я совершил, и на ошибки, которые наделала ты. Я совершил бы их снова, все до единой, ради того, чтобы оказаться рядом с тобой.
В его глазах блеснуло отчаяние.
– Я хочу объяснить тебе все. Я хочу провести с тобой всю жизнь, чтобы загладить вину за каждую ложь, которую произносил, но сейчас у нас слишком мало времени. В любую минуту они могут вернуться за кем-то из нас. Нам необходимо сверить наши истории и договориться о планах.
Всю жизнь. Мои мысли стали вялыми, эти два слова – всю жизнь – вытеснили их, затопив всю меня своим теплом. Снова вспыхнули надежды и мечты, которые я с болью отталкивала от себя. Конечно, он прав. Важнее всего сейчас было решить, что нам делать. Я не выдержу, если увижу, что и он умирает. Меня и так подкосила смерть Греты, Вальтера и его товарищей.
– Я ожидаю подмогу, – продолжал между тем Рейф. – Нам нужно только дождаться, пока они сюда доберутся.
Он говорил убежденно и был уверен в себе, как может быть уверен принц. Или опытный, хорошо обученный солдат. Как только я раньше не заметила в нем этой черты? Его воины на подходе, сказал он.
– Сколько их? – спросила я.
– Четыре.
Я почувствовала, как во мне зарождается надежда.
– Четыре тысячи?
Ответ отрезвил меня.
– Нет. Четыре.
– Четыре сотни, ты хочешь сказать?
Он потряс головой.
– Четыре человека? Всего? – повторила я.
– Лия, я понимаю, как это звучит, но поверь, эти четверо – лучшие из всех.
Моя надежда увяла так же быстро, как расцвела. Четыреста солдат не сумели бы вызволить нас отсюда, что там говорить о какой-то четверке. Я даже не пыталась скрыть скептицизм, а с моих губ сорвался тихий смешок. Я зашагала по тесной комнатушке, мотая головой.
– Мы в ловушке здесь, на берегу бушующей реки, в окружении тысячи врагов, которые полны ненависти к нам. Что могут сделать четыре человека?
– Шесть человек, – поправил Рейф, – если считать с тобой и со мной.
Я заметила, что голос его звучит необычно скованно, а подойдя ко мне, он поморщился и потер бок.
– Что с тобой? – встревожилась я. – Ты ранен?
– Так, небольшой подарочек от конвоиров. Дальбрекская свинья им не по душе. Они постарались донести до меня эту мысль. Многократно, – держась за бок, он медленно, с трудом вдохнул. – Но это только синяки. Со мной все в порядке.
– Нет, – возразила я. – Это не порядок.
Я отвела его руку и задрала рубаху. Даже в тусклом свете мне были видны лиловые кровоподтеки, покрывающие его ребра. Я сделала в уме пересчет. Пятеро против нескольких тысяч. Подтащив низкий табурет, я заставила Рейфа сесть, потом нарвала полос из подола своей и без того изорванной юбки. Бережно я стала бинтовать его, чтобы каждое движение не отдавалось такой болью. На память пришли страшные шрамы на спине Кадена. Эти люди настоящие дикари.
– Не нужно было тебе приезжать сюда, Рейф. Я сама виновата. Навлекла на себя беду, когда…
– Я в полном порядке, – перебил он. – Перестань тревожиться. Я получал удары и похуже – копытом от своего коня, все это сущие пустяки по сравнению с тем, что пришлось пережить тебе. – Он сжал мне руку. – Мне очень жаль, Лия. Они рассказали мне о твоем брате.
Горький ком снова встал у меня в горле. Не думала я, что такое может случиться, а тем более, что мне придется увидеть это своими глазами. Быть свидетельницей убийства собственного брата – что может быть страшнее. Я отняла руку и вытерла ее о разодранную юбку. Мне казалось неправильным ощущать тепло рук Рейфа на своих пальцах, вспоминая о Вальтере, лежавшем в холодной земле.
– Ты хочешь сказать, они насмехались над моим братом. Я все пять дней пути слушала, как они злорадствовали и зубоскалили, что так легко с ним справились.
– Они рассказали, что ты похоронила их всех. Всех до одного.
Я всматривалась в слабые лучики света, надеясь увидеть хоть что-то, кроме обращенных к небу невидящих глаз Вальтера и своих пальцев, закрывающих их в последний раз.
– Жаль, что ты не знал его, – вздохнула я. – Мой брат должен был стать великим королем. Он был добрым и терпеливым, и верил в меня так, как никто больше не верил. Он, – я повернулась к Рейфу, – он был со своим патрулем. Тридцать два воина. Самые сильные, самые храбрые солдаты Морригана. Я видела, как они погибают, все, один за другим. Тех, других, было больше впятеро. Это была кровавая бойня.
