Глава 3
Продолжение эпопеи капитана боевого бревна
Четвертый день пошел, как я происками коварного врага оказался за бортом флагманского корабля. И должен признать, обстановка сегодня куда приятнее. С помощью ножа немного поработал над бревном, и теперь обвязка по нему не елозит, волнение очень слабое, почти не ощущается, денек солнечный, поверхностный слой воды хорошо прогрелся, переохлаждение мне уже не грозит. Хотя приходится шевелиться, иначе дело быстро доходит до озноба.
Не шевелиться нельзя не только по причине озноба. Остров, или то, что я принимаю за остров, располагается к северо-востоку, а течение, если не ошибаюсь, несет бревно почти строго на восток. По крайней мере, так было на подходе к скале, и вряд ли его направление дальше существенно меняется. На картах Саеда оно, кстати, обозначено, и еще там сказано, что вода движется по прямой линии от дальнего, неисследованного запада до самых проливов, причем с приличной скоростью. И еще одна странность: на глубине скорость сильно возрастает. Уж не знаю, как это выяснили, но теперь даже использовать научились. С носа на толстом тросе опускают приспособление, похожее на парус. На глубине около семидесяти – восьмидесяти метров его раздувает быстрая струя, трос натягивается, и корабль устремляется вслед за этим оригинальным буксиром. Штиль нипочем, встречный ветер тоже не может серьезно помешать. Если тебе срочно надо на восток, лучшего способа не придумать.
С помощью «подводного паруса» можно быстро пройти от океана до проливов, ведущих во внутреннее море. Правда, этот маршрут популярен лишь у демов, купцы им не пользуются ввиду отсутствия торговли севера с югом. Разве что контрабандисты, но чем они отличаются от тех же демов, если ведут дела с врагами рода человеческого?
К проливам мне не надо, слишком уж они далеко, если и доплыву, то неживым, а друзей у меня там нет, так что торжественных похорон никто устраивать не станет. Потому, удерживаясь пузом на бревне, гребу треснувшим колесом корабельного блока вместо весла, стараясь посильнее забирать влево.
Даже бесполезной на первой взгляд находке нашел применение – экий я сообразительный.
Волн нет, и это хорошо. Но в каждой бочке меда найдется своя ложка дегтя: отсутствие высоких валов не позволяет мне «заглядывать за горизонт». Я не вижу облачного признака земли и вообще ничего не вижу. Из ориентиров только солнце. Скорость продвижения непонятная, кажется, что барахтаюсь на месте, – и это сильно нервирует.
Время шло, я упорно пытался изобразить нечто вроде гребли в ее лучшем понимании (получалось куда хуже) и гадал, туда ли плыву, и плыву ли вообще. Полное впечатление, что стою.
Поначалу я услышал характерный шум. В открытом море только кажется, что волнения почти нет. Пологие валы, ласково покачивающие мое бревно, в тесноте мелководья вздымались ввысь, закручивали пенный гребень на вершине и разбивались о берег или камни. Даже при слабом волнении грохот при этом получался изрядный.
Именно этот звук я сейчас и услышал – рокот прибоя. В отличие от опытного морехода, определить, ломаются волны на песчаной мели или ударяют о камни, не умею. Но там явно что-то есть. Где-то впереди.
Извернувшись подколодной змеей, взметнул тело ввысь, успев бросить беглый взгляд. Разочарование то еще – впереди всего лишь бесполезные камни. Будто великан потерял в море свою исполинскую расческу. Почти вся скрыта под водой, только ряд зубьев еле-еле проглядывает. Их то заливает прибоем, то слегка оголяет. Кораблю в таком месте верная гибель. Разве что гребцы сумеют побороть течение, но это возможно лишь на специализированных судах вроде быстроходных галер демов. Обычному паруснику, даже имеющему набор весел для маневров в гавани, хана.
Я не парусник, но тоже рискую отправиться на дно. Ребра прекрасно помнят знакомство с прибоем, состоявшееся на оставшейся позади скале, и возобновлять его не желают. А ну как шваркнет головой со всей дури? Она у меня всего одна и ценит бережное обращение.
В общем, пришлось мне ужом изворачиваться, раз за разом приподнимаясь над морем, чтобы оценить обстановку. После оценки начинал барахтаться со всей возможной резвостью, стараясь держать курс к чему-то похожему на безопасный проход между камнями.