Защитная пелена, которой я отгораживала себя, была сдернута, и по коже начал расползаться одуряющий жар того дня. Я вдыхала запах пота на их телах. На частях тел. Я собирала их все, чтобы ничего не оставить диким зверям, потом тридцать три раза опускалась на колени для молитвы. Слова лились свободно, будто из глубины истекающей кровью души – тридцать три мольбы о пощаде, тридцать три прощания. А потом пропитавшаяся их кровью земля привычно поглотила их, сомкнулась, и они ушли. Такое случилось не в первый раз. И не станет последним.
– Лия?
Я посмотрела на Рейфа. Высокого и сильного, как мой брат. Уверенного, как мой брат. Он ждет всего четверых. Сколько еще утрат я смогу выдержать?
– Да, – ответила я, – я похоронила их всех.
Рейф дотронулся до меня и потянул к себе. Я села рядом с ним на солому.
– Мы сумеем это сделать, – сказал он. – Придется только выиграть время, пока не подойдут мои люди.
– Сколько времени нужно твоим солдатам, чтобы добраться сюда? – спросила я.
– Несколько дней. Может, больше. Все зависит от того, сколько им придется проскакать на юг, чтобы перейти реку. Но я знаю, что они постараются оказаться здесь как можно раньше. Они – лучшие, Лия. Лучшие из воинов Дальбрека. Двое из них свободно говорят на венданском. Они найдут способ пробраться сюда.
Я хотела было возразить, что пробраться сюда не трудно. Главное – выбраться потом отсюда. Но прикусила язык и только кивнула, стараясь сделать вид, что его слова меня вдохновили. Если этот план не сработает, тогда сработает мой. Этим утром я убила коня. Возможно, к вечеру смогу убить и другого зверя.
– Должен быть другой способ, – заговорила я. – У них в Санктуме оружие. Никто не хватится, если что-то одно пропадет. Думаю, я смогу незаметно спрятать под юбкой нож.
– Нет, – твердо сказал Рейф. – Слишком опасно. Если они…
– Рейф, их предводитель виновен в убийстве моего брата, и его жены, и целого взвода наших солдат. Он не задумываясь пойдет дальше, это лишь вопрос времени. Его необходимо…
– Их убили его воины, Лия. Какой смысл убивать одного человека? Одним ножом не победить целую армию, особенно в нашем положении. Сейчас наша единственная цель – выбраться отсюда живыми.
Я не соглашалась. Умом я понимала, конечно, что прав Рейф, но в каких-то темных глубинах своей души жаждала большего, чем просто побег.
Рейф взял меня за руку, требуя ответа.
– Ты слышишь меня? Никому не будет лучше, если ты умрешь. Наберись терпения. Придут мои люди, и вместе мы найдем выход.
Я, раненый и четверо солдат. Все вместе звучало как бред. Но я кивнула: хоть и нет никакой четверки, мы с Рейфом нуждаемся друг в друге – только это сейчас и имеет значение.
Усевшись на соломенном тюфяке, мы принялись строить планы: что сказать, а чего не говорить, какие уловки помогут нам остаться в живых, пока не подоспеет подмога. Наконец-то между нами был союз – союз, который все время так хотели заключить наши отцы. Я рассказала Рейфу все, что успела узнать о Комизаре, Санктуме и коридорах, по которым меня тащили. Каждая мелочь могла оказаться важна.
– Будь осторожен. Взвешивай каждое свое слово, – предостерегала я. – Следи даже за своими движениями. Он ничего не упускает. У него цепкий и зоркий взгляд, несмотря на обманчивую внешность.
Кое о чем я все же умолчала. Планы Рейфа были осязаемыми, прочными – как сталь и плоть, почва под ногами и кулак. Мои – неуловимы, невидимы: жар и холод, кровные узы и правосудие, все, что я чувствовала нутром.
В самый разгар проговаривания наших планов Рейф, внезапно замолчав, протянул руку и нежно провел большим пальцем по моей щеке.
– Я так боялся… – он сглотнул и потупился, прочищая горло. Его желваки заходили, и я подумала, что мне не следует смотреть на него сейчас, в минуту слабости. Когда Рейф поднял глаза, они горели гневом. – Я знаю, что сжигает тебя, Лия. Они заплатят. За все. Клянусь тебе. Наступит день, когда они заплатят.
Но я поняла, что он хотел сказать. Что Каден заплатит.
В коридоре раздались приближающиеся шаги, и мы отпрянули друг от друга. Рейф всмотрелся в меня, яркая синева его глаз прорезала полумрак.
– Лия, я понимаю, что твои чувства ко мне могли измениться. Я обманул тебя, назвавшись крестьянином. Но я надеюсь, что смогу снова заслужить твою любовь, теперь уже как принц, когда-нибудь. Начало у нас было ужасное – но это не означает, что нас не ждет более счастливое завершение.
Я смотрела на него, его взгляд поглотил меня полностью… открыла рот, чтобы что-то ответить, но в голове все еще звучали его слова. Смогу снова заслужить твою любовь… теперь уже как принц.
Дверь с лязгом распахнулась, и вошли два стражника.
– Ты, – сказал один, ткнув в мою сторону, и, едва я успела встать на ноги, меня потащили к выходу.