Немного не угадал. То, что я принимал за проход, оказалось мелководьем с неровным каменистым дном. В полосе прибоя меня пару раз неслабо о него приложило, к счастью, не головой, а ногами. Но все равно приятного мало. Кое-как выбравшись из этого кипящего котла, спотыкаясь, неловко прощупывая дно, добрался до скального зуба, причалил к нему бревно, перевел дух, параллельно раздумывая над дальнейшими перспективами.
Рифовая гряда, похоже, тянется далеко. Ни на севере, ни на юге конца ей не видно. Где-то полоса рифов шире, где-то вытягивается в тонкую линию. Отменная ловушка для кораблей, идущих восточным течением. Даже галере демов придется несладко – греби не греби, а обогнуть такое препятствие будет непросто. Ой не зря здешние воды моряки, мягко говоря, недолюбливают.
Кое-как закрепив бревно меж пары камней, взобрался на риф, осмотрелся. Так и есть: скалы тянутся от горизонта до горизонта. Но не это привлекло мое внимание. Почти строго на севере из моря выдавалось несколько серо-зеленых бугров, и если глаза не врут, росли они из единого плоского основания. А белесая дымка напоминала об облаке, замеченном со скалы.
Я не ошибся – действительно остров, причем немаленький. Местность здесь не засушливая, так что как минимум водой я там буду обеспечен – это огромный плюс.
Но есть и минус, причем жирный: несмотря на все усилия, я оказался гораздо южнее, чем хотелось бы. Теперь остров от меня не на северо-востоке, а просто на севере, и это очень плохо. Чтобы добраться до него, придется плыть под прямым углом к направлению течения. Как ни забирай к западу, все равно не поможет – слишком уж оно мощное для моего неказистого плавсредства.
Есть вариант попробовать двигаться по рифам, ведь они тянутся далеко на север. Возможно, даже до самого острова. Тогда я фактически пешком доберусь. Разве что местами придется плыть, но на коротких дистанциях можно не жалеть себя, стараясь изо всех сил.
И еще минус имеется: под ногами не ровное песчаное дно, а каменный хаос. Сломать конечности можно запросто, а уж без ушибов никак не обойтись, особенно в местах, где бушует прибой. Даже просто идти неудобно и зачастую больно, а если при этом тащить тяжеленное бревно, то вообще дело дрянь.
Оставить бревно здесь? Ага… и лишиться пусть и чахлого, но «корабля». Неизвестно, получится ли еще добраться до этого острова. Вдруг придется и дальше двигаться на восток? Можно, конечно, попытаться закрепить плавсредство среди камней поосновательнее, чтобы можно было затем вернуться за ним, но как-то боязно. Вдруг прибой усилится? К тому же в здешнем море случаются приливы. Хоть амплитуда их невелика, но частота приличная, к тому же они непредсказуемы из-за пары крупных спутников. Если их притяжение складывается, что случается не так уж и редко, то уровень моря поднимается прилично.
Нет, рисковать я не буду. Потащу свое бревно хоть на край света. Ни за что с ним не расстанусь. Почти влюбился.
Спустя несколько часов я был вынужден вторично задуматься о разлуке с бревном. Как ни трагично расставание, а, похоже, выбора мне не оставили.
К тому времени на ногах моих не осталось живого места: несмотря на ботинки и штаны, синяков и ссадин наставил кучу. Спасибо, что до серьезных травм не дошло.
Несколько раз в местах, где среди рифов тянулись широкие проходы, я едва успевал добраться до мелководья, преодолевая течение. Еще чуть-чуть – и отправился бы на восток.
Увы, рифы, внезапно возникнув на моем курсе, так же неожиданно сошли на нет. Ну что ж – как ни велика расческа великана, но конец у нее должен быть. Жаль только, что оказался он не чуть дальше.
От едва выглядывавшей из моря скалы, на которой я сейчас стоял, до острова оставалось не больше пары километров. Я отчетливо различал серую полосу галечниковых пляжей, зелень лесов, поросшие кустарниками склоны холмов, занимающих центральную часть пятачка суши.
Хотя какого пятачка? В диаметре он не меньше пяти-шести километров – тот еще пятак. Это если остров более-менее круглый в плане. А вдруг он вытянут наподобие этой рифовой гряды – с севера на юг? Со своей позиции я могу лишь гадать о его очертаниях.
Стоит мне сделать пару шагов – и под ногами разверзнется морская бездна. Это крайняя точка рифов – они не пожелали тянуться до самого острова. Хочешь – не хочешь, а надо как-то проплыть оставшееся расстояние. Два километра – экий пустяк.
Не пустяк…
Течение будет относить меня на восток, а остров расположен на севере. Надеяться, что воды здесь замедляют свой бег, – глупо. Наоборот, стиснутые с одной стороны берегом, а с другой – рифами, они должны с удвоенной прытью протискиваться через узкий пролив. Моих скромных познаний в мореходстве хватало, чтобы это подозревать.
До острова всего лишь два километра – это двадцать минут ходьбы не слишком быстрым шагом, проплыть их не особо тренированный, но выносливый пловец сможет примерно за столько же.
Два километра или двести двадцать два – разницы сейчас никакой. Я ни за что не доберусь до острова, если буду плыть, как и прежде, на бревне. Это вам не доска для серфинга – скорость с ним смехотворная, как ни старайся.
Или забыть про остров, продолжив плавание на восток, или бросить бревно. Что выбрать?
Дураков среди присутствующих нет: не хочу я на восток. Неизвестно, что меня там ждет, а здесь – рукой подать благодатный остров. Буду пить воду, построю хижину, заведу себе коз и Пятницу. Не пропаду.
С бревном расставался чуть ли не со слезами на глазах. Спасибо, выручило, жизнь спасло. Укрыл его среди камней: кто знает, вдруг еще вернусь.
Хотя как? Не выгребу к острову – назад тем более не выгребу. Это поездка в один конец, без обратного билета.
Плыть пришлось в ботинках. Слишком ценный предмет, чтобы бросать его вместе с бревном. Разместить на голове? Но там на манер чалмы скрученные жгуты мокрой одежды. Ткань тяжелая, что добавляет проблем, усугублять их обувью не стоит. Это, конечно, не может не сказаться на темпах моего продвижения, но жаба требовала забрать абсолютно все, вплоть до деревянного колеса. Спасибо, что хоть в этом ее переспорил.
Примерно на полпути шнуровка левого ботинка ухитрилась развязаться. Как раз к этому моменту я начал понимать, что меня неминуемо пронесет мимо острова, и происшествие не прибавило радости. Будучи на грани паники, скинул обувь, но заметной прибавки в скорости не ощутил. Кое-как сумев трезво оценить ситуацию, отказался от курса прямо на берег. Он уже северо-западнее меня, продолжая двигаться в этом направлении, я сражаюсь со всей мощью течения.
Поступим иначе: постараемся оказаться восточнее острова. Море там прикрыто от течения, есть шанс потом развернуться на запад.
Руки и ноги отваливались от усталости, когда я наконец убедился, что остров остался на западе. На глаз – в километре, может, чуть меньше или больше. Но теперь он по идее должен прикрывать меня от течения. Не могут же его струи смыкаться сразу за препятствием! Или могут?
Да кто же их знает…
Движения становились все более вялыми, то и дело приходилось отплевываться от соленой воды, накатывала апатия, вызванная крайней степенью усталости. Но в то же время мне казалось, что суша хоть и очень медленно, но приближается. Понимая, что еще чуть-чуть такого напряжения и не смогу даже пальцем пошевелить, перешел на экономичный стиль плавания.
Берег перестал приближаться. Но и не удалялся. Чередуя медленное движение с короткими рывками, чуть поправил ситуацию. Не знаю, сколько продолжалась борьба с самим собой и морем, но в какой-то момент почувствовал, что волны начали вести себя иначе, будто натыкаясь на подводное препятствие.
Не сразу это осознал, а когда осознал, понял, что сквозь прозрачную, чистую воду просматривается что-то отличное от обычного грязно-синего оттенка бездны.
Дно! Оно рядом! Метра два-три, вряд ли больше!
И вдруг оно стало ближе. Гораздо ближе. Не удержавшись, выпрямился во весь рост, кончиками пальцев достал до твердого. Волны заливали голову, норовя сорвать «чалму» из одежды, но я стоял.
Стоял!
До берега оставалось метров полтораста, но, увы, пройти их пешком не удалось. Мель, внезапно возникнув, через пару десятков шагов сошла на нет, уступая место глубине. Пустяк – такую дистанцию я верхом на чугунном утюге легко проплыву, тяжелым топором подгребая.
Пляж был мелкогалечным, как и на том острове, который приютил меня сразу по прибытии. Выбираясь из воды, я старался думать лишь об этом, а не о перспективах встретиться с тем же бессмертным медведем и прочими «прелестями», коими богаты территории тьмы. Доплелся до отметки, куда не доставали волны даже при максимальном приливе, завалился на пятно чахлой травы и отключился практически мгновенно.
Будь расстояние между рифом и островом на пару сотен метров побольше – я бы ни за что не добрался.